Это были первые зимние каникулы Аманэ за столько лет призрачной жизни. Сколько раз старший мечтал провести Новый Год с семьей. Это действительно было мечтой, ведь родители умерли в тот же год, что и близнецы. Аманэ точно не знал как именно, ведь о самом факте ему рассказал в прошлом альтернативный Цукаса. Скорее всего, тогда он пытался надавить сильнее на рану близнеца после собственной смерти. Или ему приказал это сделать демон. Сейчас Аманэ уже не был уверен, когда инициатива принадлежала всецело младшему Юги, ведь по большей части контроль над Цукасой в то время брала внутренняя нечисть. Да, у Аманэ, а в прошлом Ханако, были друзья. Однако, близнец никогда не просил у них вместе встретить праздник, считая, что не имеет права отрывать их от семьи. Празднуют ли пришествие Нового Года другие призраки Аманэ не знал… Он предпочитал запираться в своём родном туалете, раз его друзей в эти дни с ним нет. Тому была и другая причина — призрак младшего Юги. В альтернативном прошлом, будучи духом, Цукаса всегда искал встречи со старшим близнецом, каждый раз пытаясь вывести его на негативные эмоции, которыми сам питался. Или негативные эмоции нужны были именно демону? Аманэ точно не знал, однако прекрасно понимал, что в то время Цукаса был очень привязан к своему внутреннему советчику. Вероятнее всего, в каком-то смысле их можно было назвать друзьями.
И как теперь был счастлив Аманэ, что Цукаса мало-помалу отдаляется от своего внутреннего демона. Младший всё меньше начинает уходить в себя, чтобы советоваться с сущностью, наконец-то начал общаться с другими людьми помимо своей семьи. И Аманэ знал, как это первоначально было тяжело. Видел, как Цукаса переживает о том, какое впечатление он произвел на всех в своём кружке. Первоначально младший даже пытался сбегать быстрее из непривычной обстановки, возможно, что и из-за совета кое-кого, но постепенно начал привыкать общаться с людьми. Не исключено, что и кружок Астрономии ему в этом помог, ведь ребята из окружения Аманэ первые восприняли младшего, как своего. Старший Юги до сих пор корил себя за то, что не догадался хотя бы попытаться социализировать Цукасу в альтернативном прошлом. Сейчас Аманэ понимал, что он… Боялся. Боялся, что Цукасу воспримут в коллективе лучше, чем его. Этот жучок страха зарылся глубоко под кожу ещё в младших классах, когда близнецы каждый год меняли школы из-за командировок родителей. Цукаса всегда был веселым и игривым ребенком, постоянно пытающимся завести друзей, в то время как старший близнец — был полной его противоположностью. Аманэ всегда трудно находил общий язык со сверстниками, боялся пойти на контакт и завязать хоть какое-то общение с кем-нибудь. Даже каждую перемену Аманэ проводил в одиночестве, если бы не младший брат. Цукаса очень быстро, буквально за пару дней, находил себе компанию единомышленников, и постоянно, каждый раз пытался втянуть в эту же группу и старшего брата. Вот только зачастую принимали в эту группу лишь младшего близнеца, Аманэ настораживал их своей отстраненностью. И каждый раз после таких ситуаций сердце Аманэ пронзали маленькие иголочки зависти, что его близнецу так легко дается завести друзей. Поэтому, когда на последнем месте командировки отца с матерью Аманэ вступил в клуб Астрономии и нашел общий язык со столькими людьми, старший боялся всё разрушить.
Наконец он нашел тех, с кем можно общаться. Кто не сравнивает его с младшим близнецом, не считает странным из-за стеснительности и молчаливости. Наконец он мог разговаривать на любимые темы, ходить с друзьями в кино или просто подолгу зависать в гостях. Аманэ боялся потерять этот маленький островок счастья. Именно данный факт и повлиял на его решение попросить родителей оставить близнецов в этом городе. Мать с отцом долго упирались, не понимая, как можно оставить его одного. Ещё больше возмутились, когда Аманэ сказал, что и с близнецом расставаться не хочет. Вопрос о том, чтобы оставить Цукасу на попечение старшего взбесил родителей ещё больше. В тот день дело дошло даже до ссоры. Разумеется, родители любили и заботились об обоих близнецах, но по правде… Цукасе доставалось больше внимания. Потому что он был слишком сложным ребенком в плане характера. Он был слишком энергичным: родители сбились со счета в далеком детстве, сколько раз им приходилось снимать Цукасу с очередного чужого дома; был слишком любопытным: если Аманэ правило «Нельзя совать пальцы в розетку, током ударит» воспринял без особых вопросов, то вот младший в возрасте 9 лет, казалось бы уже большой, решил поэкспериментировать. Однако, теоретически правило и обещание, данное родителям, он не нарушил… Вместо пальцев он в розетку воткнул зубья вилки. Аманэ до сих пор помнит, как затрещала розетка. От внезапно появившихся искр старший вскрикнул, тем самым заставив прибежать родителей, в то время как Цукаса с сияющими детской непосредственностью смотрел, как из розетки летят искры. Даже ожог, который он получил на руке после своего действия, особо его не отвлек от созерцания. У Цукасы всегда была поразительная способность не замечать боль… Поэтому опасения родителей по поводу того, чтобы оставить Аманэ отвечать за брата, было вполне обоснованным — они боялись, что Аманэ не справится. Искренне не понимали, как можно оставить одного близнеца, который старше всего на пару часов, присматривать за другим. Да и в целом не понимали, как можно оставить двух детей совершенно одних в городе. Тогда Аманэ пришлось им всё рассказать: о том, как он боится, что в новом городе у него вновь не будет друзей, как ему трудно общаться с новыми ребятами.
Поняв, что их сын страдает, чета Юги всё же не смогла больше отказывать и позволила остаться в городе. Позволила Аманэ, а вот о младшем близнеце родители больше и говорить не желали — Аманэ с ним не справится. Цукасе нужен не страшащийся одиночества старший брат, а строгие родители, которые смогут его контролировать. И это было, впрочем, логично… Но Аманэ не хотел и боялся жить совсем один. И этот страх стоил жизни его младшему брату… Ведь ему всё же удалось уговорить родителей позволить ему самому заботиться о младшем близнеце. Опять же, добивался этого через слезы, крики и ссоры. Просить оставить Цукасу было сложнее, чем добиваться того, чтобы отпустили лишь его одного. Впрочем… Родители были правы. Аманэ поступил эгоистично, используя брата как средство от одиночества дома. Отъезд родителей стал для Аманэ глотком свежего воздуха после стольких недель криков и споров, в то время как для Цукасы — это было сильное моральное потрясение и стресс. В то время, поглощённый жаждой новой школьной жизни, Аманэ совсем не заметил изменения в поведении близнеца — в школе с другими детьми Цукаса стал замкнутым, нелюдимым и немногословным. В какой-то мере он стал прежним Аманэ, вот только если младший всегда замечал одиночество брата и вытягивал его из этого состояния, то… Аманэ ничего не замечал. Или не хотел. Ни изменения в поведении близнеца, ни новую появившуюся неожиданную черту характера — лень. Цукаса перестал выполнять домашнюю работу, стал отвлекаться на занятиях, несколько раз он и вовсе прогуливал учебные дни. Возможно, он пытался этим добиться возвращения родителей, а может быть просто это было последствием стресса от их отъезда. Аманэ не стал тревожить родителей, не стал говорить, что с близнецом происходит что-то не то, ведь тогда они поймут, что он просто не справился с поставленной задачей. Он обрек брата на страдания, потому что испугался, что счастливая школьная жизнь закончится. Затем Цукаса чуть успокоился, перестал прогуливать и пытался, не дождавшись мать с отцом, получить недостающие внимание от брата. Конечно, до массового убийства в Астрономическом клубе Аманэ пытался по мере возможностей уделять близнецу время. Вот только, стоило друзьям пригласить старшего погулять, как Аманэ, даже не смотря на обиду младшего, оставлял его одного. Демону не составило труда понять, как легко воздействовать на младшего брата — заглушить собой его одиночество. Вышло, по сути, блестяще. Аманэ получил, что всегда хотел, но ценой жизни родного младшего брата. Вполне понятно, почему в альтернативном прошлом Цукаса больше доверял нечисти.
Но больше Аманэ не допускал такой ошибки.
Сейчас же Аманэ понимал, что Цукаса отлично вписался в компанию старшего, но при этом не перетягивает внимание на себя. Вот только Цукасе сложно давалось общение. В целом, на общих встречах, куда Аманэ каждый раз затаскивает близнеца чуть ли не силком, Цукаса сидит тише воды, ниже травы, пока его не станут спрашивать. Порой, сам старший и пытается вывести брата на разговор со всеми. Хоть младший и социализировался, но проблемы в общении у него остались. И Аманэ каждый раз это жутко беспокоит, стоит лишь подумать, что через несколько недель Цукасу ждет новое испытание.
— Аманэ, ты занят? — Цукаса осторожно стучит в дверь общей спальни, просовывая голову. Аманэ, до этого сидящий на своей кровати, пару раз моргнул, только сейчас замечая, что он оказывается сел читать книгу. В итоге прочитал первые несколько страниц и с концами ушел в свои мысли и воспоминания.
— Для тебя я всегда свободен, — старший откладывает книгу на другой конец кровати, раскрывая руки для объятий. Младший счастливо улыбается, грациозной походкой, словно львенок, доходя до близнеца и залезая к нему в обнимашки. Аманэ надеялся, что Цукаса просто сядет рядом и обнимает руками, но младший каждый раз удивляет. Младший близнец вместо этого залез к брату на колени, обнимая того за шею руками и обхватывая за талию ногами. Старшему оставалось лишь смириться с таким положением дел, потому что сам же всю кашу и заварил. Аманэ вздыхает, ласково поглаживая близнеца по волосам. Цукаса лишь сильнее вцепляется своими руками в близнеца, шмыгая носом. Старший осторожно отстраняется, заглядывая младшему брату в глаза. — Цукаса, что-то случилось?
Да, с виду кажется, что с младшим ничего не случилось. Всё как и всегда — озорные янтарные глазки в милом прищуре, зубастая улыбка с белыми острыми клычками. И скрываемое беспокойство во взгляде. Обычно Цукаса скрывал настоящие эмоции за беззаботной улыбкой, но Аманэ отлично, за время «тесного знакомства с демоном» научился видеть внутреннее состояние младшего близнеца. По сути, это было у них общим, ведь Аманэ прекрасно знает, как хорошо Цукаса умеет читать его мысли просто по выражению лица.
— Нет… Ничего… — Цукаса тихо выдохнул, вцепившись пальчиками в футболку близнеца на спине крепкой хваткой. Аманэ невольно попал глазами на шрам, находившийся у младшего близнеца на шее. Видимо, когда кормил демона, Цукаса резал себе не только запястья…
Аманэ ужаснулся, стоило ему подумать, что в альтернативной реальности он мог найти младшего брата с перерезанным горлом или запястьем, что означало бы самоубийство по нелепой случайности. Кажется абсурдом и невозможным развитием событий, но неизвестно, как Цукаса вообще понимает, сколько крови надо давать демону. Остановился бы близнец себя резать, если бы демон говорил ему продолжать и продолжать, что ему все мало, надеясь иссушить младшего до капли? Ответ был очевидный. Нет. Точно не после убийства в школе, когда Цукаса стал практически зависим и полностью подвластен сущности внутри него. От этого становилось так паршиво: вероятнее всего, если бы Аманэ сам не убил альтернативного Цукасу, его бы просто добил демон. Эта мысль засела в голове старшего, заняв отдельную персональную полку у него в сознании и персональное место в списке тревог. Да, Цукаса сейчас почти не подвластен демону, нет ни отключения близнеца из реальности, ни черных глаз, ни убийств, но… Демон по-прежнему остается. Всё ещё, хоть Цукаса этого и не показывает, общается с ним, и Аманэ понятия не имеет о чем. Понимание такой простой истины вводит старшего близнеца в тупик, из-за чего он еле сдерживается, чтобы не начать рвать на себе волосы. Раньше Аманэ считал, что решающим для изменения будущего является именно день смерти младшего брата — если старший не убьет близнеца, то Цукаса в принципе и не умрет. Вот только не Аманэ был главным злодеем всей этой истории, по сути, старший был очередной жертвой. Настоящим злодеем являлся внутренний демон младшего близнеца, который в прошлом умудрялся управлять не только Цукасой, но и неведомо самим Аманэ. Старший в альтернативной версии сам не знал, что был полностью во власти нечисти — через младшего демон управлял им самим. Аманэ долго не мог понять, зачем демону сдался кружок Астрономии в целом. Цукаса и так был в его полной власти, кормил его и буквально боготворил. Массовое убийство в кружке нужно было демону, чтобы воздействовать на Аманэ. Чтобы сильнее отдалить младшего близнеца от брата, сильнее захватывая контроль над мальчиком и подводя свой план к незримой точке — убийству своего носителя. Демон незаметно всё больше и больше подталкивал Аманэ к убийству близнеца. Нечисть специально сталкивала их каждый раз, чтобы Аманэ начинал всё больше бояться брата, что привело к желанию Цукасы добиться от брата внимания любой ценой.
Цукаса был марионеткой, в руках умело кукловода. Вот только дергал демон не за ниточки рук и ног, а за ниточки души младшего. И вполне вероятно продолжает дергать, пытаясь добиться обратно контроля над близнецом. Ведь демон не заблокирован и пытается, если не прошлым способом через убийство руками Аманэ, то каким-нибудь другим добиться своего.
Аманэ боялся найти умершего брата просто от обычных порезов, ведь однажды демон уже пытался давить на близнеца бессонницей. Признавать не хотелось, но у нечисти почти получилось — Цукаса готов был порезать себя, лишь бы не причинять вред близнецу. Кто знает, чем бы всё закончилось, не услышь Аманэ в тот вечер знакомую мелодию… Что больше всего напугало старшего после попытки вспомнить происходящее в тот злополучный день — Цукаса даже не попытался обратиться к старшему брату с тем, что не может уснуть. И вот в этом и была вся проблема — от брата нужно было добиться полного доверия, чтобы он на вопрос «Что случилось» не отвечал «Ничего», как сделал этот несколько секунд назад.
— Цукаса… Ну я же вижу, что что-то произошло… — Аманэ мягко улыбнулся, пытаясь отодрать от себя близнеца, но едва ли это получалось. Цукаса на заявление брата лишь округлил глаза, отрицательно мотая головой, выдавливая из себя веселую улыбку. Вот только Аманэ прекрасно знал, что вся эта веселость фальшивая и, старший даже услышал, как он скрипнул зубами на действия брата.
— Я просто хотел тебя обнять, — Цукаса склонил голову на бок, переставая обнимать и прикладывая пальчик к губе, делая непонимающее лицо. Аманэ застонал в уме. А затем у него вдруг будто лампочка зажглась над головой, стоило вспомнить, что сказали родители в далеком прошлом. Цукасе нужна строгость. Аманэ старался не переходить на тотальный контроль жизни младшего и диктаторский тон, но возможно что-то и стоило в словах родителей подчерпнуть для нынешней ситуации. «Раз мягким тоном ты не понимаешь, придется мне изменить подход. Я всё равно же своего добьюсь или я не Аманэ Юги!»
— Цукаса… Ты мне врешь, — Аманэ неожиданно прищурился, склоняясь к лицу младшего брата. Цукаса от неожиданной смены тона даже немного опешил, на этот раз искренне непонимающе хлопая глазами на заявление близнеца. Цукаса не любил, когда Аманэ с ним так говорит… Младшему всегда больше нравится мягкий и ласковый Аманэ. От такого тона хотелось или сбежать подальше от брата и запрятаться куда-нибудь, или заткнуть брата поцелуем, чтобы он больше не смел повышать на него тон.
— Я не вру, — всё же Цукаса решил не использовать ни то, ни другое, а просто соврать. Он хотел получить поддержки от близнеца в виде объятий, потому что кое-что его волнует, так почему вместо этого получает… Резкое изменение в тоне близнеца?
— Ой ли… А по твоей мордашке и не скажешь. Я вижу, что тебя что-то беспокоит. Колись, Цукаса, — Аманэ неожиданно отстранил брата от себя, пытливо заглядывая в глаза, заставляя Цукасу трусливо отвести взгляд. Аманэ видел, как беспокойно забегал взгляд у брата из одной стороны в другую. Аманэ самому не хотелось применять именно такой метод, но именно с ним Цукаса в прошлый раз раскрыл то, что его беспокоит. И тем не менее не понял, что Аманэ можно всё рассказать. Это расстраивало и пугало.
— Ну… После Нового Года мы с тобой пойдем в разные школы… А я почему-то боюсь… — Цукаса, стоило ему начать, стыдливо опустил глаза. Внутренний голос сказал, что страх чего-то это слабость, которая делает его слабым человеком. Что даже Аманэ станет его таким считать. Хоть Цукаса уже и говорил об этом с Аманэ, но… Тогда близость нового коллектива не была такой яркой.
«О да, кстати, рассказывать кому-то тоже слабость, знаешь ли. Ведь…»
Цукаса на первой фразе голоса почувствовал, как начинает дрожать. Хоть второе он предложение и не услышал, просто потому что голос начал вдруг вибрировать и иногда доходить чуть ли не до минимальной громкости, а из обрывок отдельных слов фраза складываться не хотела, но младший всё равно был готов заплакать.
«А знаешь, чего достойны слабые люди?»
Голос тем временем продолжил, вырывая из близнеца сдавленный то ли вздох, то ли стон, то ли всхлип. В последнее время голос стал каким-то злым. И чем больше Цукаса идет против его воли, тем более агрессивным становятся монологи внутреннего друга. Цукаса даже пробовал извиняться за то, что пару раз отключал сознание, но в итоге добивался лишь большей агрессии в свой адрес. И это голос, который всегда в прошлом его поддерживал… Он думал, что друзья никогда не бросают, что бы не случилось.
«СМЕРТИ!»
Голос прорезал пессимистические мысли, заставляя Цукасу чуть ли не подпрыгнуть на месте. Уголки глаз смочило, но Цукаса старался сдержать слезы. Почему? Почему бывший друг так жесток?
«СМЕРТИ!»
Цукаса зажмуривается, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Голос неожиданно заходится в хохоте, а затем неожиданно затихает. Цукаса открывает глаза и понимает… Что его укачивают. Аманэ мягко раскачивается из стороны в сторону, шепча на ухо близнецу множество ласковых и нежных слов. Младший задыхается воздухом: хоть в сознании уже и не слышно воплей голоса, но ему кажется, будто он продолжает кричать. Слезы всё же текут по щекам, оставляя за собой мокрый след и смачивая футболку старшего, но Аманэ будто и вовсе этого не замечает. А Цукасе хочется спрятаться куда-нибудь, заблокировать голос или... Умереть, но перестать слушать это. «Отстань от меня… Оставь меня…»
Цукаса произносит это у себя в сознании, но Аманэ будто читает фразы по лицу младшего. Аманэ здорово перепугался, когда Цукаса вновь провалился в другую реальность. Демон понял, чего Аманэ добивался и пытается любым способом заставить Цукасу не показывать свою душу другому человеку. Старшему не оставалось ничего другого, кроме как осторожно обнять близнеца, начиная укачивать.
«Так вот как ты, тварь такая, действуешь…» Только дотронувшись до брата, Аманэ ужаснулся, какой близнец горячий. Будто старший опустил руку в раскаленную лаву. И чем сильнее Цукаса дрожал, тем выше становился жар. Младший совершенно ни на что не реагировал, находился в некой прострации. Аманэ даже не знал, что ему делать в такой ситуации, ведь причина жара была во внутренней сущности младшего. Возможно, жаропонижающее бы и помогло, но идти за ним — значит оставить Цукасу совсем одного в комнате с бушующей нечистью внутри. Аманэ хочется вытащить демона прямо сейчас из груди младшего, но он, разумеется, не может ничего подобного сделать. Единственное, что пришло ему на ум, это попытаться вывести из состояния странного транса словами. Ведь демон чаще всего тоже действует именно так — говорит с ним.
— Цукаса, ты у меня самый лучший… Я так тебя люблю, мой маленький братишка… — Аманэ шептал слова брату на ухо, пытаясь вложить в них все свои чувства. Все свои переживания. До одури слащавые слова, но самые искренние и настоящие. Главное, чтобы Цукаса их услышал, чтобы вернулся в реальность и не стал поддаваться на уловки своего демона. От беспокойства за мальчика Аманэ судорожно вдохнул, крепче обнимая брата. — Люблю тебя любого… Каким бы ты ни был…
— Аманэ? — наконец старший услышал долгожданный тихий вопрос брата и смог облегченно прикрыть глаза, прижимая близнеца к себе. Ему казалось, что стоит отпустить младшего и его вновь заберут. Демон, которому его младший братишка нужен для каких-то своих планов. Но стоило открыть глаза, как Аманэ заметил перед собой немигающий взволнованный взгляд младшего близнеца. У него по взгляду читалось, что даже пережив всё это, Цукаса перепугался именно за Аманэ, который слишком странно себя вел. В то время как сам младший был до ужаса бледный, в поту и слезах. Какой-то потерянный.
— Я в порядке… — Аманэ улыбнулся, большим пальцем стирая дорожки слез с щек младшего брата. Цукаса лишь шмыгнул носом, прикрыв глаза. И как этот потерянный и ласковый комочек мог бы перебить несколько человек… Вот что творит с людьми влияние демонов. Сейчас же Цукаса выглядел беззащитным, старшему хотелось запереть близнеца от всего мира и защищать его от любых опасностей… Если бы всё было так просто. Ведь от главной опасности брата нельзя просто отгородить стеной, посадив под замком в комнате. С демоном всё куда сложнее. Надо не закрывать близнеца, а пытаться вторгнуться, возможно против его воли первоначально, в самую глубину захваченной демоном души. — Цукаса, нет ничего страшного в том, что ты чего-то боишься… Бояться — это абсолютно нормально для любого человека. Это не слабость. Страх не нужно скрывать, его нужно принять и пытаться с ним бороться. Вот смотри…
Аманэ заправил волос брату за ухо, пытаясь понять, внимает ли вообще младший его словам. Ведь они точно противоречат демону. И хоть они с Цукасой уже об этом говорили… Аманэ будет говорить близнецу очевидную правду столько, сколько ему понадобится, чтобы её понять.
Но поймет ли он? Удастся ли переубедить его после противоположных слов демона?
— Ты боишься нового коллектива, но ты сталкивался с этим уже несколько месяцев. Ты пошел в клуб Рисования, где никто тебе не знаком, но нашел с ними общий язык. Ведь там твои единомышленники, которым нравится то же, что и тебе, — Аманэ рассмеялся, посмотрев в окно. Сейчас Цукаса напоминал старшему близнецу его самого. Вот только Аманэ из состояния одиночества и боязни людей пытался вывести младший, а вот самого Цукасу никто не пытался вытащить, позволяя ему всё больше утопать в своём страхе, который забрался в каждую нервную клеточку близнеца, сплетаясь там, словно паучья паутина. Ему никто не показывал, что со страхом стоит бороться, а вместо этого демон методически давил на рану, пытаясь добавить в паутину лишь больше ниточек страха, делая её толще и крепче. И теперь Аманэ приходилось мягко резать эту сеть ножницами. Аманэ вновь вернул свой взгляд на младшего, схватив его за щеки и заставляя смотреть прямо в глаза. Зачастую именно по ним можно было узнать, что думает и ощущает близнец. — Без сомнения, в новой школе не все будут относиться к тебе хорошо. Так всегда бывает. Но найдутся и те, кому ты понравишься, кто захочет с тобой пообщаться. Новый коллектив — это новые знакомства и новые друзья.
Цукаса на словах брата вытянулся по струнке и застыл. Аманэ изначально не мог сказать, плохо это или хорошо. Надеялся лишь, что слова поддержки не улетели в пустоту, а достигли струнок сердца младшего, обходя паутину страха у него в душе. С каждым новым словом глаза близнеца наконец начали приобретать привычный золотистый блеск, что наталкивало на мысль, что суть он всё же уловил. Его взгляд перестал быть потерянным и, на радость Аманэ, в нем вновь показался озорной отпечаток.
— Ты меня понял, Цукаса? –Аманэ прищурился, следя за изменениями в лице близнеца. Младший мимолетно кивнул, искренне клыкасто улыбаясь. Аманэ не смог сдержать смешка, потрепав близнеца по непослушным волосам. Аманэ не мог точно сказать, когда именно младший включился в предложения, но радовало, что общий смысл до него дошел. Цукаса привычно закрыл глаза, когда холодная от испуга рука близнеца легла на его голову и взлохматила черные пряди волос.
«Ха-ха, и ты всерьез поверил в его ложь?»
— Да, я понял. Спасибо, Аманэ, ты самый лучший брат на свете! Я тебя так люблю-ю! — Цукаса, захоронив свой страх где-то глубоко в своей душе, крепко обнял брата за шею. Аманэ тихо поблагодарил Бога, что всё обошлось, обнимая близнеца в ответ. Младший неожиданно отстранился, его губ коснулась ироническая улыбка, заставляя Аманэ тревожно поёжиться. Что-то не нравился ему этот взгляд. — А что ты мне подаришь на праздник?
Вопрос заставил Аманэ второй раз за сегодня покрыться испариной. О подарке он думал долго… Перебрал множество вариантов и остановился на, как ему показалось, лучшем. То, что позволит Цукасе на время забыть о своих тревогах и насладиться праздником.
— Пачку новых цветных карандашей, — Аманэ состроил шутливую гримасу, после чего лишь чудом избежал тычка рукой в плечо.
— Ты ведь шутишь? Я тебе такой классный подарок приготовил! — Цукаса обиженно засопел носом, будто несколько минут назад не было этого нервного срыва. Перед Аманэ вновь был его уверенный в себе и игривый младший брат.
— Я твой личный Хотейшо* и я решу, достоин ли ты получить в этом году подарок, — Аманэ показал язык, мягко сбрасывая близнеца с себя на кровать и убегая в другую комнату. Сердце гулко заходилось, стоило лишь Аманэ вспомнить, что он за подарок придумал. Аманэ не сомневался… Цукаса такой точно заценит.
«Спорим, он тебе вообще подарок не приготовил?»
Цукаса весело напевал какую-то мелодию, от чего Аманэ невольно выглянул из соседней комнаты. По понятным причинам напевание младшим любой песни воспринималось им в штыки. И дело было вовсе не в том, что Цукаса рисует лучше, чем поёт. Однако, опасения оказались напрасными, когда Аманэ заглянул, то не увидел у брата занесенный над запястьем нож. «Я скоро так стану параноиком… Или уже стал?» Цукаса не собирался резать себя, а просто искал свою сумку, которую привычно после ярмарки забросил в первый попавшийся угол дома. На радость, Аманэ знал о такой плохой привычке брата и прибрал.
— Посмотри в шкафу. Растеряша, — Аманэ рассмеялся, внимательно следя за тем, как младший в ответ показывает ему язык и открывает резную дверь шкафа, доставая оттуда свою школьную сумку. У Аманэ сердце заходится в агонии, и земля уходит из-под ног, когда Цукаса обращает внимание на сторону старшего близнеца и видит там на полках шкафа коробку. Аманэ стоило спрятать её в более подходящем месте, чем в общем шкафу. Однако на радость старшего, Цукаса не предает увиденному значения или же просто делает вид, и спокойно закрывает дверь шкафа. Аманэ непонимающе пару раз моргает, заталкивая глубоко в себя тревогу. — Зачем тебе школьная сумка? Новый Год же сегодня вечером, зачем тебе в школу?
— Я обещал кое-куда зайти, но не в школу, — Цукаса улыбается, а у Аманэ начинает нервно дергаться глаз от странной загадки близнеца. Или не загадки. Младший просто любит говорить странности. Аманэ толком моргнуть не успевает, как младшего близнеца и след простыл, Аманэ успевает лишь услышать щелчок замка двери.
— Вот какого черта он такой таинственный? — Аманэ тихонько шипит, обиженно закусывая губу и едва сдерживаясь, чтобы от нервов не начать грызть ноготь большого пальца. Помогает ему не получить поганую привычку зарок больше не употреблять в своём лексиконе слово «черт», «демон» и тому подобное, особенно если рядом окажется младший близнец. «И вредный. Цукаса очень вредный. Даже намека на подарок не дал, клыкастый монстрик!»
Аманэ неожиданно хитро улыбается, в предвкушении потирая ладошки друг о друга.
Неслыханный азарт врезается прямо в сознание, когда Аманэ вспоминает, как они с братом в прошлом просматривали весь дом в поисках подарков в разные праздники. Став старше, эта тяга поубавилась, что удивительно, у Цукасы она пропала совсем. А вот Аманэ… Старшему было жутко интересно, что именно ему приготовил близнец на Новый Год. Тем более, когда Цукаса заинтриговал и оставил брата с носом.
Язвительный голос совести вторил мыслям: «Кто тут ещё кого заинтриговал, сказав, что подарит карандаши!» Аманэ мог лишь ногтем почесать нос, а затем начать осматривать все углы дома, где мог бы быть подарок. Он ведь лишь одним глазком посмотрит… Аманэ проверил уже все места, где можно что-то спрятать, а ноги в итоге сами принесли его к шкафу. Какая-то странная невидимая сила заставила его открыть шкаф и найти взглядом коробку. Даже если Цукаса и увидел, то точно не мог бы заподозрить, что это его подарок, ведь коробочка была размером с учебник. Вот только, учитывая, как Аманэ краснел и бледнел, причем одновременно, может показаться, что он собрался подарить как минимум целую планету.
— Мальчики, — госпожа Юги заглянула в комнату близнецов, прищурившись и натыкаясь взглядом лишь на старшего из сыновей. Аманэ чертыхнулся, закидывая коробку обратно на полку шкафа. — А где твой брат?
— Ушел куда-то по делам, — Аманэ спрятал руки за спину, приподняв уголки губ в нервной усмешке.
— М-м-м… Поможешь мне с готовкой на кухне? — мать близнецов улыбнулась, подходя к сыну и ласково потрепав его по волосам. Аманэ, помнится, боялся, что родители расстроятся, когда узнают, что его клуб не выиграл в конкурсе. В отличие от Цукасы, клуб которого получил первое место в битве, Аманэ не приносил столько же гордости родителям. Да что уж там говорить — Цукаса поступил в школу, куда попасть не могут сотни детей, потому что проваливают экзамен в виде рисунка. Таким достижением можно гордиться… Вот только Аманэ нисколько не завидовал, он был по истине рад за брата. Цукаса будет учиться там, где ему действительно место. Аманэ никогда не спрашивал у Пятой Тайны, но вдруг теперь с рисованием будет связано и будущее младшего близнеца? Может быть Аманэ, сам того не ведая, дал близнецу шанс на что-то иное, чем ему было предначертано изначально…
Уж не Аманэ ли знать о возможности изменения будущего. Главное, чтобы Цукаса был жив. Тогда счастлив будет и Аманэ.
— Да, конечно, — Аманэ улыбнулся, спускаясь на кухню и смотря на знакомые приготовленные формочки для выпечки. — У нас будут пончики на столе?
— Я думаю, что да… — госпожа Юги неуверенно кивнула, подходя к заготовленному тесту и придвигая его вместе с миской к сыну. Аманэ без лишних вопросов начал замешивать тесто. Чаще близнецы именно покупали пончики в каком-нибудь ларьке, хоть Аманэ уже и научился делать их у родителей. Однако, именно процесс готовки вместе с папой и мамой был каким-то… Завораживающим. Или Аманэ казалось так именно сейчас, когда он получил шанс второй жизни. Он наслаждался каждой минуткой, проведенной с родными людьми, будь это хоть мать, хоть отец, хоть младший брат.
— Хотя я говорил твоей матери, что эти пончики у нас со стола пропадают каждый праздник в течении нескольких десятков минут, — отец, читающий рядом за столом газету, тихо хмыкнул. И вот это было странно, обычно господин Юги был более… Ласковым и мягким с детьми.
— Пап, что-то случилось? — Аманэ остановил ложку, которой мешал тесто и посмотрел на отца. Мужчина нахмурился, отрицательно мотнув головой. За несколько месяцев проведенных с младшим близнецом, Аманэ уже научился чувствовать беспокойство родного человека. И точно уловил — отец о чем-то сильно переживает. Или на что-то обижен.
— Нет, Аманэ, всё нормально, — господин Юги выдавил из себя улыбку, в точности, как это делает младший близнец. Аманэ и раньше подмечал, что Цукаса по характеру чем-то очень напоминает отца… Теперь убеждается ещё сильнее. Госпожа Юги лишь вздохнула, положив тонкую холодную руку старшему близнецу на голову и мягко лохмача волосы.
— Не обращай внимания, милый, папа просто немного устал, — господин Юги всё же поймал явное беспокойство и неверие в глазах сына, потому постарался успокоить. Аманэ тихо что-то промычал, ставя противень с пончиками в духовку и неожиданно замечая, что от нервов всё же начал грызть ноготь пальца. Пару раз моргнул, убирая руку ото рта и складывая руки за спину, сцепляя их там в замок, кое-что придумал. Для его сегодняшнего подарка эта задумка оказалась как никак кстати.
Цукаса вернулся домой ближе к вечеру и, обогнув брата по широкой дуге, неожиданно забежал вверх по лестнице, запираясь в общей спальне. Аманэ обиженно надулся, потирая ошейник на шее. Повезло, что успел одеться ещё до прихода близнеца домой… А то, кто знает, что там младший делает и сколько ещё он там пробудет. Старшему ничего не оставалось, как взять в руки очередную книгу и отправится в гостиную на диван читать, пока родители не позовут за стол.
— Вот о чем я и говорил! — отец как-то наигранно печально вздохнул, указывая на тарелку, стоящую на праздничном столе. В ней ещё пять минут назад были пончики, сейчас же тарелка стала пустой. Цукаса, облизывая с рук шоколад языком, виновато опустил голову. И в этот момент Аманэ еле подавил желание обнять понурого близнеца и ласково погладить по волосам. Впрочем, это вместо него сделала мать, ласково потрепав младшего близнеца по волосам. Цукаса шмыгнул носом, посмотрев на старшего брата. Аманэ мотнул головой из стороны в сторону, говоря тем самым, что всё нормально и переживать не о чем. Аманэ долго пытался сам понять, почему отец ведет себя так странно, хотя должен быть в хорошем расположении духа, ведь они любят всей семьей отмечать приход Нового Года. Так и не понял, потому старший просто обратился к матери, которая и рассказала, что отец близнецов изначально просил госпожу Юги заказать столик в ресторане и там уже отпраздновать, но женщина отказалась: ей нравилось проводить время с семьей, тем более, когда она настолько долго не видела сыновей.
***
— Папа какой-то странный был, ты заметил? — Цукаса открыл дверь в общую спальню, зевнув и заваливаясь на свою кровать. Новый Год прошел, так что близнецы ушли к себе в комнату. Аманэ спрятал одну руку за спину, прикусывая губу и оттягивая ворот шерстяного свитера, что натянул на себя совсем недавно. Цукаса, не услышав от брата ответа, в то время как старший при этом стоял около его кровати, нахмурился. Медленно обернулся, разглядывая близнеца с головы до ног. Ничего необычного… Теплый свитер и под ним, наверно, шорты. Свитер был уж очень длинным, так что их просто не было видно. Более странным было разве что личико старшего брата, который был красным настолько, что сначала Цукаса было решил, что у его близнеца высокая температура. Затем взгляд младшего вернулся к одежде и Цукаса незамедлительно изогнул правую бровь. «На дворе, конечно, зима… Но дома же не настолько холодно, чтобы теплый свитер натягивать…» Пару раз Цукаса моргнул, обдумывая такую простую мысль. — Эм, Аманэ… Тебе не жарко?
— Да… Немного, — стоило Аманэ ответить, как он вспыхнул, становясь красным ещё больше, хотя младшему прежде думалось, что больше краснеть уже просто невозможно. Странно вел себя по итогу не только отец, но и старший брат. Цукаса сам себе усмехнулся, во все глаза наблюдая за братом. Даже голос, который в последнее время любил ехидно вставлять своё слово при любом действии старшего близнеца, похоже оказался озадачен его состоянием. Иначе Цукаса не мог понять, почему даже не услышал внутреннего приятеля. Аманэ тем временем, под внимательный и непонимающий взгляд близнеца, медленно зашагал к кровати младшего. — Что-то мне жарко… Не снимешь это с меня?
Аманэ точно приметил, как у Цукасы глаза стали двумя блюдцами от его просьбы. Да старший и сам был готов сгореть со стыда… А то ли ещё будет.
Цукаса всмотрелся в любимое лицо брата. Черные ресницы слегка подрагивали, взгляд опущен прямо в пол, зуб каждую секунду прикусывает пухлую губу, острые плечики мелко подрагивают. Такой невинный и такой… Соблазнительный вид. А ведь Цукаса не хотел ничего делать с братом, хотя Аманэ весь праздник будто провоцировал и подталкивал к этому. То сам себе по стройной ножке проведет, то губы оближет, то заискивающе посмотрит… Будто сам напрашивался. Странно, что родители не заметили таких вызывающих махинаций со стороны старшего.
— Родители же в соседней комнате, — Цукаса отрицательно мотнул головой, когда руки, наоборот, будто будучи отделенными от мозга, потянулись к низу свитера старшего брата. Аманэ как-то странно дернулся, будто не Цукаса его коснулся, а змея, и замер истуканом. Моргнул.
— Я заказал им столик в одном ресторане… Как хотела мама, дома мы отпраздновали. Теперь они смогут… Провести оставшуюся ночь вместе, — Аманэ проговорил ответ с большими запинками. Язык почему-то не слушался и не хотел соединять слова в предложения. Сердце старшего заходилось в бешеном ритме, будто сейчас либо вырвется из груди, либо старшего хватит сердечный приступ. Аманэ хотел, чтобы родителей ночью дома не оказалось… Желание совпало с мечтами отца и Аманэ не смог не воспользоваться этим. И родителям подарок сделал, и сам получил, что хотел. Конечно, пришлось просить помощи у Иясу, у которого, в отличие от близнеца, было достаточное количество денег чтобы устроить родителям романтичную ночь. Правда глава клуба несколько раз выразительно стрельнул глазами в сторону близнеца, как бы намекая, что догадался зачем Аманэ выпроваживает старшее поколение на ночь. Удивительно, что после ночи в клубе Иясу и остальные ребята ещё не растрезвонили об увиденном всей школе. Может быть никому и не рассказали, но явно взяли на заметку. Особенно Хьюго, который решил начать подтрунивать над близнецом. Ведь он помог не только с подарком для родителей, но и… С подарком для близнеца.
— Во-от как, — Цукаса непроизвольно облизнулся, начиная медленно поднимать кофту старшего брата, намереваясь снять через голову. Аманэ не сопротивлялся, позволил стянуть с себя свитер, оставшись полностью обнаженным. Цукаса от удивления присвистнул, когда понял, что шортов на близнеце не было… По крайней мере именно в этот момент. Во время праздника, конечно, они на близнеце были, но перед тем, как зайти в комнату, Аманэ предусмотрительно их с себя снял.
— Тебе понравился мой подарок? — Аманэ склоняет голову, стеснительно отводя взгляд. И заметил полу-удивленный взгляд младшего близнеца. Цукаса, как понял сам старший, от увиденного вообще выпал в осадок, засмотревшись на «одежду» близнеца. Ошарашенный от увиденной картины взгляд младшего метался вверх-вниз по телу брата. А Аманэ от молчания со стороны брата стало как-то не по себе… «Неужели не понравилось?» Тревога от такого варианта юрким ужом оплела шею, с каждой секундой молчания сдавливая её всё сильнее. Аманэ даже почудилось, что у него и правда на шее веревка, которая всё больше и больше стягивает нежную шею. Аманэ неловко помялся на месте, шмыгая носом и отводя взгляд к окну. — Не понравился?
— Где ты только это раздобыл? — у Аманэ от сердца отлегло, когда младший близнец всё же соизволил ответить на поставленный вопрос, выводя тем самым старшего брата из состояния страха. Цукаса сглотнул, вставая со своей кровати и вставая напротив брата. Аманэ от такого тесного контакта и пристального разглядывания хотелось заползти от стыда куда-нибудь под диван. Но он терпел, хотя уверен — ещё месяц назад тут же бы сбежал. Впрочем, такого бы просто быть не могло — Аманэ никогда бы такого не сотворил. Цукаса осторожно хватает близнеца за алого цвета ошейник, заставляя Аманэ от неожиданности слегка дернуться и подойти к близнецу вплотную. Цукаса всё никак не может найти нормальных слов и хоть как-то отреагировать на выходку старшего брата. Аманэ и правда, за исключением ошейника с металлической окрашенной в золотой цвет цепочкой, был нагим. Хотя… Кроме ошейника, что привело Цукасу в ещё больший шок, Аманэ умудрился обмотать себя атласной лентой красного цвета. Ещё и рыжий хвост выглядывал… И вот у Цукасы были большие сомнения, что этот хвост крепился на какой-нибудь ремень, потому что чего-то похоже на брате и в помине не было. Только красные ленты. Аманэ действительно подарил ему… Себя. В прямом смысле, у него даже бантик на талии имелся. Цукаса с великим трудом подавил порыв тут же «распаковать» свой подарок. Стоило младшему глянуть на смущенного старшего брата, как младший улыбнулся. — Не волнуйся, Аманэ, мне очень понравилось.
— Что-то по твоим действиям этого не видно… — Аманэ пробурчал фразу себе под нос, почти что неслышно. Разумеется, младший её уловил и с трудом смог подавить ехидный смешок. Цукаса сейчас пребывал в некой прострации потому и не реагировал, но Аманэ умудрился воспринять его молчание и бездействие по-своему. Как и всегда. «И это мой Аманэ? Никогда бы не поверил…»
Цукаса залезает рукой под ошейник, оглаживая кожу, что заставляет Аманэ крепко зажмуриться и ухватиться всеми пальчиками за младшего брата. Аманэ никогда не понимал, как Цукаса умудряется доводить его до полуобморочного от удовольствия состояния, даже не дотрагиваясь до эрогенных зон. Старший хотел было отодвинуться, неожиданно смутившись тем, что ему в пах явно что-то упирается, но даже не смог шевельнуться: почувствовав подобие сопротивления, Цукаса просто свободной рукой за талию прижал брата к себе. Путь отступления был отрезан.
— Пришел ко мне в таком виде и в самый последний момент решил слинять? Аманэ-Аманэ… Не прокатит, — Цукаса рассмеялся, нежно поглаживая кожу близнеца на спине, пытаясь успокоить. И хоть его слова вкупе с действиями скорее должны были напрячь… Аманэ, как всегда и происходило, почти сразу же расслабился, разомлев от мягкого тембра голоса близнеца и нежных поглаживаний по спине. Вот только через пару секунд рука со спины пропала, как и с шеи, а сам Цукаса опустился на колени, мягко оглаживая бедро близнеца, на котором также была лента. Аманэ втянул носом воздух, от неожиданного ощущения качнулся из стороны в сторону и едва сдержал себя, чтобы не удрать. Постепенно, с каждым действием брата, решимость близнеца слегка уменьшалась, заставляя его рассмотреть хотя бы в мыслях вариант побега. Было видно по искрящимся золотистым цветом глазам брата, что он здорово завелся. Аманэ ожидал, что Цукаса заценит подарок, но чтобы настолько…
Аманэ так глубоко ушел в свои мысли, и лишь когда влажный язык младшего коснулся кожи на бедре, остаточная решительность Аманэ иссякла окончательно. Аманэ даже не понял, как он оказался у двери и схватился за ручку, пытаясь открыть. Не вышло. Только потом Аманэ вспомнил… Что сам её и запер.
— Был таким решительным, всё время за столом специально действовал мне на нервы, а теперь вдруг передумал? — Цукаса мелодично рассмеялся, хватая близнеца за запястье. Старший зажмурился, чувствуя головой соприкосновение с подушкой. Сразу же распахнул глаза, ойкнул, увидев на себе изучающий взгляд младшего брата. Цукаса неожиданно улыбнулся, продолжая смотреть в лицо, в то время как наглые пальчики младшенького несильно сжали два розовых соска, заставляя Аманэ протяжно застонать. — Где ты всё же раздобыл такое?
— Ну… Я… Спросил… — Аманэ попытался ответить, тяжело дыша. Голос срывался, язык отказывался слушаться каждый раз, стоило Цукасе хоть немного надавить на розовые горошинки. А Цукаса, будто издеваясь, склонялся всё ниже к лицу своего близнеца.
— Что ты только что сказал? Я не понял, говори внятнее, — Цукаса явно потешался над мучившимся братом, продолжая терзать его чувствительные бусинки. Аманэ уже от возбуждения и стыда одновременно начал тереться бедрами об матрас, пытаясь переключиться хоть на что-то другое.
— Цу… Каса… Пере… Стань… — Аманэ произносил на выдохе, чувствуя, что уже просто не может сдерживаться. Желание побега за несколько минут, благодаря младшему, преобразовалось в желание крикнуть на весь дом незамысловатое: «Да возьми ты меня наконец!»
Цукаса всё же сжалился, притягивая близнеца к себе за ошейник и впиваясь в губы. Аманэ оставалось лишь подчиниться, прикрывая глаза и без сопротивления позволяя близнецу пройтись языком по зубам, потрогать десну и наконец сплестись с его собственным языком. Аманэ обожал поцелуи… В этот момент ему казалось, что он на седьмом небе от счастья и даже, когда Цукаса отстранился, Аманэ просто не сдержался, хватая брата за острые плечи и вновь утягивая во влажный поцелуй. Цукаса от такого поступка умудрился даже в слиянии губ присвистнуть, в то время как его руки нащупали бант у старшего близнеца на теле. Аманэ чувствовал каждое прикосновение шаловливых холодных от нетерпения пальцев к своей коже, пока Цукаса развязывал бантик. Стоило холодным пальчикам дотронуться до тела старшего, как Аманэ будто электрическим зарядом прошибало, заставляя его непроизвольно каждый раз мычать в поцелуй.
— Надо же… Какой ненасытный, — Цукаса не смог не прокомментировать, когда близнец наконец насытился. Младший специально позволил Аманэ получить то, что старший так любит и самому прервать поцелуй. Аманэ тяжело дышал, стараясь набрать в легкие потраченный воздух, в то время как по его подбородку текла оставленная после поцелуя слюна. Пару секунд Аманэ и вовсе не понял сказанной братом фразы… Пока не обдумал их смысл, не почувствовал стекающую слюну и не увидел ехидный взгляд младшего брата. Цукаса прямо на своих глазах видел, как уши близнеца с каждой секундой всё больше окрашиваются в красный цвет.
— Иясу… Я попросил его достать всё это для меня, — Аманэ наконец смог нормально ответить близнецу на вопрос, боясь, что Цукаса вновь начнет его пытать. Вот только стоило Аманэ увидеть у близнеца во взгляде отпечаток ревности, как он понял — надо было соврать. Вот только было поздно, особенно четко Аманэ это ощутил, когда младший прикусил сосок губами, слегка оттягивая. Аманэ выгнулся дугой, тихо простонав. — Цукаса!
— И он тебя этой лентой и обматывал, да? — Цукаса сверкнул глазами. Аманэ тяжело дышал, каждый раз издавая судорожные вздохи, когда младший дотрагивался языком до его сосков. Поистине приятное чувство, и одновременно с тем какое-то постыдное…
— Нет… Он… — Аманэ ойкнул, когда пробка с хвостом, которую Цукаса нащупал, вошла ещё глубже. Через пару минут, за которых Аманэ познал все круги как ада, так и рая, Цукаса всё же смилостивился и устроил своему близнецу передышку, разрешая перевести дыхание. Аманэ, улучив момент, тут же схватил близнеца за щеки, заглядывая в родные янтарные глаза. — Он просто мне их дал… Когда я попросил. Я сам их мучился и обматывал вокруг себя. Для тебя.
Иясу особенно не отказывал в просьбе, даже не спрашивал зачем. В принципе, атласные ленты можно было купить и самому в магазине, а вот с хвостом и ошейником… Было сложнее. Именно из-за них Аманэ и обратился к главе их клуба. Иясу не комментировал, не упрекал, почти сразу же раздобыл члену его клуба всё, что тот попросил. Включая и ещё несколько вещей… Которые по плану Аманэ понадобятся позже. И если обмотать себя лентой было ещё не настолько сложно, то вот с анальной пробкой пришлось повозиться. И дело было не в сложности разработать себя, а в том, что… Аманэ чуть не умер, пока подготавливал себя. Пару раз сердце от всей этой ситуации так стучало, что Аманэ готов был попрощаться с жизнью. Однако, в итоге он жив и хвост, ради которого он сам себя пытал, у него появился.
— Черт, Аманэ… Какой же ты… Мой, — Цукаса не мог подобрать нормальных слов, чтобы описать свои мысли. Когда он снял ленты с близнеца, то боялся, что Аманэ перестарался и на коже старшего остались следы, но в итоге обошлось. Одним резким движением младший перевернул брата на живот, заставляя поднять бедра. Аманэ подчинился, вставая на локти и опуская голову, постанывая каждый раз, стоило Цукасе начать двигать пробкой. Аманэ боялся потерять сознание от удовольствия каждый раз, когда близнец плавно прокручивал игрушку внутри и двигал ею назад или вперед, невообразимым образом постоянно находя простату. — И всё такой же чувствительный…
Аманэ жмурился и покусывал губы, чтобы сознание, уйдя в эйфорию, не помахало ему ручкой на прощание.
— Пожелания какие-то будут? — Цукаса вскоре достал игрушку, притягивая близнеца к себе со спины, ласково гладя по спине. Аманэ даже от таких обычно не возбуждающих движений чуть было не кончил. Старший чуть дернулся у брата в руках, запрокинув голову. Волосы близнеца попали прямо на плечо младшего, из-за чего Цукаса испугался, как бы он не вывихнул себе шею таким действием.
— Делай со мной всё, что твоей душе угодно… Сегодня я весь твой, что бы ты не задумал со мной сотворить, — Аманэ тихо ответил, прикрыв глаза. И вот вроде бы Аманэ и так всегда принадлежит брату… Вот только иногда Аманэ мог отчего-то отказаться. Цукаса никогда не заставлял, прислушиваясь к желаниям близнеца. Но сегодня Аманэ решил, что действительно позволит брату делать с ним всё, что тому придет в голову. Без единого возражения…
Стоило Цукасе услышать такие незамысловатые слова, как Аманэ вновь оказался лицом на подушке с приподнятыми бедрами. Аманэ глянул в сторону близнеца, смотря, как тот роется в ящике тумбочки. Старший лишь положил голову на подушку, прикрывая глаза. Послышался звук открывшейся баночки со смазкой. Неожиданно запахло клубникой. «Новая что ли… Люблю клубнику…»
Аманэ лишь коротко вздрогнул, когда два пальца вошли в его анус, начиная давить на стенки, подготавливая тем самым к основному акту. Да, младший догадался, что близнец специально сам себя разработал, чтобы Цукаса не тратил время… Вот только подготовка близнеца приносила младшему какое-то странное удовольствие, так что он не смог удержаться. Да и бояться, что Аманэ будет вдруг больно, не придется. Настоящая причина была в этом… Так младшему было просто спокойнее. Лучше он сам подготовит и будет уверен, что никакой боли Аманэ не испытает. Он специально даже клубничную смазку раздобыл… Ведь знал, что близнецу так нравится клубника.
Всё же Аманэ просто не выдержал, сам начал насаживаться на пальцы близнеца и тихонько скулить. Ведь Цукаса прекрасно знал, что Аманэ очень нетерпеливый, но всё равно медлит. Аманэ даже начал думать, что Цукасе просто банально нравится процесс подготовки… Иногда это длилось больше, чем сам акт. Нет, Аманэ изнывал от удовольствия в любом случае, но сейчас почему-то хотелось почувствовать брата в себе. Аманэ даже непроизвольно вильнул бедрами.
— Эгегей, а кто сказал, что сегодня всё будет, как я хочу? — Цукаса рассмеялся, несильно шлепнув нетерпеливого близнеца по одной из ягодиц. Аманэ от такого негромко вскрикнул. До этого Цукаса прежде никогда не шлепал… Вот только парадокс был в том, что Аманэ приносило наслаждение всё, что бы Цукаса не сделал. Даже если младший близнеца свяжет и станет плеткой бить — Аманэ не сомневался, что даже тогда он боль вряд ли почувствует. Вот только вместе с этим старший прекрасно знал, что Цукаса никогда до такого не опустится — он и к ягодице-то почти невесомо прикоснулся, скорее погладил, чем ударил. Просто от чего-то такого нового Аманэ ощущается всё в два раза острее. Аманэ был готов застонать, что близнец продолжает медленно и плавно двигать пальцами. От нетерпения старший даже руку прикусил. «Ну пожалуйста, Цукаса… Возьми меня… Я не могу больше-е-е!»
Стоило Аманэ об этом подумать, как Цукаса наконец вошел членом в задний проход. А затем Цукаса неожиданно сел на пятую точку, расставив коленки, утянув близнеца при этом за собой.
— Подвигайся тогда для меня, — Цукаса тихо прошептал брату на ушко, но всё же задал темп сидящему на нем брату. Младшим осторожно и мягко опустил близнеца до конца на свой член, а затем начал слегка приподнимать и обратно опускать. Аманэ пару десятков секунд сидел в ступоре, потому что раньше его не просили двигаться самому, но в итоге уловил заданный ритм и начал уже насаживаться сам. Было так хорошо. Цукаса неведомым образом мог доставить брату немыслимое наслаждение. И всё бы хорошо… Но удовольствие всегда получает лишь Аманэ. Конечно, он помнит, что они с Цукасой это уже обсуждали — младший сказал, что получает наслаждение, когда занимается этим с близнецом. Но что-то в последнее время только такое наслаждение старшего не устраивает… И в этом и заключалась вторая часть плана.
Через пару часов, которые у Аманэ чуть было не отняли все силы, Цукаса наконец вышел из него. Взял за руку, мягко потянув на себя и усаживая на колени перед своим пахом. И хоть Аманэ и сидел на коленях прямо перед близнецом, хоть он и надеялся на это… Но почему-то ему захотелось убежать.
— Сделаешь мне приятное? Только сегодня. Обещаю, — Цукаса взял близнеца за волосы, притягивая его волосы к своему члену. Аманэ за этот короткий промежуток уже успел гулко сглотнуть, зажмуриться и открыть рот. Вот только ничего не произошло. Аманэ в удивлении распахнул глаза. Цукаса просто наклонился к нему, впиваясь в чужие губы и почти сразу же отстраняясь, переставая держаться за волосы и просто их поглаживая. — Ладно… Не стоит.
«Он передумал!»
Такая простая мысль мигом пролетела у старшего в голове, заставляя его поморщиться от досады. Стало неожиданно как-то паршиво. И откуда-то поднялось раздражение.
«Ах вот значит как?»
Аманэ обиженно засопел, смотря на брата, который наливал близнецу в кружку воды. Они с Цукасой, опять же, говорили про минет. Цукаса сказал, что нет ничего страшного в том, что Аманэ не будет этого делать… Что он не хочет видеть, как Аманэ плохо от своих же действий. Вот только теперь Аманэ чисто из вредности хотелось доставить близнецу удовольствие. Не от собственного секса, когда по факту все ощущения получает именно старший, а хотя бы от близкого к нему процесса, где всё удовольствие получит младший.
«Ну не хочешь видеть меня при этом… Значит не будешь!»
Коварная мысль промелькнула в голове. Цукаса стоял спиной к нему, уже успев за всё мысли Аманэ налить себе воду. Аманэ цыкнул языком, заползая рукой под подушку — в прошлом он провернул похожее с ножом… Вот только кто бы знал, что сейчас его цель именно заставить Цукасу получить минет, а не прервать его.
— Аманэ, ты в порядке? Я не перестарался? — Цукаса сел на краешек кровати, ставя стакан с водой на тумбочку. Одна рука младшего оказалась на голове близнеца, мягко перебирая прядки черных волос.
— О нет… Не перестарался, — Аманэ тихо отвечает, но Цукаса улавливает в голосе брата какие-то странные нотки. Предчувствие вопит, что надо уносить ноги. Цукаса бы послушался, если бы не Аманэ. Ведь нельзя от брата ожидать чего-то… Неожиданного. Цукаса даже сам удивился мысли, что от Аманэ может идти опасность, еле подавил ехидный смешок. Вот только когда на его руках, которые находились в зоне досягаемости Аманэ, щелкнули замки наручников, младшему стало не до смеха.
— Аманэ? — Цукаса сначала не понял, что произошло. Переводил глаза с близнеца на скованные руки и обратно. Аманэ молча отцепил от своего ошейника конец цепи, обматывая ею наручники и прицепляя к изголовью кровати. Цукаса пару раз моргнул, пытаясь понять происходящее. Аманэ подложил под голову близнеца подушку, слезая с кровати и открывая запрятанную в шкаф коробку. — Что ты задумал?
— То, что ты так хочешь, но не даешь мне сделать, — раздаются мягкие шаги. Аманэ вернулся обратно к близнецу, держа в руках черный лоскут ткани. Тогда Цукаса и осознал, что шестое чувство его не подвело. Аманэ действительно черт знает что задумал. Цукаса успел лишь дернуться, когда на его глаза опустилась повязка, полностью лишая зрения. Младший начал мотать головой из стороны в сторону, пытаясь сдернуть повязку, Аманэ взял стакан с водой, осушая его до дна и глубоко вздохнул. Цукаса сжался, перепуганно продолжая ерзать. Старший близнец погладил брата по щеке, садясь брату на ноги. — Цу, всё хорошо. Не бойся.
Цукаса хотел было что-то ответить, но слова застряли в горле, когда он почувствовал, что Аманэ легонько лизнул его член языком.
— Ты сказал, что не хочешь смотреть, как я чуть ли не падаю в обморок… Вот и не смотри тогда, — Аманэ пару раз облизнул головку и неожиданно, выбивая из близнеца удивленный вздох, взял в рот плоть чуть ли не во всю длину.
— С-стой… Аманэ… Не надо… — Цукаса попытался вывернуться, но наручники мешали. Аманэ порадовался, что решил обездвижить близнеца… Иначе бы просто ничего не вышло, Цукаса не дал бы сделать задуманное. Цукаса хотел было ещё что-то возмущенно сказать и облегченно вздохнуть, когда Аманэ наконец отстранился, выпустив инородное изо рта. Цукаса надеялся, что выпустил он не из-за того, что упал в обморок… Вот только без возможности видеть и хоть как-то повлиять на ситуации или хотя бы узнать, что там с Аманэ, беспокойство раскаленными иглами расползается по всем нервам младшего. Потому что
Аманэ молчит и ничего не делает. Аманэ тяжело дышит, высунув язык — если бы у Цукасы не были завязаны глаза, Аманэ бы сгорел со стыда из-за своего вида. Впрочем, если бы глаза не были завязаны и не было наручников, едва бы младший позволил такое провернуть. Самое ироничное для Аманэ в этой ситуации было то, что альтернативного Цукасы даже связывать бы не надо было — он просто заставлял. А с нынешним… Приходилось изгаляться. С другой стороны, было в сложившейся ситуации для старшего что-то… Завлекающее. Наконец роль главного принадлежит Аманэ. Наверное, впервые… Это было необычно и притягательно. Цукаса любил управлять, быть главным, в то время, как Аманэ всегда автоматически доставалась роль управляемого. И Аманэ она даже нравилась… Но побыть недолгое время главным было очень заманчиво.
Аманэ, вторя своим мыслям, медленно склонился к паху близнеца, беря в рот плоть. Уже не во всю длину, а только лишь головку. Толкает её за щеку, нежно полизывая и двигая головой вперед-назад, будто леденец облизываешь. Цукаса сначала держался, Аманэ это точно видел. Он даже при сексе никогда не стонал — учитывая странный комплекс близнеца по части страха, скорее всего не хотел показаться слабым. Вот и сейчас он сдерживался изо всех сил, даже было видно, как напряглись скованные руки и слышно, как потяжелело дыхание младшего. Аманэ заглатывает глубже, продолжая ритмичные движения. Одной из мыслей, не добившись от близнеца хоть какого-то звука, у Аманэ мелькает легонько укусить. До нельзя заманчивая идея отпадает, когда Цукаса издает хриплый стон. Аманэ проводит по выступающим венам по всей длине языком, вырывая из близнеца стон полный наслаждения.
Сил терпеть у младшего просто не было… Чисто физически сдержаться стало невозможно. А Аманэ, будто издеваясь, продолжал двигать своей головой. Цукаса только сейчас уловил какой-то странный звук. Бубенчика. Потом вспомнил, что слишком увлекшись подарком, не обратил внимания на позвякивающий колокольчик у брата на ошейнике. Цукаса судорожно сглотнул, вновь постанывая и выгибая спину дугой, когда Аманэ заглатывает во всю длину.
— Эй, Цукаса… — Аманэ снимает с глаз брата повязку. Цукаса жмурится, привыкая к свету. Открывает один глаз, замечая раскрасневшееся, но почему-то странно довольное личико близнеца. Аманэ вызывающе проводит острым ноготком по животу близнеца, вырывая из всё ещё не отошедшего от прошлого оргазма Цукасы очередной стон.
— Что? — Цукаса растерянно спрашивает, с глазами-монетками наблюдая за тем, как Аманэ садится ему на живот и склонятся к лицу. Цукаса не знает, что он хочет после всего произошедшего с братом сотворить: то ли плеткой отодрать, то ли за соски покусать. Или по очереди, для хорошего наказания. Аманэ смущается, тупит взор, опуская глазки с пушистыми ресницами. Цукаса даже диву дается, как после всего этого Аманэ может смутится. Сам же всё затеял. «В тихом омуте черти водятся…»
— Можно я… — Аманэ тяжело дышит, Цукаса видит, как вздымается грудь старшего брата. Аманэ пару раз открывает и закрывает рот, видимо решаясь, стоит ли ему говорить дальше. Стесняется, вероятнее всего. Цукаса, если бы не был связан, погладил бы близнеца по волосам… Потому что такое рвение на робкого Аманэ возникает постоянно. — Можно я ещё пару минут поиграюсь с тобой?
Цукаса от подобного вопроса даже закашливается. Мягко говоря, младший оказался ошарашен.
«И ты ему позволишь? Хочешь, чтобы он посчитал тебя слабым?»
Голос, о блокировке которого на время пытки Цукаса просто забыл, язвительно произносит два вопроса. Первой реакцией Цукаса хотел крикнуть, чтобы он не подслушивал, потом передумал. Толку от крика не будет, голос только сильнее наорет. Позволить Аманэ стать главным… Действительно было странным вопросом. И ещё пару месяцев назад Цукаса бы отказался. Вот только Аманэ так мило закусывал нижнюю губу, состроив при этом просящее выражение лица, что Цукаса просто не смог бы сказать «нет», даже если бы захотел.
— Ла-адно… — Цукаса всё же отвечает. Аманэ, получив от брата положительный ответ, тут же впивается младшему в губы. У Цукасы от неожиданности даже дыхание перехватывает. Аманэ целует мягко, но долго. Обычно власть, даже в части поцелуев, всегда принадлежала Цукасе, но сейчас он физически не мог отстраниться. Аманэ без особых преград впервые проник к младшему близнецу в рот, проходясь языком по всей поверхности. Цукаса послушно лежал, прикрыв глаза, давая Аманэ полную свободу действий.
***
Цукаса потер руки, которые вскоре были освобождены от наручников, тяжело дыша. Аманэ будто за все месяцы отыгрался на нем: целовал так нежно, медленно, приторно и головокружительно. Цукаса даже не думал… Что у него может закончится воздух первым, а не у старшего близнеца. Если Цукаса от нескольких минут уже начал глотать воздух словно утопающий, то у Аманэ будто второе дыхание открылось. Он дал близнецу передохнуть пару минут, а потом вновь впился в губы. Цукаса даже не знал, сколько Аманэ его целовал…
Мысли тогда улетели далеко и надолго. И пока возвращались как-то странно медленно.
— Цукаса… Ты злишься? — Аманэ осторожно спросил, шмыгнув носом. Цукаса посмотрел на него, прищурившись, но затем мотнул волосами. Не сказать, чтобы он разозлился… Было немного не по себе, что Цукаса не был тогда главным, но в целом какой-то злости не было.
— Нет, не злюсь… Но, — Цукаса задумчиво наклонился корпусом сначала в одну, затем в другую, и пронзительно посмотрел на старшего брата. Аманэ поёжился, по голой спине от такого взгляда пробежались мурашки. Аманэ надеялся, что раз Цукаса разрешил делать с ним обездвиженным всё, что угодно, то и последствий от этого никаких не будет. Вот только стоило Цукасе взять его за ошейник, опрокидывая обратно на подушку. Цукаса хищно облизнулся, наклоняясь к красному ушку старшего брата. — Но раз ты такой энергичный, значит мы можем продолжить?
Аманэ тихо простонал, но послушно раздвинул ноги. А затем Цукаса взял близнеца ещё четыре раза. Для профилактики от подобных выходок.
***
— А зачем мы туда лезем? — Аманэ шмыгнул носом, ставя одну ногу на перекладину лестницы, которую Цукаса нашел в гараже дома. После последствий сковывания брата Аманэ хотелось лечь и не вставать, потому что жутко болела пятая точка. Нет, Цукаса, разумеется, не причинял в процессе боли, просто вовремя не остановился. Аманэ, вообщем-то, и не жаловался — ему было хорошо, хоть старший и был слишком измотан. Даже небольшая боль не приносила морального дискомфорта. Сейчас близнецы лезли на крышу. Цукаса добрался до конца, пропадая на пару секунд, а затем вновь высовываясь своей мордашкой к старшему брату с крыши. Аманэ, находясь до этого на самой нижней перекладине одной ногой, неожиданно слез обратно на твердую землю. Сжал руками перекладину, на которой до этого находились ладони, и с закравшимся в один миг подозрением. — Ты же не хочешь взять меня для разнообразия на крыше?
У Цукасы, в который раз вместо глаз появляются два блюдца, а затем он неожиданно захохотал, закрывая глаза одной рукой.
— О Господи, Аманэ… Ничего такого, я всего лишь покажу тебе мой подарок, — Цукаса улыбается и вновь пропадает из поля видимости старшего близнеца. Аманэ что-то кряхтит, карабкаясь наверх. Он и уроки физкультуры то в школе с трудом морально переносил, так что даже лестница для него оказалась в какой-то мере испытанием, как недавний экзамен по канату. Он чуть ли не визжит от радости, когда ноги наконец касаются ровной поверхности.
Аманэ, оглянувшись, из-за сумерек не сразу замечает Цукасу: он сидит на пледе, похлопывая на место рядом с собой. Аманэ чешет шею за ошейником, который Цукаса попросил оставить, мягкими шагами подходит к близнецу и садится рядом. Цукаса улыбается, показывая куда-то наверх пальцем. Аманэ хлопает глазами, а затем задирает голову. Звезды… Такие далекие, но вместе с тем такие яркие. Аманэ завороженно уставился на звездное небо, выискивая знакомые созвездия. В прошлом Аманэ очень любил звезды… Но после возвращения они не казались ему такими яркими и притягательными. Однако, мельком взглянув на брата, Аманэ осознал — в такие моменты они вновь завораживают его. Эти разноцветные точки были со старшим Юги везде: они были как в Альтернативном прошлом, так и в нынешнем. Они знают всех, они слышал всех. И только звезды в этом мире знают о главной ошибке близнеца… Знают, что прежде он убил младшего брата. Ведь звезды следили за них в любом из миров.
— На самом деле это не весь подарок, — Цукаса легонько хлопает старшего брата по плечу, а затем указывает на что-то, закрытое очередным пледом. У Аманэ сердце начинает бешено стучать, когда у него возникает вариант, что может быть спрятано. Ночь, крыша, звезды… И странные походы близнеца. Неужто Цукаса все это время собирал деньги на подарок для брата? Всё сходится, но Аманэ не верит. Не может ему так повести, после всего, что он натворил в прошлом.
Однако, стоит Цукасе осторожно сдернуть плед, как Аманэ удивленно вскрикивает, ведь перед ним и правда стоит новенький телескоп. Аманэ уж и вовсе решил похоронить мечту глубоко в своём сердце… Но Цукаса, опять сам того не подозревая насколько, сделал старшего по истине счастливым. В порыве чувств Аманэ кидается на близнеца, крепко обнимая, без перебоя произнося заветное «Спасибо!». Цукаса лишь счастливо улыбается. Ведь когда счастлив Аманэ, то счастлив и Цукаса…
