Чертоги Бессмертного

Темные земли были очищены от святошей. Кощеевой армии не было числа, как и могуществу верховного полководца. Одним взмахом Кощей мог изнечтожить светлых богов, но понимал, что таким образом он нарушит баланс, ведь зародилось добро и зло одновременно. Не могут они существовать по отдельности. Но кто был злом в этой баталии? Только глупый скажет, что вина лежит на Владыке Смерти. Было затишье перед бурей, а именно долгие переговоры Владык. В тот день они сошлись на нейтральной территории, на бренной людской земле. Перун, Макошь, несколько сотен сильнейших дружинников, в том числе и их лидер Добрыня Никитич. Со стороны Кощея была Морена, Елисей, Всадники Конца Света* и темные дружинники. — Я предлагаю закончить эту никчёмную борьбу. Ваши цели не ясны мне. Вы хотите взять Чертоги под контроль, и ради чего? Заметьте, не мы первые подняли оружие в вашу сторону.–сдержано говорил Мирослав. Перун слишком постарел за этот краткий промежуток времени для Бога. Он шатался, не мог говорить, опирался на посох. Это был полный сил и энергии Бог, а сейчас старик. Стоило ему открыть рот, как Макошь обошла его и заговорила: — Ты осквернил святой источник для старцев, их солнечный колодец и все руками этого мальчишки. Осквернил и его, божественное создание, вторгся в темницу, освободил пленницу и нарушил множество наших правил. Твои земли не только надо было разрушить, накорню изрубить, изнечтожить тебя и весь твой род.–обвела взглядом она Морену и Елисея, который стоял позади за супругом и краем глаза заметил, как на него смотрит Добрыня. С волнением? Сожалением? Или отвращением? Он не мог понять этот взгляд, но видел, как судорожно бывший наставник сжимает рукоять меча. Кощей ухмыльнулся и глянул на амбициозную, наглую женщину. — И тем самым ты бы нарушила баланс. Тьма не может без света, как и свет без тьмы. Да и от моих действий никто не пострадал, как видишь… — А Елисей? Гляньте на него, дружинники, что вы видите? Чудовище, а не человек. Глаза жёлтые, острые зубы, повелевает темной магией, так ещё и насильно был обручен и все ради твоих гнусных целей.–неожиданно включила она шарманку волнительной тётушки, что так волновалась за паренька. Дружинники оживились. Многие в рядах святой дружины знали его и верили Макоши, что мальчишку пытают и мучают. Сам Елисей дернулся, подался вперёд и хотел возразить, но мужчина выставил руку и заговорил. — А не ты ли прокляла его? Не ты ли сотворила из него некролорда, который истреблял все живое на бренной земле? Спасти его я смог лишь древним обрядом, рождением через смерть и да, его новый облик и силы даны мной с лучшими побуждениями. Она хмыкнула, изящно вильнула бедром и пошагала к ним, к Елисею, однако Кощей вынул меч и направил на нее, лезвием чуть ли не касаясь тонкой шеи. Дружинники тут же оживились что с одной, что с другой стороны и вынули мечи. Она вздохнула, улыбнулась. — Всем известно, что причастна к этому была Валирская, хотела тебе отомстить, бедняжка, а ты и ее погубил. — Чушь.–фыркнул Кощей, в то время как Макошь глянула на Елисея. — Пусть он сам все скажет, что думает об этом. Или ему запрещено? –глянула она на Кощея с вызовом. Мирослав медленно убрал меч, но только не в ножны и слегка отступил в бок, но перед этим оскалился и шикнул. — Ни на шаг более, поняла? Отошла. Она скривила лицо на такой приказной тон, но поделать ничего не могла. Знала ведь и о правилах неприкосновенности, и о том что глупо было бы сейчас нападать. Она перевела взгляд на юношу, хотела протянуть руку но с другой стороны вмешалась Морена, сложила руки на груди и вскинула брови, всем видом говоря, что мальчишка тоже под ее защитой. Елисей глядел на нее с нескрываемым отвращением, хотя та пыталась казаться перед ним милой и скромной тётушкой. — Дитя, скажи, как они относятся к тебе? Как ты живёшь? Каковы твои желания? — А зачем мне отчитываться перед тобой? –фыркнул Елисей и сам двинулся к ней, несмотря на упрёки со стороны Морены и Мирослава.– Мои слова ничего тебе не дадут. Скажу хорошо — скажете не правда. Скажу плохо — и что вы сделаете? Это мой выбор, мои стремления. И не тебе вмешиваться в мою жизнь. Засунь свою заботу… — Довольно! –фыркнула она, обернулась к поданным и прошептала.–еще одна жертва Кощеевых игр… Елисей нахмурился и сжал кулаки на такое заявление, хотел было броситься, но внутренний голос разума останавливал его от сотворения ошибок. Она резко обернулась к нему, подошла в плотную и прошептала на ухо юноше. Все насторожились, положив руки на рукояти мечей. — Ты ещё ответишь за все, щенок. И вспомнишь об этом разговоре. Я заставлю тебя страдать. Она отстранилась, улыбнулась украдкой и пошагала прочь. Елисей хмуро смотрел на нее, но эти слова заставили его задуматься и отвести взгляд в сторону. Макошь встала подле Перуна и произнесла. — Значит, вы хотите перемирия? — Мы хотим окончить никчёмную войну. Ведь если она продолжится, мы пойдем на чертоги, а это ой как не хорошо.–процедил Мирослав, смотря с гневом на Макошь и изредко поглядывая на задумчивого паренька. — А как расплата за грехи? Я закрою глаза на сотворенное в деревне старцев, но на убийство наших детей… Ты первый поднял руку на святое, поэтому надо платить по счетам. Но я закрою глаза на это, если ты отдашь «это». Кивнула она на Елисея, который оживился и шокированно глянул на нее. Мирослав оскалил пасть, единственный глаз налился кровью. — Ты слышишь себя, что ты предлагаешь? Ты, сука, в своем уме?! Ты понимаешь, что говоришь?! Он не разменная монета, не игрушка, чтобы!.. — Зависим от него, а он запуган тобой.–с улыбкой сказала она. — Как и говорила я, что и слуга, и раб для плотских утех, и пушечное мясо, и магическая обслуга. Отпусти мальчика, с нами ему будет лучше. — А меня ты не хочешь спросить?! –уже оживился юноша, крикнув ей вслед и видя, как гневно на нее смотрит Кощей. Позарилась на святое. Сначала лишили матери, а теперь хотят лишить супруга.– Я не желаю «свободы»! — Ну точно запуган… Не бойся, тебя освободят, тебя обязательно спасут. –она подняла голову вверх и заявила.– Перемирия не будет, война так война до последнего. *** Мирослав сидел в кресле и задумчиво смотрел на потрескивающий костер в камине. Со спины его коснулись две ласковые ладони, огладили спину, шею, а затем владелец этих чудо рук мимолётно поцеловал его в щеку. Кощей едва повернул голову на бок и увидел эти золотистые глаза, лёгкую улыбку и нежный взгляд. Сладкий запах сирени и весенних цветов, таковым был запах омеги. Мужчина вздохнул, взял его за ладонь и огладил ее. — Пошли спать, тебе нужно отдохнуть.–тихонько прошептал омега. И мужчина поддался. Уже в спальне омега пытался расслабить напряжённого супруга всяческими ласками и мурчанием. Борьба теперь шла на нейтральной земле, а именно на бренной, где могли пострадать невинные люди. Но видимо святошам было плевать на своих детей, в то время как Кощей думал об этом с нескрываемым замешательством. Поцелуй в шею и альфа чувствует лёгкий укус, тут же хватает омегу за бедра и слегка оттягивает от себя. — Зубки прорезались, как я вижу. — А то, такие же как у тебя. Ну же, посмотри на меня.–коснулся ладонями он его скул и зафиксировал их. — Мы со всем справимся… — Они хотят сломить меня. Отобрали мать в детстве, теперь хотят отобрать тебя… Не выйдет, только не снова.–уткнулся лицом мужчина в грудь омеги, который обнял его за головушку и поцеловал в темечко, плавно опустил руки на плечи супруга, затем на спину, как бы оглаживая его всего. — Я знаю, что не выйдет. Мы справимся вместе, как справлялись всегда. — Нет. Теперь твое место здесь, в замке. И будешь ты тут до тех пор, пока все не утихомирится. В бой ты больше со мной не идёшь. Ты мой супруг и должен следить за престолом, если со мной что случится… Елисей возмущено глянул на него, присел ему на колени и фыркнул. — Мы всегда сражались с тобой бок о бок, всегда шли вместе! Я не стану отсиживаться у тебя за спиной, я тоже хочу бороться, идти плечом к плечу и защищать твою спину! — Нет, я же сказал, Елисей. У тебя есть дело поважнее и здесь будет безопаснее. Прости, ты правда должен будешь отстаться в замке, на земле делать тебе нечего. Я отправлюсь туда с дружинниками и мы сможем… — Наши клятвы, ты забыл? Клялись защищать друг-друга, Мирослав!.. — Это я и делаю, любовь моя. Омега насупился, отвел грустный взгляд, а после вновь обнял за шею мужчину, продолжая сидеть у него на бедрах. Он так же ответно обнял омегу и прошептал. — Прости меня, Елисей. За все прости. — За что?.. Дурень, нечего извиняться, просто помолчи, я хочу насладиться тобой. И они сидели некоторое время в тишине, поглаживали друг-друга по плечам, по спине, целовались так, будто в последний раз. Крепко обвивая друг-друга за талии, они медленно покачивались из стороны в сторону и вновь целовались, но уже более страстно и желанно. Придерживая омегу под бедра, он плавно положил его на постель, надвис сверху, убрал прядки волос с лица и прошептал тихонько. — Люблю… Просто не представляешь на сколько сильно люблю. Елисей мило улыбнулся. — Моя любовь взаимна к тебе, ты же знаешь. Глубокой ночью они так и не нашли спокойствия во сне. Омега лежал на груди его, выводил пальчиком причудливые круги на рельефном животе и смотрел в потолок, в то время как мужчина поглаживал его золотистые волосы, слегка сжимал их и накручивал прядки на когтистые пальцы. — Сколько должно ещё погибнуть живых существ, чтобы наконец это все закончилось? –тихонько прошептал Елисей, а после привстал на груди мужа и глянул ему в глаз, который был закрыт. — Если дело во мне, Мирослав, почему нельзя все закончить быстро? Одна жертва ради спасения нескольких сотен тысяч. Мы бы завершили войну, если бы я… Мужчина распахнул глаз и неосознанно потянул волосы, зажав их в кулаке, но этого было достаточно, чтобы омега взвизгнул и схватился за его руку. Альфа резко убрал ладонь, огладил его макушку, понимая что случайно причинил боль, но после оскалил белоснежные клыки. — Ты себя слышишь?.. После всего того, что мы вместе пережили, ты готов будешь пожертвовать собой? — Я справлюсь, я переживу все это. — Они убьют тебя, Елисей. Ты им веришь, что тебя хотят «спасти»? — Не верю, но так мы сможем закончить войну и спасти жизни, Мирослав! — Обо мне ты подумал? Мы с тобой связаны одной связью, помимо истинности нас объединяет и узы бессмертия, физическая связь. Моя жизнь, она зависит от тебя, ты понимаешь это? Я не боюсь умирать, но в первую очередь моя смерть будет душевной, а не физической, так как я не перенесу твоей гибели. Я страдал все эти годы, я жил лишь мыслью, что ты переродишься и будешь со мной. Не лишай меня единственного счастья… Юноша поджал губы, слушая его речи, вздохнул и уткнулся лбом ему в грудь, тут же ощутив как мужчина обвил его талию огромными ладонями и крепче прижал к себе. — Я не оставлю тебя, что бы ни случилось. — Что бы не случилось…–в ответ произнес мужчина, сложив вторую руку на затылке омеги и прижимая его головушку к груди. *** Елисей резко открыл глаза. Он лежал на широкой подушке и обнимал ее обеими руками. Вскочив с нее, он схватился за голову, огляделся и понял, что Кощея уже давно след простыл, его не было в спальне. Омега тихо взвыл, вскочил с постели и бросился к окнам. Поднятые знамёна, а значит сегодня рано утром войска ушли в бой. Парень закрыл нервно глаза, понимая что супруг ушел на бренную землю, на сражение. Сколько ещё таких сражений будет, он н знал, но знал одно — они с мужем связаны, и он ощутит каждую его боль и муку. Он нервно рассхаживал по залу, где обычно они с Кощеем сидели за чтением книг. Уже прошли сутки и юноша не мог найти места, а ещё чувствовал странную резь в спине. Не так больно, чтобы мучительно стонать, но и неприятно. Ему казалось, что это от нервов, что мышцы замкнулись от напряжения, но вдруг в зал влетел стражник и застыл. Елисей обернулся, натянулся как струнка, желая услышать новости от стражника. — Они вернулись, не многие, но… Елисею было достаточно этого услышать. Он обошел стражника и бросился по коридорам на встречу к войскам, однако увидел на нижних этажах множество раненых и среди них Кощея. Его вели всадники Смерти, держали Владыку под плечи и шли они явно в покои, а тот с трудом перебирал ногами и горбился так, что у Елисея сильнее начинала болеть спина. Бросившись к мужу и приблизившись к нему, он ахнул, схватился за уста, едва сдерживая рвотные позывы. Сложив руки на рот, он оглядел раненых и умирающих, и вдруг понял, что у всех у них схожие раны — уродливые ожоги, разъеденная и соженная плоть до костей и органов. Спину ещё сильнее свело и юноша с трудом сдержал болезненный стон. На глазах навернулись слезы горечи, и они были не только по Кощею, но и по солдатам, что мучительно умирали в судорогах. Кощей горбился, дрожал, глядел на омегу сквозь свисающие, черные, обоженные от концов волосы. Юноша бросился к нему, развел руки и обнял, а сомкнув руки на спине, тут же ахнул и убрал их. Всадники отпустили Владыку в объятия омеги, и альфа сквозь зубы зарычал от боли. — Елисей, не касайся, нет!..–сдавлено произнес мужчина. Омега глянул на руки. Кровавое мессиво, которое вдруг стало разъедать ладони, от чего юноша закричал и ему тут же накинули тряпку на руки, начиная вытирать кровь и ошмётки плоти, которые разъедали нежные омежьи руки. Владыка шатался и его вновь обвили всадники за плечи. Парень обошел альфу и вновь закрыл руками уста, ощущая как по щекам с новой силой потекли слезы. Вся спина была разъеденна до костей и мышц, виднелись органы, раздробленные в некоторых частях кости. Капала кровь, стоял ужасающий, тошнотворный запах. — Что случилось?.. Что с вами произошло? –спросил он всадников и супруга, уже не в силах сдержать слез. — Подлецы…против правил…–стонал альфа, не имея сил говорить от боли. Один из всадников проговорил низким голосом. — На войска наслали дождь из святой воды. Для нечисти она опасна, она сразу разъедает, убивает и калечит. Регенерировать такое сложно даже верховному лидеру. — Это запрещено правилами, но они наплевали на честь, на совесть… — И законы. Говорили юноше три всадника, видя испуг и шокированность в глазах молодого правителя. — Прошу, позаботьтесь о нем, пока я не приду в покои.–произнес он, с трудом беря себя в руки.– Я должен помочь дружине. –он обошел всадников, коснулся ладонью щеки ослабленного мужчины и тихо прошептал ему в губы. — Потерпи любимый, я скоро приду к тебе.–кратко поцеловал в безжизненные уста, отстранился и пошагал к соладтам, но вдруг его окликнул четвертый всадник. — Ваше Благородие! Будьте аккуратнее. Судя по вашим рукам, вам также следует опасаться этой святой чумы. Вы один из нас, не забывайте об этом. Елисей кивнул и бросился помогать солдатам и подданым. Кого-то приходилось успокаивать перед смертью и это помогало. У темного жреца был талант к этому. С большим трудом, некоторым он залечивал раны. Но вскоре прибыли врачеватели и тогда юноша бросился к супругу. Он лежал посреди их общей постели. Руки разбросаны в стороны, кровится спина, покрывая желеобразными сгустками крови и сожжённой плоти белые простыни. Рядом находилась Морена, которая уже всячески применяла некромантию, лишь бы облегчить мучения сына. Ощутив присутствие омеги в комнате, альфа приоткрыл уста и простонал. — Елисей, милый… Парень упал на колени перед постелью и взял его за руку, увидел этот взгляд, белое, даже не бледное лицо, темные губы, услышал тяжёлое дыхание. — Я здесь, я рядом. Мужчина слабо улыбнулся и закрыл глаз, после чего с последними силами сжал ладонь омеги, который испугался и спешно коснулся его щеки. — Нет… Мирослав, не молчи. Морена коснулась плеча омеги и кивнула, мол все в порядке, он просто слаб, ему нужно набираться сил. Юноша обернулся к ней, как вдруг вновь по щекам потекли горькие слезы. — Он правда будет жить?.. Его бессмертие, оно же ведь… — Он просто стал чуточку слабее, но это не страшно.–видно, Морена сама боялась, но пыталась успокоить молодого человека. Юноша резко отвернулся от нее, уткнулся лицом в ладонь альфы и подавил стоны и всхлипывание, продолжая беззвучно рыдать над супругом. *** Ночью юноша полулёжа сидел на постели, на нем Кощей, который положил головушку на грудь парня и обнял руками его тонкую талию. Мужчина постепенно регенерировал кости, мышцы, сосуды, кожу, но с таким большим трудом… Святая вода сильно обожгла его, нанесла страшные раны и увечья. И впрямь, Елисей бы такого не пережил, умер бы на месте, но Кощей… Он был сильнее в разы. Поглаживая волосы спящего мужчины, омега изредко целовал его лоб и с тяжестью на душе думал о том, что все это произошло из-за него. Борьба тебе шла за него и многие умерли именно из-за этого. И Кощей теперь лежит ослабленный, как будто на грани гибели. Неожиданно он приоткрыл глаза, приподнял руку и огладил когтистыми пальцами щеку омеги. — Ты бы поспал чуть-чуть… Что тревожит тебя? — Действительно, что же… Мирослав, я мог потерять тебя сегодня. Ты лежишь, не двигаешься, с усилием восстанавливашься, но этих сил не хватает. У тебя вместо спины кровавое мессиво, а на нижних этажах сотни убитых солдат. Что меня тревожит? Да то, что все эти смерти, все это муки, это из-за меня. — Мы защищаем князя, то есть тебя. Эти смерти, они не напрасны, ты же знаешь… — Мирослав, я не прощу себя, если в один из дней тебя не станет, если они уничтожат в тебе частицы Богов и ты исчезнешь. Позволь мне хотя бы быть на поле боя. Позади, но быть. Я хочу защищать твою спину, в прямом и переносном значении! Мирослав ослабленно вздохнул и шикнул на омегу, не в силах что либо сказать. — Если бы я был там, этого бы не случилось. Они знают, что ты будешь прятать меня в замке… — А так они хотят тебя выманить. Елисей, я не позволю, аргх…–зарычал он от боли, так как регенерация — это тоже болезненный процесс. Юноша насторожился, приобнял его за плечи, обвил щеку и поцеловал в губы, таким образом успокаивая раненного. И это и впрямь помогло. Парень решил не спорить, надо было действовать. Он не мог так просто оставить это. Не мог пройти мимо того, что его мужа покалечили, и погибло столько солдат… Он непременно отомстит за них. *** Покинуть Чертоги ему не составило труда. Кощей был так ослаблен, что он подолжил ему подушку под голову и покинул спальню, выбрался из замка через казармы, а уже оттуда открыл портал на бренную землю. На земле уже вечерело. Холодно, мрачно, пасмурное небо становилось ещё темнее. Он оказался на поле брани, там где все это случилось. На снегу было много крови, ошметков плоти и костей. Святая вода настолько разъела тела, что от дружинников ничего не осталось. Снег окутывал останки, накрывал их белым одеялом и юноша с ужасом взирал на этот кошмар. Он поднял голову ввысь и стал шептать на старославянском призыв. Тот, который никогда не произносил он. Тот, из-за которого Кощей бы яростно возмутился. Елисей призывал к ответу владык чертогов, как князь он имел право это делать. Однако ни через десять, ни через двадцать минут, никто не спустился к нему навстречу, однако вскоре средь кроваво-белого поля появилась она. Елисей взирал на нее со стороны с гневом, она на него с улыбкой. — Надо же, кто позвал меня. Кто явился домой и… — Закрой рот. Говорить буду я.–процедил сурово Елисей, оскалив острые клыки. — Да как ты смеешь, щенок… — А как ты смеешь идти против правил?! Как. Ты. Посмела? Приказ ведь отдал не Перун, а ты! И об этом знаешь только ты. Выделял он «ты», всячески намекая на существующие законы между чертогами и то, что из-за нее под эти законы попадет Перун и Добрыня. — За такое полагается разжалование и казнь верховного лидера. А Перун немощен, об этом не говорят только самые ленивые. Убить старика не составит труда и трон, если повезёт, займет!.. — Ты будешь меня запугивать? Ты, щенок малолетний, Кощеева подстилка! Юноша ухмыльнулся на такое заявление. — Несколько дней назад ты хотела меня защитить и спасти от этого «Кощея», а сейчас плюешься ядом в мою сторону. Как низко это слышать, как глубоко пала верховная богиня Макошь. Она налетела на паренька и схватила его за шею, подняла ввысь и стиснула так, чтобы тот стал задыхаться. Не убьет, но кислородное голодание устроит. Ее стало трясти. Волосы то посидели, то порыжели, то вновь потемнели. На зубах выступал оскал, то вновь клыки становились ровными, глаза ее сужались, раскрывались, меняли оттенки. Черты лица так же были непостоянны. Юноша смотрел на это с удивлением и испугом одновременно. Ее голос так же стал ломаться и он услышал и бас, и тенор, и старческий голос, и молодой, и юношеский, и девичий. — Я обещала тебе, что ты скоро пожалеешь об этом. Это не трудно сделать, я клянусь небесами. Я тебя породил, я тебя и уничтожу, сломаю, истреблю как последнюю шавку, и не стану смотреть на то, что столько лет я потратил, лишь бы создать такого, как ты. А твоя связь с Кощеем… Ха! Она только на руку. Мне нужно это тело, –огладила она паренька вдоль ребра, плавно касаясь живота и переходя на бедро и ягодицу. Юноша дернулся от такой наглости, к горлу подступила тошнота от отвращения.– с которым Кощей связан физическими и душевными узами. Умрёшь ты — умрет и он. Поэтому я возьму то, что принадлежит по праву мне.–она подняла выше паренька, а затем с размаху бросила его на землю, не отцепляя руки от шеи. Хватка ее была настолько сильной, что Елисей стал сомневаться в том, что это была богиня судьбы, плодородия и женского начала. Она говорила о себе как в женском, так и в мужском роде, а лицо ее искажалось, увеличивался рост, габариты и Елисей уже не различал ее красивые черты лица. — В чертогах ты найдешь свое место подле меня, поэтому будь покорным и слушайся старших.–процедило существо грубым голосом и распахнуло острую пасть. Елисей застонал, стал дёргаться, но существо лишь приближалось к шее, к той самой пульсирующей венке, которую мог заметить каждый альфа, заинтересованный в омеге. Юноша закричал злостно, вынул кинжал, подаренный Кощеем и вонзил лезвие в грудь монстра. Удар, ещё удар. Он хаотично бил лезвием в живот, грудь, ребра, затем полоснул создание вдоль глаза, от чего оно громко закричало, оглушая юношу, вскочило с него, стало кататься по полю и выть. Хаотичная внешность, количество ног и рук, превращающиеся медленно в щупальцы. Юноша с ужасом взирал на это существо и кажется понимал, что это не Богиня Макошь, а нечто другое, нечто более страшное и невиданное. Он вынул меч из ножны, бросился на монстра, но он ловко сбил того щупальцами, от чего парень с невероятной скоростью отлетел на несколько метров и ударился спиной об дерево. В глазах помутнело, сильно контузило. Существо кричало, истекало черными сгустками и Елисей пытался вглядеться, но лишь увидел в конце силует высокого мужчины, а затем глаза застелила белая пелена. Очнулся он уже поздно ночью, когда его руки и ноги окоченели, а снег накрыл его тело. Встав с земли, он потянулся, застонал, поднял кинжал и оглядел его. Край лезвия расплавился от крови, словно это была горячая смола черного цвета. Парень пошатнулся, схватился за голову и стал прокручивать то, что случилось. Макошь — это невиданное существо, кажется многоликое, или даже мужчина, умеющий менять облики. Его кровь — она не имела ничего общего с той кровью, которую имели высшие боги в чертогах Перуна. Он говорил о том, что Елисей его творение, создание, которое принадлежит ему. В голове ничего не укладывалось, но было ясно то, что он нанес хороший урон твари, ибо кинжал, подаренный Кощеем, был выкован самими титанами. *** Вернулся он на следующий день, когда Кощей уже проснулся и искал омегу, но его и след простыл. Парень вовремя вошел в замок, ведь уже и Морена искала его и найдя, удивлённо оглядела с ног до головы. Омега был облачен в доспехи, с трудом ковылял, на шее красовался ужасный синяк от руки, словно кто-то хорошенько придушил омегу. — Где ты был?! Елисей, что это? –коснулась она его личика и стала оглядывать шейку. Парень отстранился и взял ее за руки аккуратно, трепетно. — Все хорошо. Как Мирослав? Ему стало лучше? — Хочет видеть тебя, идём скорее. Но об этом, –указала она на шею.–мы ещё поговорим. Войдя в спальню, омега тут же сбросил меч с пояса, снял плащ и тяжёлые наплечники, перед этим окутал салфеткой со стола шею, подошёл к супругу, опустился перед кроватью на колено и обвил его ладонь. Он оживился, улыбнулся, хоть и был ещё слаб. — Вот ты где, ненаглядный мой… — Я тут, я рядом. –улыбнулся паренёк ему, наклонился, поцеловал в щеку и прижал его ладонь к своему лицу. За Мирослава он отомстил, но за свой народ ему только предстоит поднять оружие.