Young and beautiful

      Поражённые даром Мадригаля, семья Альварес в составе Розы, Матео и Лукаса — молодого человека Розы — с детским энтузиазмом просят его погадать. Бруно на радостях предсказывает паре пышную и веселую свадьбу, с удовольствием потом смотря на восторженную девушку с просиявшими глазами и Лукаса, неловко прикрывающего густой румянец на щеках и ушах. Матео стрельнул глазами в ухажера дочери, но особо не возражал такому развитию событий: было видно, что он искренне рад за дочь. После уже торговец попросил посмотреть в будущее своего сына — того самого пацанёнка, которого он увидел в видении с матерью. Бруно же сам удивился тому, что ранее показал своим попутчикам практически настоящее время в переливе изумрудных песков — по крайней мере, по заверениям Альварес, сына он оставил все в таком же возрасте, а уехали они на несколько месяцев — всяко мальчишка бы не изменился очень сильно. Глава семейства был похож на сверкающий довольный чайник, когда рассматривал в зеленом стекле повзрослевшего мальчонку, растягивающего губы в широкой и доброй улыбке. Черты лица его немного заострились, плечи раскинулись, и было видно, что преемник дела отца станет крупным, приятным и красивым мужчиной.       Если бы Бруно не попросил отдыха, его попутчики, наверное, не отстали с вопросами. Люди, впервые столкнувшись с такими чудесами, горели детским любопытством узнать как можно больше, наблюдая за магией дара. Так же сильно в людях всегда таилось желание знать наперёд, увидеть будущее. Хоть для Мадригаля в родном Энканто это обернулось трагедией, пока что вне защиты высоких гор всё складывалось на удивление хорошо и гладко. На немного потускневший взгляд девичьих глаз — Бруно, к своей жалости, был слаб перед грустными прекрасными девушками, выросший в окружении дам и привыкший угадывать настроения Пеппы, всегда стараясь каким-то образом смягчить все углы и не расстраивать сестёр — провидец пообещал, что может продолжить завтра, а сейчас дорога порядком измучила мужчину. Роза смягчилась и осталась довольной, отправляясь на поиск мелких веточек для костра, пока мужчины чистили полянку и устраивали палатку — время близилось к ночи, а они ещё не поужинали и не устроили ночлег.       — Использование дара отнимает довольно много сил и энергии, — пояснил Мадригаль, отвечая на немой вопрос в глазах попутчиков о том, почему Бруно так скоропостижно и в таком объеме поглощает еду. — Когда я достигаю предела, могу даже без сознания упасть от усталости, — усмехается он, помня то, как мать заставляла его гадать людям из общины до изнеможения. — Поэтому, чтобы не допустить такого, после таких «сеансов» я стараюсь подкрепиться, — говорит, отправляя в рот последний кусочек арепас.       — Вот как… — задумчиво тянет Матео. — Но все же откуда Вы, господин Бруно? Я знаю все города в округе, поскольку уже давно путешествую так, чтобы проверить свои лавки, но ни разу не слышал о вашем даре или о чем-то подобном, — с изумлением проговаривает мужчина. Бруно вздрагивает, ругаясь про себя. Ну конечно, забыли они про родной дом Мадригаля.       — Я родом из небольшого городишки близ гор, и он достаточно далеко отсюда. Путешествую уже больше года… — бесстыдно привирает провидец. — Захаживал в города, перебивался мелкой работой, — выдумывает на ходу он. — Не все могут принять, что моя магия — это дар свыше, а не проклятие от Дьявола, — грустно посмеивается мужчина, вспоминая испуганные взгляды сельчан. — Поэтому старался даром не пользоваться, только в крайних случаях.       — А когда мы увидели Вас, — встревает заинтересованная девушка. — Почему пользовались? Или это слишком откровенный вопрос? — спрашивает она.       — Нет, прекрасная сеньорита, всё нормально, — качает головой Мадригаль. Думает, что придумать такого, чтобы не вызвало подозрений. Он уже осмелился солгать о времени путешествия, значит, пора и придумать нормальную цель. Его осеняет — он неожиданно поворачивает ситуацию в свою сторону: — Вы ведь видели эти горы? — неопределённо показывает рукой назад, туда, где спрятался Энканто. Попутчики кивают, ожидая пояснения. — Я спрашивал, что там ждёт меня до того, как спросил о том, что будет, если продолжу идти дальше. Дар показал, что в долине нет ничего примечательного — просто поля да зверьё, ничего интересного. Хотя, я и не удивлён — вряд ли кто-то захотел пересекать такие крутые горы, — заворачивает Бруно, неловко посмеиваясь, ощущая ломоту в мышцах ног. Мужчина стреляет взглядом на лица семьи Альварес, ожидая реакции — они кивают понятливо. Камень падает с души, и предсказатель немного расслабляется.       — Ну теперь уж точно понятно, что на эти горы лезть не надобно, — выдыхает Матео. — А то уж думал, что ради интереса стоит это сделать, но меня всё пугал крутой склон. Но, раз это бесполезно, то так тому и быть, — откидываясь на ствол дерева, рассуждает глава семейства. А потом поправляет удивительно прямые волосы, собранные в низкий хвост, тронутый седыми прядями. — Отчего же Вы бежали из дома, сеньор Бруно? Как по мне, Ваш дар очень полезен и удивителен.       — Ох, это… — Мадригаля словно окатывают ледяной водой. Как же тут, им же интересно, и как отпустили, и почему ушёл. Оставлять попутчиков без ответа — вызвать подозрения, поэтому правда мешается в голове с выдумкой, изливаясь из побледневших губ: — В своей общине я предсказал уже всё, что мог — по крайней мере люди всегда хотят узнать что-то наперёд, поэтому гадал я часто. В итоге нагадал счастье всем, кроме себя. А потом увидел, что моё собственное никогда не будет соединено с общиной. Я не найду свою любовь и не оставлю наследников в своём доме, так и состарившись в одиночестве, — да, так складно, хотя в этом заключается далеко не вся правда. Хотя, с учетом его репутации, вполне логичный и оттого и грустный исход. — Поэтому я покинул свой дом, отправившись в путешествие — вот теперь и ищу место, где смогу осесть, стать полезным и найти смысл жизни, — едва улыбается Бруно, но горечь скользит в уголках губ.       Мог ли он сказать, что сам желал вырваться из Энканто? Вылететь из-под опеки Альмы, сбежать от странных и страшных взглядов, больше не слышать обидных и злых слов? Да, он хотел. Очень-очень. Но глубоко внутри его держало чувство, которое в себе искореняла Альма на протяжении всех годов в одиночестве — и это любовь. Иррационально, без оглядки, он любил всю свою семью, общину, каждого, кому заглядывал в будущее. Да даже сейчас, терзаемый вечным клеймом, он все равно защищал всех. Грудь сдавило. Только сейчас мужчина наконец-то понял — в Энканто он медленно задыхался, его душили обязанности, ожидания и репутация, а выйдя за пределы общины… Он начал дышать, словно сбросив камень, привязанный грубой заботливой рукой к шее.       Ему, «другому», не было места в райском уголке, созданным Альмой, а семья стала бы счастливей без него. И он очень надеялся, что своим уходом хоть немного сделал жизнь маленькой Мирабель, так одновременно похожей и непохожей на него, легче и счастливей. Он знал: Изабелла вырастет в прекрасную сильную девушку, а Луиза станет опорой для общины, хоть и останется внутри нежной и ранимой, Камило сыщет популярность и любовь у всех в Энканто, будет заводилой и лицедеем. Долорес он никогда не гадал — малышка отчего-то сильно боялась дядю и его комнату, поэтому не получила заветной таблички. У Пеппы родится прекрасный мальчишка, похожий на Феликса, а вот Мирабель… Только её будущее было переменчивым и туманным — беспокойство плескалось в душе, но он был уверен, что Мирабель никогда намеренно не разрушит Каситу. А если будущее останется всё таким же мрачным, сам Мадригаль сорвётся из вынужденного пристанища и ринется через горы, несмотря на всё. И пусть он переломает себе ноги, но придёт на помощь маленькой красавице и всей семье.       — Почему бы Вам пока не ехать с нами? Так и безопаснее, и своими предсказаниями Вы сможете помочь, — предлагает Матео, как главный. В черных глазах взрослого мужчины отражаются языки пламени, и Бруно кажется, что он смотрит прямо в бездну, предлагающую запретное. Предложение весьма заманчивое, отказываться — только нажить себе лишних проблем, особенно совершенно не зная местности.       — Я совсем не против, — кивает Мадригаль, с теплотой смотря за тем, как Лукас заботливо накидывает на плечи Розы собственное пончо. В это время Альварес пристально наблюдает за попутчиком, а потом расслабляется, уверяясь в честности и безобидности неожиданного встречного.       — Тогда предлагаю ложиться спать. Караулим по очереди, я первый, — вставая, решает глава семейства. — Сеньор Бруно, Лукас разбудит Вас ближе к утру, чтобы Вы могли отдохнуть подольше, — сообщает он.       — Благодарю, сеньор Матео, — улыбается Бруно, направляясь к своим сумкам, чтобы тоже расстелиться.       — Господин Бруно, — окликает его Лукас. Приоткрывает шторку палатки, кивая внутрь. — У нас две палатки, ложитесь со мной, — предлагает он. — А то, боюсь, вся живность, какая только есть, захочет полакомиться Вами, а сами Вы замерзнете.       — Gracias, Лукас, — соглашается Мадригаль, дождавшись утвердительного кивка от Матео, в задумчивости поглаживающего небольшую щетину на подбородке и щеках.

***

      С утра пораньше, когда роса мягким покрывалом укрывает большие листья и стрекочут насекомые, они начинают собираться дальше в путь. Матео пересчитывает товар, постоянно хмыкая или кивая самому себе, Лукас помогает старшему Альварес, пока Роза ухаживает за лошадью. Бруно успел немного поговорить с отцом девушки, и он спрашивал о том, как лучше проехать — по короткому, но опасному, или длинному, более затратному и трудному. Они собирались либо переправиться через небольшие, но сложные в подъеме с телегой холмы, или мост, который не вызывал у Альварес никакого доверия после того, как он едва не обрушился в прошлом году. Мадригаль согласился, отправляясь чуть дальше в джунгли, чтобы не потревожить пугливую лошадь и не мешать людям собираться дальше. Про себя он лишь был рад, что нужен кому-то за пределами дома, пусть и временно. И счастлив от того, что всё так гладко складывается, а дар, даже за пределами Энканто и Каситы, откликается на волю хозяина.       Когда на руках было две таблички, Бруно уже мог сказать, как именно им следует проложить маршрут: мост был обрушен сильным течением, а это значит, что всё-таки придётся идти по более длинному пути, к тому месту, где река дробится на несколько более мелких и где есть стабильные переправы.       Река времени чётко текла в руках, и Бруно, засмотревшись на переливы переливы течений, на миг задумался. Отчего дар заставлял его делать все эти ритуалы для большей чёткости картин? Только от того, что песок служил «полотном»? Мадригаль зачерпнул песок в ладонь, пропуская сквозь пальцы. «Время — это река», — повторяла Альма. Но сейчас, наблюдая за тем, как песчинки падают вниз, искрясь как маленькие огоньки, он немного начинал понимать всю эту концепцию, хоть раньше, в самом начале, не задумывался, доверяясь словам матери.       Песочные часы…       Их можно перевернуть, чтобы песок посыпался в другую сторону. Они содержали песок, нужный для «видения», а также символизировали время. Иначе зачем на двери и по жизни его преследовал их символ? Намекала ли свеча на более мудрое использование дара, гравируя на дереве два треугольника, соприкасающихся вершинами? Что можно не только смотреть в будущее, но и в прошлое, и в настоящее при желании…       Будущее — хрупкая вещь.       Бруно осознал это ещё давно. И многое умалчивал от матери. По крайней мере, то, что вариаций будущего может быть несколько, а не только одна-единственная, считающаяся в уме матери судьбой и чем-то неизбежным. Матриарху семьи бессмысленно было что-то объяснять, если она уверена в собственной правоте. Это означало, что Мадригалю стоило держать рот на замке и не давать повода на каждое «если».       Подумав о вариативности и изменчивости, Бруно на всякий случай решил также предвидеть и опасности, ждущие их в скором времени, если такие и будут. Он с ужасом наблюдал, как песок рисует картину: Роза, по своей неосторожности наткнувшаяся на детенышей ягуара, упрятанных среди камней, увлеченная пищащими котятами, совсем не замечает их мать, притаившуюся в кустах. Самка, свирепая в защите, кидается на хрупкую девушку, перегрызает горло, уродуя когтями красивое личико. Видение падает прямо в руки ошарашенному мужчине, и Бруно, нечасто видящий что-то такое на табличках, в исступлении рассматривает детали возможного будущего. И холодеет, когда понимает, что девушка, изображенная на стекле, одета точно в такую же одежду, которую с утра как раз-таки поменяла Роза.       Неаккуратным движением спихивая предыдущие таблички, Мадригаль хватает последнюю и бежит обратно к попутчикам, молясь, чтобы девушка никуда не ушла. Ветки хлещут по лицу, и он несколько раз чуть не падает, но удерживается, впечатываясь плечами в стволы пальм. Выбегая из-за листьев с шумом, он привлекает внимание Лукаса и Матео, убирающих палатки: они с изумлениям смотрят на загнанного и испуганного предсказателя.       — Где Роза?! — едва не кричит Мадригаль, судорожно осматривая берег реки.       — Отошла, — оторопело проговаривает Лукас, кидая подозрительный взгляд на отца девушки. Густые брови Матео надвигаются на глубоко посаженные глаза, скрывая их.       — Сеньор Бруно… — начинает Альварес, но оказывается грубо перебит провидцем, протягивающим видение:       — Её нужно срочно найти! — уверенно проговаривает Бруно. Ужас расцветает на лице мужчины, когда он осознает, что видит: брови ломаются в перегибе, и скулы заостряются в миг. Лукас тоже заглядывает и бледнеет.       — Сейчас же в джунгли! — командует Матео, направляясь к кромке растительности чуть ли не бегом. Лукас и Бруно так же подрываются, расходясь в разные стороны.

***

      То ли Бруно такой «везучий», то ли судьба играет с ним злую шутку, потому что именно он находит увлеченно рассматривающую котят девушку.       — Роза!.. — успевает произнести он перед тем, как видит стремительное черно-жёлтое пятно, метнувшееся к немного развернувшейся девушке. Похоже, это немного спасает её, и ягуар задевает только руку и плечо, кидаясь на защиту и рыча.       Роза вскрикивает, отшатываясь и зажимая рану, а сам Бруно, даже не думая, кидается вперед, оттаскивая и прикрывая пострадавшую. Самка щерится, шерсть вздымается на холке, и она обнажает большие острые зубы, шипя в оскале. Она угрожающе прижимается к земле, в любой момент готовая к прыжку. Мадригаль смотрит прямо в глаза разгневанному хищнику, и судорожно соображает, стараясь не двигаться. Секунды длятся вечность, пока сзади не слышится еще один вскрик: девушка, пошатнувшись, падает, и резкое движение приводит большую кошку в движение: она молниеносно переводит взгляд на ту, кто потревожила покой её малышей и, чувствуя чутким носом кровь, кидается.       Бруно даже сам не до конца понимает, как успевает сделать шаг в сторону, буквально «ловя» животное. По инерции, он падает, вцепляясь в холку хищника, и прокручивается пару раз, пока не оказывается прижатым к земле огромными лапами. Видя перед лицом пасть обозлённого зверя, Мадригаль судорожно держит кошку за холку одной рукой, пока другой удерживает хищника под челюстью, около шеи, не давая приблизиться. Задняя лапа самки упирается в бедро, а передние ложатся на грудь и плечи. Рассерженная, она выпускает когти, с удовольствием вспарывая кожу. Бруно сжимает зубы, стараясь просто удержать морду вырывающегося ягуара. Ноги, уставшие за прошлый день, отдаются ломотой и дрожат от адреналина. На попытки поднять бедро или сбить вторую заднюю лапу самка рычит и впивается сильнее. Вся сила концентрируется в руках. Мадригаль орёт, даже не смотря в сторону:       — Роза, беги за отцом и Лукасом! — и шипит от боли в разодранной груди. Он даже не слышит, как девушка бежит в сторону, крича имена.       Потная ладонь даёт кошке выскользнуть из хватки, и морда стремительно приближается, остановленная только другой рукой, опершейся на локоть. Мадригаль ругается и тянет хищника за уши и пытается. Боже, он никогда бы не сделал такого специально — выдавить глаза и бить по носу, сжимая в ладони чувствительное место. Но вёрткая хищница успевает цапнуть предплечье, одновременно с этим с силой ведя когтями полосу от ребер по животу. Бруно задыхается от боли, вцепляясь ягуару за скользкую щеку, оттягивая. Адреналин бурлит в крови, и голова идёт кругом. Ужас скользит по шее и пугает болью от разодранной кожи.       Самка перетаптывается на месте и рычит. Перекладывая лапу, она задевает что-то в кармане мужчины, и провидца осеняет:       Нож!       Складной ножичек, который он не выложил из кармана со вчерашнего дня. Действия идёт вперёд мыслей, и Мадригаль даже не думает о том, что собирается сделать. Вытаскивая обслюнявленную и кровоточащую руку, он хватает нож, с щелчком раскрывая лезвие. Всего одно чёткое и сильное движение: вдоль шеи, со всем желанием жить, со всей силой, которая осталась в организме.       Кровь хлещет из горла и пасти захлебывающегося животного, льётся на мужчину, смешиваясь с его кровью. Ягуар булькает, рычит последние звуки, сжимая лапы и клацая челюстью. А после обмякает, падая на Бруно.       Лицо заливает красная жидкость, попадая в нос, рот и глаза — Мадригаль отплёвывается, судорожно дыша, спихивая тело мёртвого хищника. Всё тело болит, а ещё дрожат руки, и он всё никак не может выпустить из пальцев горячее лезвие. Вытирает разодранным и грязным пончо лицо, шипит от одних только вдохов, перекатываясь на бок. Ломит, а ещё бьёт в истерике:       Он впервые убил.

***

      Он успевает едва присесть, когда прибегают Матео, Лукас и Роза. Девушка охает, отворачиваясь, пока отец без промедлений подходит к Бруно, осматривая. Труп животного удостаивается едва анализирующего взгляда. Мадригаль молчит, не в состоянии осознанно что-то проговорить.       — Это всё твоя кровь? — серьёзно спрашивает мужчина, сжимая ткань грязного и мокрого лоскута ткани, едва похожего на пончо. Брови знакомо хмурятся, и он принимает задумчивый и расчётливый вид.       — Нет, — едва качает головой Мадригаль, облизывая губы, немного туго соображая. А потом понимает и чертыхается. — Чёрт, — горько тянет он. Вспоминаются лекции Джульетты, Альмы, все медицинские книги, за ненадобностью убранные на верхние полки. Заражение крови. Воспаление. Смерть. Незавидная участь.       — Надо срочно промыть рану, — вклинивается в нарастающую гнетущую тишину Лукас. — И сеньора Бруно, и Розы тоже.       — Помоги, — лишь отвечает Матео, беря Бруно под руки. Парень кивает, подныривая и подхватывая шипящего Мадригаля.       Удивительно, но мысли Бруно остаются чистыми. Он с усмешкой думает, что, если не хочет умереть не очень короткой и безболезненной смертью, да и вообще умирать, придётся съесть что-то из запасов, приготовленных Джульеттой. А это значит, что попутчики увидят её чудодейственный эффект, что очень нежелательно. Хочется плакать от безвыходности ситуации, но остается только переставлять слабыми ногами, направляясь в лагерь.       Его опускают около дерева, так, чтобы он оперся о него, и парень с девушкой бегут к реке за водой и тряпками, пока Матео присаживается около Бруно и всё тем же ножичком, забранным из рук провидца, разрезает остатки ткани. От открывшегося вида лицо старшего мрачнеет и тускнеет, что видит даже Мадригаль сквозь густую кровавую пелену.       — Ты спас мою дочь, mi vida, — шепчет он. — Поэтому я сделаю всё возможное, чтобы выжил и ты. А потом помогу с чем угодно, как угодно, — обещает, заглядывая в глаза. — Только выживи, пожалуйста, — Альварес прикасается к коже, едва растягивая раны и смотря, насколько они глубоки. — Я знаю, что ты врал, — неожиданно признаётся он, и Мадригаль едва не вздрагивает. — Мне всё равно. Если тебе пришлось уйти, значит нужно было. Можешь врать, покуда это не вредит мне и моей семье. И я, как отец, обязан тебе, а Альварес не бросают слова и обещания на ветер, — заканчивает он.       Бруно думает, осторожно кивает. А потом говорит, уже не сомневаясь:       — Принесите мою сумку с едой.       Матео удивлён такой просьбой после своего монолога, но не препирается, а просто приносит то, что просили, по пути встречая взъерошенных детей.       — Вот, — аккуратно кладёт у дерева Матео, тоже присаживаясь и уже беря чистый лоскут ткани. Но Бруно останавливает его осторожным движением дрожащих рук.       — Не надо, — просит он, глядя прямо в глаза. Альварес вновь подчиняется. Мадригаль неловко залазит рукой в сумку, достаёт арепас, в задумчивости глядя на еду. — То, что вы сейчас увидите, — чудо. И, к сожалению, оно ограничено едой, не вечно и не принадлежит мне. Это моя тайна, которую я также прошу сохранить, — проговаривает провидец, обводя взглядом попутчиков.       — Что бы там ни было, обещаю за себя и своих детей, — отвечает Матео.       — Gracias, — выдыхает предсказатель и съедает тесто.       Раны постепенно, очень медленно, затягиваются, пока не пропадают вовсе, оставляя только полоски шрамов. Лица знакомых застывают в удивленной гримасе, в их глазах — непонимание и искренний шок. Мадригаль протягивает вторую арепу Розе — та берёт её, немного вертит в руках и откусывает кусочек — её глубокие царапины тоже затягиваются, и девушка в изумлении мнет и разглаживает кожу, ощущая только покалывание и жар на месте повреждения.       — Похоже, нам нужно поговорить, — серьёзно проговаривает Матео, в шоке смотря на Бруно.       — Видимо, — невесело улыбается Мадригаль.

***

      Альма рвёт и мечет. Она грязно ругается на смешанном диалекте, и даже со стараниями Джульетты лучше не становится. Женщина донимает сначала Долорес, постоянно прося услышать единственного сына, и испуганная шумом и давлением девочка сбегает в собственную комнату и практически не выходит. Еду ей приносят либо Пеппа, либо Феликс, но чаще отец — мать совершенно не в том состоянии, чтобы успокаивать дочь, когда над головой практически всегда грохочет гром, бесячий и ужасно громкий. Долорес качает головой на разозленный тон бабушки и повторяет, что ничего не слышит. Вся община сначала обыскивает каждый уголочек долины Энканто, потом подножия гор, но в конце приходят ни с чем. Старшая Мадригаль сурово скрипит зубами и хмурит лицо, все стараются особо не мешаться и не обращаться к Мадригалям. По городу ползут слухи о таинственном исчезновении Бруно. Из-за волнений одной из тройняшек над домом клубятся тёмные тучи, и люди, суеверные и ошарашенные прошлыми событиями, говорят о том, что сына старшей Мадригаль утащил Дьявол.       Мирабель боится даже лишний раз поднять взгляда на бабушку и превращается в маленькую мышку, прячущуюся за тонкой деревянной дверкой в маленькой комнатке. Исабелла под руководством Джульетты выращивает лечебные и успокаивающие травы, которые мешают в чай. Альма постепенно успокаивается, но, проходя мимо двери сына, цокает и едва не прожигает её взглядом. Ненависть скользит на дне зрачков, и руки у неё сжимают ткань юбки. Шаги женщины как никогда тверды и громки, а голос её — звонкий и тяжелый, грубо обращается с домашними. Мирабель сутулится под тяжёлым и испытывающим взором матриарха, но Альма, остановленная просящим видом дочери и необычайно серьёзного Агустина, старается молчать и не вываливать на девочку раздражение и разочарование. Имя Бруно в доме практически перестаёт звучать после сурово сказанных слов за одним из обедов:       — У меня больше нет сына, — твёрдо проговаривает Альма во главе стола. Дети резко затихают, застыв на местах. Пеппа и Джульетта разворачиваются, пронзая мать осуждающими взглядами. Гроза формируется над кучерявой головой одной из тройняшек, и Феликс пытается разогнать облачко ладонью, жмурясь от электрических разрядов.       — Мама!.. — начинают дочери, едва не вскакивая.       — У меня больше нет сына, — с расстановкой, чётко говорит женщина, усмиряя дочерей. Всем становится понятно: никаких возражений или «но» матриарх не потерпит.       Джульетта поникает, опуская взгляд в тарелку, отворачиваясь уж слишком порывисто. Агустин аккуратно берёт жену за руку и приобнимает за талию. Пеппа пугается взгляда матери, и гроза испуганно пропадает. Феликс тут же шепчет успокаивающие слова на ушко своей любви, поглаживая дрожащие женские руки. Обед проходит в тишине.

***

      Мирабель кусает ногти, немножко расправляет предплечья, пытаясь отвлечься от невеселых мыслей. Она от безделья и нервов садится за вышивку, забираясь к себе на кровать и обнимая ногами подушку. Получается паршиво, но за усердными стараниями чувства поутихают, и становится даже немного спокойней.       Она чувствует себя виноватой во всём, что происходит в доме, и от этого тисками сдавливает грудную клетку. Она не знает, в чём именно провинилась, что нужно сделать, чтобы на неё перестали сердиться. Мадригаль готова сделать всё что угодно, лишь бы вернуть солнечные дни до проклятого дня рождения. Думает о том, куда подевался добрый и совсем не пугающий, хоть и немного странный, дядюшка Бруно. Беспокойство разъедает изо дня в день, и состояние родителей, а особенно мамы, не становится лучше. Мирабель пытается вспомнить, что могла такого сделать или сказать она, что tio, ничего не объяснив, пропал. Ведь он единственный мог понять её, он не бросил и утешил, она доверилась ему в тот злополучный вечер!       В дверь раздаётся тихий стук. Девочка вздрагивает, едва не прокалывая палец. Холод ползёт от груди от испуга, словно бы она делала что-то неправильное, и её обнаружили.       — Мирабель? — тянет мальчишечий голосок из коридора. — Мирабель, можно войти?       — Да! — чуть прикрикивает она, успокаиваясь. Вышивка аккуратно ложится на подушку.       Камило неловко заходит в комнатку, прикрывая за собой дверь. Стреляет большими глазками на двоюродную сестру, с интересом наблюдающей за ним. А потом ловко пересекает комнату и залазит на кровать, садясь близко к родственнице.       — Можно с тобой посидеть? А то мне одиноко и грустно, — пряча глаза и теребя пальцы, спрашивает разрешение мальчик.       — Если хочешь, — кивает девочка. — Но со мной не так уж и весело, — немножко усмехается она, накрывая неумелую вышивку пальцами.       Камило подбирается и подсаживается ближе, плечом к плечу, рассматривая ниточки, разбросанные по покрывалу с другой стороны.       — Ты вышиваешь?.. — удивленно спрашивает он. А потом хихикает и кладёт голову на маленькое плечико, щекоча шею Мирабель кудряшками. — Вышивай, — улыбается мальчик. — А я посмотрю. Так уж точно гораздо лучше, чем сидеть в одиночестве или со взрослыми, — шепчет Мадригаль.       — Тогда сиди, — соглашается. — Только не шебурши, — грозя пальчиком, предупреждает Мирабель. — А то вышью на твоём любимом пончо всякие каракули или уколю иголкой!       — Ну Мирабель! — смеясь, тычет в бок мальчишка.       Юная Мадригаль сначала немного неловко подёргивает плечиком, но Камило не убирает голову, видимо, пригревшись и никуда не собираясь. Поэтому она лишь раскрывает неровную картинку разноцветной бабочки, намереваясь вышить один из прекрасных цветков Исабеллы.       От присутствия Камило рядышком становится чуточку спокойнее и теплее.

Thought I found a way But you never go away So I guess I gotta stay now.