Всё даст им война

«Хочешь жить — притворяйся мёртвым» — так сказал Саше обративший его заезжий упырь, когда они ехали на поезде в Петербург. Подозрительного вида безбилетников заметили, хотели ссадить с поезда в руки господ полицмейстеров, но вместо того, чтобы показать Саше как применять гипноз, старый слабохарактерный упырь решил поучить новообращённого житейской мудрости. Они доскакали, преследуемые проводником и полицмейстерами по всем вагонам, вышибая двери, до самого паровоза. И тогда старый упырь прошептал Саше про бегство и прыгнул под колёса поезда. Его тело мгновенно перерезало пополам, а поезд пошёл дальше, не останавливаясь. Перепуганные кочегары даже пару поддали, чтобы убраться подальше от тела самоубийцы, которое — Казьмин видел, как упырь ему помахал на прощание, как только поезд проехал, собралось, встало и пошло… Самому Казьмину заломили руки, попытались запереть в отдельном купе, но дверь молодого вампира не остановила. Он выпил охранявшего его молодого офицера, переоделся в его форму, а потом вдруг обнаружил, что его рассказам о том, мол, сам он и есть этот офицер, почему-то все вокруг верят. Саша потом редко этой мудростью пользовался. Гипноз был удобнее, да и в Петербурге, куда он, в конце концов, доехал, никого особо показным суицидом было не удивить. Этим даже люди пользовались сплошь и рядом, что уж говорить о нечисти… Да и больно это было всё-таки — на части распиливаться… Однако, бросив Женю с Кириллом в доме, Саша понимал: долго по солнышку скакать всё-таки страшновато, даже в чудо-толстовке. Мышью нельзя — сожжёт тут же, по земле бегать — борзые, взявшие след, вынюхают и точно не отпустят без оторванной на всякий пожарный головы… Лихорадочно соображая и петляя по улицам Каменного острова, как заяц, Саша понимал, что, в целом, его ситуация называется красивым словом «безвыходная». Сзади — невероятно быстрые борзые, наверняка, как и Саша, сытые, впереди — перспектива бесконечной гонки на выносливость. Казьмин, конечно, мог бы попробовать подраться с двумя оборотнями, но стоило им сорвать с него капюшон или опрокинуть на спину, как исход драки будет решён… Была и ещё одна проблема. Казьмин понятия не имел, сколько будут действовать антидепрессанты, позаимствованные у Ярика. Чем дольше они тут носились, тем вероятнее был исход, что в какой-то момент Петербург схлопнется над Сашей, похоронит в граните и ему будет уже совершенно всё равно, что там делают с его телом. А допустить это было нельзя. Женя, то ли с умыслом, то ли без, очень кстати запер Яра в доме, который не рушился только благодаря связи с Сашей… Борзые не отставали. Лишь немного уступая в скорости вампиру, они методично гнали его по острову, стараясь, по возможности, не давать ему укрываться в тени, тем самым заставляя бежать в не самой удобной позе, постоянно придерживая длинные рукава и капюшон так, чтобы они закрывали всю поверхность кожи. Попытка удрать от агрессивно настроенных оборотней на своих двоих обнаружила ещё одну проблему, на которую Саша раньше старался внимания не обращать: труп, у которого он одолжил кроссовки, несколько уступал ему в размере обуви. Повреждённая натёртая кожа мгновенно зарастала обратно, но приятнее от этого не становилось. В общем и целом, Саша свои возможности оценивал где-то ещё на пару кругов по Каменному острову, и за это время надо было ещё что-то придумать. По завершении первого, Казьмин и обнаружил слева от себя Неву. По ней уже, несмотря на ранний час, тащились прогулочные кораблики разной степени покоцанности. И в этот-то момент Саша вспомнил о словах того заезжего упыря. «Хочешь жить — притворяйся мёртвым». И Саша, перемахнув через парапет, бросился в воду бомбочкой. Не плавал Саша лет сто точно, но жить хотел очень сильно, а потому погрёб прямо вниз, ко дну, в мусор, предусмотрительно выпуская из лёгких воздух. Борзые, надо отдать им должное, сиганули за ним. Вот только им, в отличие от вампира, надо было дышать. Они были живые. И решили, что Саша — труп… В воде звуки распространялись лучше, чем в воздухе, а потому слова о собственной смерти, Саша услышал чётко. Чуть не заржал, но сдержался. Нельзя было разрушать великолепную легенду. Он ведь изначально собирался просто свалить куда подальше по реке, а там вырваться и уж как-нибудь идти вызволять Ярослава. Интересно, после смерти чародея все его заклинания развеиваются? Хотя нет, на Саше-то до сих пор висит… Дождавшись, пока борзые точно вылезут из воды, Саша выбрался из-под груды мусора, в которую зачем-то закопался, несмотря на то, что вода в реке была кромешно-мутная. Сел на эту кучу сверху и уставился в мутное пространство, пронзаемое лучами света где-то далеко наверху. Что он имел? Легенду о собственной смерти, озвученную оборотнями, погибших «соратников», арестованного хозяина, а также отсутствие хоть малейшего шанса, что на поверхности его не скрутит от ужаса и он вообще хоть куда-то дойдёт. Что ж, первостепенной задачей было не сдохнуть и не обрушить дом. И сделать это, в целом, было довольно просто. Мутная Нева окружала его со всех сторон, но не сжимала, не давила — защищала, как некогда — подвал. Его больше не собирались здесь искать. Он снова мог жить, превратиться из вампира в русалку. Ему не нужно было дышать, он мог хоть вечно ошиваться в этой мутной воде, доплыть до Балтийского моря через Финский… И — поминай как звали. Разве что, здесь не было крыс, но зато были рыбки. Наглые рыбки, которые уже заинтересовались Сашиной персоной. Вампир изловчился и вцепился зубами в одну из них, явно не ожидавшую такой прыти от того, что пахнет трупом. Рыбья кровь оказалась на вкус не очень, но, впрочем, крысиная тоже не была деликатесом. Саша знал, что привыкнет. Он всегда привыкал. Остальные рыбки от него шуганулись и у Саши появилась возможность подумать об организации своего быта. Пока в нём есть человеческая кровь, он будет быстр и ловок, но как только она израсходуется — скорость он утратит и быстрые рыбки будут ему недоступны, будут щипать его гниющее тело по кусочкам и уплывать. Гипнозом их тоже не достанешь: вода станет препятствием… Так что долго здесь всё-таки не просидишь: сожрут-с… Однако некоторое время всё-таки было можно. Лениво потягивая кровь из корюшки, Саша поднял взгляд к поверхности воды. Всё-таки, ночью придётся вылезти — хотя бы на разведку, и, если станет страшно — сразу обратно. Удобно. Он выбросил трупик рыбки и поплыл, стараясь держаться ближе ко дну — сверху было слишком много речных трамвайчиков, в чьи винты Саше очень не хотелось угодить. Несколько раз он цеплялся за торчащий мусор не совсем ясного происхождения. Всего один раз Саше удалось сравнительно достоверно определить, за что именно. Это был электросамокат, утонувший, по-видимости, совсем недавно. Во все остальные разы, мусор оказывался каким-то проржавевшим до неузнаваемости хламом. Он бездумно грёб по дну, осторожно огибая опоры мостов и не слишком ориентируясь в пространстве, когда вдруг обнаружил резкую смену рельефа дна. Казалось, будто бы на дне колышется трава. Вот только травой это не было. Это были крепкие верёвки, прицепленные к здоровенным бетонным блокам, сваленным на дне, как попало. Не сложно было догадаться, зачем. К другому концу некоторых верёвок ещё было привязано то, что именно они удерживали, и корюшки радостно обкусывали с этого мясо. Трупы. Видимо, именно здесь пролегала граница территории, принадлежащей оборотням. То, что оставалось от их жертв, отправлялось сюда, догнивать на дне. Саша не был лицемером, нет… Но даже наощупь эта картина пугала. Свидетельство тысяч убийств: получше, чем сложенные из черепов горы. Рыбы тут были особенно наглые. Они цеплялись за Сашу, и даже когда он ухватил одну из них, не отстали. И ведь сытые, сволочи… В этот момент голова закружилась. Его потащило куда-то в сторону, и вдруг ослепило светом. В первый момент от яркого света Саша даже ничего сообразить не успел. Только что положение его места в пространстве резко изменилось, как и консистенция окружающей среды. Однако, когда глаза привыкли к свету, он сообразил, что сидит в окружении какого-то дьявола живых соратников на чём-то деревянном, всё также сжимая в зубах корюшку, в которую от неожиданности вцепился, как в последнюю надежду. Пришлось выплёвывать. — Где ты был? — поинтересовался Кирилл. — Залёг на дно. — пробулькал Саша. Разговаривать из-за приличного количества воды в лёгких, было неудобно, так что пришлось наклониться и прочистить организм, выдавив из себя воду через нос. Закончив с этой неприятной процедурой, вампир воззрился на внезапно живых соратников. — Кто тебе помог? — продолжил допрос оборотень. — Тупость твоих соплеменников. — не стал скрывать Саша, хитро ухмыляясь. Высокий демон тихонько хмыкнул. Судя по тому, что никто не возмутился, за несколько часов Сашиного отсутствия он каким-то неведомым образом умудрился завоевать себе нехилый кредит доверия среди их разношёрстной компании. Впрочем, Яр говорил о каком-то Коте, имевшем самое прямое отношение к тому, что оборотня не сожрали вампиры… Вряд ли кто-то ещё из адских отродий справился бы с такой миссией. Все остальные хмуро молчали. Яр пытался просверлить в Жене дыру взглядом, чародей пребывал в невероятно хорошем расположении духа, а Кирилл казался совершенно запутавшимся. — Итак. — жизнерадостно начал демон, нарушая повисшую тишину. — По порядку о том, что ты пропустил… Саше захотелось на него шикнуть. Явился неясно откуда, лезет со своим уставом в чужой монастырь… Здесь не принято было разговаривать вслух, все предпочитали тайны интриги и полунамёки, но демон уже начал, и почему-то его никто не остановил. Он пересказал то, как подорвались на штурм дома оборотни, как Женя — Саша сориентировался, что это было спустя несколько минут после его побега пронзил их ледяными шипами, как демон разрулил эту неприятную ситуацию, как явилась чародейка и в обмен на возвращение возлюбленной избавила от подоконных щелкунчиков дом. — …и теперь под окна зачем-то пригнали ритуалистов. — закончил он, переводя взгляд на Женю, взглядом намекая ему, что, возможно, стоит продолжить рассказ. — Это значит, что теперь они будут пытаться не взломать, а просто снести защиту. — спокойно пояснил чародей. — Когда купола не станет, придётся драться. — А скоро его не станет? — поинтересовался демон. — Я понятия не имею. — Ясно. Дом, милый дом… Саша встал с ящика, подошёл к окну и влез на подоконник. Несколько улыбающихся бабушек прямо внизу раскладывали белоснежную скатерть на круглый столик. Одна из них — тонкая и подтянутая, сухая и с кучей блестящих украшений, подняла голову, щурясь на солнце и Саше её лицо показалось знакомым. Он бывал на спиритических сеансах, где фигурировали круглые столы и белые скатерти. Бывал на них вместе с Настей, и после неё — тоже пытался. Докричаться, дозваться её из того мира. Правда, вампир сильно сомневался, что в этот раз всё закончится только закатыванием глаз, хриплыми завываниями и парой вспышек специально сунутых под столы хлопушек… О нет, в этот раз всё было серьёзно. — Можем ли мы сменить диспозицию? — предложил демон. — Нас отследят. — Женя вздохнул. — Я полагал, что магия не даёт отследить порталы и перемещения конкретного человека, но… Похоже, это возможно, и уже применено против меня. — С чего ты это взял? — демон был донельзя дотошен. — А с чего иначе оборотням подрываться по тревоге? — Я предположил бы предательство. — бесхитростно сообщил демон. — Кто-то сообщил о вас. Вампир поймал на себе прожигающий взгляд Кирилла, и упёрся в стекло носом. На размышление были секунды, но соображал Саша, несмотря на возраст, быстро. Предал Кирилл, но Кириллу Женя поверит при любом раскладе. Саша позорно сбежал, и оборотни доложили, что он убит… Вот только оставалась небольшая загвоздка с тем, что всё остальное время Саша почти неотступно находился на виду у их своеобразного судьи. Был ещё Яр, которому чародей с трудом верил с самого начала, проведший в плену у оборотней полдня — субтильный и слабохарактерный Яр, которого, казалось, можно было сломать, только показав ему дыбу… — У оборотней чуткий слух. — заметил Саша. — Я думаю, Кирилл подтвердит, что ни я, ни Яр, не подавали никаких условных сигналов оборотням… В свою очередь, я думаю, в моём слухе никто не сомневается? Кирилл тоже не делал ничего подобного. — Ничего подобного. — эхом откликнулся Кирилл. Глядя в ставшие в последнее время чересчур наивными глаза чародея, Саше казалось, что вот ещё немного, и он будет той же крысой из подвала… Полностью контролируемый, дрессированный, вот только подчиняющийся не профессионалу-Саше, а не слишком соображающему, что делает, Кириллу… — Да вы стебётесь, что ли? — прыснул демон. — Круговая порука, блин… Старший хоронится за среднего, средний за меньшого, а от меньшого и ответа нет. Ответа от Жени действительно не было. По крайней мере по той простой причине, что Егоров был единственным, кто ответа этого правда не знал, и лучше бы всё так и оставалось. — Ладно, господа… — протянул Саша, забираясь на подоконник с ногами. — Мне кажется, нам есть, что обсудить помимо отношений в нашей дружной компании… — Отношения в вашей дружной компании как раз и надо обсудить. — демон посмотрел в глаза вампиру. — Послушай, ты ведь тоже не хочешь неожиданных предательств со стороны самых близких тебе существ… Не стоит врать им, хотя бы перед смертью, так? И тут случилось странное. Кирилл, Яр и Женя кивнули. Кивнули и все демоны. — Враньё это то, почему никто из нас ещё не в могиле, растерзанный остальными. — хмыкнул вампир. — Но разве это путь к спасению? И снова этот медленный, вымученный кивок. — Это наш путь. — Бред. — хмыкнул Кот. — Правда горька, но это всё равно правда. Знай вы заранее, не ври вы, подумай, чего бы вы могли достичь? — Яра бы убили за нападение на меня, а меня — за нападение на Яра. Не аргумент. — А что насчёт Кирилла и Жени? Если бы Кирилл… Не врал. Голос у него был вкрадчивый и низкий, проникновенный, но только и всего. Это было даже забавно. Так выглядели вампиры, стремящиеся переломать Сашину волю, но обламывавшиеся. — Ты очарователен, Кот. — промурлыкал в ответ вампир. — Но тебя опередили. Демоница до тебя высосала всё, так что хрен тебе, а не покорный вампир. — Печально. И что будем делать? Застывшие, будто в желе, фигуры вокруг не двигались. — Драться бессмысленно, да? — уточнил Саша. — Абсолютно. Я тебя не достану, а ты меня не ранишь. — Ясно… — протянул вампир. — На кой чёрт ты их гипнотизируешь? — Это не гипноз. Я им не владею. — демон улыбнулся. — Я просто хороший… психолог. И как хороший психолог, могу сказать: вы не справитесь, если перетыкаете друг друга ножами в спину. О нет, хорошим психологом Кот не был совершенно. Это как раз он был и шарлатаном, и вымогателем с советских плакатов, и это его — черта рогатого, рисовали в книжках, чтобы дети точно к психологам больше не ходили. Это он пил кровь народа, а значит, конкурировал с Сашей… — Я знал одного хорошего психолога… — сообщил Саша, разминая шею. — Он жил в семьдесят пятой квартире. Представляешь, он говорил очень интересные вещи… — И какие же? — без особого интереса спросил Кот. — Никто тебя не вылечит, если ты сам этого не захочешь. — Ты хочешь обвинить меня в том, что я этим занимаюсь? — Безусловно. Саша не до конца понимал, кто именно такие эти демоны, но в то, что родиться в аду и вырасти белым и пушистым — реально, не верил совсем. Демон бы не соврал, скажи он, что знает психологию. Однако знать её было недостаточно. Кот, возможно, стал бы хорошим лидером секты, хорошим диктатором, но звание хорошего психолога он себе присвоил совершенно зря. — Сейчас там за окном — артефакторы, ритуалисты и, я уверен, как только упадёт купол, подтянутся и остальные. — серьёзно начал демон. — Ты действительно хочешь препираться, пытаясь выяснить, кто из нас больше достоин управления ими? — А что, без управления прямо никак? — ехидно поинтересовался Саша. — Я дрался с чародеями, ещё когда тебя не было на свете. — в голосе демона проступила сталь. — Единственный способ победить — действовать, как единое целое. Поэтому моих суккубов не пустили на артефакты. А у вас какие-то тайны и тёрки на каждом шагу. Вы вообще ненормальные, я понять не могу? Саша сузил глаза, фокусируясь на лице демона и вспоминая, что именно рассказывал о нём Яр. Сидел в тюрьме у чародеев, почему-то не сдох от голода, а теперь вылез, взял под контроль этот свой «прайд» и подставил под удары чародеев демоницу, которая держала в руках управление всё это время, пока его не было, потом ещё и вернул её из ада, обменяв на то, что заклинатели больше не нападут. Красиво, ничего не скажешь. — Если бы способ победить был, при чём настолько тупой и очевидный. — Саша вздохнул, собираясь с мыслями. — Нам бы точно не позволили им воспользоваться. — Это единственный способ, который работал. При чём ещё со времён древних. — Ты что, правда веришь во всю эту чушь? — Саша стукнул его по лбу между рогов. — Приятель, очнись, благодаря объединению никогда ничего не выигрывали. — И благодаря чему же, по-твоему? — Благодаря обману, хитрости и предательству. И божественной воле иногда. — губы обожгло, но Саша успел с удовлетворением заметить, что демону было гораздо хуже, чем ему. — Бред… Саша тяжело вздохнул. Ну почему с идейными всегда было так тяжело, даже когда они находились на твоей стороне? Почему неплохие или хотя бы безвредные идеи превращались в руках личностей, подобных Коту, в нечто совершенно уродливое и отвратительное… И почему Саша притягивал к себе таких вот идейных… Что он делал не так? Настя верила в идею стать главной звездой оперной сцены так сильно, что бросилась с моста в Неву из-за каких-то обидных слов, вампиры-пешки защищали не Сашу, а саму идею того, что Ленинград теперь принадлежит им лично, а потому бросились в бой с вернувшимися высокопоставленными вампирами и, разумеется, проиграли, у Жени были какие-то там мысли на речи и почти фанатичная любовь к Кириллу, а у самого Кирилла — верность… Ничего этого не было у Саши, он прожил уже триста два года, и надеялся прожить ещё как минимум не меньше… И у Ярика, на самом деле, тоже не было. Пока. Он, конечно, мечтал о Питере и «изменении законов», но мечтал он об этом от бессилия. Потому что иначе ему бы жить не позволили. Не было другого способа, и у Саши — тоже. Щадить его второй раз никто бы не стал. — Ответь мне на один вопрос, Кот. — попросил Казьмин. — Ты жить хочешь или победить? — Одно без второго невозможно. — Херня всё это, дядь. Очень даже возможно. — Тогда победить. — А я очень хочу выжить. — пожал плечами Саша. — И, вообще-то, обязан спасти Ярика. А если ты от них не отстанешь, то он может и умереть, когда ты дашь команду «вперёд». — Дело в чём, Саш… — начал демон. — Пока я здесь, им будет абсолютно по боку, что ты пытаешься им донести. Так что, боюсь, максимум, что я могу тебе предложить — позицию наблюдателя. — Да не надо мне ничего предлагать… Саша насмотрелся в глаза фанатикам за свою долгую жизнь. Идею было, на самом деле, не убить, но вот носителя идеи… То, чего Саша успел наслушаться о расплодившихся за время его заточения демонах, и о самом Коте… Что ж… Как там говорил ему возможно всё ещё непокойный заезжий упырь… — Ты либо забываешь о своих идеях навсегда и не пытаешься влиять на демонов, чародея и тем более оборотней и притворяешься ветошью, либо… — Ты всё ещё не можешь меня ранить. — напомнил демон. — Я попробую. Вампир ухватил демона за облезшую после ожогов неведомой силы, но очень удачно не отрывающуюся руку, и поволок за собой. Идею было не убить, особенно если её носитель был потенциально бессмертным существом, но вот на время укрыть, обездвижить, спрятать — вот это как раз было реально. Саша прочувствовал это на собственной шкуре. Он годы провёл замурованным в подвале, под мостовой Петербурга. Пускай демон тоже помаринуется, выживет уж как-нибудь, раз такой неутомимый. Саша же выжил. Угрызений совести вампир не испытал, втащив за собой демона через стену с надписью «93/4», которая благодаря Жене, теперь для Саши была совершенно неосязаемой, и оставив его в подвале. Пряной гадостью воздух вокруг демонов всё ещё пах, и Сашу посетило не слишком нормальное для вампира в солнечный день желание открыть пошире окно, и совершенно обычное желание постучать коллегам по несчастью по головам, чтобы соображали быстрее, а не глазками хлопали. — Вставай, страна народная. — проворчал Саша, пиная под колено Яра. Яр не встал, так как уже стоял. От импровизированной подсечки он наоборот чуть согнулся, но не пришёл в себя. Тормозил по-страшному. — Та-ак… — вздохнул Саша. Пока Саша размышлял, ответ пришёл сам собой. Очухался Женя. Ну, как очухался — по крайней мере смог сдвинуться с места и сесть верхом на тот ящик, на который телепортировало вампира. — Что там хоть? — без особого интереса спросил вампир. — Водка. — У нас пир будет? — Или самосожжение. — Не, водкой не самосожжёшься. — авторитетно заявил Саша. — Да и как-то тупо уже. — Согласен. Оборотни и демоны всё ещё казались статуями. Их мышцы были напряжены до предела. — Как это? — спросил Саша. — Что? — Ну, когда на тебя демон контролирует. — А то ты не знаешь. — хмыкнул Женя. — Хочешь, чтобы он смотрел только на тебя, чтобы всё за тебя решил. И только он один тебе может помочь, а ты уже никому ничего не должен, только служить ему, умирать за него. — Меня суккуб соблазнял. — оскорблённо напомнил Саша. — И я хотел просто её трахнуть. — Получается, повезло. — Получается, я теперь с тобой в расчёте за то спасение. — вампир потыкал Яру в щёку пальцем. — И ты мне даже немного торчишь. — Мы же, вроде, отказались от этой систематики с подсчётом, кто, кому и сколько должен? — с подозрением поинтересовался Женя. Саша пожал плечами, мол, времена, конечно, меняются, но долг жизни, тем более долг жизни всех и сразу, да ещё и приправленный избавлением от потенциального диктатора — это долг жизни, и платить его придется Жене. — И чего же ты хочешь? — Ты дашь Яру коридор для того, чтобы он смог уйти. — Он не уйдёт, ты же понимаешь. — Некоторым стоит дать последний шанс. — Саша посмотрел на Яра. — Он ведь не такой оборотень, как Кирилл. Он не сможет по-настоящему стать нечистью. — Ты просишь за него, потому что у вас договор? — Женя чуть прищурился. — Я прошу, потому что завидую. — угрюмо откликнулся вампир. — Мне обратно — никак, Кириллу и даром не надо… — А мне? Саша закатил глаза. Только о себе. Грёбаный эгоизм нечисти, который Саша со своими рассуждениями о сеньоре как-то подрастерял, и стоило его возвращать на место. — А у тебя он всегда был. — пожал плечами Саша. — Ты из нас всех единственный человек. — Удобно. — согласился Женя, но на «человека» как-то странно растерянно улыбнулся. — Ты дашь ему коридор? — Не дам. Если бы была возможность коридора, мы бы через него уже давно ушли. Звучало логично, но неутешительно. — Ты можешь что-то с ними сделать? Ну там обратить влияние… — перевёл тему Саша. Тормозящие демоны были ему, в принципе, индифферентны, но вот боеспособного Кирилла было жалко. — Нет. — Какой-то ты бесполезный, Жень. — разочарованно протянул вампир. Женя молча отвёл руку в сторону окна, поднял палец вверх и из его пальца вылетела струя огня, опалившая потолок. Сашу обожгло изнутри где-то в районе живота. — Это я попытался извлечь маленький огонёк, как у свечки, знаешь. — констатировал Женя, щёлкнув пальцами, чтобы струя исчезла. — Теперь так со всем. Ты уверен, что хочешь, чтобы я пытался что-то сделать? — Какого хрена? — Магия, Саш… Женя подошёл к Кириллу и, привстав на носочки, дал ему пощёчину. Голова оборотня мотнулась. — Они долго отходить могут? — Демоны — тем более, такие матёрые, как Кот, держатся за жертв крепко. — пояснил чародей. — Некоторые чародеи суккубов веками при себе держат. — А избавить их что может от этого влияния? — Любовь. — Но вам же нельзя. — Вот именно. Яр стоял неподвижно, всё также на полусогнутой от Сашиной подсечки ноге. — А любовь — как её… выражать? — Не наша. Их любовь. Если есть кто-то, кого он полюбил сильнее этого демона — оклемается. Чем сильнее любит, тем быстрее оклемается. Саша заглянул в голубые глаза Яра. Он изредка моргал, и сердце билось как обычно. Видимо, паразитам-демонам нужно было, чтобы жертва не умирала раньше срока. — Он же сейчас — всё, о чём думает — о демоне, да? — уточнил Саша. — Примерно так. Или борется. Я не знаю. Тут не разгадаешь. — Ой, Яр, ой дурак… — протянул вампир. — Что ты собрался с ним делать? — Экспериментировать. Не мешай. Женя поднял руки, мол, он твой. Надо было сосредоточиться в первую очередь на себе. Вызвать в памяти абсолютный покой, собственную гордость, эгоизм и превосходство над слабыми. Вызвать ненависть к противнику, волю к жизни и волю сохранить хотя бы остатки рассудка. — Слушай мой голос… — начал Саша. Три века, прожитые им на земле, были с ним, в воспоминаниях, в движениях и взглядах. И даже если Солнце взамен его сильного, несгибаемого характера оставила лишь разлагающуюся гниющую массу депрессии, плывущую по течению… — Слушай мой голос… — повторил он, изо всех сил вслушиваясь в стук сердца Яра. Нет, он не мог просто так сдохнуть. Он хотел жить. Он убил стольких, и собирался убить ещё ничуть не меньше. Он притворялся мёртвым семьдесят лет, чтобы лишиться всего в последний момент и остаться против всех наедине с чародеем, который и втянул их во всё это… — Слушай мой голос… — голос не звучал, как прежде, и подкрадывалось ощущение неправильности происходящего. Будто говорить должен был не он, а какой-нибудь из его преемников. Тот, у кого в голове были хоть какие-то идеи, в которые он верил, которые придали бы ему сил. — Слушай мой голос. Нет, отголосков эмоций было недостаточно, чтобы вновь почувствовать себя королём мира или хотя бы Питера. Саша отвернулся, и на обратной стороне прикрытых век вновь вспыхнул его образ. Женя на славу постарался над ритуалом. У Яра в воображении Саши были всё такие же яркие открытые голубые глаза, только на дне их плескались лихорадочные попытки соображать, отыскивать неясные пока пути. Саша вздохнул и отвернулся снова. — Не выходит? — поинтересовался Женя. Впрочем, и так всё было очевидно: не выходило. Если бы Кот ослаблял своё влияние, демоны бы не возвращались обратно к нему. То же происходило и с оборотнями. Вот только Женя немного не укладывался в эту парадигму ценностей. Хотя, возможно, его защищала не слишком контролируемая магия… — Не выходит. — буркнул Саша. — Хоть выпускать этого и договариваться. — Не надо. — Сам знаю, что не надо. — Ритуалы обычно начинают на закате. — чародей сложил руки на груди и выглянул в окно. — Не думаю, что купол продержится долго. Вампир и сам уже некоторое время таращился в окно. Вид застывших фигур его напрягал: слишком уж свежи были воспоминания о сотнях трупов на дне Невы. Снаружи вовсю шли приготовления, хотя, по ощущениям, ещё даже не вечерело. Среди пенсионеров-ритуалистов всё чаще мелькали люди в самом расцвете сил. За ними Женя следил особенно пристально, что-то высматривая. — Артефакторы. — наконец, сообщил он. — И нынешний глава Совета. Это Сашу интересовало не особо. Гораздо больше его увлекали другие — оборотни. Они уже не стеснялись, не прятали ушей и хвостов. По-видимому, район вокруг дома на Сакко-Ванцетти уже был оцеплен. И всё же, тех, кого искал Саша, видно не было — других вампиров. Одно дело — бежать на своих двоих, прикрываясь толстовкой, и то — вампиры старались не рисковать, а совсем другое — драться днём, когда твоим бренным телом могут выбить окно, оставляя наедине с не слишком милосердным светилом. Яр оказался прав. За их головы собирались драться в первую очередь друг с другом. — Они не будут ждать заката, Жень. — сообщил Саша. — Они не допустят вампиров к штурму. Они нападут вместе и попытаются сделать так, чтобы мы достались именно им. — Или наоборот не станут ломать купол, пока не настанет утро. — подтвердил чародей. — Сейчас — так только, для виду, они не колдуют сейчас… Не ночью — точно. — Значит, ночью мы в безопасности… — подытожил Саша. — Если нас до этого не убьют. — Если. На самом деле поводов для оптимистичных предположений, мол, они свободны ночью, почти не было. Уж очень много чародеев сновало по улице. Ритуалисты, артефакторы, будь они неладны, да и оборотни подтягивались, парковали машины, спокойно и даже расслабленно болтали, кто-то жевал, кто-то, щурясь, смотрел на окна дома, им даже изредка махали… Нечисть заполняла всю улицу, обычных петербуржцев то ли выгнали, то ли запугали так, чтобы сидели по домам и не совались. Это уже напоминало не захват террористической группировки, а прямо-таки настоящую охоту, при чём королевскую… Ту, на которую ходят не ради еды, а чтобы пообщаться, приобрести связи и где-то между делом затравить шавками уже и без того раненого медведя. Ощущать себя добычей не хотелось, и всё же, по-другому не выходило. Петербург, ненадолго отброшенный при помощи таблеток Яра, стратегические запасы которых теперь растворились в речной воде, казалось, требовал Сашу себе, мстил за недолгую полученную свободу… И, если бы не купол тишины, он бы уже упруго гудел, лез в закрытые окна, ломился в дверь, ввинчиваясь в мозг, звенел бы на ухо трамваем и орал голодной чайкой. Только купол отделял Сашу от неминуемой гибели, и этот купол собирались ломать, заливисто хохоча, с огоньком, с пиротехникой… Чем дольше Саша смотрел на улицу, тем сильнее, отчаяннее нарастало в нём отвращение к этим копошащимся внизу существам. Многие из нечисти одеты были как-то… По-летнему. Конечно, обязывал август, но, в конце концов, не в джинсах же и футболке «Король и шут» на захват опаснейших террористов являться… Сашу поражало их легкомысленное отношение. Женя ведь, правда, собирался их убивать до последнего… А они вот смеялись, ругались, шашлык, явно человеческий, жарили, не подозревая о том, что за закрытыми дверями дома есть комната-холодильник с людскими трупами, из которых Саша высасывает кровь, становясь сильнее и борзее, и что есть чародей Женя, который настолько отбитый, что уже вряд ли перед чем-то остановится... Будь Саша на той стороне, он бы с удовольствием присоединился к утверждению, что вот эту развесёлую компанию убивать надо срочно. По крайней мере потому что, будь Саша на той стороне, четвёрка отбитых изгоев сильно бы мешала его планам по самоличному захвату Петербурга… А вот теперь он был в этой самой четвёрке, и планам по захвату Петербурга, в первую очередь, мешали противники, то есть все те ржущие твари за окнами, которые вцепятся им в горло, едва упадёт купол… Странное дело: теперь, без таблеток, защитой воспринимался именно он, а не подвал или на худой конец — комната. Стоило пробежаться под солнцем от неминуемой гибели в зубах оборзевших оборотней, да в реке поплавать — надо бы разыскать того психолога и сообщить ему чудодейственное средство от агорафобии: канистерапия и гидротерапия, результат — на лицо… Мысли неслись по кругу: купол — сволочи — Саше страшно — никто не поможет — что делать — Яр — грёбаный демон — купол… Они совершили ошибку. Заклинатели прорвали бы оборону в неясный момент, но тогда им пришлось бы сражаться с ними и только с ними, при чём на своей территории, которую не смогут занять чересчур быстрые оборотни… Теперь же на эту охоту съезжались, кажется, со всех сторон Северной столицы. Сволочи. Саша показал им средний палец и сел спиной к окну. Напротив окна стоял Яр. Если бы ещё разбудить ту тварь внутри него… Она бы смогла сломать строй нечисти. Разломать черепа паре-тройке артефакторов, не успевших активировать щиты. Она могла бы загрызть оборотней. А потом в него вонзились бы заклинания и клыки, и не осталось бы ничего от Ярика. Нет, грубой силы у них не было, была нечистая. Хочешь жить — умей притворяться мёртвым. Вот, что у него было. Прикинуться ветошью? Так ведь наверняка, чародеи по крайней мере припасли осину, и не отпустят легко, как в прошлый раз. — Думай, Яр, думай… — выдохнул Саша, угрюмо буравя молодого оборотня взглядом. — Нам нужен хитрый план. Яр ожидаемо молчал. Хотя, возможно, в глубине души или мозга что-то там думал насчёт того, какой придурок доставшийся ему слуга. Решение казалось лежащим на поверхности, вот только добраться до этой поверхности было тем ещё делом, когда сам лежишь на дне примотанный за ноги к шлакоблоку. — Ну делать что-то надо. — наконец, выдал мудрую мысль Женя. — Без Кирилла нас сожрут быстрее. — Слушай, заткнись уже. Это ты их пустил. — Так кто бы знал, что Кот отбитый? — Я знал. Предполагал. — Ты сбежал и кинул нас. — Это вас не оправдывает. — Ладно, пойду… Поговорю с ним. — Он в подвале. Но говори через стену. Он, наверняка, сейчас захочет бодаться. Женя приложил пальцы к виску в подобии воинского приветствия и действительно пошёл. Саша слышал его шаги, устремлённые не к подвалу, а к крыше здания. Когда он удалился из зоны слышимости, Саша сел перед Яром, скрестив ноги и, задрав голову, вздохнул. — Ты редкостный идиот, что пошёл разговаривать с этим демоном… Он не тот, за кого себя выдаёт. Он не тот, кто спасёт нас. Он… Он сволочь, Яр. Это было не то. Вернее, не совсем то. — Я не знаю, до чего ты дошёл за свои двадцать шесть с половиной. Я, когда мальцом был, раньше верил, ну… — Саша указывает куда-то наверх. — Он тоже обещал спасти. И, когда я стоял в церкви, там были иконы, и он с некоторых улыбался всегда тепло так, мол, ты меня только слушайся, а я тебе после смерти мученической в рай возьму. Хочешь в рай, Сашенька? И я хотел, конечно. Я не пить был готов и не есть, лишь бы после смерти — в рай. А потом вдруг понял, что умирать — это очень страшно, даже за целый рай. И не захотел умирать. Вот только заезжий упырь, с которым я в карты играл, шею мне взял и прокусил… Больно было — жуть. Он мне потом объяснил, что я всё-таки умер. Вампир покачивается из стороны в сторону, зябко обнимая колени, хотя холода не чувствует. — Это больно, Яр. Очень больно. Белые пятна перед глазами, пытаешься сделать вдох, и даже получается, и тебе очень хочется вдохнуть снова, и ты снова вдыхаешь, чувствуя, как отнимаются руки и ноги, и в глазах лопаются сосуды, потому что ты их пучишь, как рыба на берегу, и тебе вроде хочется проклясть кого-то напоследок, крикнуть что-то великое или хотя бы мудрое, а ты не успеваешь, потому что каким бы ты ни был хорошим сильным смелым или наоборот — мерзким и гадким, всё, о чём ты думаешь — хоть бы этот вздох был не последним. И какой-то из вдохов — твой последний… Тебе жарко, холодно, и ты перестаёшь ощущать что-либо вокруг себя. Вампир качает головой. — И он — тот, кто обещал мне рай, был далеко, пока я умирал. Он не дал мне силы оттолкнуть упыря, не послал на защиту ангелов. Он послал меня в мир во имя своей великой идеи, добра и света, а когда я не справился — забыл. Яр… — Саша смотрит на него выцветшими от времени глазами. — Тебе двадцать шесть с половиной. Я запомнил. Мне тогда было тридцать два. Он загребёт твоими руками жар и, если повезёт, объяснит в письме, что ты неправильно понял его, пока твоё обожжённое тело будут волочь крючьями в могилу. Послушай… Но Яр всё также глядит перед собой. Идейным не страшна смерть, они смеются над теми, кто умер. Злостью он уже пробовал, а напугать не выходит… Что есть у него из чувств, кроме этого? Саша собирается с мыслями. — Яр, я застрял со взрывоопасным идиотом. — наконец, сообщает Саша. — У него отъезжает крыша, а я утопил твои таблетки, и скоро, возможно, нас всех убьют во второй раз. В подвале сидит демон, которого я затащил туда, потому что он тебя загипнотизировал. Он предлагал спасти нас всех, представляешь, и так глупо, что ты повёлся на это, Яр… — Саша даже фыркает тихонько себе под нос. — Потому что мы собирались победить, помнишь? Они собирались победить. Они сидели в старых креслах и строили планы по захвату Северной столицы. Великие схемы, великие планы. И как глупо потерять это всё в последний момент, из-за какого-то мстительного жадного до власти демона… Как глупо умереть во второй раз теперь, потому что не смог подобрать нужного ключа к разуму того, кто едва по воле Саши не распрощался с жизнью при первом же взгляде. Неужели та тварь из подвала, которой он был семьдесят лет подряд, сильнее его? Выходит, сильнее. Той твари не пришлось бы просить ни о чём, и сильных, готовых прийти и дать всё самим, она бы послала. Ей не пришлось бы униженно ползать в ногах у оборотня, не пришлось бы заключать договор, ей не пришлось бы таскать за рога демонов, она бы не… — Слушай мой голос. — говорит Саша. — Мне страшно. Спаси меня.