Летящий ястреб, рыжая лиса

Часа через полтора Кэтрин и Брайан оказались у подножья невысоких гор, пологой грядой протянувшихся к югу от Каспера. Брайан кивнул на тропинку, которая взбиралась на покрытый соснами склон. — Нам сюда. — А куда мы, собственно, идем? — поинтересовалась Кэтрин, запыхавшись от долгой ходьбы. — Мне нужно в город, забрать барахло из салуна и закупиться припасами. А вы подождете в лесу. Как вернусь — разобьем лагерь. Согласны? — Хорошо. — Кстати, смотрю, у вас не слишком удобная обувь. Устали? Давайте, подсажу вас на лошадь. Кэтрин давно сбила ноги в кровь жесткими башмаками, но жуть как не хотелось показаться неженкой. Она помотала головой. — Спасибо, все хорошо. — Да ну бросьте, я же вижу, что вы едва держитесь на ногах. С этими словами Брайан подхватил ее под мышки и подсадил в седло. Кэтрин была так измучена, что не стала протестовать. Тропинка углубилась в чащу леса. Кроны сосен нависали над головой, погружая все вокруг в таинственный полумрак. Ехать было куда приятнее, чем идти. Кэтрин даже начала клевать носом, как вдруг из-за кустов с заполошным курлыканьем выскочила индейка. Громко хлопая крыльями, она едва не угодила под копыта, но тут грянул выстрел, взметнулись перья, и окровавленная птица рухнула на тропу. — Сгодится на ужин. — Брайан подобрал тушку и приторочил к седлу. «Как он умудрился так быстро выхватить револьвер?» — подивилась Кэтрин. — Жаль, что у нас всего одна лошадь, — пробормотал Брайан, снова беря поводья. — Придется где-то украсть… — Постойте! — Кэтрин сунула руку во внутренний карман жилета и, нащупав сложенную бумажку, с торжествующим видом извлекла ее наружу. — У меня есть лошадь! — Что это? — Квитанция. Я оставила коня в платной конюшне. Нужно только его оттуда забрать… — Отлично. Давайте я заберу. — Но вряд ли вам его отдадут. Наверняка, конюх меня запомнил. — Не переживайте, я все устрою. Что за лошадь? — Лорд. Рыжий мерин с черной гривой и хвостом. Он норовистый, боюсь, он вас к себе не подпустит. — Насчет этого не волнуйтесь. Мы с ним поладим. Спокойная уверенность этих слов убедила Кэтрин, и она вложила квитанцию в протянутую ладонь. Тропинка все поднималась по склону и вскоре вывела на маленькое плато, где густо разросся молодой сосняк. — Остановимся здесь, — сказал Брайан и помог Кэтрин спуститься с лошади. Он принялся копаться в седельных сумках, а она подошла к обрыву. Внизу, как на ладони, раскинулся Каспер. Посреди серебристо-зеленой прерии темнела извилистая река. Вдалеке тянулся дымный хвост паровоза, а у самого горизонта в мареве нагретого воздуха виднелась гряда холмов. Брайан расстелил на траве одеяло, положил на него фляжку и карабин. — Ждите здесь, мисс О’Доннелл, я скоро вернусь. — Кэтрин, — неожиданно для себя самой произнесла она. — Что? — Зовите меня Кэтрин, раз уж мы с вами… — она на секунду замялась, — напарники. Брайан кивнул. — Хорошо, Кэтрин. Тогда и ты зови меня Брайаном. — Договорились. — Значит так, Кэтрин, — деловито продолжил он, — костер не разводи, кто-нибудь может заметить дым. Увидишь хищников — стреляй, в магазине еще полно патронов. Она кивнула. Ей не раз приходилось встречать волков и койотов, и зверья она не боялась. А медведь или пума вряд ли отважатся подойти к городу так близко. Опасаться скорее следует двуногих «хищников». Кэтрин подняла карабин, вскинула к плечу, прицелилась. Отлично! С оружием в руках она сумеет за себя постоять. — Жди здесь, постараюсь управиться как можно скорее. С этими словами Брайан вскочил на лошадь, ударил ее пятками в бока и вскоре скрылся из виду. Кэтрин отхлебнула из фляжки воды, повесила винчестер через плечо и принялась мерить шагами поляну. Она была чересчур взбудоражена для того, чтобы спокойно сидеть на одеяле. Подумать только, как все переменилось за эти два дня! Жизнь на ранчо была уныла и пуста. Один день как две капли воды походил на другой. Упреки, изматывающая работа, приставания отчима — только любимые книги позволяли ненадолго сбежать из серой рутины. А теперь, скучные будни безвозвратно ушли. И пускай впереди неизвестность, но от приключений — пережитых, и тех, что еще предстоят — захватывало дух. Раскаивалась ли Кэтрин в том, что убила Джорджа? Пожалуй, нет. Разве что, немного жалко брата и мать, ведь они лишились кормильца. Но зато им достанется ранчо. Хотя, толку о них горевать? Разве Кэтрин видела от них хоть капельку душевного тепла? Когда погиб отец, ей едва исполнилось пятнадцать. Идти было некуда. Она приехала в Каспер, обратилась к священнику, а он помог найти ее мать. Та не слишком обрадовалась встрече с брошенной дочерью, и забрала ее к себе лишь опасаясь людской молвы. В новой семье Кэтрин пришлась не ко двору, и вот в итоге чем все обернулось… На западе уже горел золотистый закат. Стало прохладней, над ухом зажужжали комары. Усевшись на одеяло, Кэтрин стянула с головы шляпу Брайана и повертела ее в руках, поглаживая бархатистый черный фетр. Стоит ли вообще доверять новоиспеченному «компаньону»? А вдруг он вернется с шерифом? Но с чего бы тогда Брайану оставлять ей оружие? Хочется или нет, придется ему поверить. У нее с собой нет ни денег, ни даже смены белья. Эти двести долларов нужны позарез. С ними можно будет уехать на Восток. Выучиться на какую-нибудь профессию, найти работу и начать новую жизнь. Вокруг быстро темнело. Равнина уже погрузилась в сумрак, и только макушки холмов все еще пламенели в солнечных лучах. Где же Брайан? С ним что-то случилось, или он просто решил украсть ее коня и по-тихому смыться? А если он все же объявится, нужно быть начеку. Мало ли что взбредет ему в голову. Кэтрин поежилась, вспоминая похабные намеки Джорджа. У Брайана-то манеры вроде приличные, но как ни крути, он мужчина, да еще и наполовину дикарь. А ведь эту ночь они проведут вдвоем. Что, если он попытается ее изнасиловать? Кэтрин погладила приклад лежащего рядом карабина. Ну уж нет! Пусть только попробует! Холодало. Кэтрин поднялась, набросила на себя одеяло и принялась бродить по поляне, пытаясь согреться. Брайана все нет. Неужели придется ночевать в лесу одной? В очередной раз подойдя к обрыву, она вдруг увидела в полумраке двух всадников, приближающихся к горе. Пальцы нервно смяли край одеяла. Кто это? Охотники за головами? Бандиты? Законники? Кэтрин прищурилась и в конце концов разглядела, что всадник всего один, а за ним по пятам бежит лошадь без седока. Сердце радостно встрепенулось. Да это же Брайан! Ему удалось забрать Лорда из конюшни! Он все-таки не бросил ее здесь одну! Через четверть часа Брайан показался среди сосен. Он восседал на Лорде, а Каво́ка послушно следовала за ним. Кэтрин вышла ему навстречу, стараясь сдержать глупую улыбку, помимо воли наползающую на лицо. — Прости, что так долго, — сказал Брайан, спешившись. — Ездил смотреть на логово Бастера. — И как? — Да ничего особенного, охотничий домик в глуши. Судя по следам, он живет там один. Завтра едем его ловить, а сейчас поужинаем — и спать. Кэтрин с самого утра ничего не ела, и от слова «поужинаем» рот наполнился слюной, а желудок требовательно заурчал. Она подошла к своему коню и погладила его по мощной бархатистой шее. Мерин приветливо зафыркал, узнавая хозяйку. — С Лордом проблем не было? — Никаких, — отмахнулся Брайан. — Я показал квитанцию, сунул конюху четвертак, и мне отдали его без лишних расспросов. — Что? — возмутилась Кэтрин. — Вот проходимцы! Взяли и просто так отдали мою лошадь первому встречному? А вдруг ты стащил у меня эту квитанцию! — Что поделать? — хмыкнул Брайан, закуривая сигарету. — У кого бумажка — тот и хозяин… Ладно, идем, я присмотрел подходящее место для лагеря. *** Костер весело трещал, озаряя поляну уютным красноватым сиянием, лошади с тихим всхрапыванием щипали неподалеку траву. Натертая душицей и мятой индейка источала головокружительный аромат, заставляя Кэтрин истекать слюной. Не в силах больше терпеть, она отломила тонкую веточку и потыкала птицу. Поджаристая корочка лопнула, и по тушке засочился жир. — Думаю, готова, — сказала Кэтрин, ощущая, как от голода сводит желудок. Брайан снял птицу с самодельного деревянного вертела и, положив на кусок коры, ловко разделал мясо ножом. — Прошу, — он протянул Кэтрин аппетитную ножку. «Боже! Как вкусно!» — подумала она, впиваясь зубами в горячую хрустящую плоть. Кэтрин чуть не заурчала от удовольствия — настолько она изголодалась за сегодняшний день. — Будешь? — Брайан откупорил привезенное из города пиво. Кэтрин взяла бутылку и отхлебнула из нее. Пиво считалось неподобающим для женщины напитком, но сейчас ей было глубоко на это плевать. На свежем воздухе, в сочетании с жареной индейкой оно оказалось на удивление приятным. Утолив голод и жажду, Кэтрин обхватила руками колени, откинула голову и стала наблюдать, как горящие искорки поднимаются в темное небо и растворяются среди ветвей. Брайан закурил, и к запаху дыма и жареного мяса добавился терпкий аромат табака. — Ты куришь? — поинтересовался он. — Нет. — Кэтрин посмотрела на него с недоумением. Всем известно, что приличные девушки не курят… И не пьют пиво. И не водятся с подозрительными индейцами. И не стреляют в людей… — Правильно. Я тоже хочу бросить. — Брайан швырнул недокуренную сигарету в костер. — Почему? — удивилась Кэтрин. Все мужчины, которых она знала, курили и жевали табак, и никто даже не заикался о том, чтобы завязать. — Надоело, — ответил Брайан. — У белых дрянной табак — слишком крепкий. Никакого удовольствия, зато по утрам одышка и помойка во рту. Не хочу выкашлять легкие к сорока годам. Кэтрин взглянула на него. В оранжевых отблесках пламени гладкое лицо отливало бронзой, а под одеждой угадывались крепкие мускулы — Брайан вовсе не выглядел как человек, страдающий от кашля или других недугов. — Да, кстати. — Он сунул руку в карман и достал оттуда ворох бумажек. — Что это? Присмотревшись, Кэтрин с удивлением обнаружила, что это плакаты о ее розыске. Брайан швырнул их в костер.  — Посрывал, везде, где нашел, — пояснил он. — Разве что, кроме офиса шерифа. — Спасибо, — растроганно пробормотала Кэтрин, глядя, как пламя пожирает бумагу. Пару минут они молча сидели у костра. Кэтрин украдкой посматривала на Брайана. На его скуластом лице плясали резкие тени, яркие огоньки отражались в миндалевидных глазах. — Ты говорил, твоя мать — индианка? — поинтересовалась она. — Да. Из клана та́куя. — Брайан отхлебнул пиво. — Когда-то этот клан принадлежал к племени лакота или, по-вашему — сиу. Но лет пятьдесят назад та́куя отделились, и с тех пор кочуют сами по себе. — А твой отец? — Белый. В молодости он торговал пушниной — скупал шкуры у индейцев и продавал на Восток. Так он познакомился с матерью, и они поженились. — А ее семья не возражала? — Наоборот, породниться с белым считалось большой удачей. Это значило, что у племени будут ружья и другие полезные вещи. Отец жил с та́куя несколько лет, а когда скопил немного денег, то поселился в Омахе и открыл там лавку. Меня воспитывали как белого, я даже ходил в школу. Но когда мне стукнуло двенадцать — в Монтане разразилась золотая лихорадка, и все ринулись туда. — И твой отец тоже? — Да, но он был человеком смекалистым и сообразил, что заработает куда больше, продавая старателям лопаты, чем намывая песок. Он сбагрил лавку в Омахе, накупил всякой утвари, и мы отправились в Вирджинию-Сити. — И как? Удалось заработать? — Вначале дела шли неплохо. Лопаты и сита расхватывали как горячие пирожки, и за месяц отец хорошо наварился. Но потом везение кончилось. Он поехал за новым товаром, и по дороге его убили бандиты. — Сочувствую, — вздохнула Кэтрин. — Понимаю, каково это — потерять отца. — Спасибо. — На лице Брайана промелькнула улыбка, затем оно помрачнело. — Когда отца не стало, хлебнули мы с матерью лиха. Чтобы выжить, ей приходилось с утра до ночи стоять у лохани за стиркой белья, а мне — хвататься за любую работу. Думаю, ты понимаешь, как белые относились к индианке и ее сыну-полукровке. Как-то раз, пьяный старатель докопался до матери. Я вступился за нее и пырнул его ножом. Не насмерть, но нам все равно пришлось бежать из города. В конце концов мы нашли ее родной клан. Мать осталась там. Я тоже жил с ними несколько лет, но потом ушел и стал охотником за головами. — И почему же ты ушел? — Так от меня больше проку. Я — нечто вроде посредника между та́куя и миром белых. Помогаю им, привожу полезные вещи. А еще — предупреждаю об опасности, и лишь поэтому их до сих пор не загнали в резервацию. — А где они сейчас? — поинтересовалась Кэтрин. — Далеко отсюда. В горах, — ответил Брайан и замолчал. Он достал из жилетного кармана пачку сигарет, но передумал и сунул ее обратно. Вместо этого хлебнул пива и уставился на догорающий костер. Слово «та́куя» казалось смутно знакомым. Уж не те ли это индейцы, которые жили здесь раньше? Которые убили ее отца? Расспросить бы о них побольше, но как-то неловко. Правительство старательно сгоняет краснокожих в резервации, а тот, кто противится этому — считается врагом. Вряд ли Брайан будет с ней откровенничать о своих соплеменниках, все еще разгуливающих на свободе, хоть Кэтрин и не в том положении, чтобы доносить об этом властям. Костер уже почти не давал тепла, и холодный ночной ветер стал продувать тонкую блузку. Кэтрин обхватила руками себя за плечи. — Замерзла? — спросил Брайан. — Немного, — кивнула она. Он поднялся и подошел к бревну, где лежали седла, снятые с лошадей. Порывшись в сумке, Брайан извлек оттуда полосатое пончо и накинул его Кэтрин на озябшие плечи. — Спасибо, — пробормотала она, кутаясь в уютную шерстяную ткань. От пончо повеяло табаком, и Кэтрин невольно втянула носом этот типично мужской аромат. Горьковатый запах почему-то вызвал в памяти образ отца… Нос картошкой, рыжие бакенбарды, лучики морщин вокруг серых глаз. Он любил сидеть у камина с набитой трубкой и рассказывать байки из своей юности. — А мой папа — ирландец, — поведала Кэтрин, когда Брайан снова уселся напротив. — Он был членом «Молодой Ирландии». Они боролись за независимость, но в сорок восьмом англичане подавили восстание. Его хотели арестовать и сослать в Австралию, но он бежал в Америку. — И это он научил тебя так метко стрелять? — Ага. В Штатах он записался в армию, и знал об оружии все. Я родилась накануне войны. Отец сражался на стороне северян, но пока он воевал, мать… связалась с другим человеком, и родила от него моего брата. Брайан сдвинул брови, с интересом вслушиваясь в ее слова. — Да ну? — спросил он. — И что же твой отец? — Когда он пришел с войны, то добился развода. А меня решил забрать к себе. Уж в чем, в чем, а в том, что я его дочь, он не сомневался. — Кэтрин перебросила на грудь косу. — Это в него я такая рыжая. — Хм. Интересно, — протянул Брайан. — И что, твоя мать так просто согласилась тебя отдать? — Я была тогда еще слишком мала, чтобы разбираться в отношениях взрослых. Она потом вышла замуж за своего любовника, и я бы ей только мешала… — Так значит, тебя воспитывал отец? — Брайан звонко прихлопнул комара у себя на щеке. — Ну да. Папа души во мне не чаял. Старался дать мне все самое лучшее. Он очень любил читать, и каждый свободный пенни тратил на книги. У нас в доме их уже некуда было ставить. Кэтрин вздохнула и поплотнее закуталась в пончо, задумчиво глядя на тлеющие красные угли. Годы, проведенные в лесной хижине, были, пожалуй, лучшими в ее жизни. Они с отцом охотились, упражнялись в стрельбе, читали друг другу книги и обсуждали прочитанное, а когда ездили в Каспер сбывать шкуры и солонину, то часами торчали на почте, выбирая в книжном каталоге истории по душе. — А потом его убили индейцы, — сказала Кэтрин, и к горлу подступил ком. — Мне пришлось переехать к матери… Право, лучше бы меня забрали в приют. — Почему? Кэтрин лишь махнула рукой. — Человек, которого я застрелила… Это был мой отчим, — просто сказала она. — Я почему-то так и подумал. — Брайан подбросил в костер охапку хвороста. — Туда ему и дорога. Несколько минут они молчали, глядя, как пламя пожирает ветки. Годы, проведенные на ранчо Джорджа, казались муторным липким сном, от которого она только что пробудилась. Тихо потрескивал огонь, стрекотали цикады, вдалеке задорно лаял койот — Кэтрин словно вернулась в то время, когда они с отцом бродили по лесам, выслеживая добычу, и мир казался таким понятным и простым. Погрузившись в раздумья, Кэтрин невольно посматривала на Брайана. Черные брови вразлет, выразительный нос, красиво изогнутые губы — взгляд словно магнитом так и притягивало к его лицу. «А он недурен собой, — пришла в голову шальная мысль, но Кэтрин тотчас же одернула себя: — Нет, что за чушь! Я белая, он метис, между нами не может быть ничего общего. Я просто помогу ему поймать Бастера, заберу деньги, и на этом наши пути разойдутся». Тут Брайан поднял глаза, и Кэтрин потупилась, ощущая, как запылали щеки. — Хочешь что-то спросить? — поинтересовался он. — Э-э, ну да… — промямлила она, и вдруг решилась: — Скажи, а клан твоей матери… как его… — Та́куя? — Брайан вскинул брови. — Да. Они ведь раньше жили недалеко от Каспера? — А почему ты спрашиваешь? — Те люди… индейцы, которые убили моего отца… Они случайно не из этого клана? — Где это произошло? И когда? — Пять лет назад. Мы жили возле горы Твин Пикс. Я помню, незадолго до этого мы ездили в Каспер, а там только и разговоров о том, что индейцы нападают на фермеров и творят такие зверства, что волосы дыбом. Я думала — это вранье, ведь раньше все было тихо… А потом… Кэтрин осеклась. Даже спустя такой срок ей было больно об этом вспоминать. Брайан терпеливо ждал, пока она продолжит. — Как-то раз, я была в доме, а папа во дворе. И вот он вбегает внутрь и кричит, чтобы я пряталась на чердаке. Я сначала не поняла, что с ним. Показалось, что на нем красная рубаха — а это была кровь… Он был весь утыкан стрелами… Я схватила дробовик, но отец закричал, что их слишком много, и мне не хватит патронов, чтобы всех перестрелять… Только я забралась наверх, как они ворвались в дом… И я видела, как один их них… снимает скальп с моего отца… Она судорожно вздохнула и отхлебнула последний глоток пива, смачивая враз пересохшее горло. Брайан, нахмурившись, неотрывно смотрел на нее. — Мне жаль это говорить, — наконец заговорил он, — но да, скорее всего это были люди из моего клана. Как раз тогда они стояли под Каспером. Я в то время был далеко — ловил бандитов в Техасе, но когда вернулся навестить мать, мне сказали… Он глубоко вздохнул, будто собираясь с силами.  — В общем, — продолжил он, — мне сказали, что белые похитили двух наших женщин, изнасиловали, отрезали им груди, выкололи глаза и повесили в лесу. С этого все и началось. Наши воины решили отомстить, белые тоже не остались в долгу, и все закончилось бойней. Так уж вышло, что твой отец попал под горячую руку. — Жутко это слышать, — промолвила Кэтрин, — но бойня началась с того, что индейцы сожгли одну ферму и вырезали семью, которая там жила, включая малолетних детей. С людей сняли скальпы, привязали к деревьям и расстреляли из луков. Разумеется, после такого кошмара местные жители ополчились на дикарей. — Чушь! — насупился Брайан. — Эти, как ты выразилась, «дикари», вовсе не дураки. Мы никогда не напали бы первыми. Зачем давать вашему правительству лишний повод согнать нас с нашей земли? — Нет, мы бы первыми не напали! — возразила Кэтрин. — Мы хотим спокойно жить, заниматься своими делами. На кой черт нам эта резня? — Но, тем не менее, вы начали! — Брайан едко прищурился. — Нет, вы! — огрызнулась Кэтрин. — Нет, не мы! — Вы! — Все! Давай спать! — отрезал Брайан и, поднявшись, принялся забрасывать костер землей. Кэтрин досадливо поджала губы и, по уши закутавшись в одеяло, улеглась на подстилку из еловых лап. Война с индейцами, жертвой которой пал ее отец, прокатилась по Касперу как стадо разъяренных быков. Сонное захолустье превратилось в поле сражения. Никто не чувствовал себя в безопасности, многие семьи побросали дома и фермы и бежали из этих мест. Городок опустел, закрылись лавки и салуны. Лишь кавалерия, прибывшая из форта Феттерман, сумела прогнать краснокожих и остановить резню. Но прошла пара лет, в Каспер протянули железную дорогу, и городок воспрянул духом. В него хлынули дельцы всех мастей, снова открылись заведения, а в окрестностях появились новые поселенцы. Жизнь взяла свое, как молодая поросль пробивается на пепелище лесного пожара, и о былом напоминали только остовы сгоревших домов да кровоточащие раны в душах людей, потерявших родных. Через несколько минут усталость наполнила тело неподъемным свинцом, и Кэтрин уснула.