Чертоги Бессмертного

В чертогах Бессмертного было всегда мрачно, темно и холодно. Восемь месяцев снегов и морозов, остальные четыре дождливые и промозглые. Поэтому здешним обитателям тут было комфортно. Плоть не так быстро разлагалась, да и вечная тьма способствовала сохранению тела. Елисей единственный был живым в этом мрачном царстве. Вернее перерожденный, а затем воскресший, но тем не менее все равно живой. Его кожа стала бледной, подобной Кощеевой. Глаза светились во тьме, хорошо было развито ночное зрение. Он также привык к холоду, хотя альфа постоянно проверял его, тепло ли он оделся. Портные шили ему теплую одежду и шубы по его меркам, поэтому юноша не страдал от нехватки красивой и практичной одежды. Выйдя из спальни, где он только что убаюкал супруга, он спешно стянул салфетку с шеи и вздохнул расслаблено. Только собрался идти, как вдруг врезался в грудь Морены. Она грозно возвышалась над ним, руки на боках, взгляд серьезный. — А теперь говори, где это ты так разжился. — Да не важно, долгая история. — Нет уж, говори. А то пока Мирослав набирается сил, ты свернёшь себе шею. Кто это сделал? А ну покажи… Иди сюда, давай. Стоять! –схватила она того за шиворот и притянула к себе как кошка котенка, тут же начиная осматривать шею. — О черт… А ну снимай доспех. — Нет! — Да! Она буквально раздела его в коридоре, задернула рубашку на спине, ахнула от увиденного, затем подняла ткань на животе, но омега тут же опустил. Все тело было в синяках и кровоподтёках, будто омегу били кулаками. — Елисей, что это такое? Кто это сделал?–видно, как у Морены устрашающе загорелись глаза, вылезли когти и клыки. — Да не важно все это! Морена, пожалуйста, не надо. Отпусти меня… — Скажи, кто посмел тронуть молодого князя? Видно, Морена не собиралась его отпускать. Она вдруг сузила глаза и прошипела. — А где ты был эти сутки?.. Елисей! Только не говори, что ты был «там». Парень поджал губы и отвел взгляд. Морена шикнула и коснулась его щеки. — Это ее рук дело, не так ли? О-о-о, Елисей! Ну зачем ты пошел туда в одиночку? — Потому что мой супруг лежит при смерти. В подвалах сотни убитых, ещё больше оплакивающих этих мертвецов. Я как князь должен защищать свой народ. Мирослав меня, а я подданых и… — Мирослав не простит себе, если с тобой что-то случится! — А я не прощу, если с ним что-то случится!.. Кровь за кровь, я отомстил за содеянное. Она долго будет зализывать раны. — Как? Как ты смог усыпить ее бдительность?.. Парень отвёл взгляд и решил, что стоит умолчать о переменах Макоши и ее словах. — Не важно, главное что я ранил ее и это выведет из строя эту конченную… Аргх! –фыркнул омега и стал нервно расхаживать вдоль и поперек, но после остановился у двери, ведущей в спальню, где мирно спал Мирослав. — Они все ответят за случившееся, они все будут страдать… Мои синяки и кровоподтёки — это ничто, по сравнению со случившимся. А теперь я должен идти. — Елисей, будь осторожен. Сто раз подумай, прежде чем сделать. Ты для нас дороже, чем кажешься. Мы все тебя любим и за каждую твою слезинку, за каждую каплю крови, мы будем мстить. *** Ночью паренёк ласкал плечи альфы, целовал его личико, разминал мышцы. На спине уже появился кожный покров. Пускай тонкий, в шрамах, но мужчина хотя бы мог теперь вставать, потому он лег между ног омеги и вновь положил головушку ему на грудь, обняв за талию. Он влюбленно смотрел на Елисея и молча любовался им. — Ты не представляешь, как я устал лежать на животе. Если бы не ты, это было бы ещё мучительнее. — То есть тебе приятно лежать на худощавом теле? Никаких объемов для мягкости! Альфа усмехнулся и крепче обнял его за талию. — Да, люблю худых мальчиков наподобие тебя. Они улыбались друг-другу, молча обмениваясь влюблёнными взглядами, как вдруг улыбка с лица паренька слетела и он отвел грустный взгляд в сторону. — Елисей, что такое? Он молчал, а потом вдруг произнес. — Как мы можем так беззаботно жить, пока эти твари в чертогах Перуновых строят козни против нас и нашего народа. Не будет у нас спокойствия, пока они не будут повержены. Альфа привстал на локтях и коснулся ладонью щеки омеги. — Елисей, какие бы трудности не встречались на пути, как бы не было горько на душе, надо жить. Не выживать и думать о мести, а жить. Да, мой век бесконечен, ты же мой супруг и наделён частью моих сил. Но каждый день, он может быть последним, поэтому не надо накручивать это. Юноша заглянул ему в глаз и провел ладонью по щеке. — Когда все это закончится, будет ли так же, как раньше? Беззаботность, молодость, отсутствие страха за будущее. Я хочу вернуть те дни, когда только повстречал тебя. Мужчина слабо улыбнулся. — Будет даже лучше, душа моя. Все будет по другому. *** На людских землях также было неспокойно. Войска Орды нашли нового союзника и теперь ряды пополнились новыми войнами. Кто эти загадочные союзники? Пока было неизвестно. В чертогах Бессмертного во всю готовилась к новому сражению. Мирослав спустя неделю пришел в норму и вновь был у стратегического стола. Графья и малые князья обсуждали план нападения, пополнения рядов, подписания соглашений и так далее. Елисей как советник и как князь также имел право слова и многие к нему прислушивались. Некогда слабый и смертный мальчишка нашел уважение у благородной нечести и теперь был одним из них, пускай некоторые и признавали его лишь потому, что он связан узами брака с Бессмертным. Совет был окончен и в зале остался лишь Кощей с Елисеем. Альфа сосредоточено водил когтем по карте, в то время как Елисей наблюдал за его действиями. — Когда будет наступление? Я так понимаю, сейчас борьба будет за опорные пункты, где обитает земная нечисть, так? — Да, но это так, пустяк. Многие земли принадлежат нам. Даже не людям, и тем более не Богам. — Я иду с тобой. Мирослав оторвался от карты и искосо глянул на омегу. — Нет. — А я говорю «да»! Давно ты лежал на моей груди и не мог пошевелиться от того, что тебе пол спины снесло? Я иду с тобой и точка! — Я сказал «нет»! Твое место здесь, охранять престол… — Я это слышал! Никуда не денется этот престол, а вот ты опять можешь пострадать! — Упрямый мальчишка! –зарычал он гневно и выпустил когти. Облик постепенно менялся на истинный. Юноша, который всегда его успокаивал, неожиданно сам разбудил в нем монстра. Но и парень не терял хватку. Сам того не ожидая, он закричал душераздирающим криком на мужчину, выпустил когти, золотые глаза выцвели и он вновь приобрел облик мавки. Волосы встали дыбом и носки оторвались от земли, он буквально парил над ней. Альфа распахнул крылья и удивлённо оглядел омегу, который тут же стал блуждать руками по телу и стонать. — Нет… Нет-нет-нет, опять! Но я, мой разум, он ведь при мне, я же ведь!.. — А вот и истинный облик нечести, Елисей.–оглядел его Мирослав особым взглядом.– Банши, мавка, некролорд. Все присуще твоему нечистому облику. Они вдруг забыли конфликт, а Кощей блуждал вокруг омеги. — Это невероятно… Смертный, но потерял навык старения. Живой, но имеешь нечестивый облик. Хрупкий, слабый, нежный, но и в то же время сильный, волевой, с характером. Неужели таковы жрецы или ты один такой особенный? — Не знаю. Пугает это все и радует одновременно.–он стал успокаиваться, медленно приземлился на пол, волосы вновь опали на плечи, взгляд стал живым, исчезли когти, клыки и ужасающая гримаса. Кощей мог только позавидовать такому быстрому возвращению к облику. Сам то он цокал копытами вокруг омеги, хищно вилял хвостом, складывал и распахивал крылья, выпускал когти. — Мирослав, я хочу пойти с тобой. Она не причинит вреда, я нужен ей живым, поэтому мое присутствие гарантирует не только твою безопасность, но и безопасность войска. Кощей тяжко вздохнул, коснулся талии омеги и обнял его обеими руками. — Только будь позади меня. Никуда не высовывайся, ладно? Юноша обвил его в ответ за предплечья, чуть встав на носки. — Да, спасибо.–он ещё крепче прижался к альфе, как вдруг шикнул и слегка сгорбился в спине, обвил живот и распахнул уста в немом крике. Мужчина настороженно оглядел его, тут же встал на колено и положил руку на руку омеги. — Что такое? Где болит? — Перехватило, как-то странно, так резко. Вроде отпускает, но… Мужчина аккуратно убрал ладони омеги и положил свою когтистую руку на низ живота. — У тебя скоро течка, не так ли? — Да, наверное. Ты же знаешь, что после проклятья мой организм ведёт себе непредсказуемо. Альфа кивнул, после поднялся и произнес. — Если хочешь, мне выделят отдельные покои, когда все начнется, чтобы я тебя не тревожил… — У тебя ведь нету инстинктов, поэтому ты не можешь чувствовать желание и тягу ко мне. Альфа поджал губы. Он словно дрянной мужчина, прокаженный и неспособный, не мог ощущать омегу. Чувствовал запах, но он его не возбуждал. Он молча кивнул, и парень вдруг коснулся его ладони. — Не надо менять покои. Это глупо. *** Звук горна ознаменовал новое сражение. Дружина Кощея и дружина Перуна уже жаждали схватки, находясь посреди болот недалеко от Валирских угодьев, где все началось, где Кощей повстречал юношу во второй раз. Когда-то Перун хотел очистить эти земли, но нечисть хорошо облюбовала эти места и не отпускала их из своих лап и когтей. В одной из избенок на границе с валирскими угодьями был создан опорный пункт для владыки, где находились стратегические карты и местечко, куда, в случае чего, можно было бы упрятать омегу. Узнав об этом, Елисей возмутился, так как он не планировал бежать с поля боя. Протрубел горн, раздались яростные крики, и вновь дружины бросились в бой. Как правило, Макошь не выходила сражаться, а Перун был слаб для этого, зато дети Богов — богатыри, были тут как тут. Вот оно, как заведено. Молодняк умирает первым. Для Кощея это было дикостью, ибо он считал, что Владыка должен уберечь в первую очередь супруга, а затем детей, в особенности девушек и омег. Сыновья сами шли в бой и это похвально, но молодые богатырши… Кощей этого понять не мог. Так было раньше, что омеги и женщины репродуктивного возраста не шли в бой, мужчины всячески их оберегали, но сейчас все иначе и дружина Перуна настолько рядела, что в бой вступали женщины. То, что Елисей здесь, было исключением. Юноша был здоров и находился в том сам возрасте, когда омеги уже держали в руках вторых малышей. Но это исключение… Оно зависело от Кощея. Потому парень был с ним рядом, а не дома в положении, как того требовал долг супружеской пары. Елисей защищал спину Мирослава, отстреливаясь из лука и насылая чары на врагов. Неожиданно его сбили с ног, отчего с головы слетел шлем. Тот, кто атаковал, остановился на секунду в замахе с мечом, и удивлённо произнес: — Елисей?..–раздался знакомый голос и этот кто-то снял шлем. Юноша распахнул глаза, увидев бывшего наставника и возлюбленного. Добрыня протянул руку, и произнес.–вставай, теперь ты в безопасности, идем. Вдруг в богатыря влетело магическое острие, которое насквозь разрезало ему плечо. Мужчина зарычал, схватился за рану и обернулся. Над ним возвышался разъяренный Кощей, который сверлил таким взглядом, что становилось не по себе. Он замахнулся для последнего удара, но Елисей схватил богатыря за плащ, потянул вниз, заставляя того упасть, дабы смертоносное лезвие пролетело мимо. Затем юноша толкает ногой мужчину и тот ловко ускальзывает прочь, смешиваясь в толпе с войнами. Кощей с недоумением смотрит на супруга. — Спас врага… Защитил того, кто убил бы тебя не раздумывая! — Не убил бы! Кощей, он бы не стал этого!.. — Потом поговорим! –рыкнул он на паренька, клацнув зубами перед его лицом. Чувствовался и гнев, и ярость, и ревность в этом голосе. Омега, как провинившийся щенок, вжал шею, даже не заметил что Кощей поднял его и надел обратно шлем, а после отбил удар, который чуть не задел их обоих. Спустя несколько часов армия Кощея вновь притеснила жалкие остатки дружинников света. Им пришлось бежать и алый закат ознаменовал новую Победу темного войска. Постепенно поле боя покидали войны, забирая с собой раненных и убитых, но потерь со стороны Кощея было меньше, нежели со стороны Перуна. Кощей с Елисеем разошлись во время последней схватки с верховным полководцем, одним из богатырей, но оба понимали, что все в порядке. Елисей добрался до опорного пункта, подальше от поля брани. Вокруг зелёная трава, сосновые деревья, чистое озеро. Искусственно созданная локация, но такая уютная и спокойная. Елисей знал, что здесь они с Мирославом встретятся. За последние дни он ощущал странное чувство. То ли инстинкты шалят, то ли заболел, но именно сейчас он ощутил ту самую боль, которую переживал каждый месяц взаперти и одиночестве. Но сейчас эта боль была не такой, как обычно. Он ощутил тянущее чувство внизу, однако оно было приятным. Боль толчками отражалась в боках, давила на тазовые кости, отчего молодой человек обвил руками низ живота и слегка скрутился дугой. Стало невыносимо жарко, хотя в это время в лесах была прохладная погода. Он едва заскулил, стиснув зубы и зажмурив глаза. Недалёко от него приземлился Мирослав в истинном обличии. Почти под два метра с половиной, огромный, широкоплечий, с копытами, рогами и хвостом, с широкими куполовидными крыльями. Устрашающий, но только не для Елисея, который любил его в любом обличии. Кощей ощутил пленящий запах, слегка повел носом и уставился на омегу, который поджал губы, ещё сильнее скрутился и смотрел таким умоляющим взглядом, что трудно было пройти мимо. Из юношеских уст вырвалось сдавленное: — Мирослав, милый…–и юноша плавно опустился на колени, ещё сильнее обвивая руками живот. Мужчина бросился к нему, ловко подхватил на руки драгоценную ношу и ощутил лёгкость паренька. Хрупкий, нежный, маленький. Альфа словно хищник блуждал глазами по телу, в то время как паренёк обнял его за шею и уткнулся личиком в нее. Альфа ощутил желание, которое сложно было подавить, но инстинкт и собственное удовольствие были для него на втором плане. Сначала комфорт омеги. Неожиданно парень произнес дрожащим голосом: — Мирослав, пожалуйста…–стонал он, ластился к шее и просил, умолял мужчину помочь ему. Альфа прикрыл глаза и утробно прорычал. — Говорят инстинкты… — Нет, говорю я.–прошептал томно мальчишка и ласково поцеловал мужчину в щеку.– Хочу тебя, сейчас же.–уже более требовательно заявил он. Альфа не мог сдерживаться, а слова паренька стали для него призывом к действию. Он спешно понес его в избу, где пришлось запереть дверь, чтобы никто не мешал. Опустив плавно омегу на постель, мужчина ощутил, как он обвил его шею и принялся целовать щеки, скулы, губы. Мирослав любил омегу, потому до последнего тянул, зная что может навредить ему физически и морально, если сейчас за него делают и говорят инстинкты. Однако Елисею не нравился такой длительный процесс. Он привстал на коленки и крепче обнял за шею мужа, всем видом намекая, что не отпустит его. Мирослав поцеловал его за ушком и стал аккуратно расстёгивать застёжки, ремни на теле юноши, который так же принялся помогать мужчине избавиться от одежды. Было тяжело совладать собой, слишком был хорош и желанен молодой супруг. Оголив его до нижнего белья, альфа на момент остановился и провел когтистой ладонью вдоль бедра омеги, который часто задышал и крепче обнял мужчину за шею. Чуть отстранившись, альфа произнес тихонько: — Ещё не поздно остановиться, любовь моя. Я не хочу навредить… — Я потерплю столько, сколько потребуется. Непреклонен был влюбленный юноша, в то время как альфа слишком щепетильно относился к этому. Знал ведь, что омега достался ему невинным. Знал, что он слишком мал для него, а сейчас он в истинном облике и он не скоро спадет. Все это подвергало юношу опасности. «Главное не сорваться, главное не сделать больно и не покалечить,"–твердил себе альфа, плавно касаясь острыми когтями белья и стягивая его с бедер пассии, который смущённо уткнулся личиком в плечо альфы. Кощей привык брать силой. Суккубы, распутные девицы или редкие омеги в его постели бывали, но чаще всего он срывался на них, о нежностях и речи не могло быть. Пытался таким образом забыть, подавить чувства, и вскоре привык терзать, буквально насиловать очередную жертву в постели. Он не испытывал желанного удовольствия, в глазах появлялся образ покойного Пересвета, затем он вспоминал, что его нет, и ещё сильнее срывался. Все были ему до одури противны. А теперь когда перед ним был он, долгожданный и любимый человек, альфа пытался истребить своего внутреннего ненасытного демона, который годами питался болью и криками и сам страдал от неудовлетворения. Он совершенно не разбирался в подобном, в этих ласках, нежностях. Ему хотелось сгрести эти светлые волосы в кулак, уткнуть юношу лицом в простыни и трахать узкий зад так долго, насколько хватит у паренька выносливости выдержать это. Но он старался быть аккуратным. Он старался не спугнуть возлюбленного. Хотел научиться любить в постели, а не причинять боль. Мужчина, изучая желанное тело, скользнул огромными ладонями по ягодицам, затем к бёдрам и опустил до колен белье. Повалив омегу на спину, он приподнял тонкие ножки и окончательно стянул белье, вызвав у омеги сдавленный вздох и покраснение в щеках. Он спешно свёл ноги от смущения, едва приподнялся на локтях и ощутил, как мужчина ловко содрал повязку с груди, окончательно оголяя его. Омега прикусил губу и плотно свёл ноги, закрывая бедром свои достоинства. Альфа, словно хищник, медленно снимал с себя разорванную одежду и не сводя глаз, наблюдал за омегой, что так внимательно изучал его взглядом. Вскоре, когда альфа полностью оголился, юноша слегка вытянул ножку и коснулся пальчиками на ноге груди мужчины, который довольно стал вилять хвостом в разные стороны. Он взял за ступню пассию и притянул к себе, поднял ножку и поцеловал пальчики, после чего принялся опускаться и целовать бедра. Затем он перебросился на вторую ножку и едва куснул за внутреннюю часть бедра, чуть ближе к паху, заставляя юношу ахнуть и дернуться. Елисей привстал на локтях, вновь свёл коленки и уставился на мужа, который развел крылья и облокотился по обе стороны от юнца, который тут же впился губами в скулы альфы, опускаясь к шее. Мирослав сам подставился, блаженно распахнул острозубую пасть, закинул голову, позволяя юноше ласкать его. Он медленно коснулся коленок паренька и вновь развел их, ложась между ними. Елисею пришлось шире развести ноги, дабы альфа удобнее лег на него. Начались долгие покусывания, поглаживания, рычания, одним словом ласки. Вскоре Кощей ловко подхватил под бедра юношу и сёл с ним, посадив его себе на колени таким образом, чтобы он мог ногами обвить его таз. Альфа прижался щекой к щеке парня и они ещё так пару минут ластились, словно коты. Елисей краснел, но вида смущения и страха не подавал, хотя чувствовал низом живота, как в него упирается нечто крупное, горячее, явно не людских размеров. Мирослав был возбуждён до боли, но терпел, знал что нельзя обращаться с супругом грубо. — Елисей, ещё не поздно сказать «нет»… — Да.–томно и кратко шепнул он. Альфа коснулся ладонями его ягодиц и рыкнул. Огромные когти не позволили бы растянуть пассию и помочь ей, это привело бы к травмам и тогда мужчина тихо произнес. — Сейчас без резких движений, потерпи. Елисей кивнул и тут же ощутил, как мужчина развел ягодицы и подушечками пальцев стал надавливать на причинное место, пытаясь возбудить ещё сильнее, раскрыть и раскрепостить омегу. Парень ахнул, уткнулся мордашкой в грудь альфы и тихонько застонал. Липко, жарко, слегка больно, но очень желанно. Плоть альфы стояла колом, он сам изнывал от желания, но комфорт омеги был важнее для него. Неожиданно паренёк коснулся ладонью плоти, затем ещё одной, и обхватывая в тугое кольцо, принялся делать руками плавные, скользящие движения. Альфа зарычал, едва дернулся и сильнее надавил на бедра пассии, которая ахнула, но лишь покорно отвела таз назад. Неожиданно Мирослав повалил одной рукой парня на живот, приподнял бедра и положил руки на ягодицы. Слегка сжал их, осмотрел юношу и рыкнул. Слишком узок и мал партнёр. Ласки помогли раскрыться, но это был максимум, но точно не достаточный для такого альфы, как Кощей. Мужчина надавил на ягодицы, сжал их в ладонях и ещё шире раздвинул их. Омега жалобно крикнул и стиснул ладонями простынь, чувствуя физическую боль от того, что была пустота, которую хотелось заполнить. Альфа прислонился горячей плотью к узкому проходу, слегка толкнулся и проник полностью в тугое, узкое омежье лоно. Этого было достаточно, чтобы омега сдавленно крикнул, подался вперёд и сжал простыни. Раздался громкий болезненный стон, Елисей свёл колени, стиснул зубы и прогнулся в спине, после чего стал жалобно поскуливать и жмуриться от столь крупных габаритов. Мужчина остановился, запрокинул голову, давая себе и омеге привыкнуть. Он чувствовал, как подрагивает пассия, как вертит бедрами и пытается отстраниться. В следующую секунду омега касается ладонью бедра мужа и плавно толкает его, всячески пытаясь отодвинуть альфу. Кощей отбрасывает руку, заводит ее вперёд перед омегой, находит ремень и мгновенно фиксирует тонкие запястья, после чего рычит на пассию. — Дай привыкнуть и мне, и тебе, расслабься, не делай лишних движений. — Больно…–вырывается предательский, сдавленный стон из уст омеги. — Потерпи, сладкий…–шепчет альфа слова, от которых омега мгновенно входит в краску. Мужчина плавно покачивается бедрами в бока, вперёд-назад, но не вынимает плоть, таким образом расстягивая самку, которая сквозь боль постанывала от удовольствия. Все таки ему нравилось это: и размеры, и распирающая боль в тазу и в животе от плоти. Альфа так же аккуратен, хоть и не терпелив. Ему хочется трахать омегу, он впервые чувствует удовольствие, сам стонет вместе с пассией и ощущает первые волны оргазма спустя время. Стоило омеге слегка привыкнуть, как последовали плавные толчки, постепенно наращивающие скорость. Шлепки, хлюпанье, звук скольжения внутри, омежий, тоненький стон и альфа ощущает, как срывает крышу. Все тело сводит от удовольствия и он понимает, что никогда ранее такого не испытывал. Стонет вместе с омегой, сжимает ее ягодицы, бока, таз, надавливает на него и со следующим толчком падает с омегой вперёд. Прижав бедрами юношу к постели, альфа слышит громкий крик, чувствует как омега мечется под ним и крутит головой, падает на локти и напрягается. Альфа осознает, что в ходе падения глубже вогнал в омегу плоть и нашел ту самую вершину удовольствия. Елисей краснеет, кусает губу, и вдруг чувствует поцелуй в щеку, шею, затылок. Мирослав плавно целовал его и вдруг прошептал томно. — Нравится, когда пожестче и поглубже? Елисей краснеет ещё сильнее и с трудом сказал «угу» сквозь сомкнутые губы. Первый раз и раскрываются такие шокирующие подробности его обратной стороны. Чувствительный, девственный омега, но так желает, чтобы его трахали как в последний раз. Живот свело от тугого узла и юноша поспешил скрыть лицо за распущенными волосами, лишь бы не видеть лицо альфы, который вдруг убрал прядку от щеки и лизнул его в щеку. Елисей закатил глаза, приоткрыл широко уста и выставил личико, понимая что мужчина со спины начнет свои игры и ласки. Кощей же ухмыляется, понимая какое сокровище ему досталось. Вновь толчки, громкие хлопки, рык альфы и стон омеги. Кровать жалобно скрипит под обоими, но они не спешат останавливаться. Стянув ремень с рук пассии и отстранившись от него, он повернул его на спину, взял за ладони и завел их вверх, затем прижал к постели и прошептал тихонько: — Чувствительная омежка… Сладкая, миниатюрная, нежная.–шепчет он, вгоняя в краску омегу, который едва улыбается краешком губы и отводит взгляд, а после чувствует, как возлюбленный стал осыпать поцелуями мордашку, шею, опустился к груди. Белое тело уже было покрыто засосами, укусами, следами от хвоста, которым он обвивал и сжимал омегу для удобства. Поцелуй в живот, затем альфа приподнимается и ложится тазом между ног. В следующую секунду омега сдавленно вскрикивает, вскакивает, но мужчина вовремя хватает его за ладони, прижимает к постели и заводит их вверх. Вновь начинает толкаться, шепчет парнишке о любви, а тот жмурится, запрокидывает головушку и пытается впустить ещё глубже альфу под новым углом. Войдя до предела, оба застонали от удовольствия, хоть и было оно болезненно для обоих. Альфа никогда прежде не испытывал такое, и сейчас для него все было ярким, в глазах стреляло огоньками от удовольствия. Он понимал, что его организм ждал именно эту омегу. Ни с кем он больше не мог испытывать близость так, до помутнения рассудка и собственных стонов. Елисей сквозь дымку боли ощущал приятное чувство. В животе все окончательно свело в тугой узел, от того омега крепче обвил ногами таз мужчины, простонал и приоткрыл уста. Оба застыли на момент. Мужчина плавно сжимает и разжимает ладони омеги, не двигается, даёт привыкнуть. Елисей тяжело дышит через уста, смотрит на супруга с любовью, тянется к нему, а тот в следующую секунду опускается для поцелуя, но чувствует, как омега провел язычком по губам. Он требовательно, вызывающе смотрит и мужчина понимает, к чему ведёт паренек. Ответно проводит языком вдоль приоткрытых юношеских губ и впускает язык в уста. Елисей довольно стонет, закатывает глаза, ощущая сплетение языков и то, как тяжело становится дышать. Через несколько секунд мужчина отстраняется, омега начинает тяжело дышать и хватать ртом воздух. По щекам течет вязкая, липкая слюна из уст, грудь омеги вздымается и альфа коварно улыбается. Юноша не такой похотливый, каким хотел казаться, раз не может выдержать липкий, связывающий поцелуй. Мужчина не двигается, даёт привыкнуть, чувствует пульсацию и чтобы отвлечь омегу от боли, вновь начинает целовать шею, оставляя темно фиолетовые пятна. Затем укус за ребрышко, от которого Елисей вздрагивает. Воспользовавшись моментом, Мирослав сжал огромными ладонями небольшую грудь. Стал разминать ее, надавливать, вызывая у омеги тихий, сдавленный крик. Укусы и поцелуи также вызывали бурю эмоций в душе паренька, который покраснел и обвил ладонями личико мужа, слегка отстраняя его от груди и смотря ему в глаза. — Мирослав… Мне так хорошо с тобой. — Взаимно, мой ненаглядный.–шепчет он и тянется к приоткрытым губам, как вдруг чувствует приятную боль в паху. В глазах значительно темнеет, затем альфа стонет вместе с омегой и ощущает то, чего прежде никогда не испытывал. Елисей подрагивает, стискивает ногами таз мужчины и ощущает жар внутри тела, отчего бесконтрольно начинает царапать спину Мирослава. Оба тяжело дышат, смотрят на друг-друга влюбленными глазами и альфа вдруг стискивает по обе стороны от омеги простыню, прорывая ее когтями. Он прогибается в спине, виляет хвостом в разные стороны, а парень под ним вскрикивает, ощущая режущую боль. Узел набухал так быстро, что юноша и среагировать не успел, лишь ощутил пронзительную боль и вцепился за плечи мужчины. Тот в свою очередь огладил его скулы и придавил всем телом к постели, дабы омега не вырывался и не делал больно ему и себе. — Больно! Прекрати, Мирослав! Альфа пришел в себя, услышав этот жалобный крик, устаивлся на шейку омеги и увидел ту самую пульсирующую венку. Он поцеловал его в то самое место, а затем резко вонзил клыки в шею, вызыв сдавленный хрип у паренька и крик. Он судорожно дрожал, но вскоре расслабился, запрокинул голову и позволил супругу метить себя и связывать узлом. Отстранившись от шеи и облизывшись, мужчина глянул на эту мордашку, в эти глаза, что так рассматривали его сквозь пелену слез. Дыхание постепенно приходило в норму, как и чувства. Омега приоткрыл уста и тихонько застонал, когда узел окончательно укрепился, а Мирослав в свою очередь закатил глаза от удовольствия. Они ещё некоторое время молча ластились к друг-другу, пока утомлённый омега не уснул и мужчина не перевернулся на спину. Благо, крылья уже сошли и он мог лежать на спине, положив связанную омегу себе на грудь. Альфа и не заметил, как сам вскоре уснул. Утром он проснулся первым от ярких лучей солнца, что так упорно пробивались сквозь листву деревьев. Облик уже давно спал, как и узел между ними. Сфокусировав взгляд, он заметил, что лежит на боку, под его рукой спит нечто, повёрнутое к нему спиной. Альфа оглядел Елисея со спины. Запутанные волосы, укус на шее, засосы вдоль тела, скомканная простынь под ними. В голову стали возвращаться воспоминания и мужчина едва привстал на локтях, схватился за голову одной рукой, вспомнив как стонал под ним омега, кричал и царапал спину. Он не помнил, было ли это взаимно между ними, потому тихо зарычал, догадываясь о самом страшном. Он аккуратно коснулся плеча омеги, придвинулся ближе и слегка потряс его. Тот в свою очередь промычал во сне, приоткрыл глаза, повернулся на спинку к мужчине, коснулся его щеки и прошептал сонно: — Доброе утро, любовь моя.–и вновь закрыл глаза, улыбнулся по-детски и принялся спать. Эта реакция пугала и радовала одновременно. Он встал вспоминать и вдруг понял, что все было взаимно и что самое главное, была вязка, узел между ними. Мирослав никогда прежде этого не испытывал, просто не было у него этого, не получалось. Впервые он ощутил желанную близость с возлюбленным, которая раскрыла в нем альфу. Может, его организм только и ждал этого омегу, потому и отвергал всех прошлых любовников? Спустя несколько часов проснулся и Елисей. Привстал на локтях, затем сел и тут же лег обратно. Тело страшно ломило, особенно таз и бедра. Он застонал, едва поджал коленки и схватился за шею, вспомнив что вчера было. Боль в животе, взгляд альфы, затем долгая, сладкая мука… Елисей покраснел, прикрыл ладонью губы, сдерживая свои эмоции. Огляделся и вдруг понял, что он один в избе. Он часто задышал, почему-то вдруг стало неприятно и… Страшно? — Мирослав… Где ты? –прошептал он, ибо сорвал ночью голос. На глазах неосознанно навернулись слезы и он попытался встать с кровати, как вдруг в избу вошёл Мирослав и бросился к постели, присел на колено и взял за ладони паренька. — Что случилось?.. Елисей, ну не молчи.–альфа заволновался. Неужели юношей правда руководили инстинкты и теперь он сожалеет о случившемся? Но услышанное далее его удивило. — Я думал, что ты ушел… Бросил меня, оставил одного. — Глупый, ты чего такое говоришь? –он присел на кровать, аккуратно посадил обнаженного паренька на свои колени и поцеловал в щеку. Омега молчал, лишь крепко обнял за шею мужчину и облегченно вздохнул. Это страх юности. Многие мужчины хотели им воспользоваться. Однажды Елисей поверил одному такому, а потом был избит до полусмерти и осознал он в тот момент, что мужчины способны на множество дурных поступков. Им хотели пользоваться и бросать. Он знал, что после «того самого» его оставят одного, так как он тело для удовлетворения потребностей, не более. И сейчас вспомнился этот ужас юности и вдруг стало тошно до омерзения, больно и страшно, когда он не обнаружил супруга в постели. Мирослав поцеловал его в скулу и заглянул в глаза. — Я всегда буду рядом, ты чего такое возомнил? Глупыш, я же люблю тебя, ты мне очень дорог. Омега лишь уткнулся лицом ему в шею, не желая показывать слезы.