Библиотекарша

      Они стояли у двери запертой комнаты.       — Обуйся, — велела Костья. Бэлла взглянула вниз и увидела туфли из белого сатина на четырёх сантиметровых шпильках. Надела их.       — Встань ко мне спиной и зажмурься.       Бэлла подчинилась.       Костья повязала ей на глаза что-то мягкое и отороченное мехом. Руки сами собой метнулись к лицу.       — Не трогай, — потребовала Костья. Бэлла опустила руки. Ее сердце ускорило темп.       — Да, мы говорили, что ты здесь добровольно и в любой момент вольна покинуть меня, — продолжила Костья. — Теперь же, когда мы зашли так далеко, выбор твой ограничивается. Большая часть моих… партнерш приходили ко мне, четко чувствуя свои пределы. Или, как мы их зовем, жесткие пределы. Ты пока неопытна, и тебе еще только предстоит раскрыть свой потенциал. Если уж мы начнем урок, твои просьбы остановиться я буду игнорировать.       — Игнорировать? — Неужели она что-то пропустила?       — Да. Если почувствуешь, что больше не можешь, скажи «жесткий предел», и я завершу урок немедленно.       — Жесткий предел, — повторила Бэлла для себя самой.       Она услышала, как Костья открывает дверь. Просто поразительно, сколько можно узнать о действиях другого человека всего лишь по звуку. Бэлла временно осталась без зрения, зато прочие ее чувства обострились.       — Десять шагов вперед, — подсказала Костья. Медленно, стараясь не упасть на высоких каблуках, Бэлла пошла вперед. Она вытянула руку. Боже, какие долгие десять шагов!       Каблуки звонко цокали по твердому полу.       — Стоп, — произнесла Костья.       Звякнуло что-то металлическое, и Бэлла вздрогнула.       — Подними руки над головой.       Чувствуя себя донельзя глупо, Бэлла подчинилась.       — Разведи их чуть шире.       На запястье легло нечто гладкое и плотное. Кожаный ремень? Щелчок возвестил о том, что ее пристегнули к чему-то. То же Костья проделала и со вторым запястьем Бэллы.       — Не шевелись, — сказала она. — У меня в руках ножницы. Если дернешься, могу тебя случайно поранить.       — Что? — Бэлла инстинктивно заерзала. Сердце учащенно забилось. И тут Бэлла почувствовала прикосновение холодного металла. Лезвия ножниц пошли вниз вдоль спины, аккуратно разрезая пополам футболку. Ткань шелестела, расходясь на равные части. Кожей Бэлла ощутила холод. Из одежды на ней остались только туфли.       Руки начали неметь.       Послышались удаляющиеся шаги Костьи, хлопнула дверь. Бэлла осталась одна.

* * *

      Рук она уже не чувствовала. Поначалу она еще пыталась приседать, насколько позволяли оковы, наклоняться назад и вперед, однако вскоре выяснила: чем спокойнее стоишь, тем меньше болят ноги и спина. В некоторых позициях мускулы начинали просто гореть.       Сколько времени прошло? Двадцать минут? Час? Два?       Может, позвать Костью? Нет, лучше не надо.       И когда Бэлла готова была сдаться и выкрикнуть на пределе сил легких: «Жесткий предел!», дверь открылась. Раздались приближающиеся шаги.       Зазвенел металл, и рот наполнился слюной от мысли, что сейчас оковы спадут… но нет.       Костья лишь приспустила цепи, дала согнуть руки в локтях. Ну ладно, хоть так, если расслабить плечи, истязание выдержать можно.       Костья встала перед ней, очень близко — Бэлле достаточно было бы чуть наклониться, чтобы упасть на неё. Но она стояла смирно.       Она запустила руку ей между ног, пальцы моментально нашли заветную точку, о существовании которой Бэлла еще два дня назад и не знала. Контраст между тупой болью и удовольствием был так резок, что ноги подогнулись.       — Стой смирно, — приказала Костья, и Бэлла через силу выпрямилась. Она извлекла пальцы из влагалища и нежно погладила лобок, поиграла с клитором. Потом Бэлла ощутила резкое прикосновение влажного языка, пальцы вновь скользнули в нее. Бэлла застонала, стараясь забыть о боли в руках и удержать равновесие. Лоно содрогалось с невиданной силой.       Костья довел ее до грани и вдруг перестала ласкать. Будь руки свободны, Бэлла сама довершила бы дело, так велико было желание кончить. Однако тут она вновь ощутила прикосновение пальцев. Пальцами Костья чуть раздвинула половые губы и убрала их как бы заигрывала с ней.       — Давай же, — простонала Бэлла, и ей сделалось стыдно. Как быстро и безвольно она распалилась.       Руками он снова развела края горячей щелки и начал медленно входить во влагалище. Не в силах терпеть, Бэлла подалась вперед.       — Я очень разочарована тобой, Бэлль. Пообещай быть честной и открытой. Особенно в том, что касается секса.       — Ладно, — выдохнула Бэлла.       — Скажи: обещаю.       — Обещаю, — едва слышно ответила Бэлла. Пальцы Костьи все еще играли с клитором, и говорить было трудно. Костья быстро расстегнула оковы, и Бэлла повалилась прямо на нее. Одной рукой теребя ее киску, Костья уложила девушку на пол, холодный и твердый.       — Давай же, — призывно произнесла Бэлла, и Костья залезла на нее. В другое время Бэлла сама поразилась бы, как широко она раскинула ноги, схватилась за Костью и вскрикнула, когда она ввела в нее два пальца. Как она, подхватив ритм, с силой подавалась Костье навстречу, пока нестерпимое желание не потонуло в прибое оргазма.       Секунды две — и Костья тоже кончила, прижавшись к ее шее влажными губами. Шепча что-то нечленораздельное.       После она подняла ее как пушинку. Бэлла прижалась головой к его плечу и вдруг — какой ужас! — разрыдалась.       Костья еще крепче прижала ее к себе, отнесла на кровать и только там сняла с глаз повязку.       — Ты как? — спросила она озабоченным тоном. Поправил волосы и поцеловала девушку в бледный лоб.       — Все хорошо, — пытаясь совладать с собой, ответила Бэлла. — Просто я не ждала… такого накала.       — Накал — это хорошо, — заметила Костья. — Без накала и секс — не секс. Мне так кажется.       — Невероятно, как боль и неудобство можно превратить в удовольствие. Это так… странно.       — Если подумать, то в этом нет ничего странного. Любое чувство переживается острее в контрасте со своей противоположностью. Будь то грусть или счастье, напряжение или отдых, одиночество или общение. Кто есть человек без окружающих? Без сравнения никого и ничего не познать.       — Да. Теперь мне все ясно.       Она притянула ее к себе.       — Я знала, что ты поймешь.