Вишнёвый кофе

И Джерард упрямо верил — так лучше, проще, правильнее. Джерарду в действительности казалось, что это — чертовски хорошая идея — не ввязываться в знакомства, не оставлять места привязанностям. Они — цепи, оковы, связывающие по рукам и ногам. Эти путы перекрывают кислород. Чувства неизбежно приводят к боли. Быть может, парень так и не считал бы, сложись его жизнь чуточку иначе. И наверное, так и было бы — но Джерард — как он сам считал — пережил чересчур много плохого. Незаслуженно много для его возраста. Несмотря на это, Джерард Уэй был в меру наивен и внимателен к деталям — как художник и как наблюдатель. Золотисто-карий взгляд задумчиво скользил по ветвям деревьев, шероховатой коре, обращал внимание на поздние лесные цветы. Ярко-красные ягоды. Запах прелой листвы. Мягкий, почти бархатный мох. Облачко дыма, рассеивающееся в воздухе. Шелест сухих листьев под его подошвами. Наивно и упрямо он старался упорядочить свою жизнь, разложить по полочкам — и поверить в иллюзию того, что «всё под контролем». Вот только у мира на этот счёт иногда совершенно другие планы. Он никак не сумел повлиять на развод родителей — и, наверное, так было лучше для всех. Это мог понять повзрослевший парень. Но этого не принимал тот мальчик, недополучивший родительской любви, которым Джи был раньше. Его родители были хорошими людьми — но совершенно неумелыми в плане воспитания детей. Джерард привык быть сам по себе, не доверять им секреты — лишь бы не видеть осуждающий взгляд отца и не слышать крики импульсивной матери. Он привык заботиться о брате — Майки был младше него на три года. Вначале Джерард безумно злился и забирал младшего брата из садика с неизменным чувством досады — слушая, как тот что-то лепечет про маму, воздушного змея, которого они запустят с папой и игрушечных динозавров. Теперь же для Джерарда не было человека роднее, чем Майки — хоть он и считал его порой занудой и ботаником. Джерард привык убегать в свой выдуманный мир — где все могут стать кем угодно, а зло получает по заслугам. Где он сам — амбициозный, смелый, с ярко-огненной шевелюрой бесстрашный Джи. Карандаши и блокнот для него — спасение от жестокой реальности, которая порой несправедливо жестока. Вот и сейчас он — сидя на огромных, извилистых корнях дерева — рисовал очередной комикс, изливая белым листам свою израненную душу. И, может, он был и не против поменять свою жизнь. Но Джерард Уэй совершенно не знал, с чего начать. Он искал ответы. И порой придумывал их сам. Творчество ему в этом помогало. Рисовать Джерард Уэй начал благодаря своей бабушке Хелене. Та, будучи художником, научила его основам графики. А дальше он уже сам учился всему, что умел. Рисовал портреты, делал коллажи, писал картины маслом на холсте. Начал Джерард с портретов, так как это было ему ближе всего. Он полюбил рисовать людей, и сначала он рисовал только себя и свою семью, затем - друзей, потом стал рисовать и знакомых, а после уже всех, кто попадался ему на глаза. Хелена говорила, что Джерарду надо больше рисовать, ведь он очень талантлив и, если будет упорным, то сможет достигнуть больших высот. Тогда Джерард стал больше времени уделять искусству. Он начал ходить в художественную школу, которую ему посоветовали, когда он только начинал рисовать. «Искусство - это самый лучший способ увидеть мир по-другому», — так часто повторяла его бабушка. И Джерард стал рисовать мир таким, каким его видит он. И то, каким он может его представить. Мальчик стал замечать, что люди привыкли видеть мир лишь своими глазами. Они смотрят на мир только через призму своих чувств, ощущений, эмоций. Они не могут увидеть, что же происходит вне этой самой "призмы". Они не видят, что есть еще что-то, кроме их самих. Что есть что-то еще в этом мире. Но Джерарда интересовали ещё и другие вещи. Например, история. Ему нравилось узнавать о разных событиях, происходивших в мире. Он не просто читал книги, он изучал их, если было нужно. Джерард знал, что если он будет много читать, у него будет больше шансов найти ответы на свои вопросы. И Джерарду Уэю нравилось создавать свои истории — с полноценными сюжетами, живыми героями, выдуманными мирами, что рождались и рушились под его графитным карандашом. Сейчас он создавал новую историю. Это был его смысл. «— И не думай, что ты не можешь стать тем, кем хочешь, — сказал Джерарду Пэнси*. — Просто найди то, в чём ты хорош.» Эта фраза была словно заклинание. Его жизнь и правда была похожа на сказку. Но только на злую сказку. В ней не было волшебных существ, исполняющих желания и магии. И сам Джерард был человеком. А значит, ему не требовалось никаких волшебных палочек, чтобы менять реальность. Ему требовалось лишь желание. Желание, которое он каждый день старательно растил в себе.