Все и одинокие сердца (all and the lonely hearts)

Джон вытер подошвы ботинок о коврик у двери. Как только он открыл дверь, сразу почувствовал запах домашней кухни. Мэри редко готовила, поэтому Джон улыбнулся. Он повесил пальто и снял ботинки, пальцами ног почувствовав холодный пол, позволяя своему новому дому успокоить себя. Это был не совсем его новый дом, но после того, как он провёл вторую половину дня на Бейкер-стрит, всё остальное казалось неуместным. Джон тоже казался неуместным. Или, скорее, чувствовал себя не в своей тарелке. Как ему так повезло, что сейчас он нигде не чувствовал себя достаточно хорошо? — спросил он себя, вздыхая и направляясь на кухню. Мэри заглядывала в духовку. Редкая для взгляда картина вызвала у Джона новый прилив тепла, и он был рад этому. — Что все это значит? — спросил он, обнимая Мэри сзади и вдыхая знакомый запах. Он поцеловал её за левым ухом. Она усмехнулась и повернулась, чтобы как следует поцеловать его. На вкус она напоминала вино, которое пила во время готовки, а на ее щеках был приятный румянец. — Мне захотелось что-нибудь приготовить, — просто сказала она, как будто это всё объясняло. — Хорошо, — сказал Джон и решил не мешать ей. — Как прошёл твой день? Мэри налила Джону бокал вина и предложила ему. — Очень хорошо. Я познакомилась с флористом и встретилась с Кэти, чтобы посплетничать о моём платье. Ну, знаешь, свадебные штучки, — она ухмыльнулась. — О, — сказал Джон, пытаясь вспомнить, должен ли он был пойти с ней на встречу с флористом. Он действительно что-то об этом помнил. Но разве это не было на следующей неделе? — Не волнуйся, — сказала она ему, лаская морщинку, появившуюся между его бровями. — Я позаботилась об этом. Тебе бы это наскучило. Даже мне было скучно! Джон возблагодарил всевышних богов за Мэри, но всё равно пожалел, что не пошёл. Это была их свадьба, он хотел принять в ней должное участие. Мэри улыбалась ему. — Что? — спросил он, потягивая вино и садясь на стул, который был ближе к ней. — Пока ты рядом, чтобы сказать «да», всё хорошо, — засмеялась она. Джон рассмеялся, но в его собственных ушах это звучало странно. Он попросил её выйти за него замуж, он должен был быть там, чтобы встретиться с флористом. Было бесполезно просить её руки и оставлять всё на её усмотрение. — Я буду рядом. Пока Мэри заканчивала готовить, Джон занялся сервировкой стола. Так как готовила она, по случаю достали их лучшие тарелки и столовое серебро. Не в первый раз за этот день Джон знал, что должен чувствовать удовлетворение, которое было рядом с ним, но он не мог его испытать. Он винил в этом тот странный день, который у него был. Быть рядом с Шерлоком так долго, быть рядом с его предыдущей жизнью так долго, безусловно, было достаточно, чтобы вывести его из равновесия. Это было понятно. Он решил, что не должен корить себя за это. Он надеялся, что в конце концов всё сойдется. Его предыдущая жизнь, его новая жизнь. Неважно, что обе эти вещи не могли бы показаться Джону более неподходящими, даже если бы они попытались. Он заставит это сработать, сказал он себе. Он заставит это сработать. — Я приму душ, — сказала Мэри, отрывая Джона от его мыслей и заставляя его съежиться от того факта, что он только что отключился. — Хорошо, — сказал он, пытаясь притвориться, что все это время думал именно об этом. — Мне нужно присматривать за тем, что ты готовишь? — Я установила таймер, — сказала она, уже выходя из кухни и направляясь в их спальню. — Не ешь без меня! Джон рассмеялся. —Я постараюсь! Прислушиваясь к звукам душа, Джон пошёл в их спальню и переоделся в пижамные штаны, выбрав наугад старую футболку в комплекте с ними. Он чувствовал себя опустошённым, хотя на самом деле ничего не сделал за день. Он просидел весь день на Бейкер-стрит, потягивая чай из чашек и стараясь не быть поглощённым стенами и ковром. Теперь, сидя на своей кровати, он думал о своей старой, той, которая была от него в лестничном пролёте весь день, излучая угрожающее облако неразрешённого напряжения. Когда-то он был там счастлив. Он знал, что был. Может быть, возвращение Шерлока должно было облегчить ему весь тот ужас, который он испытывал в течение двух лет, но этого не произошло. Джон находил ужасно несправедливым, что возвращение его друга не стерло всех страданий, через которые прошёл Джон. Может быть, с ним что-то не так, подумал он. Может быть, он не был хорошим человеком, может быть, у него не хватило сил простить и забыть. Миссис Хадсон казалась такой счастливой, что Шерлок снова рядом. Лестрейд, казалось, был на седьмом небе от счастья, что его любимый консультант снова пришел ему на помощь. Люди, которых обманули так же, как и его, но которые смогли приспособиться к присутствию Шерлока так, как Джон не смог. Просто не смог. Но опять же, как можно было это сделать? У Джона был совершенно иной опыт общения с Шерлоком Холмсом, чем у Лестрейда или даже у миссис Хадсон. Когда Шерлок умер — нет, когда Шерлок ушёл, поправил себя Джон, — Лестрейд потерял коллегу, может быть, друга. Миссис Хадсон, при всей ее любви к Шерлоку, потеряла присутствие, которое время от времени давало о себе знать во время чаепития или во время случайных визитов, чтобы навести порядок и напомнить им, что она не их экономка. У Джона тоже были все эти переживания, да, но у него были и другие, все остальные, в которых никто не принимал никакого участия. Джон видел, как Шерлок терял контроль, видел, как Шерлок чуть не взорвал себя на их кухне и был там, когда его нужно было подлатать, отругать и составить компанию. Лестрейд, несомненно, был рядом, чтобы произвести арест после того, как они поймали подозреваемого. Но Джон прыгал в ледяную Темзу вслед за Шерлоком, чтобы спасти его столько раз, сколько нужно было. Джон был тем, кто сказал Шерлоку бежать и покинуть бассейн, пока он ещё мог. И миссис Хадсон наверняка была рядом, чтобы принести чайный поднос со своим прекрасным печеньем. Но Джон был тем, кто заваривал Шерлоку чай по крайней мере два раза в день каждый день, и тем, кто запихивал тосты и бобы Шерлоку в глотку, не обращая внимания на то, как трудно ему было это делать. Джон всегда был единственным. Ну, теперь уже нет. Миссис Хадсон и Лестрейд были довольны возвращением Шерлока. Они были рады, что Шерлок спрыгнул с крыши, очевидно, чтобы спасти их. Но Джон не мог отделаться от вопросов, которые занимали его с того самого момента, как Шерлок подошёл к нему с этими совершенно нелепыми усами. Миссис Хадсон и Лестрейда вполне устраивали мотивы ухода Шерлока, но Джон, в первую очередь, не мог забыть, что он ушёл. Он, конечно, был рад. Конечно. Он просил его не умирать, Шерлок услышал его. Но до этого Шерлок ни на секунду не задумывался о том, что оставляет Джона позади. И это было прекрасно, правда, подумал Джон, когда услышал, что душ выключили. Это было прекрасно. Не его делом было что-то спрашивать у Шерлока. Он был соседом по квартире. Он был удобен. Может быть, он был только им — удобным помощником, пистолетом под рукой, врачом, прислугой. Молли была удобна, когда Шерлоку нужно было исчезнуть, а Джон — нет. Вот так просто он остался позади. Он попытался разжать кулаки, в которые незаметно для себя сжались его руки, и глубоко вздохнул. Бесполезно было позволять своим мыслям так блуждать, ничего хорошего из этого не вышло бы. Тем не менее, он поймал себя на том, что думает обо всём снова и снова, во время работы, или во время еды, или когда ему следует спать. В то время как все, казалось, были так счастливы быть рядом с Шерлоком теперь, когда он вернулся, Джон не мог не думать о том, как он хотел быть там всё это время. Теперь в этом нет смысла, подумал он, направляясь на кухню, прежде чем Мэри успела выйти из ванной. У неё действительно была невероятная способность видеть его насквозь, хотя и не так хорошо, как Шерлок. Бесполезно, напомнил себе Джон. Нет смысла думать об этом сейчас. * * * Пирог с курицей, приготовленный Мэри, был восхитителен, Джон не мог вспомнить, когда в последний раз он ел домашнюю еду, которая была такой же вкусной. Жаль, что еда, казалось, застряла у него в горле. Также было жаль, что чем больше он старался обращать внимание на то, что говорила Мэри, тем более неуместно Джон себя чувствовал. Всего один день, подумал он. Было невероятно, что мог сделать один день в присутствии Шерлока. Без какого-либо постороннего прилива адреналина было совершенно очевидно, что им не удаётся снова найти способ чувствовать себя комфортно друг с другом. Один день. И как бы неловко это ни было, Джон не мог избавиться от ощущения под ложечкой, которое заставляло его спрашивать себя, что если ему не следовало возвращаться обратно на Бейкер-стрит. Или, может быть, ему просто не следовало сбегать из страны. — Как там Шерлок? — ни с того ни с сего спросила Мэри. Джон подумал, что этот вопрос был неожиданным; он не знал. Он не обращал на это особого внимания. — Ээ… Хорошо, хорошо. Ты же знаешь, какой он, — сказал он, морщась от неопределённости. Мэри не была глупой. Это было первое, что он заметил в ней. Она была удивительно умна. — Есть какое-нибудь раскрытое преступление для твоего блога? — спросила она с широкой улыбкой, от которой Джон не мог не улыбнуться в ответ. Может быть, Джон в первую очередь заметил её улыбку. Да, определённо улыбка. — Нет, — покачал головой Джон, запихивая в рот ещё один кусок пирога и медленно проглатывая его. — Он экспериментировал на каких-то ногах, если тебя это интересует. Мэри радостно рассмеялась и вытерла рот салфеткой. — Ноги? Конечно, это же он. — Какое-то загадочное убийство, случившееся двадцать лет назад, так он мне сказал. Очевидно, теперь он узнал, что жертва встретила кого-то в месте, где вокруг были чистящие средства. На её одежде была какая-то кислота. Самое главное, её отчим владел фабрикой чистящих средств, — пробормотал Джон, заметив, как внимательно он слушал всё, что говорил ему Шерлок. Так же, как и всегда. — О, блестяще, — согласилась Мэри. — Так они его арестуют? Джон рассмеялся над любопытством Мэри. Он мог понять. — Он мёртв уже десять лет, — и он засмеялся громче, чем за весь день. Мэри присоединилась к нему. Они продолжили трапезу в молчании. Джон каталогизировал всё, что Шерлок рассказал ему о Леди с ногами — ужасное название для записи в блоге, отчитал себя Джон — и задумался, может ли он написать об этом. Может быть, что-то в качестве интерлюдии между разговорами о своих делах, когда бы они снова ни взялись за них. Джон не знал. За эти дни Джон не привык знать об этом. Он не всегда был под рукой, у него было своё собственное место, своя собственная жизнь. Его основным занятием больше не было быть врачом и помощником Шерлока. Не нужно, снова напомнил он себе. Почему он так много думал об этом? Шерлок был там, на Бейкер-стрит. Он снова был в Лондоне, он был менее чем в двадцати минутах езды, не в Сибири, не в Сербии, не во Франции. Шерлок снова был здесь, среди них. Почему Джон, черт возьми, не мог просто порадоваться хоть на мгновение? — … А потом я сказала ему, что не хочу выбирать ромашки, потому что, ну, свадьба не утром. Я всегда думала, что ромашки подходят для утренних свадеб. И, боже мой, ты на самом деле не слушаешь ничего из того, что я говорю, не так ли? — Мэри улыбнулась, наполовину раздражённо, наполовину весело. — Серьезно, Джон, что-то случилось? — Нет, — честно ответил ей Джон. Ничего не случилось. Ничего. Он не знал, почему он вдруг не мог наслаждаться ужином в своём доме со своей будущей женой. Это было похоже на возвращение с войны, снова. — Мне очень жаль. Я просто немного не в себе, наверное, — он взял её за руку через стол и переплёл их пальцы. Кольцо идеально подходило ей. Она идеально подходила Джону. Эта жизнь, думал он, была идеальной для него. Они ещё немного поговорили о дне Мэри. Она рассказала Джону об их флористе, парне по имени Джордж, у которого был забавный французский акцент и который был на грани истерики из-за того, что отвечал за цветы на свадьбе Джона Уотсона, компаньона знаменитого детектива в шляпе. Джон не знал, смеяться ему или плакать из-за того, что он вдруг снова стал тем Джоном Уотсоном. Он не мог решить, было ли это потрясающе или ужасно. Вероятно, и то и другое, учитывая тот факт, что Шерлок Холмс был… ну, в общем, Шерлоком Холмсом. Мэри продолжала рассказывать Джону о приготовлениях к свадьбе. На следующей неделе им предстояло посетить несколько мест, так как им ещё предстояло выбрать, где состоится приём. Мэри выбрала весеннюю свадьбу, так что она была полностью за солнечную деревню. Джон согласился с этим. Он соглашался на всё, даже толком ничего не выслушав. Он чувствовал, что обманывает, но не мог заставить свой разум оставаться на месте, он парил, как воздушный шарик. Мэри, вероятно, заметила это, но перестала привлекать его внимание. Джон смутно спросил себя, действительно ли она назвала его по имени, а он просто проигнорировал это. Когда они закончили трапезу, Джон отвечал за мытьё посуды. Мэри стояла рядом с ним, вытирая стаканы и тарелки. Он почувствовал внезапную перемену в комнате. Всё казалось еще более напряжённым. — Мы всегда можем отложить свадьбу, ты знаешь, — сказала Мэри, как будто это было чем-то, что можно было легко обсудить, вытирая посуду. — Что? — спросил Джон, едва удержав тарелку под водой и расплёскав воду на себя. — Зачем нам нужно это делать? — Нам не нужно, — сказала она ему, поцеловав его в щёку и выключив кран, прежде чем Джон действительно утопится. — Я просто подумала, что, возможно, вам двоим нужно некоторое время, чтобы привыкнуть. — Мы... двое? — спросил Джон, хотя точно знал, кто был тот, другой. Вечно мешается под ногами, задница. Даже когда его нет в комнате. "Особенно когда его нет в комнате", с горечью подумал Джон. Мэри положила голову на левое плечо Джона, стараясь не переносить на него слишком большой вес. — Да, Джон, вы двое. Несколько месяцев — не такая уж и большая разница. А ты сможешь приспособиться. — Мне не нужно приспосабливаться, — упрямо заявил Джон, потому что ему в самом деле не нужно было. Если быть честным с самим собой, он хотел поскорее покончить с этим. — Может быть, это нужно ему, — просто сказала Мэри, теперь глядя на Джона. Джон фыркнул, потому что мысль о том, что Шерлоку нужно время, чтобы привыкнуть ко всему, связанному с их свадьбой, не имела для него никакого смысла. — Зачем ему нужно время, чтобы приспособиться? — Ну, он только что вернулся и обнаружил, что у его партнёра появился новый партнёр, может быть, ему трудно. Мэри была настолько рассудительно спокойна, что слушать то, что она говорила, было для Джона почти ударом хлыста. — Я не был его партнёром, — сказал Джон по привычке, а затем почувствовал себя полным идиотом, из-за того, что говорил это своей невесте. Мэри рассмеялась. — Конечно, ты был его партнёром и остаешься им до сих пор. Вот почему вам может понадобиться время, чтобы привыкнуть. — Ты вообще с ним встречалась? Он в порядке, у него все великолепно. Это ничего не изменит, — сказал Джон, целуя Мэри в нос и изо всех сил стараясь оставить эту тему. Он не мог просто заткнуть Мэри рот, она бы этого не потерпела, он знал. — Ну, я просто подумала… — она замолчала, глядя на Джона прищуренными глазами. — Ну, я просто подумала, что должна кое-что сказать. Вы двое ведёте себя чертовски глупо из-за всего этого. Джон был удивлен внезапной руганью. Он вздохнул и решил уступить доброте Мэри, какой бы ненужной она ни была. — Спасибо, любимая, — он снова поцеловал её. — Но нам действительно не нужно больше времени. Джон, честно говоря, понятия не имел, сколько времени ему понадобится, чтобы приспособиться к Шерлоку. Он понятия не имел, возможно ли это вообще. * * * Было уже за полночь, и Джон лежал без сна рядом с Мэри, которая крепко спала. Они посмотрели какой-то фильм, и Джон сделал ей массаж ног, отчасти потому, что стыдился того, что не уделял ей должного внимания, которого она заслуживала во время ужина, отчасти потому, что ему нравилось любоваться её фигурой, пока она издавала тихие звуки удовольствия. Джону нравилось греться в ней, во всём, что они построили вместе, и в том, как легко было просто быть с ней. Никогда не было трудным решением встречаться с ней, а потом решить жениться на ней. Они не ходили ни на какие неловкие свидания, и не было никакой вынужденной болтовни. Они работали вместе в течение нескольких недель и влюбились друг в друга, просто вот так, легко, смягчая ужасные времена, которые были у Джона после смерти Шерлока. Мэри заняла своё собственное место в жизни Джона и изменила всё. Он был уверен, что он самый счастливый человек на планете, поэтому было чертовски несправедливо, что вместо того, чтобы обниматься со своей прекрасной невестой, он лежал, испытывая тревогу. Внезапно Джон спросил себя, что Шерлок делал в этот момент. Вероятно, играл на скрипке — и это воспоминание оставило у Джона ощущение какой-то пустоты в груди, от которой на мгновение перехватило дыхание. Он хотел послушать её снова, хотя знал, что звук разобьёт ему сердце, напомнив о том, как много раз он просыпался посреди ночи, клянясь Богом, что слышал скрипку в своей гостиной. В гостиной, в которой никогда не было Шерлока. И этот факт заставлял Джона думать, что он чаще терял рассудок, чем не терял его. Его терапевт, вероятно, подумала бы, что смерть Шерлока будет означать новый виток панических атак ПТСР и психосоматическую хромоту, но не это произошло на самом деле. Шерлок был похож на призрака, который преследовал его, не будучи достаточно любезным, чтобы требовать каких-либо провоцирующих факторов. Мёртвым, Шерлок был таким же требовательным, как и всегда. Ну, теперь уже нет, предположил Джон, пытаясь взбить подушку. Теперь они старались держаться друг от друга подальше. Джон – потому что он всё ещё не знал, как плыть в безумии своей жизни. Шерлок – потому что, откровенно говоря, у него было целых два года, чтобы научиться обходиться без Джона. Прежде чем Джон смог позволить себе утонуть в неуместной жалости к себе, его телефон зазвонил, заставив вибрировать весь комод. Он был бы рад отвлечься, если бы для него не было так необычно получать звонки посреди ночи. Были времена, когда они были нормальными, но не теперь. Джон встал, боясь услышать голос Гарри с другой стороны, хлюпающий, заикающийся и явно пьяный. Может быть, на этот раз кто-нибудь связывается с ним из больницы. Имя, мелькнувшее на экране, наполнило Джона совершенно другим чувством страха. В тысячу раз хуже. — Где он? — спросил он, как только снял трубку. С другой стороны линии послышался небольшой шум, и сердце Джона сжалось в груди. Он повысил голос, — Где он, Грег? Что случилось? — Брикстон. Мы наткнулись на это убийство… Ещё до того, как Грег смог начать объяснять это должным образом, Джон понял, что что-то пошло не так. Он побежал одеваться. Пока его разум пытался понять, что говорил ему Грег, его тело начало ритуал, который можно было объяснить только инстинктом. Он потянулся к коробке в задней части шкафа, несколькими быстрыми движениями проверил патроны и засунул пистолет в задний карман джинсов, которые надел. Браунинг не был должным образом очищен или смазан маслом, но с этим придётся смириться. Это слишком много раз спасало Шерлока, чтобы подвести их сейчас. — Шерлок не сказал мне, но я думаю, что он что-то заподозрил, и теперь мои люди обнаружили, что парень гораздо опаснее, чем мы ожидали. Парень увяз по уши с опасным картелем, Джон, я не думаю, что Шерлок знает об этом… Конечно, он, чёрт возьми, знал это, он был Шерлоком Холмсом, он знал всё, выругался Джон, поспешно застегивая ботинки. Грег хотел сказать, что Шерлок точно знал, насколько это опасно, но всё равно побежал туда, потому что был безрассуден и совершенно глуп, несмотря на его гениальность. — Я послал несколько машин, но я застрял на месте преступления с чёртовым главным суперинтендантом. И ты знаешь Шерлока, офицеры не смогут многое сделать… Грега прервал кто-то, разговаривавший с ним, а Джон разрывался между тем, чтобы разбудить Мэри или оставить записку. Он решил оставить записку, потому что не хотел больше терять время на объяснения. — Ты должен пойти за ним, Джон. Майкрофта нет в стране, я не знал… — Пришли мне чёртов адрес, Грег, — сказал Джон, злясь, что Грег чувствовал необходимость убедить его, как будто он мог оставить Шерлока одного в такое время. — Я сейчас бегу туда, беру такси. Я попробую позвонить ему. Оставьте рядом чёртову свободную скорую, мне всё равно, что для этого потребуется, — сказал он, нацарапывая Мэри беспорядочную записку . Джон повесил трубку, не дожидаясь, пока Грег скажет что-нибудь ещё, и выскочил за дверь.