***
— Ты так съешь весь попкорн еще до начала фильма. — И что? — говорит Клэр, набивая рот попкорном. Кастиэль усмехается, качая головой. Клэр спускается ниже на своем сиденье и предлагает Касу немного попкорна. Кас хватает пригоршню и засовывает её в рот. — Итак, где Дин? — спрашивает Клэр, глядя на темный экран. Кастиэль с трудом сдерживается, чтобы не подавиться попкорном. — Вы двое встречаетесь, верно? Так почему я его никогда не вижу? Тебе стыдно за меня? Или за него? — Нет, нет! Клэр, ради бога, почему ты так думаешь? Она пожимает плечами, как будто это не имеет большого значения, но Кастиэль распознает её пустое выражение лица, когда она притворяется, что не расстроена. — Ты как будто держишь нас на расстоянии друг от друга. Кас открывает рот, чтобы возразить, но понимает, что она права. — Я просто... я... мне просто не приходило в голову, что вы двое хотели бы провести время вместе. — Ну, не то чтобы я хотела проводить с ним время, но тебе не нужно выгонять его, когда ты видишься со мной. — Ты бы не возражала, если бы он был с нами сегодня? — спрашивает Кас, просто чтобы убедиться, что она понимает. — Я же говорила тебе, что считаю его крутым. И я держу пари, что ему бы понравился фильм. — Отлично. В следующий раз я скажу ему, что он может присоединиться к нам. — Хорошо, — говорит она, пряча улыбку, поворачиваясь обратно к экрану, где только что началась реклама. Кас откидывается на спинку сиденья, удивляясь, почему его сердце бьется так быстро.***
Дин вздыхает, просматривая бумаги, покрывающие стол перед ним. Он встаёт и идет налить себе рюмку. Он притворяется, что ожог от алкоголя может убрать скованность в горле. Он ненавидит это время месяца, обычно он начинает бояться его задолго до того, как оно приходит. Однако на этот раз он был так занят, наслаждаясь отношениями с Касом, что вроде как забыл. И теперь эффект еще хуже, чем обычно. Он садится и смотрит на цифры, которые нацарапал. Снова вздыхает. Сам магазин находится в прибыли, хоть и небольшой. Проблема заключается в остальных расходах Дина. Он пытается придумать, что он мог бы сократить, но ничего не может придумать. Он покупает только самые простые вещи, и не чувствует никакой необходимости баловать себя подарками Каса. Единственное, что неоправданно дорого, это Детка. Поддержание её в хорошей форме стоит дорого, но мысль о том, чтобы продать её, снова вызывает у Дина тошноту. Он смотрит на цифры, написанные рядом со словами «Сэм» и «реабилитация». В его голову закрадывается предательская мысль, что всё было бы проще, если бы у него не было семьи, которую он должен содержать. Он отталкивает эту мысль, чувствуя вину за это. Его семья невелика и разбита, он не хотел бы потерять кого-либо из них навсегда. Он поддержал бы их, даже если бы ему самому нечего было есть. Часть его просто не может перестать злиться, что это именно он должен всё делать, в то время как это должен быть кто-то другой. Его телефон звонит, и он берет трубку, не глядя на идентификатор звонящего. — Здравствуйте, это доктор Миссури Мозли, могу я поговорить с Дином Винчестером? — Слушаю. — Здравствуй, Дин, я звоню по поводу твоего отца. Сердце Дина замирает, и ему с трудом удаётся перевести дыхание. Выбор времени заставляет его хотеть смеяться и кричать одновременно. — Что он сделал? — его голос звучит чужим даже для собственных ушей. Доктор вздыхает. В ее голосе есть что-то странно материнское, когда она говорит. — Он в больнице Руби-Вэлли, но состояние стабильное. Он пытался покончить с собой вчера вечером. — Что? — Дину кажется, что мир немного смещается у него под ногами. Он чувствует, что вот-вот упадет. — Ему удалось украсть несколько таблеток. К счастью, медсестра довольно быстро это заметила. — Вы уверены, что не пытался просто обдолбаться и не перепутал дозу? — Нет, мы уверены, что это не так. Дин не знает, что сказать. Он не может поверить, что это происходит на самом деле. — Дин, я думаю, тебе следует посетить его. Дин заливается смехом. Это отвратительный звук. И по какой-то причине его щеки кажутся влажными. — Да, потому что он этого хочет, не так ли? Я сказал ему, что больше не хочу его видеть, поэтому он нашёл способ заставить меня. Он всегда поступает, всегда. — Дин, я думаю, что ты несправедлив к своему отцу. — Вы его не знаете, — шипит Дин. — Я не знаю его так, как ты. Но я разговариваю с ним каждый день уже больше года, так что, думаю, я довольно хорошо знакома с тем человеком, которым он является сейчас. — Очевидно, сейчас это человек, который пытался покончить с собой. Мозли снова вздыхает, и на этот раз это такой вздох, что Дину становится немного стыдно за то, что он сказал. — Дин, тебе никогда не приходило в голову, что твой отец действительно хочет всё исправить? Что он может быть искренне расстроен тем, что ты не хочешь, чтобы он был в твоей жизни? — Не нужно обвинять меня! — рявкает Дин. — Это не так! Это не моя вина! — Ч-ш-ш, Дин. Успокойся, сынок. Конечно, это не твоя вина. Никто тебя не винит. Дин садится, не понимая, когда вскочил. Он пытается успокоить дыхание и сосредоточиться на голосе Мозли. — Дин, я просто пытаюсь сказать тебе, что у твоего отца много проблем, но он усердно работает над их решением. И хотя тебе это может показаться странным, но то, что он сделал, является лишь доказательством, насколько серьезно он настроен на выздоровление. Я думаю, что ему часто бывает трудно поверить в себя, и прошлой ночью его неуверенность в себе взяла верх над ним. Но я уверена, что знание того, что кто-то ещё верит в него, сотворило бы с ним чудеса. — Я не хочу ему помогать. Он не заслуживает моей помощи, — голос Дина звучит слабо, как у капризного ребенка. — Тогда помоги себе. Признайся, что тебе нужно решить то, что между вами двумя. — Я не умею разговаривать, а он тем более. Это не сработает. — Тогда приходи на сеанс с ним, и я помогу вам обоим поговорить. — Я не пойду к психиатру. — Дин. — Нет! — Просто подумай об этом. — Хорошо. Наступает тишина. Доктор Мозли даёт Дину время, чтобы сказать что-то ещё. — Спасибо, что позвонили, — он не знает, что ещё сказать. Он не хочет, чтобы она передавала Джону пожелание о выздоровлении. Может быть, Дину следует выразить ей соболезнования за то, что ей пришлось иметь дело с этим засранцем. — До свидания, — говорит он наконец и вешает трубку. Он просто тупо смотрит в окно. Затем он хватает первое, до чего может дотянуться, и швыряет об стену. Это бутылка виски. Она разбивается, и напиток брызгает на штукатурку, наполняя воздух запахом алкоголя. — ЧЁРТ! Блядь, блядь, блядь! Его руки дрожат, и он чувствует, что вот-вот задохнется. Это уже слишком. Этого просто слишком много. Сначала деньги, потом это. Ему кажется, что весь мир рушится ему на плечи, и он вот-вот упадёт под этой тяжестью. Он садится на холодный пол, подтягивает колени к груди и кладет лоб на руки. Он крепко зажмуривает глаза, и темнота немного успокаивает его, но удушающее чувство не исчезает. Он потирает шею, и его пальцы находят чувствительное место. Метка Каса. Дин знает, что ему нужно сейчас. Единственное, что может отвлечь его от всех проблем, что может сделать его жизнь менее похожей на катастрофу, хотя бы на какое-то время.***
Кастиэль замирает. Он отдал Дину ключи от своей квартиры, но не ожидал, что тот придёт сегодня. И он определенно не ожидал найти его в таком виде. Совершенно голый, стоящий на коленях на ковре, руки за спиной, плечи прямые, но голова опущена. Это так похоже на момент, когда он впервые увидел его, что у Каса перехватывает дыхание. Каким бы восхитительным ни было это зрелище, у Каса зарождается подозрение, что происходит что-то плохое. — Дин? — тихо говорит он. Дин поднимает глаза. Зелень его глаз никогда не перестанет удивлять Каса. Взгляд Дина мягкий, уязвимый, почти умоляющий. — Скажи мне, что тебе нужно, Дин. — Я хочу, чтобы ты... — он останавливает себя, взгляд устремляется в сторону. — Мне нужно, чтобы ты взял меня. Использовал меня. Пожалуйста, — он поднимает глаза, и этот умоляющий взгляд угрожает сбить Каса с ног. Он подходит ближе и обхватывает ладонью лицо Дина. — Хорошо, я так и сделаю. Дин заметно расслабляется. — Но у меня есть условие. Дин кивает, выражение его лица серьезное, как будто они говорят о бизнесе. — Я собираюсь использовать тебя, как будто ты всего лишь жаркая дырочка для траха. Это то, чего ты хочешь? Саб кивает, его щеки немного краснеют. — Но потом ты позволишь мне позаботиться о тебе, и мы поговорим о том, что тебя беспокоит, хорошо? Дин опускает глаза в пол. Наступает долгое молчание. Кас начинает опасаться, что ему придется уговаривать Дина рассказать о проблемах, но Дин наконец поднимает глаза. — Хорошо. Кастиэль улыбается и сбрасывает пиджак. — Вставай. Когда Дин повинуется, Кастиэль кладёт ладонь ему на затылок и ведет его к кофейному столику. Он скидывает вещи со стола в ящик, прежде чем приказывает. — На стол, руки и колени. Дин колеблется, но понимает, что стол из цельного дерева, и он выдержит, поэтому он забирается на него, как ему было сказано. Кас разглядывает изящный изгиб его спины, круглые ягодицы. Он облизывает губы и закатывает рукава. Дерево стола холодное и твердое под коленями Дина. Он начинает замерзать, а Кас слишком долго не начинает. Ожидание сводит Дина с ума, и Дом это знает. Когда Дин наконец чувствует теплое прикосновение рук Каса, он вздрагивает. Кас не успокаивает его, его рука не скользит по обнаженной коже Дина, как обычно. Он довольно резко хватает его. Он раздвигает ягодицы Дина, обнажая розовую задницу, и плюет в неё. Дин шумно выдыхает и крепко зажмуривает глаза, когда Кас начинает двумя пальцами размазывать влагу по его ободку. Небрежно, холодно, и немного унизительно. Именно то, что нужно Дину. Он чувствует, как разум ускользает от него, его сознание фокусируется на физических ощущениях. Когда Кас удовлетворяется своей работой по раскрытию Дина, он встаёт и обходит стол. Он останавливается перед лицом Дина. — Открой рот, — Дин подчиняется, наблюдая за руками Каса, когда тот расстегивает молнию на брюках и стягивает боксеры. Сердце Дина учащенно бьется, и кровь приливает к паху, когда пальцы Каса обхватывают наполовину твердый член, и он толкает его в ожидающий рот Дина. Кас издаёт едва слышный вздох, который заставляет Дина дрожать от желания. Он сильно сосет и чувствует, как Кас твердеет у него во рту. Когда Кас хватает Дина за волосы и тянет его назад, они оба твердые и пульсирующие. Дин прислушивается к шагам Каса по ковру, когда тот возвращается за него. Сильные пальцы впиваются в кожу Дина, когда Кас хватает его за бедро. Он безжалостно входит в Дина, но Дину удается стиснуть зубы и сдержать крик. Никаких нежных прикосновений, никаких поцелуев в затылок, никаких сладких, задыхающихся слов похвалы. Есть только сильные толчки, безжалостный ритм и шлепки кожи о кожу. И это правильно, потому что сегодня вечером Дин не любовник, он всего лишь секс-игрушка. У игрушек нет чувств, у них нет грёбаных отцов, нет младших братьев, о которых нужно заботиться, и нет счетов, которые нужно оплачивать. Их единственная цель — служить своему хозяину, доставлять ему удовольствие. Тихое рычание, которое издает Кас, и заминки в его движениях дают понять, что Дин преуспевает в этом. Это заставляет его приятно гудеть, заставляет его чувствовать себя достойным члена Каса, и это всё, что сейчас имеет значение. Вздохи Каса переходят в стоны, а его бедра двигаются всё сильнее и быстрее, больше нет ритма, просто дикая погоня за кульминацией. Это почти слишком тяжело, слишком быстро для Дина, но ему всё равно, его удовольствие тоже растёт. Одной рукой сжимая плечо Дина, прижимаясь лбом к его потной спине, Кас издает приглушенный крик. Это горячо, и это заставляет Дина издать отчаянный звук. Он опускается на локти и кладет голову на гладкое дерево, когда Кас выходит. Он стонет, когда Кас вытирает его салфеткой, и не протестует, когда Кас стаскивает его со стола в объятия. Кастиэль сидит на полу, прислонившись спиной к дивану, прижимая Дина к своей груди. Он нежно целует влажные от пота волосы Дина, его висок, шею. Это мягко, тепло и комфортно, особенно по сравнению с тем, как ты стоишь на коленях на столе и тебя жёстко трахают. Дин понимает, что издает мягкие мурлыкающие звуки, но не останавливается, просто прижимается ближе к Касу. Руки Каса путешествуют по всему телу Дина, пока одна из них не находит его всё ещё твёрдый член и не начинает медленно поглаживать его. Дин стонет и откидывает голову назад. Его губы находят Каса, и когда Кас шепчет «кончай», Дин делает это, продолжая стонать в рот Каса. Они долго сидят в уютной тишине, просто обнимая друг друга, обмениваясь мягкими прикосновениями. В конце концов, Кас встаёт, чтобы принести напитки и перекус, а Дин забирается на диван и заворачивается в мягкое одеяло. Когда Кас возвращается, Дин впускает его в свой кокон и принимает от него бутылку пива и пакет чипсов. — Итак? Что случилось? — Кастиэль нарушает молчание. Дин не отвечает, теребя ногтем этикетку на пивной бутылке. Кас наклоняется ближе и утыкается носом в его шею. — Дин, я знаю, что тебя что-то беспокоит. Пожалуйста, поговори со мной, — тихо говорит он, и Дин ценит, что он не настаивает, потому что обещал сказать правду. — Это... слишком много дерьма сразу, — говорит Дин и делает глоток. Он пытается чем-то занять свои руки, и продолжает. — У меня не очень хорошо с финансами и... — слова застревают у него в горле, он не может их произнести. Кас терпеливо ждет. Чувство тяжести всего мира, лежащего на плечах Дина, возвращается, но на этот раз он опирается на Каса, и это заставляет его надеяться, что он не рухнет. — Мой отец пытался покончить с собой прошлой ночью, — говорит он так же глухо, как и чувствует себя. Кас выпрямляется рядом с ним. — О боже мой, Дин... как ты к этому относишься? Дин поворачивается, чтобы посмотреть ему в лицо. Он удивлен вопросом. Он ожидал, что Кас скажет, что это ужасно, что ему жаль Дина и его отца. Это, вероятно, разозлило бы его, но вопрос просто сбивает его с толку. Он не знает, что ответить, он не пытался расшифровать свои чувства. — Безумно, — отвечает он после минутного раздумья. — Виноватым, что только злит меня ещё больше, потому что я знаю, что не должен чувствовать себя виноватым. — Ты прав, не должен, — кивает Кас и слегка сжимает плечо Дина в знак поддержки, за которую Дин чувствует благодарность. — Это просто... Я не знаю почему, но это похоже на пощечину. Это... послушай, Джон всегда был эгоистичным придурком, но это, безусловно, самый эгоистичный поступок, который он когда-либо совершал. — Я понимаю, почему ты так думаешь. — Но ты не согласен? — Я думаю, что когда люди идут на самоубийство, они делают это не из эгоизма. Дин прикусывает нижнюю губу. По правде говоря, он понятия не имеет, о чём, черт возьми, думал Джон, когда делал это. — Как он сейчас? — спрашивает Кас и тянется за несколькими чипсами. — Он в отделении интенсивной терапии, стабилен. — Ты собираешься навестить его? — Нет. Кас не пытается убедить его, что он должен поговорить с Джоном, как это делала доктор, он даже не спрашивает Дина, почему тот не хочет его видеть. Он просто медленно жует, потом пьёт сок. — Дин, я не могу помочь тебе с твоим отцом, но я мог бы помочь тебе с финансами. — Мне не нужны твои деньги, — рявкает Дин. — Я тебе ничего не предлагаю, — хладнокровно парирует Кастиэль. Дин опускает голову, пристыженный тем, что вырвался. — Прости. — Всё в порядке, я знаю, что ты нервничаешь. Дин смотрит на него, и на мгновение ему кажется, что он может подавиться всей любовью, которую испытывает к этому человеку. — Переезжай ко мне, — говорит Кас, и Дин забывает, как дышать. — Что? — Ты и так проводишь здесь больше времени, чем в своей квартире. Это ближе к твоей работе, так что тебе не придется туда ездить. — Я... э-э... я не знаю. Ты уверен? У меня много вещей, и я небрежен, и мы не так давно знаем друг друга. Кас сжимает плечо Дина. — Это место достаточно большое, я уверен, что ты поместишься тут со всеми своими вещами. Правда в том, что вся квартира Дина могла бы поместиться в квартире Каса, дважды, но идея переезда просто слишком пугает, и есть слишком много всего, что нужно учитывать. Если Кас думал, что сможет снять часть стресса Дина, он ошибался. Его предложение только добавило его. — Да, но... — Но что, Дин? Какое еще у тебя оправдание? — Сэм, — это не ложь, это было первое, что пришло ему в голову, когда Кас предложил переехать. — Что с ним? — спрашивает Кас таким тоном, как будто у него заканчивается терпение. — Он живёт у меня, когда приезжает. — Ну, он может остаться здесь, диван... — Я знаю, — перебивает его Дин. — Проблема не в том, что он не может спать на твоем диване вместо моего, но... Он не знает о тебе. Лицо Каса темнеет, когда он понимает, к чему клонит Дин. — И если бы он остался здесь, тебе пришлось бы рассказать ему о нас. — Да. Кастиэль отворачивается. Он ничего не говорит, но Дин видит, что он злится. Он видит это по твердой линии его челюсти. — Что? Ты сказал мне, что не будешь заставлять меня открываться. — Я не заставляю, но это не значит, что мне нравится быть твоим маленьким грязным секретом! — Это не... — он ошеломлен гневом Каса, его обвинением. И он просто не может делать это прямо сейчас. — Знаешь что? Мне нужно идти, — он отбрасывает одеяло и встаёт. — Дин, подожди! — Кас пытается поймать его за руку, но Дин уже уходит. Он надевает свою одежду так быстро, как только может, и захлопывает за собой дверь.***
Он не садится за руль, а идёт пешком. Улицы темны и пусты, и прохладный воздух немного успокаивает его. Он идёт и идёт, и мысли гонятся друг за другом в его голове, как бешеные собаки. Он достаёт телефон, продолжая идти. — Дин, привет! — Привет, Сэмми. Как поживаешь? — Я в порядке, спасибо. У меня завтра экзамен, но я уверен, что ты звонишь не для того, чтобы поговорить об этом. Дин тихо смеётся. — Нет, не об этом. — Тогда о чём? — спрашивает Сэм, стараясь не казаться обеспокоенным и нетерпеливым. Дин чувствует вину за то, что звонит ему только тогда, когда что-то не так. Дин делает глубокий вдох, собираясь с духом, чтобы сказать всё, что ему нужно, чтобы освободиться от этого. «Это Сэм», — говорит он себе, — «Всё будет хорошо». — Я подумываю о том, чтобы переехать к кому-то, и поэтому немного волнуюсь. — Зачем тебе... О! Ты имеешь в виду переехать, как... не просто соседи по комнате. Я не знал, что у тебя есть девушка. Дин останавливается и щиплет себя за переносицу. — Я не... — Чт.. — У меня есть парень. — О. — О? — Да, хм, я удивлён. — Да, — сердце Дина тяжелеет в груди. — Я имею в виду, я не удивлен, что тебе нравятся парни... — Ты.. что? — Брось, Дин, я твой брат, я тебя знаю. Я знаю, что когда ты ускользал посреди ночи, ты не всегда был с девушкой. Дин смотрит на темную влажную землю под ногами, его сердце бьется в груди, как животное в клетке, пытающееся вырваться наружу. — Папа знает? — Не думаю. — Хорошо, — он ненавидит себя даже за то, что ему наплевать на это. — Видишь, вот поэтому. Вот почему я удивлен. Ты держал это в секрете, и я думал, что с парнями это... просто секс? Я не знаю. Я не ожидал, что ты откроешься мне, сказав, что у тебя серьезные отношения с парнем, но я рад за тебя, правда, Дин. — Да, — выдыхает Дин.— Наверное, я и сам немного удивлён, — он замечает скамейку и падает на нее, пряча лицо в ладони. — Итак, хм, он... он хорошо к тебе относится? Неизбежная улыбка тронула уголки губ Дина. — Он очень хорошо относится ко мне. Я думаю, он тебе понравится. Такой же зануда. Он даже занимается йогой! Сэм хихикает. — Где ты встретил такого мужчину? — Хм, он... он пришел в мой магазин. — О да, понятно. Ты сказал, что сходишь с ума из-за того, что переезжаешь к нему. Почему? Дин вздыхает и проводит рукой по волосам. — Я даже не знаю, чувак. Для меня имеет смысл переехать. Я знаю, что он был прав, когда перечислял все преимущества, но... просто мне кажется, что это нечто большее, понимаешь? — Могу представить. Но я надеюсь, ты не струсишь из-за этого. — Да, хм... Надеюсь, я не упустил шанс, — произнося это вслух, у Дин что-то сжимается в груди от беспокойства. — Что ты имеешь в виду? — он слышит, как нахмурился Сэм. — Я вроде как сначала сказал ему «нет»? Сказал о тебе, что ты не знаешь, что я с парнем. Он разозлился, и я убежал. — О боже мой, Дин. — Да, возможно, я слишком остро отреагировал. — Так и есть. — Ладно, я идиот, это все знают. — Дин, ты не идиот. Это незнакомая ситуация для тебя, и это своего рода большое дело. Понятно, что ты взбесился. И если он хочет с тобой жить, он тоже это поймет. — Я надеюсь на это. — Дин... — Что? — Тебе не следовало бояться говорить мне, — Сэм звучит грустно, и Дин может поспорить, что у него сейчас щенячьи глаза, которые делают Дина слабым. — Я знаю, — говорит он и пытается, чтобы это прозвучало как извинение. — Я понимаю, почему ты держал это в секрете от папы, но мне всегда было немного больно, что ты и мне не рассказывал. Я — не он. — Я знаю, Сэм. Прости, — он говорит серьезно. Теперь, когда большой секрет раскрыт, он понимает, как глупо было хранить его от Сэма. Что препятствие было только у него в голове, а не в его брате. Часть его жалеет, что он не рассказал раньше, часть просто счастлива, что он это сделал. Он не понимал, как сильно давила на него эта тайна. Он думает о Джоне, как о главной причине, почему ему было стыдно за то, кем он является, и его грудь снова сжимается. Он делает глубокий вдох, чтобы собраться с духом, прежде чем заговорить снова. — Сэм, я должен сказать тебе еще кое-что. Это касается Джона. — В чем дело? У него неприятности? Я надеюсь, ты не посылаешь ему больше денег. — Он пытался покончить с собой. Тишина, которая наступает после этого, тяжела, как гора. — Не похоже на Джона, — наконец говорит Сэм. Дина не удивляет жёсткая холодность в голосе Сэма. Если и есть кто-то, кто презирает Джона Винчестера больше, чем Дин, так это Сэмми. — Да, я тоже так подумал. Я говорил с его психотерапевтом. Она хочет, чтобы я поговорил с ним. — Ты собираешься это сделать? — Я не хочу этого делать. — Дин, пожалуйста, не делай этого только потому, что ты думаешь, что это правильно. Этот человек не заслуживает этого, — Дин не отвечает. В его голове царит суматоха, и он не может собраться с мыслями. — Но если ты думаешь, что это заставит тебя чувствовать себя лучше, тогда тебе нужно это сделать. Дин вздыхает. — Я думаю, мне нужно время, чтобы обдумать это. И сейчас я хочу сосредоточиться на том, чтобы переехать к Касу. — Это верно, — говорит Сэм с явной улыбкой в голосе. — Я действительно рад за тебя, Дин. Надеюсь, что скоро смогу встретиться с ним. — Просто приезжай. Держу пари, ему интересно, какой ты, я рассказал ему все неловкие детские истории. Сэм издает смешок. — Ты этого не сделал. — Я собираюсь это сделать до того, как ты придешь. — После того, как я уеду, хорошо? — Договорились. — Отлично. Пока, сцуко. — Пока, придурок. Дин улыбается телефону, прежде чем положить его в карман. В его груди появляется тёплое чувство и искра надежды, что всё будет хорошо. Ну, может быть, не во всём, но в том, что имеет наибольшее значение.***
Второй раз за два дня Кастиэль удивляется, увидев Дина. — Привет. — Здравствуй, Дин. — Можно мне войти? — Кас тупо моргает, глядя на него, словно ему трудно воспринимать слова. — Да, хм, конечно, заходи, — он отступает в сторону, чтобы Дин мог войти, и закрывает за ним дверь. — Я, хм, вот, — Дин достает небольшой букет цветов и даёт его Касу. Кастиэль думает, что он, должно быть, спит. Он берёт цветы и неловко прижимает их к груди. По крайней мере, ему есть на что посмотреть, кроме лица Дина. — Спасибо, — бормочет он. — Прости. Кас смотрит на него снизу вверх. — За то, что так себя повёл. За то, что сбежал. — О, — он не знает, что ответить, поэтому отворачивается и идёт в гостиную, ища вазу, чтобы поставить цветы. Дин следует за ним. Кас чувствует на себе его взгляд и понимает, что выглядит совсем непрезентабельно. На нем нет ничего, кроме штанов для йоги, он весь потный, и он плохо спал прошлой ночью без Дина, так что тёмные круги под глазами, должно быть, достаточно хороши, чтобы играть в подростковом фильме о вампирах. Он занимался йогой всё утро, чтобы отвлечься от мысли о том, что впервые за несколько месяцев он один в выходные. — Сэм не может дождаться встречи с тобой, — Кастиэль чуть не роняет хрустальную вазу. Он ставит её, прежде чем повернуться к Дину. — Что? — Я рассказал ему о тебе, и он будет рад познакомиться с тобой. Кас чувствует, как у него отвисает челюсть. Дин подходит ближе, но делает это осторожно, будто не хочет отпугнуть Каса. — Кас, я пойму, если ты хочешь отозвать предложение из-за того, как я вёл себя вчера, но если оно действительно... Я бы с удовольствием переехал к тебе. Кастиэль просто смотрит на него. — Кас? — беспокойство рисует глубокие морщины на красивом лице Дина. Часть Каса хочет сделать всё, чтобы они исчезли, другая часть настолько очарована ими, что не может заставить себя что-либо сделать. Дин испускает вздох, и кажется, что его тело рассыпается само по себе. Он начинает отворачиваться. — Я не думал, что ты вернёшься, — выпаливает Кас. Дин прерывает движение и оглядывается. Он кажется таким же удивленным, как и Кас, когда увидел Дина у своей двери. — Мы никогда не ссорились. Я не... Я не знал, что это значит, когда ты вот так ушел. Я... Я так испугался. — О боже, Кас, — Дин делает большой шаг к Касу, хватает его за плечи и заключает в крепкие объятия. Кас не обнимает его в ответ, но кладёт щёку на плечо Дина. — Если бы я когда-нибудь хотел порвать с тобой, я бы не сделал этого так. Я обещаю. Ты заслуживаешь лучшего. Кастиэлю хочется крикнуть ему, что это совсем не утешает, но у него нет сил. Кроме того, он не хочет уходить от успокаивающего тепла объятий Дина, а кричать в таком положении было бы неудобно. — Прости, что я ушёл. Мне нужно было привести в порядок свои мысли. Я не хотел ссориться... Прости, что напугал тебя. Кас, наконец, обнимает Дина, и тот прижимается поцелуем к его виску. — Так ты рассказал своему брату обо мне? — Да, — Кастиэль не может видеть гордую ухмылку на лице Дина, но он уверен, что она там есть. — И ты хочешь переехать ко мне? — Если ты всё ещё этого хочешь. Кас отстраняется ровно настолько, чтобы посмотреть Дину в глаза. — Конечно, я хочу. Счастливый блеск в глазах Дина достаточно жарок, чтобы растопить весь лед, образовавшийся в груди Каса со вчерашнего вечера. Дин обхватывает ладонями лицо Каса. — Можно я тебя поцелую? — Пожалуйста, сделай это. Кастиэль задается вопросом, целовались ли они когда-нибудь вот так. Это тот вид поцелуя, который говорит сам за себя. Поцелуй, который говорит больше, чем миллион «я сожалею» и «все будет хорошо». Они ставят цветы в воду, и идут в спальню. Они проводят долгое время, просто обнимаясь и поклоняясь телам друг друга. Затем Дин забирается на Каса сверху и двигается на нём сладко и медленно. Кас позволяет ему выполнять всю работу, просто поддерживая его, пристально глядя в его глаза, пока удовольствие не настигает их, и они кончают почти в унисон.