Flashback
Тэхён тогда простыл после того, как почти два часа прождал его под дождём. Альфа обещал забрать и отвезти домой после съёмок. Дождь лил стеной и не собирался заканчиваться. Тэхён стоял на продуваемой со всех сторон просёлочной остановке автобуса, куда поплёлся после съемок. Ребята из команды предлагали подвезти его до города, и даже до дома, но Тэхён отказывался. Ведь его парень сказал, что приедет за ним. А Джонхён просто-напросто забыл об обещании сразу же, как только один из приятелей позвал его в бар — выпить по стаканчику. В больницу омега попал, спустя несколько дней, с простудой. При этом, помимо простуды, застудив себе всё, что только можно по омежьей части. А Тэхёну нельзя было ничего застужать. Ещё со времён детского дома, он должен был тщательно следить за своим здоровьем. Потому что — чревато. Тогда-то врач, проведя осмотр, и сказал его парню, что Тэхён вряд ли когда-то сможет иметь детей. И дело, конечно, не только в нынешней простуде, дело в целом в его старых проблемах, а воспаление только усугубило ситуацию. Альфа же, после общения с доктором, пришёл к Тэхёну и сказал, как есть, — что не нужен ему омега, не способный родить наследника. Он, в конце концов, — здоровый альфа, и хочет иметь детей в будущем. Что ему очень жаль, но он не может быть больше с Тэхёном. А Тэхён может не переживать, врач сказал, что он поправится через пару дней. Тэхён никогда не забудет его пустой, безжалостный взгляд. Хотя теперь, спустя время, ему кажется, что он всегда был таким. Любил ли он вообще Тэхёна когда-то? Или искал в его персоне лишь возможность выбиться в люди? Тэхён уже не узнает. Да и знать не хочет. Тэхён в тот же день выписался из больницы. А тем же вечером Хосок нашёл его в ванной с перерезанными запястьями. Они с ним тогда снимали квартиру на пару. С тех пор Тэхён носит браслетики, собранные из разных верёвочек, фенечек и лент. Иногда их даже дарит ему Хосок. Тэхён их почти никогда не снимает. По крайней мере, не в присутствии других людей. Об этом знают все его близкие люди, которых не так чтобы и много. Джин вот, например, не знает, хотя они довольно тепло общаются. Но знает Минхо. Потому что менеджер, который был с тобой с твоего первого рабочего дня и провёл тебя через «огонь, воду и медные трубы», не может не знать подобного. Не может не примчаться в больницу и не сидеть у твоей постели, обещая оторвать яйца тупому бывшему, а потом смеяться, когда Тэхён уточняет, что яиц у того точно нет. А потом оба грустнеют и Минхо уходит, когда «на вахту» заступает Хосок.End of flashback
Тэхён не может точно сказать, сколько просидел на полу в своей прихожей, но в какой-то момент его телефон начал звонить и вибрировать, а на экране отобразилось имя Чонгука. Трубку Тэхён не поднял. Он кое-как стянул с ног ботинки, и пошёл в комнату, по пути бросив взгляд на гостиную и диван, где были разложены вещи альфы. Тот не переставал названивать, но Тэхён брать трубку вовсе не собирался. Ему не хотелось ничего. Ничего, кроме как исчезнуть из этого мира. И он решил исчезать среди запаха своего истинного. Забрался на диван, где свернулся в маленький комочек, спрятавшись среди чужих вещей, дышал успокаивающим запахом шоколада с карамелью. Запахом его альфы который, он думал, уже точно с ним не будет. Дышал и мысленно превращался в крошечную точку на карте вселенной, которая становилась всё меньше и меньше, до тех пор, пока совсем не пропала. Пока Тэхён не провалился в сон. На телефон тогда пришло сообщение с просьбой хотя бы написать, что омега добрался до дома цел и невредим. Следом — «угроза», что если Тэхён не ответит, Чонгук приедет к нему домой. Может и хорошо, что Тэхён сообщение не прочёл. Потому что утром, когда он оторвал себя от дивана и поплёлся в кухню, ощущая в теле жар и дикую жажду, звонок раздался вновь. На этот раз, сонный омега трубку взял не глядя, спросонья не осознавая, что звонить может Чонгук. А звонил именно он. А ещё, именно он стоял под окнами тэхёнова дома. Тэхён увидел его, когда по привычке подошёл с кружкой воды к окну. И, в очередной раз, их взгляды встретились. — Привет, кроха, — шепчет Чонгук, улыбаясь фигурке омеги в окне. Он внимательно наблюдал за окнами его дома, в надежде, что удача улыбнётся ему, и он сможет увидеть омегу. У Тэхёна узел в животе скручивается от его голоса и ему становится ещё жарче. — Что ты здесь делаешь, Чонгук? — голос омеги охрип после сна и нескольких часов рыданий, а ни одного глотка воды, он ещё не успел сделать. У Чонгука по коже бегут мурашки от этого голоса. — Я же написал в смс, что если ты не ответишь, то я приеду, — Тэхён отрывает трубку от уха и проверяет уведомления о входящих сообщениях. Действительно писал… — Нам нужно погово… — Не нужно, — голос омеги прерывает альфу. — Нужно. И я не уйду, пока мы этого не сделаем. — Тебе придётся долго ждать. — Значит буду ждать. Я не уйду, Тэхён. Я не твой бывший, — в груди омеги больно стянуло. Тэхён положил трубку, но не сразу отошёл от окна. Он стоял, глядя вниз во двор. Туда, где в лучах утреннего солнца стоял его истинный. Он по-видимому, успел побывать дома, потому что был одет иначе, чем днём. Хотя, о чём он думает? Конечно Чонгук был дома, ведь прошла целая ночь. И волосы у него, кажется, были влажные. Неужели так торопился к нему, что не подождал, пока просохнет голова? Тэхён посмотрел на время на экране телефона: одиннадцать утра. Он так долго спал?! Потом взглянул на градусник за окном: два градуса. А альфа стоит с мокрой головой… его альфа. И инстинкты Тэхёна бьют в колокол, потому что нельзя же так. Что если он заболеет? Тэхён не хочет, чтобы Чонгук болел, поэтому потоптавшись на месте и пожевав многострадальные губы он открывает окно и старается говорить погромче, чтобы его было слышно: — Сядь в машину, Чонгук, — альфа слышит голос не искажённый динамиком и в душе теплеет, но лицо по прежнему выражает серьёзность. — Я же сказал, я не уеду. — Я понял, но у тебя мокрая голова и на улице холодно, — Тэхёну безумно неловко всё это говорить, но он не хочет останавливаться. Он правда сильно сильно будет переживать. А что Чонгук? У него вновь цветы распускаются в сердце, потому что он ощущает заботу. И она не вымученная, не наигранная, не лживая, как та, которой его пытаются ублажать охотники за его деньгами. Она настоящая. И такая желанная, что дыхание перехватывает. — Кроха… Тэхён живёт на третьем из четырёх этажей и ему отлично видно выражение лица альфы. Весь его внешний вид заставляет сердце биться быстрее и Тэхёна вновь бросает в жар. Течка… Хосок был прав, кажется, Тэхён не продержится и месяц. Возможно, что даже эти сутки… Омега всё же отходит от окна, наконец доходя до своей спальни, где садится на кровать, опираясь локтями о колени, опускает на ладони голову и долго сидит так, надеясь, видимо, что всё произошедшее лишь его ночной кошмар. Что «вчера» не случалось и Чонгук не стоит сейчас под его окнами… Хотя, возможно последнее не так и плохо. Если бы не вчерашняя выходка того ужасного омеги… Чонгук бы по прежнему не знал о его секрете. И, возможно, какое-то время они смогли бы провести вместе. Счастливо. Может хотя бы как приятели. Хотя кого Тэхён обманывает? Ему давно хочется большего с Чонгуком. Наверное с той самой выходки альфы в общем душе. Тэхён вымученно стонет в тишине квартирки, ощущая, как бельё предательски мокнет. Хотя, пока, он ещё может соображать и держаться. Пока ещё не готов укутаться в вещи альфы, натираясь ими до потери сознания, чтобы собственная кожа впитала в себя часть запаха альфы. Если это вообще возможно. Тэхён думает о том, что он идиот, ведь объект его желания, который может и, главное, готов и хочет быть с ним, ждёт сейчас под его же подъездом. Пальцем помани — явится перед ним. Тэхён такой глупый….и трусливый… В результате, он решает, что должен привести себя в божеский вид после вчерашнего, не сидеть же весь день без дела, прячась в квартире неизвестно от чего. Тут он, по крайней мере, сам с собой. Здесь — его островок безопасности. Он идёт в ванную комнату, где долго разглядывает опухшее, заплывшее после слёз личико, и пару раз сбрызгивает его ледяной водой, не особо надеясь на то, что это поможет, после чего лезет в душ. Там — тёплые потоки воды смывают грязь вчерашнего дня, соль слёз, пыль. Смывают мысли, одолевающие омегу. Он прислоняется спиной к слегка прогревшейся стенке душевой кабинки и прикрывает глаза, чуть закидывая голову к потолку. Теперь вода почти не касается его тела и он поднимает ладонь, подставляя ту под тёплые струйки. Тэхён любит быть в воде… Ему кажется, что она способна смыть все его печали, хотя бы на время. Поэтому он любит море. Море способно унести с собой к далёким берегам вообще всё, что угодно. На какие-то минуты он настолько расслабляется, благодаря душу, что забывает даже об альфе, который караулит его возле дома.***
Чонгук и правда не собирался никуда уходить. Как только Тэхён отошёл от окна, он вернулся к своей машине, прикидывая расположение квартир, и думая о том, что даже если соседи натравят на него полицию, он успеет вычислить квартиру Тэхёна и попытается убедить его поговорить. Он пол ночи мусолил в голове слова Николаса о Тэхёне. Не поспал и часа, думая о том, как ему стоит поступить. В итоге, утром, наскоро принял душ и решил, что плевать как, но со своим омегой он должен увидеться. Обсудить всё, что только можно, но самое главное, решил для себя Чонгук, что какой бы ни была правда, даже если тот омега не соврал… ему всё-равно. Он понимает переживания Тэхёна, но он готов убеждать его столько, сколько понадобится в том, что прежде всего для Чонгука важен его омега, а всё остальное они решат по ходу дела. Вместе. Это самое главное. Тэхён больше не будет решать свои проблемы, и бороться со страхами в одиночку. А ещё Чонгук знает, что у Тэхёна почти началась течка, и поэтому, он тем более, не оставит его одного. После душа Тэхён переоделся в свежую одежду и вернулся на кухню. Там, спрятавшись за шторкой, он увидел, что машина альфы всё ещё стоит на месте, а сам он, видимо сидит внутри. У Тэхёна отлегло беспокойство о том, что альфа может простудиться. Вообще, это, вероятно, последняя вещь о которой ему стоило волноваться, но инстинкты… Тэхён думает о том, что, наверное, должен покушать и выпить кофе. Но на пути к холодильнику не покидают мысли о том, что он то будет завтракать, а вот Чонгук будет сидеть голодный в машине. И мёрзнуть…. В холодильнике не оказывается молока. А Тэхён кофе без молока не пьет. Он вздыхает и понимает, что придётся выходить на улицу. Он дожидается, пока высохнут волосы и всё это время ходит из стороны в сторону по квартире, в попытках найти себе место, или занятие. Периодически ощущает приливы жара, особенно когда вспоминает, что его альфа совсем близко. Тяжело вздыхает и продолжает бессмысленную ходьбу, к которой в скором времени добавляются разные действия. Таким образом, за время, пока сохли волосы Тэхён успел протереть пыль на комоде и журнальном столике возле дивана. Перебрать подушки, сложить аккуратно вещи, отданные ему альфой. Потереться о них щекой пару раз, ловя остатки чужого запаха и краснея, потому что мысли начинали уплывать в неприличное русло. Он перебрал вещи, сложенные на кресле в спальне, поправил бельё; и вообще вёл себя так, как-будто готовится к приходу гостей, а не собирается затаиться в своей коморке до скончания веков. Когда со странной уборкой было покончено, а волосы просохли, Тэхён обул кеды, накинул пальто, и поплелся на улицу. На часах было уже около двух дня, солнышко успело прогреть улицу и ласкало кожу омеги лучиками, пока он выходил из подъезда, зажмурившись. Пахло свежестью и весной. Он не стал подходить к автомобилю альфы, тем более, что магазинчик находился в противоположной стороне. Но уже спустя пару минут был настигнут вездесущим Чонгуком. — Ты меня преследуешь? — Тэхён не смотрит на альфу, продолжая свой недолгий, в общем-то путь, и комкая в руках тряпичный шоппер. — Я бы назвал это — забочусь о том, чтобы с тобой ничего не произошло. — Я просто иду в магазин, который находится за ближайшим углом. Буквально. –Ну а я просто слежу, чтобы с моим омегой, у которого вот вот начнётся течка не случилось ничего плохого, пока он идёт в магазин. Тэхён краснеет, слушая откровенные признания, думает о том, что у него «уже», и если Чонгук продолжит находиться так близко и так себя вести, он может оконфузиться прям в самом магазине. Как потрясающе беспечно было покидать квартиру в таком состоянии. — Как тебе будет угодно. Чонгук шёл рядом, засунув руки в карманы штанов, боковым зрением поглядывая на Тэхёна. Его щёчки краснели, дыхание, как будто участилось, но самое главное — запах. Запах омеги усилился в сотни раз. Так сильно, что у Чонгука слюна во рту скапливалась и, казалось, что даже он может сорваться, что уж говорить об альфах, которых потенциально может встретить Тэхён. Неужели он у него всегда такой беспечный? — Почему ты не пользуешься подавителями? — вопрос застаёт омегу врасплох, в тот момент, когда они походят к магазинчику и альфа первым тянется рукой, чтобы открыть Тэхёну дверь. Спустя несколько минут они стоят возле отдела с молочкой, где Тэхён очень вдумчиво разглядывает продукты. Со стороны выглядит так, будто омега внимательно изучает этикетки, проценты и вообще всё, что есть на полках. На самом деле, рядом с ним стоит Чонгук, который настоял на том, чтобы понести корзинку для продуктов, а теперь так нагло стоит, ждёт пока омега выберет то, что хочет. Пахнет тут своей карамелью и феромонами. Так сильно, что Тэхён уже не помнит, пришёл он сюда за молоком, или вон за тем клубничным йогуртом. — Я пользуюсь, — задумчиво произносит он довольно неожиданно для альфы, спустя столько времени. — М? — Я пользуюсь подавителями, –Тэхён открывает холодильник и с полки в корзину летит две бутылки с йогуртом, три бутылки обычного молока и упаковка бананового. Этот факт Чонгука умиляет. — Если работаю, или нужно быть вне дома, обычно пользуюсь. Тэхён отходит от холодильника и медленно идёт между стеллажей. — А сейчас почему не принял? — альфа следует за ним хвостиком, глотая слюни, потому что сзади видно аппетитные формы и тянется шлейф аромата любимой груши. Он бы укусил… Тэхён не знает ответа на этот вопрос. Поэтому просто пожимает плечами. Спустя пол часа они выходят из магазинчика с двумя сумками. Обе несёт альфа. Он же и заплатил за всё, мягко отодвинув Тэхёна и от терминала для оплаты и вообще от кассы, сунув ему в руку одну из баночек бананового молочка. В пакетах: напитки, продукты, какие-то сладости, средства гигиены для омеги. Тэхён очень смущался, стоя возле необходимых полок, и Чонгук, заметив это, шепнул, что ему совершенно нечего стесняться, но он всё понимает и оставит Тэхёна одного, пока он выбирает, то что ему нужно. — Никогда ни с кем не ходил за продуктами, — признаётся Чонгук по пути назад.— Мне понравилось. — Что ж как-нибудь с кем-то повторишь, — не унимается Тэхён. — Только с тобой, кроха, — Тэхён вновь кусает губы, слушая такое милое обращение и тёплые, греющие его маленькое израненное омежье сердце слова. А Чонгук стонет про себя, потому что сам хочет кусать эти губы. И, может, не будь в руках сумок, он бы не сдержался. Так же, как вчера не сдержался сам Тэхён. Прохожие поймут, а даже если и нет, они взрослые люди. Особенно Чонгук. До дома Тэхёна они доходят молча. Пока они шли, Тэхён прикидывал в голове дальнейшее развитие событий: напросится ли альфа к нему домой, или отдаст продукты под подъездом? Пускать ли его к себе, если все же напросится? Хочет ли этого сам Тэхён? О да, Тэхён хочет, а омежка внутри него хочет ещё сильнее и скребёт жалобно ноготочками, умоляя Тэхёна отдаться в руки своего альфы. И будь, что будет. Но сначала Тэхёну будет хорошо. Потому что течка. Внутри уже медленно разливается жар и напряжение. Между ягодиц понемногу влажнеет и Тэхён молится всем богам, чтобы брюки дожили до квартиры. Чонгук не стал отправлять Тэхёна одного наверх с тяжёлыми вещами. — Не переживай, — Чонгук успокаивает омегу, пока они стопорятся возле входа в здание. — Я не буду силой врываться к тебе в квартиру, просто донесу до двери продукты и всё. — И всё? — спрашивает Тэхён, и оба не понимают, какой тон он вложил в вопрос: скепсис, или разочарование. Тэхёну почему-то кажется, что он надеялся на то, что Чонгук, возможно, проявит свой характер и напросится к нему в дом. Тэхён готов бить себя по лбу ладонью за такие мысли, но не при альфе же… — Угу. Тэхёни, — от ласкового обращения теплеет в груди. — Я не буду делать того, чего ты не захочешь. Хотя мне хочется сделать очень многое… — Тэхён краснеет в тысячный раз, и отворачивается, сбегая в подъезд. — Несносный альфа, — бубнит он себе под нос, пока несётся на свой этаж перескакивая ступеньки. — Ого, да у тебя тут личная туристическая тропа, — решает разрядить обстановку Чонгук, следуя за омегой. — Теперь понятно, почему ты не сильно устал тогда на горе, — Тэхён закатывает глаза. У квартиры омеги Чонгук передаёт ему в руки пакеты и наблюдает, как тушующийся маленький омежка нервно открывает дверь, а после очень медленно закрывает, будто бы сомневаясь. — Пока. — Я не уйду. Мы же так и не поговорили, — Чонгук пытается смотреть на Тэхёна, который отводит глаза куда-то в пол. — Будешь сидеть здесь? — Буду, если понадобится, — жмёт плечами Чонгук, и показательно усаживается, опираясь спиной о стену возле самой двери. — Глупый альфа, — шепчет Тэхён, думая, что его не слышат. Слышат. Чонгук слышит. Чонгук думает о том, что он не глупый, он настойчивый и упорный. А ещё влюблён. — Отдыхай, кроха, — раздаётся снизу тихое пожелание, пока Чонгук достаёт телефон, действительно, по видимому, не собираясь никуда уходить. Тэхён закрывает дверь изнутри и охлаждает горячую голову о прохладную сталь. Пакеты оттягивают руки, поэтому он решает их донести до кухни, помня о том, что там есть и скоропортящиеся вещи. Он раскладывает всё по полочкам в холодильнике, постоянно думая о том, что за дверью сидит Чонгук. Возвращается в свою комнатку, садится на кровать, продолжая думать о Чонгуке, решает сменить уличную одежду и находит какие-то растянутые шорты и футболку, и пока переодевается, продолжает думать о Чонгуке. — В подъезде пол бетонный, ему наверное нельзя долго на нём сидеть, — рассуждает сам с собой Тэхён, проходя мимо кучки чонгуковых вещей, лежащих на диване. Его ладошки сжимаются в кулачки. Ему хочется к альфе. Особенно сейчас. Это странно, потому что во время отношений с бывшим у него не было такой сильной потребности в альфе. Конечно, хотелось секса и разрядки. Но вообще он справлялся своими силами, потому что его прежний партнёр как-то всегда оказывался занят. Ну и не то чтобы Тэхён сильно страдал, хотя, в физическом плане, страдал конечно. Но больше, чем в эмоциональном. А после ухода Джонхёна течки стали редкими и каким-то… никакими… Но сейчас не так. После встречи с Чонгуком, ему, Тэхёну, нужен именно он. Тэхёну хочется в этот период своей жизни быть со своим истинным; чувствовать его поддержку и защиту; хочется ему отдаваться. Эти чувства, наравне с гнездованием, такие новые и сводят с ума его бедовую омежью голову. Как будто других проблем у него нет… Глаза наталкиваются на подаренный Хосоком браслет, и пальцы вновь оглаживают прохладные голубые камушки. Тэхён прокрадывается к двери, пытаясь делать это как можно тише, чтобы постараться подслушать, что за ней происходит. — Я чувствую твой запах, Тэхён, — раздаётся голос альфы, и Тэхён съёживается от страха и волнения. Какой же он глупый… Чонгук всё также сидит на полу, опираясь спиной о стену, и гипнотизируя экран мобильного. Он успел осмотреть довольно обычный подъезд дома Тэхёна, успел увидеть, что тут в общем и целом приятно, чисто и спокойно. А больше в общем-то ничего его не интересовало, кроме человека за стеной. Чонгук слышит копошение за дверью и пытается представить, что там происходит. А там Тэхён присел с противоположной стороны двери на пол, и усиленно думает. Взвешивает в голове свои мысли, страхи, желания. Решает, как поступить. Попутно пытается унять жар, окутывающий его сущность, пытается не поддаваться сладкому запаху шоколада и карамели, пришедшему с альфой, хотя, на самом то деле, хочет впитать его в себя; втереть в кожу и не расставаться никогда. Чонгук чувствует, что аромат Тэхёна стал ещё сильнее и тяжело вздыхает, прокашливаясь и ощущая, что достоинство в штанах тоже не может не реагировать на своего омегу. — Какой же ты… Тэхён…– шумно выдыхает Чонгук в пустоту. — Что ты сказал? — раздаётся из-за двери. — Я сказал, что нам нужно обсудить случившееся вчера. Я хочу чтобы ты знал, что… — Нет, я не хочу об этом говорить. — Мы должны. — Нет. –Тэхён-а, прошу тебя… — Любишь смотреть сериалы? — вопрос застаёт альфу врасплох, отчего он даже как-то прособирается, сидя на полу, и начинает усиленно пытаться сообразить, что в последний раз он смотрел по телику, и когда это вообще происходило. — Если честно, у меня дома телевизор висит в роли картины, — посмеивается Чонгук. — Я когда дом купил, успел только частично купить мебель, а после сразу уехал во Францию на учёбу и съёмки. — Понятно… а я люблю…и передачи всякие со звёздами люблю иногда смотреть… — Да? Расскажешь, что нравится больше всего? — Мммм, тебе такое не понравится… — Чонгук слышит, как Тэхён улыбается. — Почему? — Оно для омег. –Типа про любовь? –Угу… — Это не плохо, Тэхён. Любить разные вещи и делиться своими увлечениями друг с другом — это абсолютно нормально. В нормальных отношениях люди уважают увлечения партнера и, как минимум, проявляют внимание и интерес. Тэхён молчит, осмысливая слова Чонгука. — Недавно в одном реалити шоу про айдолов группа поехала в путешествие по Европе. В первый же день один из них потерял свой чемодан, а другой сумку с паспортом, — Тэхён чуть посмеивается, рассказывая об этом Чонгуку. Чонгук же в свою очередь улыбается, как влюблённый дурачок, потому что его омега, наконец, делится с ним чем-то. И его даже не надо упрашивать. — Посмотрим как-нибудь вместе? — предлагает альфа. — Обещаю не ревновать к этим айдолам, — за дверью раздаётся ещё один смешок. — Ну, может немного. Следующие примерно полтора часа они проводят в периодических перебрасываниях вопросами и ответами. Тэхён иногда рассказывает какие-то мелочи типа того, что сериалы — это святое, а вот боевики он не любит. Ещё Чонгук узнаёт, что Тэхён полюбил круассаны после того, как посмотрел фильм «Завтрак у Тиффани». Он тогда ещё не зарабатывал огромных денег, только начинал подрабатывать и не особенно позволял себе шиковать, но попробовать выпечку очень сильно захотелось. И Чонгук понимает, что дело не во Франции. Чонгук обещает, что будет покупать ему столько круассанов, сколько он захочет. А Тэхён в ответ на это говорит, что тогда его разнесёт к чертям и никто больше не захочет с ним работать и фотографировать его. — Я захочу. Я захочу тебя любого, Тэхён. Любого, — Чонгук вкладывает в этот ответ смысла намного больше, чем просто в разговор о полноте омеги и надеется, что Тэхён поймёт. Внезапно, Чонгук слышит звуки движения, шуршания и после — звук того, как открывается дверной замок. Из щели высовывается сначала лохматая голова омеги, а потом и он сам неуверенно выходит на лестничную площадку и встаёт возле альфы, глядя на него сверху вниз. На Тэхёне коротенькие растянутые шорты, из-за чего его ноги кажутся ещё стройнее, хотя Чонгуку вообще плевать, какие у него ноги, факт в том, что он стоит перед ним еле одетый. Вновь. Чонгук, буквально, может дышать ему в коленки, если чуть подвинется. Он видит, какая у Тэхёна гладкая кожа и сглатывает слюну, чувствуя, каким удушающе сильным и глубоким стал аромат груши, исходящий от омеги, отчего в белье стало ещё теснее. Он поднимает глаза на Тэхёна и видит, что те заволокло пеленой желания, возбуждения, страсти, телесного голода. Хотя, похоже, что Тэхён всё ещё контролирует себя. А вот Чонгук — уже почти нет. — Ты так и планируешь тут сидеть? — Да… — нет, Чонгук не знает. Сейчас он мысленно вжимает омегу в стену и берёт его, завладевая не только телом, но и мыслями. — Не боишься, что соседи вызовут полицию? — Я не думаю, что похож на негодяя, или преступника, — Чонгук улыбается. — Аджуммы и аджосси очень даже любят меня. — Тебя все любят, — ёрничает Тэхён. — Кроме тебя… — Тэхён молчит и думает о том, что кажется и он… Чонгук же, вдруг, позволяет себе потерять контроль и протягивает руку, ведя ладонью по ноге Тэхёна, после чего, подползает чуть ближе и тихонько трётся о лодыжку щетиной, ласкаясь, словно зверёк. Заходит ещё дальше, следом, мягко целуя и после –поднимая глаза, смотря на омегу огромными потемневшими зрачками. Тэхён смотрит в ответ. Кажется, будто он не дышит. По ноге Тэхёна медленно скатывается вязкая капля смазки, которую Чогук тут же слизывает без остатка, отчего омега жарко выдыхает, открывая рот. — У тебя течка началась, — голос Чонгука вдруг кажется ниже и чертовски сексуальнее. — Из-за кого, интересно? — усмехается Тэхён, изображая злость и недовольство. — Я не сделаю тебе больно, — шепчет Чонгук. — Я сделаю тебе. — Ты сделаешь мне больно, только если откажешься от моей любви. Тэхён кусает губы, глядя на альфу, в то же время, предательски намокая и будучи неспособным больше отказывать ему. Если Чонгук сейчас снова проведёт своим языком по его ноге, он отдастся ему прям на этом чёртовом бетонном полу. Поэтому Тэхён медленно отходит внутрь квартиры, оставляя дверь открытой, показывая, что готов впустить альфу, и стоит спиной ко входу, в ожидании решения Чонгука. Чонгук поднимается с пола, отряхивая одежду и заходит вслед за Тэхёном, но застывает на пороге, не закрывая дверь. — Впустишь меня, и я больше не уйду из твоей жизни. — Ты, вроде, и так не собирался. — Да, ты прав. Дверь за альфой мгновенно закрывается, замок прокручивается до последнего щелчка и они остаются совершенно одни. В квартире, полностью пропахшей Тэхёном у Чонгука сгорают предохранители. Ему остаётся лишь уповать на остатки разума. Он подходит к Тэхёну со спины, пока тот стоит не двигаясь, ожидая действий от альфы. Чонгука не нужно просить, он утыкается носом в самое сильно пахнущее местечко на шее Тэхёна и шумно втягивает любимый аромат. Тот, словно наркотик, проникает в его лёгкие и разум. Даже по крови гнать не надо, Чонгук уже давно под кайфом. Он обнимает Тэхёна поперёк живота одной рукой, притираясь к нему сзади, показывая, как сильно хочет омегу. И Тэхён раскрывает губы в немом стоне. С его плеча стягивают часть футболки, обнажая бархатистую кожу, после Чонгук проводит дорожку поцелуев от шеи вниз по плечу до кромки ткани. Тэхён откидывается ему спиной на грудь, дыша глубоко, жадно хватая ртом воздух. А альфа продолжает его медленно мучать, возвращаясь губами назад и чуть выше к уху Тэхёна. — Мой омега, — жарко шепчет он в ушко, следом покусывая, после чего слышит первый явный стон. Тэхён не может больше сдерживаться и трётся о его пах, распаляя сильнее, но у Чонгука есть ещё один вопрос до того, как всё свершится. Он сильнее обнимает Тэхёна, как то нежнее разворачивая к себе и обхватывая ладонями его лицо, смотрит в затуманенные глаза. Тэхён сам тянется к его губам, прося о поцелуе, но Чонгук не даётся и на лице омеги проскальзывает непонимание. — Мы поговорим, Тэхён. После всего; мы не оставим всё просто так, да? Тэхён сейчас готов согласится на всё, даже на этот разговор. Когда он там ещё будет, пофиг, ему нужен его альфа. И Тэхён мотает головой в согласии, цепляясь за чужую толстовку и залезая пальцами по неё, оглаживая каменный пресс. — Да, да, завтра, — он вновь лезет к Чонгуку с поцелуями, ласкаясь, словно мартовский кот, вновь подбираясь к таким желанным губам. — Чонгук, пожалуйста… И Тэхёна, наконец, целуют. Целуют глубоко, жадно, несдержанно. В этом поцелуе — тысячи обещаний, не произнесённые вслух. В этом поцелуе — тонна чувств, так долго томящихся в их душах. Язык скользит в рот омеги, ощущая его вкус, нежность, жар и сладость. Губы сминают чужие, терзая снова и снова. Чонгук так долго ждал. Дольше чем эти недели. Недели — ничто. Он ждал его тридцать два года. Он подхватывает Тэхёна под попу, чтобы отнести в спальню. На окружающую обстановку в квартире посмотрит после. Сейчас главное — спальня, которая прям за соседней дверью. Пальцы чувствуют, что ткань тэхёновых шорт промокла насквозь и это возбуждает до невозможного. Тэхён же трётся об альфу, выгибается в его руках, отвечая на поцелуй, путая свои пальцы в жёстких волосах, скребя затылок ноготками. Выскребая своё имя в душе и на сердце Чонгука. В тысячный раз. Чонгук опускает его на кровать бережно, осторожно, на ходу оглаживая его тело ладонями, пока стягивает такое ненужное сейчас белье с одеждой, оставляя Тэхёна перед ним полностью голым. Он ласкает обнажённое, столь желанное тело взглядом, отмечая каждый изгиб, родинку, делая мысленные пометки в голове — после пройтись по этим местам языком и губами. Член в его штанах болит от напряжения и пачкает смазкой собственное бельё, когда Чонгук видит, как сильно течёт Тэхён. Он понимает, что не нужна никакая дополнительная смазка, а ведь Чонгук купил. Грешен. Когда в магазине отошёл от Тэхёна, оставив одного, на глаза попался бутылёк, и он рискнул взять. Чонгук быстро стягивает с себя всю одежду, мельком ловя восхищённый взгляд омеги. А Тэхён, буквально, давится слюной, наконец увидев своего альфу во всей красе. Наконец увидев эту манящую татуировку на его руке. Ему хочется преклоняться перед ней. Он даже не может объяснить, почему. Но с ней Чонгук кажется ему таким властным и крутым. Он думает о том, что хочет, чтобы его растягивали пальцами именно этой руки; думает о том, с каким наслаждением мог бы насаживаться на них. И Чонгук позже обязательно выполнит его не озвученное желание. Он возвращается к нему на кровать, накрывает собой и вновь целует долго; жадно, кусает его губы. Оставляет свои метки на Тэхёне: то легко прикусывает, то сильнее; после –зализывая укусы. Вновь и вновь возвращается к сладким губам, забирая у Тэхёна весь кислород и сцеловывая хриплые стоны. Они трутся друг о друга — полностью обнажённые. Чувствуют, как стоит у обоих. Только Техён ещё и течёт безбожно, и Чонгук думает о том, что хочет вылизать его, и не может решить, сделать это сейчас, или в следующие несколько раз за эту ночь. Во все следующие ночи. Потому что он сейчас так заведён, что боится кончить просто от одного вкуса Тэхёна. А хотелось бы в нём. Тэхён же, не может понять, на каком свете находится: на этом, или уже где-то в иной вселенной. Он понимает, что отдался в руки своей сущности, но также и понимает, что сам хочет всего этого не меньше. Он так хочет Чонгука, что готов на коленях молить взять себя. Он кайфует от тяжести чужого тела, вжимающего его в кровать, от того, что это именно его истинный; его Чонгук. Он наслаждается тем, как под его ладонями перекатываются крупные мышцы, чувствует, как большой член его альфы пачкает смазкой живот и представляет, как будет пробовать его. Хочет потянуться ладонями и обласкать своего альфу, но Чонгук не даёт ему ничего сделать, сплетаясь пальцами с той ладонью и заводя её Тэхёну за голову. Чонгук сейчас — хозяин положения. Это он сейчас владеет и им, и его телом, и его душой. Это Чонгук сейчас ведёт его, даря наслаждение, когда раздвигает свободной рукой его бёдра шире и, наконец, толкает в него пальцы. Растягивает правда недолго, понимая, насколько Тэхён мокрый и готовый принять его. Особенно после мольбы Тэхёна вслух о том, что он хочет альфу чувствовать в себе. Тэхён шептал это без остановки, постанывая и сжимаясь вокруг пальцев, умоляя дать ему больше. В их первый раз Чонгук, возможно, немного скор и не сдержан, хоть и пытается иначе. Но не может. Он так жаден до своего омеги. Жаден, когда заполняет его собой, по прежнему находясь сверху, толкаясь до самого конца. Оба тогда стонут в унисон: им наконец то хорошо. Они наконец — одно целое. Чонгук не воспользовался ни презервативами, ни смазкой и они чувствуют друг друга полностью. Кожа к коже. Жаркие, скользкие, один плавит другого. Тэхён чувствует, какой альфа большой и ему больно поначалу, но это какая то приятная боль, которая совсем скоро уходит. Он впивается пальцами в руки Чонгука, гладит того самого дракона, сводит ноги за спиной альфы, сильнее прижимая к себе. Шепчет о том, что хочет глубже, что Чонгук может не сдерживаться и брать его так глубоко и сильно, как хочет. И Чонгук берёт. Ему в Тэхёне так скользко и узко, что голова кружится от знания, что омега только его, от понимания, как давно у него никого не было. И это чувство такое сладкое, что всю оставшуюся ночь Тэхён будет слышать от него бесконечный поток слов о том, как альфа его любит и боготворит. Тэхён будет нежится в ласковом шёпоте и милых прозвищах; ему всю ночь будут шептать, как с ним хорошо. Тэхёна раз за разом будут брать, вторгаясь в его тело и, кажется в душу; выжимая из него все соки. Доводя до бесконечного числа оргазмов, от которых Тэхён будет распадаться на миллион частиц, чтобы потом его вновь собирали сильными руками, умелыми пальцами и сладкими поцелуями. Везде. Чонгук будет кончать в омегу, заполняя собой; будет брать, обещая отдавать взамен всего себя; обещая весь мир и парочку вселенных. И Тэхён будет верить, чувствуя, как внутри разливается семя его альфы. Забывая о своих проблемах будет ломаться в позвоночнике, комкать мокрые простыни и выкрикивать имя Чонгука. Позже, раз за разом, выстанывая его же. И это будет песней для слуха альфы. Под утро, Тэхён заснёт в объятиях Чонгука — полностью измождённый. Тот предварительно оботрёт его влажным полотенцем и салфетками; вновь расцелует тело, которое плавилось под ним несколько часов подряд; порадуется оставленным меткам, за которые Тэхёна могут убить на работе. Чонгук прошепчет в миллионный раз, что любит, а потом — ляжет рядом, надёжно укрывая в объятиях сильных рук, на одной из которых такой любимый Тэхёном дракон, который будет хранить сон обоих.