Прекрасный трехочковый, Шастун!

— Шастун, прекрасный трёхочковый! Тренер посмотрел с нескрываемой гордостью на игрока под номером «4». Несуразный, долговязый, но чертовски привлекательный и талантливый юноша вытирал пот усталой ладонью. Она едва была травмирована: вся в ссадинах, синяках, кровоподтёках от многочисленных касаний и ударов. — Спасибо, Эдуард Владимирович, — довольно протянул мальчишка, — тренировка на сегодня закончена? — Нет, Антон, пройди ко мне в кабинет сейчас. Остальные свободны. Антон напрягся. Он всегда напрягался, когда дело касалось баскетбола, слишком уж ценное хобби для него. Да какое там хобби — он жить без игры не мог. Антон дорожил каждым касанием мяча, каждой секундой тренировки, каждым глотком терпкого от пота воздуха в зале. Днями-ночами он пересматривал все матчи, которые уже так намозолили ему глаза, что казалось, будто он их знает наизусть; не ложился спать без специальной тренировки для подвижность кистей рук; вставал каждое утро в 5 часов утра на пробежку. Нет, это не хобби. Это часть жизни. Такая же полноценная её часть, как вдыхать кислород. Жадно глотая воздух, то ли от усталости, то ли от волнения за грядущий разговор, Антон подозрительно посмотрел на тренера, послушно кивнул и ушёл вслед за ним, не отпуская из трясущихся рук мяч. Коридор, по которому они шли, был жутковато длинный и узкий. Если бы не грамоты, дипломы и полки с кубками, можно было подумать, что это проход в каком-то хоррор квесте, а не в спортивном комплексе. — Антон, проходи, садись на стул, — лениво кивнул Эдуард Владимирович, — ты здесь уже не в первый раз, так что устраивайся поудобнее. «Мда… когда я был тут в последний раз неделю назад, меня грозились выгнать из сборной за моё неспортивное поведение на игре. Ну подумаешь, ёбнул немного соперника после игры, получил он сотряс при падении на лёд, у него всё равно в том сезоне больше матчей не намечалось.» Поток мыслей прервал глубокий голос тренера. — Антон, нам нужно с тобой серьёзно поговорить, — начал Эдуард Владимирович слегка тревожно, — помнишь ли ты матч на прошлой неделе? Где команда выиграла у сборной 365 школы и ты подрался с нападающим на катке сразу после игры? — Да, помню, — сухо и кротко ответил Антон, чтобы не выдавать дрожащий голос. — Дело в том, что на этом матче присутствовали очень важные и влиятельные люди. Понимаешь, Антон, эти люди могут благотворно повлиять на карьеру даже самого косого дровосека в команде, если он им понравится, и загубить любого игрока, даже граничащего с гениальностью, если им в нём что-то не нравится. — К чему вы ведёте, Эдуард Владимирович? — Антон занервничал. Сильно и предательски заметно. — Несмотря на твоё ледовое побоище после игры, они отметили тебе. После игры ко мне стали приходить разные люди и расспрашивать про тебя: известные тренера узнавали, не собираешься ли ты уходить из нашей сборной, — Эдуард Владимирович недовольно фыркнул, — инвесторы спрашивали, на каких условиях ты в сборной, ну и так далее. Понимаешь, Антон, они тебя отметили! Они тобой заинтересовались! Глаза Антона ярко блеснули, но тут же погасли, увидев обеспокоенное лицо тренера. — Но есть какое-то «но»? Я правильно понимаю? — Какое-то «но»? Антон, ты устроил кровавые танцы на льду сразу после матча! Неужели ты думаешь, что именно в этот момент те влиятельные люди закрыли глаза и уши и ничего не видели? Антон виновато опустил голову вниз. В кабинете повисла тишина. И, блин, долгая. — Антон, — после небольшого обета молчания тренер всё-таки заговорил, — вешать нос ты будешь в другом месте. Сейчас есть лишь один вариант: исправлять косяки. Эти люди придут через несколько месяцев на матч со сборной московской школы. Я не знаю как, Шастун, но нужно показать твою лучшую игру. Тренируйся, качайся, ночуй в зале, свечку в храме ставь — нужен твой талант во всей красе. Понятно? — Да, Эдуард Владимирович! — в радостной улыбке поднялась такая юная и светлая голова юноши, — я сделаю всё возможное! На Антона было невозможно смотреть — казалось вот-вот ослепнешь, как при взгляде на сварку — так он радовался за подаренный шанс. Эдуард Владимирович, кажись, даже немного прищурился. — Антон, только есть ещё один момент. Ты не можешь продолжать тренироваться в такой экипировке. — О чём вы? — Антон, посмотри на свою обувь, — юноша попытался спрятать свои дырявые кроссовки, — а мяч? Разве это мяч? От него же живого места нет! — Эдуард Владимирович, всё в порядке, я смогу качественно подготовиться к игре: мяч в неплохом состоянии, а кроссовки я зашью, они не помешают мне подго…  — Антон, я похож на идиота? — Н-нет, Эдуард Владимирович, не похожи… — Так вот и не пудри мне голову, — голос мужчины загрубел. — Эдуард Владимирович, — Антон заговорил почти шепотом, — вы же знаете ситуацию в моей семье. — Да, Антон. Я знаю. Именно поэтому мы поговорили с коллективом и решили сделать тебе подарок на твой день рождения, — тренер поднялся из-за стола, — да, ещё пара месяцев, но мы решили порадовать тебя заранее, — он добродушно засмеялся, хотя его смех был больше от отчаяния и сопереживания, нежели от веселья. Эдуард Владимирович протянул Антону конверт. Юноша с осторожностью открыл конверт и, с полными слёз глазами, посмотрел на тренера. — Эдуард В-в-владимирович, это же огромная сумма. Я не могу её принять, это же… — Антон, это подарок. Я не хочу слышать ничего про «могу-не могу». Бери и беги покупать себе экипировку. Только качественную — здесь хватит на весь комплект формы, новые кроссовки и мяч. Юноша, еле дав договорить мужчине, вскочил и мёртвой хваткой заключил его в объятия. Эдуард Владимирович, слегка опешив от такого порыва чувств, хотел сначала оттолкнуть Антона, но через секунду, сам того не осознавая, ответил ему не менее крепким объятием. — Спасибо.

***

Антон проснулся в прекрасном настроении. Казалось, что ничего не могло ещё испортить. Встретив мягкой улыбкой лучи солнышка, Антон стрелой умылся, собрался и, пропустив традиционную утреннюю пробежку, рванул с пустым рюкзаком на улицу. Куда? Навстречу мечте. Он всю ночь искал нужный магазин с экипировкой. Сейчас, когда он вышел из дома и быстрой походкой направлялся на нужный адрес, казалось, что он не сдержится и перейдёт на бег. Ну а что, хороший вариант, так может и пропущенную пробежку отработает. — Где этот блядский магазин?! — Вы про этот? Антон стыдливо оборачивается и видит перед собой мужчину, который с заинтересованностью указывает пальцем на вывеску магазина. «Блять. Какой я тупой. Блять. Какой он красивый.»