***
Я умылся, оделся и вышел из комнаты, направляясь в центральный зал... Хочу как обычно постоять в сторонке и послушать благодарности проходящих клиентов... Изо дня в день я улыбался и делал одинаковую монотонную работу. Изо дня в день день думал о том, что в таком темпе и продлится вся моя жизнь, и не важно насколько длинной она в итоге окажется. Но потом в моей жизни появилась она. Она словно ярко-жёлтый оттенок в чёрной палитре холста моей жизни. Понемногу отмывает разукрашивает, казалось-бы, уже несмываемую темноту... Хотя, она её и не смывает. Она лишь перекрывает всё ужасное и отвратительное во мне. Но гниль никуда не девается. Алёна создаёт иллюзию того, что я самый обычный нормальный человек. Хоть это и иллюзия, но я благодарен ей за её труды... Благодарен за всё самое светлое, что я встречаю на своём жизненном пути... Я шёл, считая свои шаги. Пять, сорок, двести, пятьсот... Я услышал приближающийся звук цокающих каблуков. Я остановился. Здесь, в довольно отдалённом от эпицентра казино коридоре, который всегда отличался малым количеством людей, мне на встречу бежала горничная. Невысокая девушка в красивой бардовой форме с пучком на голове держала в руках высокую стопку постельного белья, которая перекрывала ей весь обзор. Она пыталась выглядывать, чтобы увидеть путь, но это у неё явно плохо получилось. Я отошёл в сторону, чтобы не спровоцировать неудобную ситуацию, но коридор был довольно узким, поэтому, когда она в очередной раз выглянула, то оказалась в паре десятков сантиметров от меня, и наше столкновение было неизбежно... Девушка ахнула и упала с глухим звуком. Я поймал чистое бельё вылетевшее из её рук, пока оно не упало на грязный пол. Подхватить работницу я бы не успел, а так хотя-бы спас её труды. Иначе ей бы пришлось снова нести всё в стирку и идти за новой партией, а выполнять одну и ту же работу, тратя драгоценное время, я уверен не приходится по душе ни одному человеку на нашей планете. Я прочистил горло и подал руку девушку. Тогда она наконец на меня посмотрела и ещё раз ахнула: — Боже мой! Сигма, сэр, простите! — она в миг поднялась и принялась в пол кланяться. — Ох, что вы, не стоит... — я неловко махал свободной рукой. — Нет-нет! Какая же я неуклюжая! Мне правда очень жаль! — Бросьте... Ничего же не случилось. Наоборот, это я должен извиняться, что не уберёг девушку от падения. Наконец она выпрямилась, и я смог прочитал её имя на бейджике: Доминика Лоуренс. — У вас, наверное, работа, мисс Лоуренс, а я вас тут отвлекаю... Я передал бельё ей на руки. — Что вы, сэр! Это должно быть я отвлекаю вас от важной встречи! Простите! И огромное спасибо за то, что не дали испачкаться вещам! — её голос срывался чуть ли не на плач, — вы выпишете мне штраф? Хотя вот я дура, зачем же спрашиваю? Понятное дело что да... Рядовая горничная отвлекла от работы самого управляющего... — Не будет никаких штрафов... — Правда?.. Как же вы великодушны, сэр! Вы самый лучший начальник, которого только можно было бы себе представить!.. — почти всё её лицо скрывалось за простынями и наволочками, виднелись лишь глаза. Но даже только по ним я смог определить, что она улыбается. Глаза — зеркало души. По ним можно раскрыть настоящие чувства и эмоции человека. Даже если он мастерски их скрывает, и ничего не может выдать утаённое, всё равно глаза всё расскажут. И не найдётся в мире лучшего детектора лжи, как человеческие очи. Блеск, глубина, живость... — всё это то, по чему можно узнать что ощущает к тебе смотрящий. И в глазах этой горничной я вижу чистейшее счастье и глубокое уважение. — Ещё раз огромное спасибо, господин управляющий! — она поклонилась и собиралась уходить, уже сделав пару шагов, как я остановил её за плечо. Снова необдуманный порыв, но я очень хотел задать ей один вопрос... На самом деле я бы хотел задать этот вопрос абсолютно всем людям на этой планете... Может тогда я найду ответ на то, что меня гложет... — Что-то ещё? — она остановилась и развернулась. — Мисс Лоуренс, — я сделал паузу, закрыв глаза и резко распахнул их, выдав на одном дыхании: — В чём смысл вашей жизни? На секунду она опешила и вопрошающи изогнула брови, а потом тепло улыбнулась и закивала, словно я всё ей объяснил. Но как я мог что-либо ей объяснить, если сам ничего не понимаю? — Я живу ради своего сына, — она замолчала и поджала губы, а затем продолжила: — Я мать одиночка. До этого мне приходилось очень трудно в жизни... А потом я устроилась в ваше казино, и всё потихоньку стало налаживаться!.. Не представляю, что бы было если бы я не попала сюда на работу... — Вы готовы на всё ради него? — Да, — абсолютно буднично и без колебаний ответила она. Девушка ни на секунду не сомневалась в своём ответе, по ней это было видно. Вот бы и я был в чем-то настолько уверен... точнее в ком-то... — ради своего сына я и горы готова свернуть. — Но не мешает ли вам это жить ради себя?.. — Нет конечно... Делать всё для него доставляет мне счастье. А что ещё нужно человеку, как ни обыкновенное счастье, вы так не считаете, господин управляющий? Я прикусил губу и неуверенно закивал. — Да... Да, конечно вы правы. — Вы, наверное, не просто так спрашиваете... Это, конечно не моё дело, но я хочу сказать вам одно: живите так, чтобы каждый день был вам в радость. Достигнув гармонии с собой или найдя человека, с которым даже в самые ужасные дни вам будет хорошо, вы станете по-настоящему счастливым!.. Стану счастливым? Не представляю как это возможно... В моей жизни всё всегда происходит так, что после мимолётной радости идёт череда ужаснейших событий. И самое страшное — никто не видит насколько мне плохо. Когда я буквально умираю изнутри, но продолжаю улыбаться снаружи, никто не видит моей боли. Они просто не хотят её замечать. Им это не нужно. Хотя всё же так прозрачно... Разве они не могут отличить искреннюю улыбку от того, что изображаю я? Абсолютно никто. Даже Алёна. Даже она не видит... Я хочу, чтобы меня поняли. Хочу быть услышанным!.. Я словно утопающий. Тяну руку к поверхности, хочу что-то сказать, да какой сказать... хочу кричать во всё горло... но... но просто не могу. Ведь если я открою рот, то всему придёт конец. Но почему же они все сами настолько глупы, что не видят как я умираю? Почему все они замечают что-то только когда становится уже слишком поздно?.. Когда уже ничего не исправить? — Ладно, я побежала. До свидания, сэр!.. — она прощально кивнула и побежала в неизвестном мне направлении, не дожидаясь ответа. Я посмотрел на свои ладони. Они тряслись. Послышался звук капель дождя о стекло. Я медленно перевёл взгляд на окно. Собрались густые тучи. Грянула молния, на секунду ослепляя меня вспышкой. Я потряс головой, как делаю всегда, когда хочу отогнать нежеланные мысли. Не смотря на бесполезность этого действия я всё равно раз за разом его повторяю. Может когда-нибудь я действительно смогу за секунду очистить свой разум. Когда-нибудь...***
Я стоял около стены в главном игровом зале. Ко мне то и дело подходили гости с абсолютно неразумными вопросами, по типу: сколько раз нужно сыграть, чтобы гарантированно выиграть, откуда у казино берутся деньги, как без выплат списать долг... Мне приходится разжёвывать эти очевидные вещи раз за разом... Если быть честным, я устал. Я до жути устал... Монотонная работа стала ужасно меня утомлять. После того, как я узнал как ещё можно проводить время, помимо неё, моё желание чистосердечно помогать клиентам куда-то улетучилось... Надоело это лицемерие с моей стороны. Но я ничего не могу поделать. Я часть пазла, который собирают Смерть Небожителей, и без меня картинка просто не может быть завёршённой. Поэтому я должен улыбаться. Да и если бы не они, я бы не имел абсолютно ничего. Всё это время я стоял с закрытыми глазами. Из потока мыслей меня вырвали три звонких щелчка, прошедших прямо около моего лица. Я раскрыл веки и обнаружил перед собой грузного небритого мужчину азиатской наружности. От него отвратительно разило перегаром. Я приложил немало усилий, чтобы не скривиться. Ненавижу запах алкоголя. — Какой по счёту сон видел? Ты же тут главный? Или у вас работать не принято? — только встретил человека, а уже столько помоев вылил. Но мне не впервой встречать таких людей, поэтому сохранять самообладание в разговоре с ними не составляет мне труда. — Простите, сэр. Я лишь задумался на пару минут. Вас что-то беспокоит? — я склонил голову чуть вперёд, давая понять что мне правда не плевать на его прихоти. — Работа меня ваша беспокоит. А точнее её отсутствие. — Не понимаю вас. — У вас что, все тут идиоты? Не одного человека не найдётся, который объяснит как тут всё устроено. — В каком смысле? — что он имеет ввиду? Этого клиента нет в базе, поэтому я не знаю о нём абсолютно ни-че-го. Он несёт какой-то бред. Зачем приезжать в казино, если не знаешь как оно работает? — Как в ваши эти игрульки играть. Босс велел веселиться, а вы, твари, мне не даёте. — В каком смысле?.. Наши дилеры, крупье и, в конце концов, игровые автоматы работают двадцать четыре часа в сутки. — НЕТ! Есть то они есть, а как в них играть? — он был настолько пьян, что еле стоял на ногах. О каких играх могла идти речь? — Сэр, я думаю вам нужно отдохнуть. Ставить свои деньги лучше на трезвую голову, — я взял рацию из кармана и позвал охранника. Через минуту он уже стоял около меня. — Я трезв как стекло! — возникал он, но я упорно игнорировал все фразы, подобные этой. — В каком номере вы живёте, мистер? — С боссом своим. С мистером Шуё, — его язык заплетался, и понимать его нечленораздельную речь было до жути сложно. — Мистер Шуё? — в сознание возникло его клиентское досье. Он глава известной японской фирмы по производству бумаги. В тайне от государства торгует оружием, в казино приезжает стабильно раз в месяц. Всегда снимает трёхкомнатный люкс. А этот горемыка, наверное, его подчинённый. Я раздражённо выдохнул. — Помогите ему дойти до номера сорок два восемьдесят четыре, — я достал планшет и показал охраннику самый короткий путь. — Будет сделано, господин управляющий, — он закинул руку пьянчуги себе на плечо. — А ты! — обернулся протеже мистера Шуё и попытался посмотреть мне в глаза, — прекрати спать. Всю жизнь так проспишь. Надо как я, чтобы весело было! Сотрудник охраны без особой силы повернул его голову, и они направились в номер. Я стоял, смотря им в след и теребил в руку прядь волос, переваривая то, что сказал мужчина. "Надо жить так, чтобы весело было". Получается, и он живёт ради эмоций. И Алёна, и горничная, и пьяница... Неужели это правда? Неужели все люди живут только ради эмоций? Да быть такого не может. Смысл жизни заключается точно не в этом. Я, конечно, не знаю в чём, но точно не в этом... Я уверен. Я вгляделся в толпу. На южном диване сидела молодая девушка, держа в руке пачку купюр самого большого из существующих номиналов. На её лице играла улыбка, а глаза прямо-таки светились… Она рада. Она живёт ради денег. Деньги — смысл её жизни. И не нужен ей никакой человек рядом с собой, была бы только полная банковская карта. Но если задуматься… Ведь вовсе не сами бумажки её привлекают, а те эмоции, при получении ваучеров и чеков и их последующей трате. И так по кругу. Эмоции. Дофамин. Счастье. "Эмоции. Дофамин. Счастье." — повторял я про себя. Не может всё сводиться к этому. Ну просто не может... Я смотрел по сторонам и отовсюду слышался звонкий смех. Вдруг он мне стал казаться не весёлым и добродушным, а насмехающимся. Я попятился к выходу. Уши заложило. Слышу лишь как бьётся моё сердце на фоне кошмарно громких голосов. У них всех есть смысл жизни. Они все смеются надо мной. Почему у всех них есть смысл, а у меня нет? Эмоции! Чушь собачья, а не эмоции. Просто они знают. Они всё знают, а я нет. Я ничего не знаю. Не знаю! Не знаю! Не знаю! Я быстрым шагом направился в свою комнату. Там тихо. Когда я завернул на очередном повороте, передо мной возникла Алёна. Она помахала мне, а я лишь сдержанно кивнул и пошёл дальше. Девушка остановила меня за рукав. — Сигма, всё хорошо? — она обеспокоенно смотрела, — тебе бы ещё в кровати отлежаться, а то вдруг рана снова... — Нормально всё! — я перебил её и грубо высвободился из её хватки, — прекрати со мной как нянька возиться, я не ребёнок! — Я просто хотела... — она взялась за свою руку, которую я откинул. Не дослушав её я продолжил свой путь. А когда оказался в своей спальне, я сел на кровать и осознал свой поступок... Я схватился за голову. Я сорвался на единственного на всём белом свете человека, которому на меня не наплевать... Я не моргая смотрел в пустоту. Из моих глаз полились слёзы. А я ещё и говорил, что люблю её... Разве любящий человек так поступает?.. Отвратительно. Ужасно. Я взял подушку и закричал в неё что есть мочи. Если я ничтожество, то причём тут Алёна... Я право не имею даже косо посмотреть на неё, после всего того, что она для меня сделала, не то что грубить... С этой мыслью во мне появилась какая-то решительность. Не имею права... Я должен загладить свою вину. Я умылся и в уверенном темпе направился в номер, где живёт Алёна. Я должен извиниться. Обязан.