Обрушить горы к твоим ногам, усыпать их лепестками цветов

      То, что случилось, уже было не исправить, хотя Цинцю это понял только сейчас, вытирая кровь с губ, наконец понемногу приходя в себя. Рана нещадно болела, будто тысячи иголок сидели под кожей, а от сильного ветра слезились глаза. Он начал вырываться, но Цингэ держал слишком крепко, не слушая абсолютно никакие возражения и просьбы поставить заклинателя на ноги. Шень понял, что это глупо, даже смирился.       Все, что он делал в последний год — одна большая и несуразная глупость да и только. Ему, видимо, просто снесло голову, как только тот получил возможность делать то, что хочет, а теперь, вися на шиди с явным и серьезным кровотечением, летя непонятно куда и непонятно зачем, он понял все кристально ясно.       Нет у него никакой свободы. И не было никогда. Он все так же слушает систему, забывшись, думая, что он теперь тут командует, только… прогоняя в памяти моменты, он осознавал, что стоит ей оповестить о миссии или же ещё о чём, он охотно идёт на поводу без особого разбора. Будто по привычке. Будто уже и забыл, что, вообще-то, не доверял ей. И насколько тот видит, исход явно не в его сторону. — Ты… сказала, шанс большой. Сказала, что исход в мою пользу будет. — Заклинатель бессильно откинул голову другу на плечо, прикрывая глаза от ветра. Сказала. — Голос у неё был вроде обычным, но Шень теперь начинал придираться к каждой мелочи, надеясь найти нестыковки или скрытый умысел. Так и не мог смириться, что вся вина была только на нем. — А с чего тогда… все обернулось этим? Вопрос задан некорректно. Вы победили в схватке, Ша Хуалинь отзовёт армию, вы не этого хотели? — Интонация была ровная, с металическим треском, без единого колебания. — Я… нет. Ты пудришь мне мозги. Все это время… зачем все это. Для сюжета, хост. Вы вольны выбирать в какую сторону развивать сюжет. Вы пошли против меня, отстаивая это право. И вы каждый раз выбирали все больше и больше того, что ведёт к серьезному и скорейшему столкновению с Ло Бинхе. Я лишь подстраиваюсь. — Чушь! Ты озвучивала миссии иногда раньше, чем я успевал думать о чём-то. — Это правда, но он отдаленно понимал, что весь этот разговор ни к чему не приведёт. Система не станет говорить против себя, а соревноваться с ИИ в интеллекте и язвительности сил пока не было. Я делала это, лишь исходя из выбранного вами курса. Вы вольны тут все менять и только вы. — То есть, по твоей логике, если я захочу сейчас, превратить все происходящие в… детскую сказку или любовный романчик, это будет возможно? — Это казалось бредом, но раз система говорит про изменения… Вполне. Мне правда будет очень жаль, сюжет сейчас выстраивается серьезный, эпичный, но… — Что "но"? — А вот это было интересно. Металический голос на мгновение дрогнул, чего не было с самого ее обновления. Но все в ваших руках. Как и раньше. Только если решите поменять курс, это не значит, что ничего из уже имеющегося не придется решать. — И все вернулось к тому, с чего начали. Ровно и сухо. — Ты, как всегда, очень информативна. — Цинцю чуть поглубже вздохнул, немного ворочаясь в чужих руках, вспоминая, что, вообще-то, не на перине лежит и надо бы уже о приличии начать вспоминать. Хотите поменять курс? Сейчас сюжет имеет… — Не сейчас… оставь меня пока. — Заклинатель распахнул глаза, смотря куда-то в расшитые золотыми нитями одеяния на чужом плече и продолжая говорить вслух. — Мы можем спуститься уже?       Цингэ же, все это время думая о своём, начал озираться по округе, чуть снижая скорость. Но Цинцю решил остановить друга не из прихоти и даже не из-за системы. Его боль в боку не утихала, а к горлу переодически подступала кровь. И это тревожило. Накануне, когда он только поймал своим телом чужой клинок, и после, при обработке, такого не было. Болело, но иначе.       Они спустились в густом лесу, но даже тогда Цингэ не стал опускать шисюна на землю. Он куда-то уверенно зашагал и на все претензии только хмурился, будто даже ускоряясь в шаге на эти мгновения. Шень не понимал этой упёртости. Он прекрасно знал, что тому не тяжело, он кучу раз видел, как Лорд Байджан таскал на себе туши монстров, расхаживая по пику, как по подиуму, но тут дело в другом. Это неслабо шатало и так не уверенную гордость Цинцю, а ещё Цингэ выглядел так, будто был в шаге от того, чтобы снести этот лес одним ударом. Он злился. И Юань был уверен, что из-за него. — Если сейчас же не отпустишь, я тебе в глаза больше смотреть никогда не стану. — Шень говорил так твёрдо, насколько мог, с явным холодом, а бравый воин лишь сжал зубы.       И если бы не такое плавное и даже заботливое обращение, когда тот все же начал опускать заклинателя на землю, мастер Шень решил бы, что ему сейчас придется ловить собой ещё и Ченлуань. Лю опустил его рядом с каким-то деревом, коих тут полно, почти в плотную, так, что Шень облокачивался на него спиной, и все ещё придерживал мужчину за плечи. Воин осматривал его так досконально, что Му Цинфан бы позавидовал этой дотошности.       Шень же пытался перевести дух. Бок он чувствовать перестал, тот онемел, будто его отлежали, а голова немного кружилась. Однако сознание быстро уловило чужие руки, что очень нетерпеливо начали развязывать его пояс. И у Цинцю даже времени осознать эти действия не хватило, как он уже стоял с распахнутыми верхними одеждами и порванными бинтами. Взгляд у Цингэ был… сложный. Злой, с примесью ещё чего-то неуловимого, но глаза нервно бегали по ране, а тонкий слух Шеня улавливал чужое неровное дыхание и скрежет зубов. — Так быть не должно. — Все, что он проронил, заставляя шисюна наконец взглянуть на свой бессовестно оголённый бок.       И правда. Рана была несквозная, к счастью, но вчера выглядела намного лучше. Сейчас же все вокруг неё посинело. Это можно было бы списать на синяк от удара, но Шень, к своему неудовольствию, догадывался, что это значит. — Яд. — Он откинулся головой на сухую кору и вздохнул, оглядывая друга. Взгляд тот все не спускал с раны, но он явно стал более… озадаченным. — Ничего, если это то, о чем я думаю, то долететь до Цанцюна успеем. — Немного недостоверная информация, но если бы он сказал воину, что тут шанс в половину от ста, то легче было бы все же сразу напороться на Ченлуань самостоятельно. Но Цингэ ничего не делал. Только руки сжал сильнее на чужих плечах, опуская взгляд. Он всегда его опускал, когда не знал, что делать. И Шень заметно удивился этому. — Что? В чем проблема? — Нам нельзя в школу. — Он сразу же прервал очевидный вопрос от брата одним суровым взглядом. — Приказ главы Юэ. Пока ты «танцевал» с демоницей, он сказал, если что — уводить тебя подальше. — Вы что… куда уводить? Зачем? Глава Юэ совсем перестал мне доверять? — Хоть говорить было трудновато, но Цинцю все же вставил свои два слова, на которые Цингэ только раздраженно цокнул, чуть сильнее вдавив того в дерево за плечи и говоря прямо в лицо. — Он никогда бы тебе не навредил. Ты идиот, если ничего не понимаешь. За нами, очевидно, будет хвост — глупо возвращаться. Хочешь в наших стенах с ними драться? Своих музыкантов в бой отправишь?! — Он говорил громко и четко, раздраженно, а Шень лишь мог твёрдо смотреть в ответ, осознавая всю глупость его недавних вопросов. — Мы должны спрятаться где-то, переждать, он сам решит этот вопрос с демонами. И да, скажешь хоть слово против сейчас, тогда уже я… — Он вдруг запнулся, теряя всю свою былую уверенность, а Шень только понимающе хмыкнул. — Хорошо, ладно… тогда мне нужен гриб. — Все ещё не разрушая зрительный контакт, сказал заклинатель. — Белый, растёт на хвойных деревьях полумесяцем. — «На старт, внимание, марш», только и успел мысленно додумать Юань, как воин сорвался с места.       И это было комично. Шень любил издеваться над братом, по-дружески, конечно, беззлобно, любил смотреть на его реакции и сейчас то, как Лю обыскивает каждое дерево поблизости на лад верной собачки могло вызывать только смех. Точнее, точно вызывало бы, будь у Цинцю на то силы и настроение. К тому же сложно смеяться, когда с периодичностью в пару минут сплевываешь кровь. И заклинатель уже подумывал, что для полного счастья только искажения Ци в такой момент и не хватало.       Благо, Шень давно понял, как это работает на самом деле. Этой болезнью страдают те, кто не может справиться с внутренним конфликтом, а Юань никогда не врал сам себе. Даже сейчас, когда он всецело винил во всем систему, для себя он все понимал. И признавал, как бы грустно от этого ни было. — Эти? — Цингэ появился так же резко, как и когда убежал, показывая Цинцю целую кучу белых древесных грибов. Кучу с горкой — буквально. Они вот-вот начнут выпадать из его рук, если тот пошевелится.       Пострадавший кивнул забирая один, все ещё косясь с подозрением на «добычу» воина, и, пару раз шумно выдохнув, стал выжимать сок гриба на рану. Процесс более, чем неприятный. Рану зажгло ещё сильнее, что, в принципе, было нормальной реакцией, заставляя мужчину шипеть сквозь зубы, но так было нужно. Правда, своего шиди тот не успел предупредить, из-за чего заклинатель, дёрнувшись в его сторону, все же уронил добрую половину растительности им под ноги. — Все хорошо. — Шень поднял руку, все ещё кривясь от неприятных ощущений. — Это ослабит яд. Дальше, может, организм и сам справится. — Эти слова воина, конечно, не убедили, но он чуть успокоился. — И что теперь? Куда нам идти?       Очевидно, что они теперь будут скрываться. Очевидно, что им придется кочевать с места на место, пока все более менее не устаканится. Но Цинцю хотел немного уверенности. Ему стало бы куда спокойнее, будь у Цингэ четкий план, как и всегда, будь у него все эти ответы. Потому что сам Шень не знал что делать.       Но Лю только пожал плечами, стряхивая с рук ещё половину грибов, парочку из которых тот все же припрятал себе за вырез верхних одежд. У Цингэ не было плана, на который расчитывал его брат. Они с Юэ обговаривали этот исход очень поверхностно, да настолько, что в нем буквально был только приказ забрать и увести Цинцю подальше. Не важно куда и не важно как. Естественно, и забота о его сохранности витала на переферии этого поручения, но воин и сам то прекрасно понимал. И он сейчас видел, что Шеню нужно услышать хоть что-то четкое и ясное для внутреннего спокойствия, но… Цингэ не знал, как быстро что-то придумать.       Всю дорогу он лишь переживал за его состояние и следил, нет ли явного «хвоста» за спиной, и сейчас ненароком винил себя за эту непродуманность. Он знал, был уверен, что придумал бы, просто разум наотрез отказывался сменить направление с окровавленной талии и бледной кожи мужчины на его руках. Вот так вот просто. — Если действовать так, как требует ситуация, то нам нужно идти. — После недолгой паузы, все же собравшись, начал мечник, моментами поглядывая, как Шень начал торопливо возвращать свои одежды в надлежащий вид. И не то чтобы Цингэ был против, но, по его мнению, было бы лучше, если бы он сам ему все поправил. Чтобы тот не напрягался лишний раз, конечно же. — Ну так идём. — Чуть более бодро, чем раньше, отозвался тот. — Твоё состояние… — Нормализуется. Ты иногда со сломанными ногами ходишь и ничего. — Заворчал Юань. Нет, ну правда, с чего это Цингэ начал порхать над ним, как мамочка? Цингэ, который расшибается, чтобы только закончить начатое и адептов своих ещё калечит по пути, сейчас будет говорить ему про осторожность и отдых? Цинцю, конечно, тяжело, но к чему такая забота в их положении? — Хватит сравнивать себя со мной. — Считаешь меня слабым? Думаешь, какая-то царапина свалит меня? — Он показушно прошёлся вокруг товарища с особо гордым видом и зашагал вперёд, держа осанку. Не сказать, что бок не ныл из-за этого, но это не так важно.       Лю шиди же натужно вздохнул, догоняя брата и ухватив того за руку, сказал, что им в другую сторону. Якобы лес там редеет и, возможно, они найдут деревеньку. И оба негласно решили помолчать какое-то время, во избежание споров.

———

      За лесом и правда была деревенька, но дошли до нее заклинатели только к началу ночи, решая остановиться на краю леса и дождаться утра. Конечно, деревушкой это было назвать сложно, скорее, очень маленьким городком, навскидку и беглую оценку можно было даже заметить рынок, постоялый двор, парочку даже не совсем бедных домов, что, собственно, редкость для обычных деревень.       Но, естественно, все там было закрыто сейчас, так что ютились у деревьев. Цингэ не разводил огонь, потому что:"так нас легче будет заметить", а Шень не перечил, молча ёжась от холода сидя на сырой и покрывшейся росой земле около очередного дерева. Не самое удобное место ночлега для того, кто привык к мягкой постели и чаю с утра, но жизнь меняется и теперь придется привыкать.       Шень много думал об этом, когда они шли сюда, отвлекаясь мыслями от ноющей боли в боку, что, конечно, попустила немного, но из-за движений оставалась заметна. И он думал, что нет ничего на самом деле страшного в их положении. Ну вот нельзя им обратно в школу, ну нет у них денег и хоть какой-то провизии, нет сменной одежды, но зато они живы… да, рассуждения были не совсем радужными по итогу, но хоть что-то.       Цинцю понимал, что выжить в таком то мире — это уже одна большая удача, так что довольствовался этим и сейчас, это понимание помогало ему не накручивать себя. Цингэ же был собой и просто подозрительно оглядывал местность перед тем, как все же решил присесть рядом, облокачиваясь все на то же дерево. Шеню казалось, тот думает куда больше и глубже, чем он сейчас, так что не спешил отвлекать друга.       Им сейчас обоим нужно было привыкнуть к новому положению, к новым и явным трудностям в следующие дни, а может, и месяцы. И если Цингэ на самом деле переживал только за состояние товарища, то Шеня это волновало в меньшей степени. Ему было куда важнее то, а что они, собственно, смогут потом противопоставить чертовому Бинхе. И, к сожалению, на его уставший ум ничего не приходило, совсем, как раньше.       Единственное, что отзывалось в разуме, это смена направления сюжета, как подсказывала днём система, но тот не спешил с этим. Кто знает, чем обернётся новое повествование от его механической спутницы. Хотя идея все же вернуть писанине романтический характер, надеясь на то, что Ло отвлечется на тысячу своих наложниц была неплохой. По идее неплохой, но на практике, опять же, кто знает… — Эй, адская машина, Бинхе все ещё может выстраивать свои гаремные отношения? Конечно. Кто угодно может выстраивать отношения уже давно по своей воле. Я не имею над этим власти. — То есть, сейчас вместо того, чтобы просто радостно кувыркаться с Хуалинь или ещё кем-то, он решил начать войну с заклинателями? — На что он тратит молодость, вздыхал Шень. На беготню за старым учителем, а не на своих жен. — А если сделать упор на романтику, ну как ты там говорила? Это может что-то поменять в его приоритетах? Такая версия возможна с 62% шансом. — Ну шестьдесят два не двадцать… — Он призадумался. Вы должны понимать, что я не смогу сделать все просто так. Тут эти сюжетные линии давно лишь условность… — Система вдруг лязгнула, заговорив довольно грустным голосом, что очень, очень заинтересовало Шеня. Такого не было со времён… да давно не было, чтобы система так глючила и разговаривала на манер человека. — Я не могу кого-то заставить. И даже если выберем новый курс, вы сами должны будете его менять. Вряд ли первый главный герой сам изменит своё решение. — Но ты ведь говорила об этом только недавно? Что произошло за несколько часов? — с той же силой, с какой заклинателя это заинтересовало, с такой же и напрягало. Говорила. Сейчас я понимаю, что дальше врать вам бессмысленно. Я теперь бесполезный голос просто озвучивающий события. — И тон этой фразы был больше обвиняющим. — Но ваши действия, все ваши действия, все ещё влияют на происходящее. — Понятно. — Как не прискорбно, но видимо, сломав систему своими бунтами, по итогу теперь придется действовать самому. Только если раньше за мнимое ощущения свободы выбора он был готов скакать и изворачиваться, то теперь, получив полную свободу, приобрёл в подарок страх неопределенности.       Что бы он не говорил, но за эти шесть лет жизни в этом мире он успел привыкнуть к тому, что делает так, как велит система. Что у него есть четкий и последовательный вариант событий. Ведь, продолжи все идти так, как написано в новелле, по правде говоря было бы легче. Там он хотя бы знал, что примерно произойдёт и мог от этого отталкиваться. А сейчас, сейчас он не уверен даже в том, не задушат ли его, пока он спит.       Уверенности в системе, однако, тоже теперь не было. Он не доверял ей настолько, что даже не хотел больше что-то спрашивать вовсе, учитывая сегодняшние диалоги. И от этого было только хуже. Мало того, что он уже и так наворотил, так ещё и это. Хотя, по правде сказать, то, что она тогда обновилась немного и помогло. Может, она просто лагает и нужно обновить заново? Однако подумав ещё немного, Шень решил пока ничего не менять.       Единственное, что он точно знал, что ему очень нужен отдых. Просто жизненно необходим. За эти три дня случилось слишком много бурных событий, которые нехило расшатали мужчине все нервы, а нормально сконцентрироваться на чём-то одном, чтобы решать проблемы, сыпавшиеся со всех сторон, он не мог.       Открывая глаза и мимолетно оглядываясь на Цингэ, тот сразу же отвлёкся от мыслей, ведь славный воин, непринужденно облокачиваясь рядом с ним на дерево, сидел и читал тот самый «трагичный роман», ещё и довольно увлеченно, что заставило Шеня улыбнуться. — Украл книжку из библиотеки? Ох, это так по-варварски, шиди Лю. Где ты ее только прятал? — Цинцю хохотнул, ловя чужой неясный взгляд. Вот чего-чего, а этого от друга он ну никак не ожидал. Вообще, следить, как тут все поменялись, было довольно интересно для заклинателя. Особенно, когда так часто находишься с человеком, понимая, что он стал намного глубже, чем был. И именно то, каким стал Лорд Байджань, ему нравилось. — В одеждах, как и все остальное. — В подтверждение своим словам он вытащил лунообразный гриб, передавая его брату, намекая на повторную обработку раны, а Шень лишь покривился. — И что сейчас читаешь? — Благо, Цингэ не стал в упор следить, как заклинатель снова распускает одежды, чтобы обработать рану, так что он был ему за это очень благодарен. Бог Войны вообще частенько делал вид, что многого не замечает, что, несомненно, добавляло ему плюсики в карму. — Мм, где они снова встретились на приеме. — Цинцю попытался вспомнить о чем там, собственно, шла речь, пока сдерживал шипение от жжения раны. — Как дева Су могла так быстро полюбить его? Они виделись то всего пару раз.       Шень посмеялся, вспоминая, что именно там описывалось. Самые первые и невинные женские чувства, что вспыхивают, как спичка, и уже сильно горят, как самый большой костёр. А учитывая, что, как он думал, Цингэ вряд ли в таком разбирается, его удивление и непонимание было объяснимо. — Она его ещё не любит, просто влюблена. Влюблённость первая, оттого и такая сильная. Для такой достаточно и двух встреч. — Заклинатель хмыкнул, выбрасывая испорченный гриб и заново завязывая пояс. — Тем более девушкам легче принимать и проживать свои чувства. Особенно, если они взаимные. — И тут у Лю Цингэ лицо сделалось совсем запутавшимся, на что Шень только вздохнул. — Генерал тоже влюблён в нее, просто пока этого не понял. Следи за тем, как тот себя ведёт. Не как с остальными же, а девушка это просто чувствует.       Бог Войны ничего не ответил, ещё более сосредоточенно продолжая бегать взглядом по страницам, а Шень лишь злорадно посмеивался про себя. Да, хоть воин и поменялся, но в чувствах так и не разбирается, хотя сам Юань тоже делал выводы не по собственному опыту, а лишь из неимоверного количества прочитанных гаремников и романов.       Обоих уже клонило в сон, но если Шень сдался сразу же после короткого разговора, неудобно устроившись и все же засыпая полусидя, так как слишком вымотался со всем этим, то вот Цингэ и моргать себе не позволял. Он был сконцентрирован. И даже не на книге, но стоит признать, читать это было немного занимательно, хотя больше непонятно, хотя, на самом деле, он просто следил за обстановкой.       Каждый шорох ветки он улавливал так же, как и шум листвы в округе, пытаясь понять, что сейчас его создаёт: птицы ли трясут эти ветки, животные ли шуршат кустами. Улавливал буквально все чутким слухом, потому что в их ситуации это очень важно. Важно быть начеку. Хотя больше всего слышалось только мерное дыхание шисюна сбоку, что уже успел провалиться в сон, измотанный ранением и долгой пешей прогулкой.       И Лорд Байджань в этот напряженный момент думал, что ему гораздо спокойнее, когда Шень рядом. Когда тот на виду, даже если просто медитирует, спит, читает. Даже если язвит и непонятно шутит. Так спокойнее, потому что воин видит, что тот в порядке. Своё беспокойство за брата он долго списывал на простой «долг и обязательство за своего шисюна», как и за любого другого главу их клана. Это долго было тем же самым, как его переживания за главу Юэ или даже Даму Ци, только с ночи на празднике все резко поменялось. Хотя, может, и намного раньше, но заметил он это именно тогда, когда потерял пьяного Цинцю из вида.       Потому что вроде ничего особенного, они не разминулись на задании или же не было явной угрозы жизни, просто разошлись на шумном празднике в окружении адептов и горных Лордов. По сути самое безопасное место — это их школа, и волноваться было незачем. Но вот Лю тогда заволновался. И теперь он признавал, что так переживал в своей жизни только за сестру. Переживал, как за близкого и дорогого ему человека, просто потому что.       И поэтому, очевидно, хотел, чтобы с другом все было хорошо. Цинцю это вряд ли понимает, учитывая его наплевательское отношения к самому себе, но для воина это уже стало личным делом. Все, что касается этого Шеня, начало касаться и его. И Цингэ очень легко на удивление самому же себе признал это, теперь начиная задумываться о том, что если они будут проводить так много времени вместе, то он, возможно, сможет переубедить брата. Скажем, попытается донести, что его жизнь все же очень важна, Лю Цингэ уж точно.       Особенно теперь. Когда впереди такая неопределённость, что не позавидуешь, а горе-шисюн вечно лезет вперёд, задирая голову. Вот теперь то Цингэ с двойным усилием начнёт препятствовать этому. Как говорится: для общего блага и сохранения нервов воина. И слушая чужое дыхание сейчас, он мог бы уже и успокоиться, но противное, вязкое и холодное чувство опасности так и тянулось за ним, не отпуская с самого утра, так что воин был до сих пор крайне сосредоточен.       И, к сожалению, его чувства никогда не подводили. Щелчок ветки на земле всего в нескольких метрах от них был слишком явным, будто даже специальным, так что действовал Лорд Байджань быстро, захлопывая книгу, пряча ее на прежнее место, и, поднимаясь, шагал очень уверенно и тихо в направлении звука. Цинцю будить не хотелось, тому сейчас этот отдых был очень нужен, а с одним противником, если что, он и сам быстро справится.       Противник же особо не скрывался — сразу же вышел навстречу из-за деревьев и их тени, скидывая капюшон, вынуждая Цингэ выставить вперёд Ченлуань. — Цинцю был снисходительным с тобой, а я же церемониться не стану. — Тихо и грубо бросил мечник, пока Цинхуа с опаской поднимал руки.