Цифровое видение

Вызывать подозрений нельзя. Арсений же человек. Почти. Ну хорошо, если честно, он высокотехнологичная модель разумного андроида, очень близкая версия к тем самым людям. Его отправили в этот полный людей мир, чтобы поучиться всему, что те умеют. Естественно, первые несколько месяцев Арсений наблюдал на расстоянии. Пару раз выходило, что ему предъявляли за то, что «вообще-то неприлично смотреть настолько прямо на незнакомых людей». Он тогда ещё удивился, не такие уж интимные моменты он застал, чтобы так сильно стыдиться. Правила приличия он знал наизусть, но не припомнит в них что-то про запреты смотреть на читающих в парке людей. Обновления подгружаются всегда вовремя. Арсений усмехается, попивая кофе. Да, он от этого не сломается и не закоротит. Хорошо спроектирован, это не может не радовать. Даже предусмотрена зарядка во время сна. Себя он считает уникальным и неповторимым, что вселяет уверенность в его душу. Если, конечно, у него, как у машины, есть таковая. Арсений начинает общаться с людьми по собственной инициативе только спустя полгода обитания в предложенной среде. У людей есть нечто, что сложно поддаётся исчислению. Чувства – наиболее сложная часть из всего, что есть в этих кожаных. Арсений думает это слово в своей голове и усмехается в бумажный стаканчик. Он с большим интересом начинает общаться с Серёжей, потому что как раз он очень похож на человека, от которого не ожидаешь подвоха. Матвиенко пытался пару раз разыграть или жёстко пошутить над Арсением, но когда это не возымело должного эффекта, то уважать его Серёжа стал как равного. Была ситуация, поставившая под сомнение человеческое происхождение Арсения. Матвиенко, каким-то не поддающимся статистике случаем, оказался в машине с пьяным водителем. Сам же андроид сидел себе на заднем сиденье и ничего не подозревал, однако наблюдательность и расчётная система помогли избежать столкновения с огромной фурой. Тогда-то Серёжа заметил, что при работе системы, у Арсения чуть подсвечиваются глаза, становясь по цвету похожими на морскую воду. – Я – андроид, – признался Арсений, когда оба оказались у Матвиенко дома, – разумная машина. Потому и не дал нам попасть в автокатастрофу. – А на каком программном обеспечении? – спокойно интересовался Серёжа, наливая себе виски, сегодня можно. – Специально разработанном моим создателем, – так же просто ответил Арсений. – Ты ведь не пришёл уничтожить всё человечество, так ведь? – Типун тебе на язык, – вот тут Арсений возмутился, – нет, конечно. Просто цель: научиться быть человеком и быть полезным обществу. – Ну тогда ладно. Изучай на здоровье, – выпил свою порцию Сергей, садясь за стол. – Тебя это не отталкивает? – уточнил Арсений, присев рядом. – С какого перепугу? Как ты был мне другом, так и остался. Подумаешь, шестерёнки в тебе. В людях и не такое бывает. – Друг, – вздохнул успокоенно Арсений, получая уведомление об обновлении статуса собеседника. Арсений не навязывается лишний раз, разговаривает с новыми людьми по необходимости, но чувствует, что ему чего-то не хватает. Обновление заставляет поднять голову и упереться взглядом в ближайшую стену. Цифровой проектор дополненной реальности выводит в видимое варианты провождения времени. Арсений выбирает прогулку по парку. Именно там он впервые видит его. Человека выше его ростом, который словно ребёнок гонялся за собакой породы мальтипу. Всё это веселье на смартфон записывает девушка, смеющаяся громко и искренне. Арсений присаживается на скамейку рядом, наблюдает внимательно. Такое непосредственное и радостное поведение обычно свойственно детям. А парню, кажется, совсем наплевать. Он смешно высовывает язык, будто пытается скопировать собаку во всём, сгибает своё высокое тело пополам, чтобы быть ближе к крошечному животному, при этом улыбаясь так довольно, как обычно радуются неожиданному подарку. Арсений сам невольно улыбается, потому что происходящие подходит под категорию «мило». А ещё он ощущает, как кожа на лице теплеет и наверняка немного становится ярче. Арсений быстро анализирует имеющиеся в картотеке эмоции и понимает, что чего-то не понимает, потому что названия этого явления он не знает. Андроид пугается того, что чего-то не знает. Он отправляет запрос на обновление и намеревается идти домой, как на него обращает внимание тот самый парень. – Давай с нами! – простодушно предлагает он, останавливаясь, а пёс в это время прыгает, опирается на ноги человека, призывая вернуться к игре, – Толик, примем ещё одного игрока? Собака смотрит на сидящего на лавочке Арсения и наклоняет голову в сторону. Принюхивается и бежит обратно к хозяйке, забывая про игру. – Ты чего, Толик? – спрашивает девушка, поднимая своего питомца на руки, – чего испугался? Это просто человек, что такое? – Просто совсем немного их побаиваюсь сам, – говорит Арсений, поддерживая разговор, пребывая в некоторой растерянности, – чует, видимо. – Толик не из робких, – уверяет девушка, информацию о которой Арсений из-за вовлечённости в происходящее просто не успел ранее отсканировать. – Да ладно тебе, Ир, – развеивает сомнения голос молодого человека, который остался стоять на месте, – это же новая информация. Привет! Арсений пользуется тем, что объект изучения обратился именно к нему. Сканирование занимает несколько секунд. Перед ним стоит Шастун Антон Андреевич, рождённый 19.04.1991 года, вредные привычки которого курение. В базе также имеется пара черт характера, такие как общительность, доброжелательность и открытость. Арсений немного улыбается, маша рукой в ответ. – Привет. Я Арсений, – протянуть руку для знакомства нужно, необходимость выполнена. Ну и ещё нужно исключить называние по имени раньше, чем произошло знакомство. – Антон, – субъект сначала тоже протягивает руку, потом приходит в замешательство, вытирает ладонь о джинсы и снова подаёт, – потные ладошки, неловко было бы. Арсений не понимает, что такого в выделяющейся жидкости. Это же естественно, тем более, человек бегал, физически себя нагружал, за такое не стоит даже оправдываться. Люди всё ещё странные существа. Общаться с Антоном интересно. Как для индивидуума, едва достигшего порога 30 лет, Шастун умеет совмещать в себе жизнерадостность ребёнка и глубинные знания мудреца. Он одинаково быстро сообразит, как весело провести время, так и дать по-настоящему дельный совет. У Арсения в базе данных есть статистика, что люди, зачастую, судят по паре критериев, быстро делают вывод и так решают, общаться с человеком или же перевести в другой статус. Арсений смог перевести Серёжу в статус друга спустя три месяца общения и только после признания в том, что он андроид. Антон же абсолютно спокойно становится другом спустя неделю. И Арсений пытается высчитать это по множеству признаков, потому что такой случай тянет на исключение во взаимодействии с людьми. Шастун не нагружает его обязанностями, чаще вообще забирает инициативу и даже пакеты, если они идут к тому в гости «смотреть фильмец и есть вкусняхи» конец цитаты. Арсений лишь напоминает о том, что он, на секундочку, качок (эта классификация тоже есть в базе) и какие-то десять килограмм ему как пёрышки. Но нет же, Антон на него смотрит укоризненно и забирает пакеты. Антон не навязывается и не считает своим долгом рассказать, как Арсению жить. Наоборот, он с любопытством ребёнка спрашивает про времена студенчества и радуется, когда вспоминает, что его собеседнику уже почти сорок лет. По крайней мере искренний смех и уверение «никакой ты не дед, Арс» вселяют уверенность. Кстати о сокращении имени. В настройках по умолчанию есть список «игнорируемые слова». Для самого Арсения странно, что в них находится версия собственного имени «Сеня». И, как система, в которой есть такая установка, он реагирует неконтролируемо на то, что его так называют. Однако Антон как будто знает, что этого делать не надо. Единственный раз, когда Шастун произнёс это сокращение было в контексте шутки, потому Арсений просто не успел обидеться или как-то резко отреагировать. Зато всякий раз, когда в его слуховые каналы через уши вливается мягкое и доброе «Арс», система снова ищет это самое проявление в базе, но не находит, продолжая выдавать реакцию совершенно неконтролируемо. И если раньше Арсений недоумённо глядел на друга и очень хотел спросить, почему он заставляет его «теплеть щеками», то сейчас он распробовал волну электрических мурашек и просто довольствуется этим. – Ты чего завис? – спрашивает Антон, заставляя Арсения вздрогнуть. – Ничего, просто задумался, – отмахивается он, выкладывая чипсы из пакета. – О чём? – Шастун усаживается на стул и наблюдает за тем, как Арсений разбирает покупки, – мне теперь интересно. Ты и правда выглядел так, будто в текстурах застрял. – В смысле? – андроид и не думал, что люди используют такие серьёзные термины в разговорах. – Забыл, что ты не рубишься в игры. Это когда есть пространство, по которому движется персонаж, а потом происходит баг и вместо дороги, по которой он шёл, проваливается в асфальт по шею и двинуться не может. – В моей системе обычно багов не происходит, – пожимает плечами Арсений, только сейчас понимая, что сказал прежде, чем проанализировать. Ведь между ними создалась такая атмосфера, что раскрыть свою тайну не казалось чем-то неправильным или слишком преждевременным. Антон на это откровение только смеётся. – Конечно же, ты ведь человек, – улыбается Шастун, продолжая внимательно на него смотреть, – неправдоподобно красивый человек. Ой… прости. – За что? Мне приятен этот комплимент, – привычное тепло оседает на щеках, Арсений к этому уже привык. – Правда? – Антон меняется в лице, глаза принимают более округлую форму. – Да, – легко отвечает Арсений, убирая уже пустой пакет в пакет для пакетов, чудная вещь. – Арс, – голос звучит неуверенно, андроид поднимает взгляд, чтобы просканировать, но не находит каких-либо причин такого волнения, – ты самый неожиданный человек из всех, кого я встречал и вряд ли когда-нибудь встречу. После таких слов Арсений не уверен, что у него не бывает багов в системе. Это не просто дружеские слова поддержки. Арсений слышит, различает нечто большее, глубокое, личное, что не говорят друзьям просто так. Антон глядит на него… мягко, будто Арсений не взрослый человек, а что-то подобное… высшей силе. Именно в этот момент приходит обновление – ответ на запрос, который Арсений отправил в первый день знакомства с Антоном. Система подгружает файлы под названием «дополнительные чувства», пока Арсений старательно вглядывается в глаза напротив. Обычно люди чувствуют себя неловко, отводят взгляд, смущаются… стоп, это уже эффект обновления? Арсений не знал об этом ещё пять секунд назад. – Не такой уж я необычный, – пожимает плечами Арсений, видя, что процесс загрузки почти завершён, осталось всего десять. – Самый необычный из всех, – мечтательно звучит голос Антона, подпирающего руками побородок. «Обновление завершено» гласит надпись на рабочем пространстве. Статус Антона резко меняется с «друг» на «возлюбленный». Арсений и сам чувствует, как лицевые мышцы распрямляются, а щёки теплеют ещё сильнее. Он хочет ретироваться и скрыться, сейчас же вернуться к себе в квартиру, по дороге подышать свежим воздухом, чтобы стук сердца не казался таким быстрым. – Кажется, баг системы всё-таки случился, – собственные динамики голоса будто тоже дали сбой и теперь хрипением искажают звук. – Арс, прости если что-то не то сказал, – Антон обеспокоен не меньше, он поднимается со своего места, хочет прикоснуться, но почему-то одёргивает руки, – раньше с тобой такое было? – Нет, – Арсений ищет взглядом за что ухватиться, поэтому совсем логично хватается за руку Антона, – меня раньше никто так не хвалил. Я так не реагировал… стой… Андроид снова оглядывает держащего его руку Шастуна и ловит деталь, которую раньше почему-то не замечал. – Ты знаешь, – утверждает Арсений, просто не представляя, как не додумался до этого раньше. – Знаю, – виновато кивает Антон, но руку всё ещё держит в своей, – как-то ночью, когда я остался у тебя, ты дверь прикрыть забыл. Я увидел, как ты подзаряжаешься. А потом у Серого спросил, он ничего толком не сказал, но уверил, что ты сам всё расскажешь, если будешь мне доверять. – И тебе… не противно? – удивляется именно такой формулировке Арсений, подходя ближе положенного расстояния при общении. – Нет. Ты это ты, кем бы ни был, – пожимает плечами Антон, притягивая к себе совсем близко, отчего Арсению зачем-то надо вдохнуть больше обычного. – Я разумная машина, Антон. Но в обновлениях появились «дополнительные чувства» и у тебя резко сменился статус. – У тебя глаза светились только что, теперь понятно, почему, – заключает Антон, продолжая выглядеть слегка растерянным, – и… какой же статус у меня сейчас? Арсений чувствует, будто его магнитит к Шастуну так сильно, что сопротивление будто не имеет смысла. Будто всех сил его собранного из прочного материала тела не хватит, чтобы отойти и уйти. Руки уже чувствовали раньше тепло человеческой кожи, точечно, когда дружески пожимали другие или подбадривали похлопыванием по плечу. Арсению хочется задержаться касанием на плече как можно больше и ощупать текстуру кожи ещё пристальнее. – У тебя теперь статус «возлюбленный», – произносит очевидное Арсений, а следом видит, как Антон удивлённо поднимает брови, – слишком… быстро? – Нет, что ты, – успокаивает его Шастун, решаясь опустить руки на талию, отчего андроид чувствует, как всё тело мелко вибрирует, приятно и… сладко? Причём тут вкусовые рецепторы, непонятно, – я давно хотел тебя перевести в тот же статус, но всё думал, не слишком ли это нагло. – А что обычно делают влюблённые? – в базе есть какие-то знания, но Арсений сейчас дестабилизирован, он боится сделать что-то не так. – Обнимаются точно, – уверено говорит Антон, тут же прижимаясь крепче, обвивая талию руками и укладывается головой на плечо. – Приятно и тепло, – спустя только несколько минут произносит Арсений, расслабляясь в руках, ловя грудью удары чужого сердца, и даже они кажутся тёплыми, – мне нравится тебя обнимать. Мне нужны какие-нибудь пособия по взаимодействию с возлюбленным? Антон тихо посмеивается, чуть отстраняется, чтобы заглянуть в глаза. Раньше прямого взгляда Арсений ждал с нетерпением, а теперь хочется отвести глаза, опустить ресницы и смотреть куда угодно, только не в яркую зелень напротив. – Можем посмотреть фильм с влюблёнными, чтобы ты имел представление об этом, – просто, без сомнений произносит Антон, переставая обнимать и ведя в гостиную. – Думаю, ни один фильм не сможет передать того, что я сейчас испытываю. Хотя, – Арсений щурится, – ты ведь силён в романтике? – Ну... да, – по виду Антон что-то прикидывает в голове. – Тогда научи меня, – Арсений говорит это серьёзно, словно речь идёт о боевом искусстве или же квантовой физике. – Любовь – не точная и уж явно не наука, Арс, – поясняет Антон, присаживаясь рядом на диване, – это иногда даже словами не описать. Но что я уверенно могу тебе сказать, так это то, что если тебе что-то не нравится или наоборот – нужно говорить это вслух. Тогда мы сможем либо исправить, либо вместе насладиться приятностями. – Кажется, я начинаю понимать, – Арсений чувствует, как улыбка буквально расцветает на лице, – я очень хочу, чтобы мы легли в обнимку и долго прижимались друг к другу. Меня к тебе будто магнитит. – Устраивайся на кровати так, как тебе удобно, – шепчет на ухо Антон, отчего по телу ползут мурашки. – Мне в любом положении удобно. Я не чувствую дискомфорта в принципе. Арсений раскрывает руки, и к нему льнёт тёплое человеческое тело. Антон укладывается и затихает. Он кладёт голову на грудь и спокойно выдыхает. Прислушивается к сердцу, скорее всего. Фильм откладывается, потому что, оказывается, Арсений устал от таких потрясений. Как, впрочем, и Антон, уснувший ровно в момент, как прилёг на своего друга (теперь уже возлюбленного, не так ли?). Андроид просыпается от того, что система выводит сообщение о необходимости диагностики. Арсений глубоко вдыхает и выдыхает, чем, как и ожидалось, будит спящего на нём Антона. – Что-то не так? – ласково спрашивает он, старательно не засыпая вновь. – Мне нужна диагностика, – просто отвечает Арсений, прижимая к себе Антона одной рукой, – для этого надо ехать в сервисный центр. Хочешь поехать со мной? – Конечно! Хочу знать, где тебя создали такого красивого, – сразу приободряется Шастун, поднимаясь с кровати. Когда они приезжают к высокому зданию, Арсений почему-то останавливается на месте. Смотрит, сканирует и кивает сам себе. – Как вы, люди, говорите в таких случаях? У меня предчувствие. – Хорошее или плохое? – уточняет Антон, чуть-чуть нервничая. Его ладонь снова становится влажной. Это от беспокойства так происходит, оказывается. – Не могу распознать, но не один ты здесь нервничаешь. Пойдём. Арсений отмахивается от вибрации своего тела и продолжает безошибочно идти по коридорам, приходя под руку, наконец, в родную лабораторию. Создатель выходит, поправляет очки и качает головой. – Это моя вина, – произносит он с сожалением, – некоторые обновления требуют перепрошивки. Придётся тебя временно отключить. – А как же Антон? – беспокоится Арсений, оглядываясь на совсем обескураженного Шастуна. – Думаю, ему хватит терпения тебя дождаться, – последнее, что слышит Арсений перед тем, как система гасит его рабочее пространство перед глазами. *** – Нужны пояснения, – начинает Антон ровно после того, как отследил, как андроида отключили и спрятали в одной из реставрационных камер, – это что выходит? У Арсения не уникальная внешность, а списанная с создателя? Попов закатывает глаза. Что он вообще ещё здесь делает? Взял бы контакты с него и пошёл бы ждать, когда андроида полностью перепрошьют. – А что в этом такого? – поправляет очки он, смахивая в сторону одно из голографических окон, – поскольку я человек науки, мне было интересно создать того, кто может быть идеальным другом или партнёром. Перепрошивка нужна, чтобы андроид не сбоил всякий раз, когда нужно взаимодействовать с тобой. – То есть... подождите минуточку, – Антон почему-то совсем недобро глядит и уходить не собирается, – вместо того, чтобы коммуницировать с реальными людьми, вы сотворили электронную копию себя, чтобы вывести формулу идеальных отношений? – А вы догадливы, Антон Андреевич. Изначальная – цель была изучить людей, то, как они думают и чувствуют. Затем встретить подходящую кандидатуру, чтобы довериться, перестать нервничать при общении, а затем... – Вы же в курсе, что идеального не существует? Арсения Антон утомляет сейчас. Ему нужна полная тишина, чтобы продолжить работать. Надо выдать свои контакты и отправить его восвояси. – Давайте я вам номер телефона дам, вы приедете и заберёте обновлённого Арсения через несколько дней... – Почему вы переводите тему? – настаивает Антон, скрещивая руки на груди, – или вы только андроида научили разговаривать искренне? – Во-первых, не я начал переводить стрелки, а во-вторых не стоит хамить тому, от кого зависит жизнь вашего парня. В прямом смысле. Я заинтересован в том, чтобы у Арсения были идеальные отношения. Таким образом я смогу вывести формулу, которая позволит большинству людей в этом мире обрести счастливые отношения. – Вы что, уверены, что идеальные отношения вообще существуют? – Антон негодует, Попов смотрит на него и давит в себе раздражение и непонимание, – выведите хоть сотню формул, создайте самые комфортные условия, перепрограмируйте мозг и тому, и другому... всё равно что-то да пойдёт не по плану или сценарию этих «идеальных отношений». Потому что нет того, что «обязано быть», у каждой пары это индивидуально. – Вот именно такие как ты и не верят в любовь на всю жизнь, – тыкает пальцем Арсений, зло поглядывая поверх очков. – Да бросьте, вы сами в это не верите, – взмахивает руками Антон, – потому что для того, чтобы влюбиться хоть в кого-то, надо идти и действовать самому, а не вашей электронной копией. А знаете что... я вам покажу, что даже дотошно спланированное мероприятие может пойти не по плану... – Ты раздражаешь, – рычит на него Арсений, запуская процесс диагностики, – ничего ты доказывать мне не будешь. Дай довести дело до конца. – Нет уж, человек науки, – пылится Антон, поправляя на носу невидимые очки, упираясь руками в бока, – эксперимент. Чтобы развеять наконец розовую плёнку на ваших линзах в оправе, мы идём на свидание. – Я не пойду с тобой никуда, – отмахивается Попов, изо всех сил удерживая себя от желания что-нибудь кинуть в наглеца, – ты мешаешь процессу... – Наоборот, подкидываю вашему научному исследованию пищу для размышлений. Я за вами приеду к шести вечера, будьте готовы. Арсений видит, как Антон замирает у капсулы с андроидом в спящем режиме, поглаживает по металлической поверхности ладонью, оглядывается на Попова и уходит. Да что этот юнец себе позволяет? Почему его не устраивает просто пользоваться случаем и быть счастливым. Ведь разве не это ищут люди в отношениях? Один в них ведёт, проявляет инициативу, преобладает над другим, всегда движет свою точку зрения и идёт напролом. Пока второй смирно сидит, внимательно слушает, принимает все загоны и просто молча пережидает этот эмоциональный вихрь. Что этого Шастуна не устраивает? Попов думает только о том, что диагностика закончится не раньше, чем через 23 часа с момента запуска. Он поставил программу выборочной очистки мыслей и сверх этого полную проверку механических неисправностей. Поэтому времени достаточно, чтобы... – Да какое к чёрту свидание? – возмущается вслух Арсений, упирая руки в бока, – он встречается с андроидом Арсением. Он списан с меня, но это не я. На сообщение в мессенджере о том, что его поведение нерационально, Антон кидает многозначительный стикер с волком. – И как это понимать? – бесится Попов, высылая кота с выставленным средним пальцем. «О, да ты умеешь в стёб! Всё в силе, человек-наук, в 18 заеду за тобой». Естественно Арсений совсем не готовился к этой встрече. Он и не собирался, просто теперь в его работе появился отвлекающий момент, из-за которого он чаще обычного поглядывал на наручные часы. Он уже в красках представлял, как выпроводит наглеца за дверь и продолжит работу над ещё одной разработкой, как в дверь звонят. Арсений закатывает глаза и идёт открывать. Слова уже сложились в идеальное выражение, которое значило «ступай отсюда, пока я добр, а иначе стану я бобром и откушу тебе ногу. Во имя науки, разумеется». Представлять себе, как одержишь победу – это одно, а вот увидеть воочию человека, который тебе понравился ещё в момент, когда наблюдал за ним через рабочее пространство своего андроида – это совершенно другое. – Мужчина, а вы случайно не автобус 708-го маршрута? – намекающе глядит на него Антон, улыбаясь широко, протягивая белую розу. – Нет, – ещё больше теряется Арсений, аккуратно подхватывая безшиповый стебель цветка. – Тогда почему вы заставляете себя ждать? – Антон наверняка считает, что это смешно и должно разрушить всю атмосферу, но Попов только вдыхает запах подаренного цветка и щурится довольно. – Настоящий джентльмен должен знать, что приглашённый может задержаться на пять минут и опозданием это считаться не будет. Куда направляемся? – Ты в этом пойдёшь? – уточняет Шастун, можно было бы подумать, что он недоволен, но ему, как и всегда, не особо важно. – Да, свидание же неидеальное, стараться особо никто не планировал. – Тогда свожу вас поесть, а то за своими изобретениями воздух свежий ты уже фотосинтезировать научился, чтобы не выходить отсюда. Арсений посмеивается, потому что находит забавным заботу о себе. Далеко идти не приходится, пиццерия в нескольких шагах от здания. Естественно ни о каких дорогих ресторанах речь не шла, тем более не идеальное свидание, напоминаем. – И как такой гений просаживает свою жизнь за тем, чтобы создавать искусственных людей? – сарказм едкий, но Арсений почему-то не злится. – Представь, как бы полезно было не терять человека совсем. Как приятно будет не скорбеть по тому, кто ушёл насовсем, ведь так можно оставить после себя ещё что-то помимо несбывшихся надежд. Как второй шанс. – Но ведь... – задумчиво почёсывает затылок Антон, – тот, кого ты создал, не ты, а лишь версия тебя. – В том и суть. Твоя другая версия станет тем, кем сама захочет. – Всё равно тебя не понимаю, – откусывает пиццу Антон, смотря внимательно на Арсения, – ты мог создать любую другую внешность, иные черты характера, но выбрал себя... – Того, кого хорошо знаю. Чтобы не случилось чего экстренного. – А если твоя идея понравится людям, ты её представишь на каком-нибудь симпозиуме, тебе одобрят её, грант выпишут, сможешь сделать андроида, но с другими характеристиками? – Разумеется, если человек даст согласие на обработку его мыслей и личных данных, – кивает, улыбаясь, Арсений, – что мы всё обо мне? Расскажи ты что-нибудь. – Ты ведь обо мне и так всё знаешь, – легко пожимает плечами Антон, запивая съеденное газировкой, – наблюдал и анализировал же глазами андроида. – Я не знаю, как ты относишься к создателю Арсения, – честно интересуется Попов, немного напрягаясь. – Беспокоюсь за него, – сознаётся Шастун, кладя обе руки на стол, – ему, чтобы заговорить с кем-то, потребовалось много времени и сил, чтобы досоздать собственную копию и выпустить его в люди. А сам он сидел и наверняка разговаривал с растениями. – Почему ты так решил? – Ну с кактусом Арсений же разговаривал. – И ты сразу сделал вывод, что... – А чья ещё это может быть черта, как не твоя? – резонно замечает Антон. – Действительно, – поражается такой очевидности Арсений, – ладно, теперь серьёзно, это свидание грозится стать идеальным, нужно срочно что-то испортить. – У меня есть пара идей, но я послушал бы твои предложения, – глаза загораются интересом, Арсений вдруг думает, что это заметно, даже светодиоды встраивать не нужно. – Обычно чтобы максимально испортить впечатление, нужно вытворять что-то совсем не милое и не романтичное. – Уйти со свидания, оставляя тебя расплачиваться одного? – Это слишком жестоко, – отметает Арсений. – Обозвать тебя пидорасом и опрокинуть на тебя что-то? – Тоже плоховато. – Поругаться с офици... – предположение договорить не удаётся, видимо само провидение решило за этих двоих. Официант даёт идеальный повод с ним поругаться: роняет на Антона тарелку спагетти, – ...антом. Арсений краснеет, не от стыда, а оттого, что еле сдерживается, чтобы не засмеяться в голос. – Простите, пожалуйста, я сегодня совсем никакой, простите, – торопливо лепечет парень, убирая длинные макароны с головы Антона, – как мне извиниться? – Для начала принесите салфетки, а уж потом решим, – Арсений на грани, поэтому отвлекает себя просьбой. – Смотрите-ка, кому тут лапшу на уши навешали? – Антон довольный, будто так и задумано, берёт за кончики макароны и забавно ими болтает, – ой, да ладно тебе, можешь смеяться. И Арсения разрывает, он заливается так сильно, что едва со стула не падает. Хотя, это тоже дополнило бы картину неидеальности, но Антон не позволил ему упасть, подцепляя ножку ступнёй. – Слушай, а они вкусные, – заключает Антон, втягивая макаронину в рот, – даже повода ругаться теперь не нахожу. Хочешь? – Хочу, – выдавливает из себя остатки смеха Арсений, тянется пальцами к одной из длинных мучных нитей, прихватывая и тут же прижимает её губами. И его не смущает, что это блюдо с чужих волос и вообще не им предназначалось, но и правда вкусно. Арсений смеётся на каждую смешную добивку этой ситуации от Антона, чувствуя себя комфортно и защищённо, как кажется никогда в жизни не был. Извинения от пиццерии выглядят как бутылка игристого вина и коробка конфет. Арсений не понимает, зачем извиняться, если никто не в обиде. Однако Антон с таким довольным лицом забирает всё предложенное, что спорить не хочется. – Видишь, даже при таком стечении обстоятельств, свидание прошло хорошо, – пожимает плечами Арсений, подходя к двери в лабораторию. – Но не идеально, – поднимает палец вверх Антон, радостно прижимая к себе бутылку шампанского, – дело ведь не в том, чтобы испортить всю концепцию, а выявить неточности следованию заданной программы. Последние слова Антон проговаривает как робот, отчего Арсений только сильнее улыбается. – Какой же ты забавный, Антон, – голос звучит мечтательно, будто Попов не на живого человека сейчас смотрит, а на статую в музее. – Рад, что тебе нравятся люди с юмором, – салютует Шастун, намереваясь уходить, – пойду выпью и съем извинения. – А со мной поделиться? – обидчиво надувает губу Арсений, – я, между прочим, тоже там был. – Но не на вас же снизошли спагетти! – прижимает к себе дары Антон, отшагивая назад, – увидимся завтра. – В каком смысле? – округляет глаза Арсений, ничего не понимая. – Сегодня мне не удалось тебя уверить в неидеальности встреч. Но я сумею тебе это доказать, Попов, – голос у Шастуна похож теперь на клишировано злодейский, – до встречи. И смывается по направлению к своей машине. Арсений только растерянно наблюдает, как Шастун складывает алкоголь и сладости на пассажирское сидение. Свидания для разочарования идут... не так. И ладно бы в прямом смысле, то есть, как изначально было задумано: любая несостыковка – и вот они уже не хотят видеться. Всё происходит с точностью наоборот: Антон заезжает за Арсением каждый вечер, заставляет гулять по улице и самому изучать других людей. Попов сам замечает, как начинает всё больше понимать окружающих на предмет эмоций. Он даже не стесняется делать какие-то пометки на эту тему в смартфоне, пока Антон курит. Вот и сейчас они очень весело обшутили на пару случай на катке, стоят, заливаются смехом на весь подъезд. – Ты должен признать своё поражение, – ещё посмеиваясь, проговаривает Арсений, стоя на пороге своей квартиры. Всё-таки у него есть жилплощадь, та самая, в которой всё время обитал андроид до обновления. – Ты сейчас о чём? – резко прерывает наблюдение странного пятна на стене Антон. – Ты не смог за все шесть свиданий доказать, что идеального не бывает, – пожимает плечами Попов, чувствуя себя победителем, оказавшимся правым во всём, – если не бывает, то что это всё было тогда? – Что же, придётся, – отзеркаливает пожимание плеч Антон, приувеличенно вздыхая, – но с другой стороны, мне нужно было показать относительность происходящего. Всё зависит не от алгоритма последовательных действий, а от того, с кем ты видишься. Арсений включается в смысл фразы за секунды, опуская руки и вглядываясь в стоящего напротив Антона. – Ну, раз эксперимент не удался, то свернём же его, – Шастун начинает медленно спускаться по лестнице, запихивая руки в карман толстовки, но потом плавно останавливается, оглядывается на Попова и говорит: – напомню только, что ты подгружаешь обновления в свою цифровую версию. И статус относительно меня тоже поменял ты. Снова разворачивается и теперь уже точно спускается дальше, направляясь к выходу из подъезда. Арсений растерянно ищет, за что бы зацепиться взглядом, суетливо вспоминает, как краснел от звучания голоса, от мягких касаний, от заботы и от внимательности Шастуна ещё тогда, когда видел его только глазами андроида. Кто ещё здесь должен признать своё поражение! Арсений мчится вниз по пролёту, догоняет почти дошедшего до последних ступеней Антона и, обхватывая лицо ладонями, прижимается к его губам своими. Его трясёт, потому что только сейчас приходит осознание, что он делает. Попов так этого хотел, что, кажется, он теперь не дышит. Даже если после этого Шастун его пошлёт дорабатывать того, кого действительно хочет поцеловать, неважно. Главное, что в эту секунду, он счастлив. Но его не отталкивают, не ругаются, не строят гримасу вселенского разочарования. Руки Антона очень аккуратно обнимают, пальцы нежно гладят по лопаткам, отчего Арсению только и остаётся, что судорожно вдохнуть. Попов отрывается от губ только для того, чтобы отдышаться, хотя к нему тянутся снова. – Подожди, – что мотает он головой, отчего Антон останавливается, тоже старательно приходя в себя, – развернём эксперимент обратно. Теперь на предмет... близости. – Я думал ты не предложишь, – довольно кивает Антон, прижимая к себе плотнее, странно, что за это интимное мгновение ещё никто не вошёл в подъезд и не нагнал на них за голубизну намерений. – Поторопимся же. Я хочу многое изучить, – Арсений и сам поражается, откуда в нём столько азарта, он тянет за руку Антона обратно наверх. Арсений запоминает всё до мелочей: торопливость приносит несколько спотыканий на разных лестничных пролётах, открытие замка ключами проходит нервно, Попов промахивается пару раз мимо скважины, Антон помогает, накрывая своей потной ладонью его трясущиеся пальцы, и это срабатывает. Раньше все человеческие проявления только вызывали брезгливость, а в это мгновение даже такая простая деталь с влажными руками уводит в совсем иное русло. Арсений предполагает, что с этим Шастуном точно извращенцем станет. Уже зайдя в квартиру и закрыв дверь, Арсений так стремится снова оказаться в объятьях, что забывает напрочь о навесной полке и задевает её головой. Антон обхватывает ушибленную часть тела руками, не даёт плохой мысли там оформиться, чмокает громко висок и прячет в своих руках. Попов только усмехается, довольно лыбится, Шастун всегда сглаживает острые углы, оберегая от конфликтных ситуаций. Арсений хочет как в романтических фильмах, чтобы одежда летела в разные стороны, к стене прижаться друг другом и чтобы поутру не приходилось всё это гладить и стирать. Антон наверняка поддержал бы его в этих мыслях, если бы не решил, что всё это очень долго и просто не потянул за руку в комнату. – Обувь, – вспоминает сам и тем же напоминает Шастуну Арсений, потому они тратят ещё минуту на разувание. А вот в следующую секунду Антон, полный решимости во взгляде, предпринимает попытку поднять Арсения на руках. Попов верещит, потому что знает, что тяжёлый. – Не надо, ты сорвёшь спину и будешь мучиться, – предупредительно отступает назад Арсений. – Я хочу тебя, – Попов был бы омегой, потёк бы от этого голоса, но как же хорошо, что он не волкоподобное существо и инстинктов у него никаких нет, хотя приказной тон возбуждает сильно, – донести до кровати. Мне плевать, даже если бы ты тонну весил. И ведь подхватывает так, под коленями, под спину, заметно краснея лицом от тяжести, но до кровати доносит и очень аккуратно усаживает на неё. Арсению нестерпимо хочется ещё больше поцеловать, глубже, мокрее, чтобы отблагодарить за нежность и напомнить, что, вообще-то, здесь не девушка рядом с ним, а такой же мужик, который может требовать к себе внимания. Целуются они долго и задыхаясь. Арсений с таким трудом отрывается от губ, чтобы стянуть с Антона толстовку, посмеяться немного с того, как он путается в рукавах, нетерпеливо матерится и откидывает одежду раздражённо и зло, и возвращается к поцелую ещё яростнее. – Я... – Арсений давится воздухом, который резко втягивает в краткий перерыв между поцелуями, – не... не готов... ну... – Ты чего надумал? – Антон придерживает под челюстью пальцами лицо, ища ответа, – а главное, зачем ты это успел надумать? Почему решил, что я тебя заставлю делать то, что тебе заведомо не хочется? – Ты меня смущаешь, остановись, – Арсений отсаживается, закрывает лицо ладонями, потом успевает ухватить простынь и в неё уткнувшись, почти бубнить, – я не могу так. Я хочу, но боюсь. У меня никого особо не было, мне стыдно и, одновременно хочется совсем всего. – Мой хороший, – Антон очень аккуратно гладит по плечу, – это нормально, что тебе неловко. – Как это? – поднимает взгляд на него Арсений, переставая ненадолго краснеть. – Ты же смотрел сериалы, фильмы про любовь. Там показано всё так, что создаётся впечатление, что идеально – это естественное состояние для первого секса. Но обычно всё чуть... проще и менее захватывающе. – Но ведь мне, – Арсений возвращается на прежнее расстояние и укладывает обе руки Антона на свою талию, – захватывающе. И дёргает бровями. – И страшно, что сделаю что-то, что тебе не понравится, – заключает он невесело. – Для таких случаев есть рот, которым можно не только целоваться, но и говорить, что хочется, что не нравится и вообще «нога затекла и сменим позу, я вспотел». – Это не рушит романтичность происходящего? – задумчиво наклоняет голову в сторону Арсений, поглаживая пальцами голую ключицу Антона. – Может чуть сбавляет, но зато рождается уверенность в том, что скорректировав и заняв более удобную позу, восстановить упущенное будет в разы легче. – Как резервная копия? – уточняет в губы Арсений. – Точно так, – выдыхает согласно Антон, – так что говори, чего ты не хочешь. Арсений задумывается, параллельно не спеша покрывая мелкими поцелуями щёку, оглаживает плоскую грудь и солнечное сплетение, прислушиваясь к ударам сердца. – Я не готов к проникновению, – Попов собирает желаемое медленно и вдумчиво, пока губами проводит по щеке и шее, – но хочу, чтобы ты меня потрогал... – Тебе идёт смущение, – отмечает Антон, очевидно заглядываясь на рдеющего Арсения, – где потрогать? – Ты специально? – возмущается Арсений, переставая целоваться. – Да, я уточняю, потому что потрогать я могу тебя и здесь, – Антон уверенно просовывает руку под тонкую ткань простыни, кладёт на бедро и ведёт выше. – Неплохо, – Попов весь вздрагивает. Ему очень нравится, что намёк был понят правильно. – Или вот здесь, – пальцы ведут весьма опасно по внутренней стороне бёдра, отчего Арсений почти растекается на кровати, – а могу и вот здесь. И резко пальцы, которые приносили тонкое и пошлое удовольствие, впиваются щекоткой в бок, заставляя взвизгнуть и подпрыгнуть на месте. – Так что направьте меня, мсье, – важно заканчивает пояснения Антон, убирая руку совсем, но заглядывает точно в глаза и понижает голос до непотребного, – чтобы я знал, как вам нравится. Арсений думал, что скажи ему так Антон раньше, он бы растерялся, снова спрятал лицо в ладонях и бежал бы уже в Амстердам выращивать тюльпаны и привыкать к жизни отшельника. Заново. Но эти тренировки неидеальности, кажется, возымели должный эффект, поэтому Попов открыто глядит в ответ. Он обхватывает запястье одной руки, опускает к тому самому месту, наощупь сгибая длинные пальцы, чтобы они аккуратно сомкнулись вокруг уже возбуждённого вставшего члена. – Вот здесь, – вкрадчиво произносит Арсений, не сводя глаз от таких же пытливых до страсти глаз напротив. А следом очень быстрым с плавным движением ведёт вверх-вниз, показывая желаемые действия. Арсений предполагал, что это всё слишком просто, что особо завестись от подобной демонстрации не получится. Но от вида, как Антон нервно и совсем уж голодно облизывается, становится понятно, что такое может сработать. Ещё одно движение рукой на другой руке, напоминающей это действие – и у самого перед глазами становится мутновато, но приятно. – И вот так, – выдыхает жарко Арсений, ловя на себе до того жаждущий взгляд, что только и остаётся что покраснеть от смущения ещё больше, но глаз не отводить. Антон понятливо кивает, теперь уже сам внимательно водя рукой, взяв медленный темп. Арсений неожиданно для себя резко выдыхает и опасливо вдыхает. – Вот так? – голос у Антона бархатный, гладкий, он легко проскальзывает в самые отдалённые уголки сознания, растревоживая запрятанные глубоко развратные помыслы, которые Попов в своё время за ненужностью спрятал. Теперь они все выползают наружу, сходятся на пламя, горящее в зелёных глазах. – Да, – голос немного срывается на тонкий стон, потому что это приятно очень, – да, – шёпотом, – да, – судорожно, – да, вот так. Антон двигает рукой теперь ритмично, плавно, Арсений от этого весь выгибается, но без особого труда держит контакт глаза в глаза. – Учёными доказано, – запыхавшись произносит Арсений, поддаваясь на движения руки, цепляясь за плечо Антона, – что мужчина не получает удовольствия... ммм... в процессе. Он достига-а-а-ет пика только от того, что удовольствие получает партнёрша. – Тут есть два варианта, – как может рассуждает Антон, прижимаясь губами к взмокшему так скоро виску, – либо мы будем гореть в приятных ощущениях вечность. Либо... эти учёные учитывали только механически трахающихся мужиков. Ну как не получать удовольствие от тебя? Арсений голову теряет от того, как рука на его члене особенно чувствительно быстро ласкает его, как Антон осыпает поцелуями надплечья и ключицы, прихватывает кожу на шее, целует подбородок, возвращается к губам и ловит стоны открытым ртом. – Какой же ты, – восхищается Шастун, старательно доводя до края, ускоряясь, Арсений, кажется, понимает смысл всех материалов про клиническую смерть. Ему приятно, ему жарко, он едва ли не видит белый свет перед глазами от остроты ощущения разрядки, но когда вдыхает, понимает, что не умер, а всего лишь кончил. Но как это было прекрасно! Арсений утыкается во взмокшее плечо Антона, тяжело дышит, цепляется за него так крепко, будто боится отпустить и провалиться в бездну. Антон ничего не говорит, только часто дышит, обнимает крепче и укладывает на себя. Арсений начинает вяло протестовать. – Всё слипнется, нужно в душ, – голос запыханный, но убедительный, наверное, поэтому они делают совместное усилие и направляются принимать водные процедуры вместе. Засыпают под утро, потому что оказывается, Арсений столько интересного ещё не познал в этом исследовании близости. Проходит не один день плотного изучения этого материала. Арсений привычно стои́т у своих голографических экранов и делает сверку полезных навыков и умений. В тот момент, когда начинается загрузка последних поправок и доработок, в кабинет с довольным лицом заходит Антон со стаканчиками кофе. – Почти готово, – довольно подытоживает Попов, гордясь проделанной работой, – спасибо, ты такой заботливый. – Всё это во благо развития твоего проекта, Арс, – салютует стаканчиком с напитком Антон, походя целуя в щёку, но его тут же перехватывают, забирая стакан из руки, – ты чего? – Я хочу прямо сейчас закрепить изученное ночью, – дёргает бровями Арсений, скользя под рубашку, а потом и под футболку пальцами, – хочу, чтобы ты вместе со мной осквернил храм науки и взял прямо здесь, на любой из привлекающих тебя поверхностей. – Какой же ты у меня охрененный, – Антон времени не теряет, прижимает к двери Арсения, разворачивает к себе спиной и делает всё очень аккуратно, но чётко, выверено. Арсений только довольно улыбается, опираясь на заблокированную стеклянную дверь, растопыривая пальцы, закатывая глаза от одного ощущения проникновения, не говоря уже о точных попаданиях по простате. Ему нравится эта мысль: его, изобретателя и учёного, который клялся в том, что никогда в жизни не станет связываться с кем-то дольше необходимого для светской беседы... втрахивает в дверь его парень. Как же от этого хорошо. От всего происходящего, очень хорошо. Он даже не трогает себя, Арсению стало хорошо без стимуляции. По прозрачной поверхности скатываются белёсые капли, это заставляет немного устыдиться такой распущенности, но шепчущий на ухо нежности Шастун заставляет забыть о таких мелочах. Арсений едва успевает прийти в себя, застегнуть штаны и оторваться от губ Антона, как на экране всплывает уведомление: «Запущена программа «Суецыд». Критическая ошибка. Андроид будет удалён из базы через 15 минут». – Что за чертовщина? – ругается Арсений, вводя код временной приостановки процесса. – Арсений, – произносит Антон, зовёт, но не Попова, а того, кто решил выйти из жизни самовольно. – Антон, – бежит за ним следом Арсений, заставая лежащего андроида в руках Шастуна, – что?.. – Мне лучше уйти. Тогда я не буду вам мешать, – говорит наполовину роботизированным голосом андроид, гладя Антона по щеке. – Это не выход, Арс, – предупреждает серьёзно, но мягко Шастун. Арсений-человек чувствует себя виноватым. И лишним. Он думает недолго, у него и нет времени столько думать. – Ты любишь его? – спрашивает Попов, кладя руку на плечо Антона. На что Шастун только закатывает глаза и недовольно вздыхает. – Я вас обоих люблю, – и от этой фразы андроид Арсений даже искрить перестаёт, с интересом вглядываясь в двух людей. «Программа «Суецыд» отменена. Проверка на наличие данных». Антон посмеивается, пока оба Арсения пребывают в некотором замешательстве. – Арсений, ты же гений, хорошо знаешь меня. Так почему бы не воздать кесарю кесарево, а Арсению Антона? Ты же можешь. Все данные о себе я тебе предоставлю. – Выбора не будет? – андроид не понимает, что происходит. – А зачем? Если мы выяснили, что каждому Арсению нужен свой Шастун, – вздыхает Попов, замеряя не пойми откуда взявшимся швейным сантиметром Антона, – 197 сантиметров. Высокие же у нас стандарты. – Это правильно, да, – посмеивается Шастун, усаживая растерявшегося от такой наглости андроида. А через два с половиной месяца появился Антон Андроидович. И зажили они все счастливо. Такие вот эти новые технологии.