Все и одинокие сердца (all and the lonely hearts)

Джон сидел в гостиной дома 221Б уже больше получаса. Не то чтобы Шерлок каким-то образом заметил его. Они почти не общались друг с другом с тех пор, как Шерлок воскрес из мёртвых с той ужасной пародией на французского официанта, которая лишила Джона дара речи и обрушила на него поток вопросов без ответов. С того момента, как Джон снова увидел Шерлока, он знал, что у него не будет ни единого шанса сопротивляться ему больше, чем в первый раз. Но также он знал, что этот мерзавец будет совершенно нечувствителен к любой вспышке гнева, в которой он всё ещё чувствовал необходимость. И, о, он действительно чувствовал его время от времени, когда лицо Шерлока появлялось в новостях или в газетах, или когда думал о Шерлоке в самые неподходящие часы, особенно ночью, теряя сон из-за чего-то, что он не мог изменить. Он не мог изменить того, что произошло, он знал это. И даже если возвращение Шерлока было таким сложным, Джону пришлось смириться с тем фактом, что возможность снова быть в его присутствии всё равно была намного лучше, чем посещать его могилу и чувствовать, как у него сжимается горло и щиплет глаза от непролитых слёз, которые он пытался сдержать. Сейчас, сидя на диване, листая газету и слушая скрипку Шерлока, Джон мог чувствовать всё удовлетворение, которое он должен был чувствовать, но не мог по причинам, с которыми он ещё не мог до конца разобраться. Лёгкий изгиб собственных губ был обычной реакцией на игру Шерлока. Его разум постоянно боролся за то, чтобы принять то, что произошло, но он не мог отрицать, что всегда идеально вписывался в жизнь Шерлока и 221Б. Это была инстинктивная реакция, более чем какой-либо признак душевного спокойствия, которая заставила его улыбнуться, наблюдая за движениями Шерлока, играющего на скрипке. Джону не хотелось зацикливаться на том, как он скучал по этому. Вот почему он изо всех сил старался сохранить ту новую жизнь, которую построил для себя за последние два года. У него был новый дом, прекрасная невеста, работа, которая не была самой захватывающей вещью в мире, но которая оплачивала счета и помогала ему вернуться к своей карьере. Джон не был детективом. Последние два года ему приходилось каждый день напоминать себе, что он действительно врач и что это его работа, а не беготня и преследование подозреваемых с высоким другом в хорошем пальто. Джон был почти исключительно врачом Шерлока всё то время, что они жили вместе. Почти семейный врач, врач семьи, которая состояла из Джона, Шерлока и миссис Хадсон. Когда Шерлок крикнул в брошенном вагоне, что Джон был еще и солдатом, это было неожиданностью. Он не забыл, но не мог отрицать, что потерял многие часы в предыдущие месяцы, пытаясь забыть об этом и приспособиться к гражданской жизни, которая теперь была его реальностью. Та захватывающая жизнь больше не принадлежала ему. Она не была его жизнью уже довольно давно. И чем скорее Джон привыкнет к этому, тем для него будет лучше. По крайней мере, он этого ожидал. Джону пришлось полностью перестроиться после смерти Шерлока. Его пистолета больше не было в ящике комода. Единственный способ, которым он должен был узнавать о преступлениях, — это следить за ними через средства массовой информации, как и любой другой обычный гражданин. Теперь это была его реальность: просто обычный человек. Ему пришлось смириться с этим. Если сейчас он позволит своему разуму слишком много блуждать, он найдет воспоминания, которые, безусловно, повредят ему больше, чем ему хотелось бы думать. Он многое потеряет, если позволит безумию Шерлока снова овладеть им вот так просто. Звонок в дверь вывел Джона из задумчивости. Он был удивлен тем фактом, что Шерлок перестал играть и теперь смотрел на него прищуренными глазами, держа свой смычок в воздухе. — Ты не заметил, что я здесь, не так ли? — Джон спрятал свою грустную улыбку за чашкой чая. Он не знал, привык ли Шерлок к нему настолько, что его разум всё ещё не воспринимал его присутствие, или тот настолько привык быть один, что отбросил возможность того, что рядом с ним может быть другой человек. Джон подавил эту мысль вместе с другими, к которым он не хотел возвращаться. Шерлок посмотрел на него еще немного, делая то же самое. — О нет, нет, нет. Перестань так на меня смотреть, — вздохнул Джон, отказываясь признать, что внезапная фамильярность принесла тепло, которого он больше не узнавал. Шерлок на самом деле ухмыльнулся, мерзавец. — Я понятия не имею, что ты имеешь в виду, Джон. Я ненавижу, когда ты говоришь загадками. Прежде чем Джон успел сказать что-нибудь ещё или швырнуть подушку Шерлоку в голову, в дверях появилась Молли Хупер, неловко держа в правой руке переносной холодильник. Она переминалась с ноги на ногу, глядя на Джона с лёгкой улыбкой, которая говорила о миллиарде вещей, которые Джон не хотел затрагивать. Он ненавидел, что у Молли теперь всегда было такое страдальческое выражение лица, когда она имела с ним дело, как будто она пыталась извиниться перед ним за помощь Шерлоку, за то, что прикрывала его, когда Джону даже не дали такой возможности. Но больше всего он ненавидел то, что не мог простить её, независимо от того, сколько раз она молча пыталась извиниться. Джон подозревал, что они будут долго повторять один и тот же танец. — Я принесла, что тебе было нужно, — сказала она Шерлоку, который уже выхватил холодильник из ее рук и нёс его на кухню. Ошеломлённое выражение лица Молли заставило Джона на секунду сжаться от сочувствия. — Ну же, Молли! — крикнул Шерлок из кухни, отчего её щёки окрасились тревожным розовым оттенком. Она побежала на кухню, еще раз бросив на Джона сожалеющий взгляд, от которого у него по коже побежали мурашки. Джон встал с дивана и подошел к окну. Он понятия не имел, какого чёрта он тут делает. Миссис Хадсон позвонила ему ранее в тот же день и сказала, что Шерлок несколько дней не находил себе места без дела, наводя беспорядок в квартире. Она беспокоилась, что Шерлок проводил слишком много времени в одиночестве и мог снова употреблять кокаин. Очевидно, она думала, что пребывание на Бейкер-стрит без Джона будет означать ужасные перемены для Шерлока. Она явно ошибалась. И Джон не знал о кокаине, он не мог знать. Даже с его медицинским образованием Джон знал, что Шерлок мог обмануть любого из них, кроме Майкрофта. Шерлок обманул Джона, сказав, что он мёртв, он не мог представить себе другой лжи, которую Шерлок не сказал бы ему просто ради забавы. Кроме того, Джон не знал, что он мог бы с этим поделать, даже если бы это было правдой. Он тут больше не жил; он не мог войти в спальню Шерлока и перерыть его одежду, носки и кучу хлама, который он держал в углу своей комнаты. Джон усмехнулся и покачал головой. И снова воспоминания попытались пробраться к нему в голову, но он сдержал их, напомнив себе, что, насколько он знал, Шерлок мог всё выбросить. Джон не был в этой спальне больше двух лет и не планировал возвращаться туда когда-либо снова. Он послал миссис Хадсон смс с вопросом, когда она вернётся. Она поехала в «Теско», вероятно, чтобы купить Шерлоку его чёртовы любимые бисквиты. Джон знал, что она давно отказалась от политики «не экономка», потому что Шерлок теперь был в квартире один, а еда и подобные мелочи его не волновали. Джон не позволял себе беспокоиться об этом. Он больше не был нянькой Шерлока. В его обязанности не входило заставлять его есть, или заваривать ему чай, или укладывать спать, когда его накачала наркотиками очередная доминантка. Шерлок был в порядке в течение двух лет, он явно не нуждался в том, чтобы Джон присматривал за ним. Джон сжал в руке телефон и решил, что ему пора домой. Он отправил быстрое сообщение, заверив миссис Хадсон, что Шерлок не один, и отвернулся от окна, не зная, следует ли ему попрощаться с Шерлоком и Молли. Он остановился на пути к двери, потому что Шерлок стоял в проеме и странно смотрел на него. — Что? — спросил Джон, чувствуя себя неловко под пристальным взглядом Шерлока. — Куда ты направляешься? — спросил Шерлок, напомнив Джону о спорах, которые заканчивались тем, что он выходил подышать свежим воздухом. Он пытался не обращать внимания на голос миссис Хадсон, которая не раз спрашивала его об их семейных размолвках. Джон почувствовал себя неловко, как будто его поймали при попытке улизнуть из дома. И это была чистая правда. Так оно и было. — Я иду домой. Миссис Хадсон волновалась, я только что написал ей. Теперь у тебя есть Молли, — Джон резко остановился, он даже не знал, что пытался сказать. — Я имею в виду, Молли здесь, так что я просто пойду, — поспешно закончил он, надевая пальто. — Джон, — просто сказал Шерлок. Джон глубоко вздохнул и попытался проигнорировать эффект, который его имя в голосе Шерлока, здесь, в их гостиной — гостиной Шерлока, поправил себя Джон, — всегда производило на него. И, по-видимому, всегда будет. — Да? Шерлок пристально смотрел на него, наверняка читая, как открытую книгу. Внимание, которое раньше восхищало Джона, теперь нервировало, заставляло его беспокоиться, что Шерлок увидит то, что Джон больше не давал ему права видеть. — Молли только что доставила несколько ступней, — сказал детектив, и уголки его губ приподнялись. — Мне не нужен смотритель. Я ценю заботу миссис Хадсон, но в ней нет необходимости. — Да, верно, — неуверенно сказал Джон, пытаясь избавиться от ощущения, что его снова поймали. Он просто пойдет домой, решил он. — Тогда ладно. Я оставлю тебя наедине с твоими ногами. — У тебя есть какие-то планы? — резко спросил Шерлок, потому что именно так они вели себя рядом друг с другом: Шерлок притворялся, что не может узнать абсолютно все, что происходило в жизни Джона, просто взглянув на него, а Джон притворялся, что ему не было неудобно от перемен. Джон не знал, должен ли он это ценить, но он этого не делал. Он чувствовал себя преданным и одураченным, и ему очень надоело такое чувство. — Ты же знаешь, что нет. Ты наверняка знаешь мой рабочий график, — сказал Джон, и это не прозвучало как комплимент. — Ты мог бы остаться, — сказал Шерлок, затем нахмурился. — Можешь? — Для чего? — удивленно спросил Джон. — Просто чтобы… — Шерлок остановился, чтобы прочистить горло. — Просто чтобы остаться, — пожал он плечами. Джону хотелось бы сказать, что он не понимает, о чем говорит Шерлок, но он понял. Взаимопонимание, которое существовало между ними, даже когда они не осознавали этого, было похоже на невидимую силу, притягивающую их друг к другу. Он всё ещё чувствовал это, хотя и прятался от этого. Шерлок, может быть, и социопат — и Джон перестал оправдывать его, — но Джон был уверен, что он тоже это чувствует. Мог ли он остаться? — спрашивал себя Джон. Мог ли он? После всего, что случилось? Мог ли он ослабить бдительность и провести свой день в квартире Шерлока, вспоминая вещи, которых он не хотел вспоминать, давая Шерлоку шанс проскользнуть сквозь трещины в скорлупе Джона? Он знал, что его уязвимость была видна даже самому эмоционально искалеченному придурку на всей чёртовой планете. Он переминался с ноги на ногу, глядя на ковер, засунув руки в карманы. — Пожалуйста? — спросил Шерлок, пуская в ход свои большие глаза, которые ни на секунду не обманули Джона. — Засранец, — сказал Джон, что вызвало широкую улыбку Шерлока, одну из тех, о которых Джон хотел бы знать, были они настоящими или нет. Одну из тех, которые когда-то освещали ярким светом «дом» в голове Джона. — Ты собираешься просто работать над ступнями, пока я сижу здесь, так? Шерлок ухмыльнулся. — Это для эксперимента! Я никак не мог дождаться. Джон посмотрел в потолок и улыбнулся, чувствуя лёгкое головокружение. Что-то настолько маленькое могло значить целый мир для такого разбитого вдребезги человека, как он. — Тогда продолжай. Я займу себя телевизором. Обернувшись, Джон заколебался. Ему следовало бы сесть в одно из кресел, чтобы быть поближе к телевизору и иметь возможность уменьшить громкость, но его ноги отказывались сделать эти несколько шагов. Он не знал, что было бы хуже: сидеть в кресле, которое когда-то принадлежало ему, и вспоминать о том, как много раз он сидел там перед Шерлоком в дружеском молчании, или сидеть на стуле воскресшего из мертвых человека. — Садись, — нетерпеливо сказал Шерлок. Вероятно, он закатил глаза. — На своё кресло. — Это больше не моё кресло, — без всякой необходимости заметил Джон. — Я наверное займу диван, — сказал он, снимая пальто и вешая его. — Я не понимаю, — сказал Шерлок. — Почему ты не хочешь сесть в своё кресло? Оно здесь, оно твоё, оно идеально подходит для твоей спины, оно рядом с телевизором. Ты сидел там раньше. — Долгое время я этого не делал. Шерлок посмотрел на него как на сумасшедшего. — Ты сидел там 5 ноября, Джон, догоняй. — Нет, я не… — изумившись, Джон прервал себя. — Да, я… Я сидел здесь раньше, — заключил он, спрашивая себя, как это возможно. Действительно, он ворвался в квартиру Шерлока, открыл дверь без стука, взбил свою — не свою, напомнил он себе — подушку с британским флагом и сидел там, в то время как Шерлок бешено расхаживал по комнате, бормоча себе под нос о загадке поезда. Именно так. Просто… вот так. Шерлок отмахнулся от него. — Ты ещё глупее, чем раньше. Это твое кресло, оно всегда будет твоим креслом. А теперь садись, — сказал он, высокомерно указывая на кресло. Шерлок – придурок, даже когда пытается сделать что-то приятное. Джон сел, потому что как могло быть иначе? На губах Шерлока появилась невыносимая ухмылка. У Джона не было другого выбора, поэтому он набросил подушку «Юнион джек» себе на голову. — Отвали. Так ему и надо. * * * Джон медленно открыл глаза, морщась от боли в шее. Он потёр лицо и зевнул, рассматривая странную обстановку. Он был на Бейкер-стрит, и это был необычный для него вид. Мгновение он не понимал, что было сном, а что — реальностью. Звуки, доносившиеся из кухни, напомнили ему, что Шерлок вернулся, экспериментируя с ногами всего в четырех футах от него. Он хрустнул шеей и, потягиваясь, встал. Телевизор всё ещё работал, поэтому он выключил его и решил, что если он собирается остаться на Бейкер-стрит ещё на несколько часов, то вполне может заварить себе чаю. Он устал притворяться, что не знает, где он лежит. Он вошёл на кухню и, конечно же, был встречен видом Шерлока Холмса, склонившегося над своим микроскопом. Джон знал, что раньше бывал на кухне, но не мог избавиться от внезапного ощущения комка в горле, которое охватывало его каждый раз, когда он обнаруживал, что заново знакомится со своей прошлой жизнью. Он снова подумал о том, каким всё казалось нормальным и уютным, когда он снова работал бок о бок с Шерлоком. Как будто он был дома, что только доказывало ему, что он не должен так ослаблять бдительность. У Шерлока был уникальный способ добраться до Джона, особое притяжение, с которым Джон никогда раньше не сталкивался и знал, что никогда не столкнётся. Он тряхнул головой, чтобы прогнать облако мыслей, и занялся тем, что поставил чайник и достал кружки и сахар из шкафа. Он поколебался, прежде чем решился открыть холодильник в поисках молока. Неожиданно он возненавидел себя за то, что не знал, есть у них молоко или нет. Не у них, — подумал он. — Не. У них. Как ни странно, в холодильнике было обычное количество еды, и Джона не встретили отрубленные головы, что он решил принять за добрый знак. Он приготовил Шерлоку чашку чая, не уведомляя мышечную память об этом. — Да, я знаю, соляная кислота, — ни с того ни с сего сказал Шерлок. Джон знал, что это было адресовано не ему, поэтому он просто проигнорировал и закончил складывать всё на своё место. — Да, от соляной кислоты! Заткнись, Джон, — сказал Шерлок приглушённым тоном, который заставил Джона повернуться к нему лицом. Джон подумал, что, может, он шумел, но Шерлок на самом деле не разговаривал с ним. По крайней мере, не с ним настоящим. Джон подошёл и поставил кружку на стол с большей силой, чем это было необходимо, пытаясь вырвать Шерлока из его мыслей. Джон чувствовал себя особенно смелым, и ему было наплевать на то, что он отвлекает Шерлока в разгар эксперимента. Ему только что сказали заткнуться, в любом случае, он мог притвориться, что у него есть причина злиться. Шерлок казался совершенно потерянным. Он посмотрел на Джона, а затем на кружку рядом с микроскопом. А потом снова на Джона. И снова на чай. И на Джона. — Ты здесь, — сказал Шерлок тихим голосом, и Джон возненавидел, возненавидел то, что ничему из этого он не мог доверять. — Да, я здесь — ответил Джон, указывая на кружку Шерлока. — Пей. Шерлок попытался изобразить безразличие, но всё равно взял кружку. Он отхлебнул чаю и закрыл глаза. Джону нравилась мысль, что он наслаждается первым чаем, который Джон заварил ему после всего произошедшего, и тот факт, что Джон никогда не забывал, как он делает этот чай. — Итак, — начал Джон. —Разговариваешь со мной, когда меня здесь больше нет? И Джон спросил себя, почему он чувствует себя слегка польщенным этим. Шерлок не смотрел на него и сделал вид, что тот не сказал ни слова. Но Джон не мог контролировать то, как мрачно складывались его мысли. — Шерлок, а когда-нибудь имело какое-то значение, нахожусь я здесь или нет? Шерлок посмотрел на него так, словно не понял вопроса. Его губы были приоткрыты, как будто он ждал, что его мысли сразу же вырвутся наружу. Конечно, он не понимал, Джон вел себя глупо. Шерлок прочистил горло. — Да, — просто ответил он. — Хорошо, — неловко сказал Джон, так как он даже не знал, почему в первую очередь он спросил его именно об этом. — Итак, над чем ты работаешь? Шерлок начал рассказывать ему всё о загадочном убийстве, которое произошло двадцать лет назад и так и не было раскрыто. Он рассказал ему о том, как эти ноги помогли ему выяснить, где была жертва до того, как её убили, и Джон внимательно всё выслушал. Два часа спустя Шерлок закончил свой эксперимент, и они сидели за кухонным столом, выглядя так, словно боялись нарушить атмосферу, благоприятствовавшую спокойным часам, которые они провели рядом друг с другом. Это было нечто большее, чем то, что они делали до сих пор. Это одновременно согревало и поражало Джона. Естественная двусмысленность в общении с Шерлоком, предположил он. — Ты голоден? Мы могли бы пойти к Анджело, — напряжённо сказал Шерлок. Джон не знал, что сказать. Поход к Анджело казался гораздо большим, чем то, к чему он был готов в этот момент, и, в то же время, он хотел этого, жаждал этого. Они бы вошли внутрь, Анджело бы подошел и поприветствовал их у двери; он обнял бы Шерлока, сказал ему, что никогда не верил лжи в прессе, может быть он даже обнял бы Джона и сказал ему, что принесёт свечу для стола. Джон сказал бы ему, что он не парень Шерлока, и тому было бы все равно. Да, это было уже слишком. Он не мог этого сделать. Это открыло бы ящик Пандоры, который, он знал, он не сможет закрыть. Как по сигналу, его телефон зажужжал от входящего сообщения. Мэри спрашивала его об ужине. Теперь это его жизнь, он должен помнить. — Может, в другой раз, — сказал он Шерлоку, не глядя на него и направляясь в гостиную. Шерлок был прямо за ним. — Хорошо? — спросил он без всякой необходимости. Конечно, Шерлок в порядке, ему не нужно, чтобы Джон нянчился с ним. Джон чувствовал себя идиотом. Шерлок, однако, улыбнулся, как будто знал что-то, чего не знал Джон. Ничего нового. — Да, всё в порядке. Как-нибудь в другой раз. — Верно, — сказал Джон. — Тогда увидимся. Джон побежал вниз по лестнице, не оглядываясь. Он не привык бояться быть рядом с Шерлоком, и это всё ещё оставляло неприятный привкус во рту. Он поужинает с Мэри, теперь это была его жизнь, это был его выбор. Мэри. Джон почувствовал, что его телефон снова завибрировал, и достал его из кармана. Да, увидимся, Джон. ШХ Мерзавец.