Связь через боль

Ему было двадцать лет, но он не мог точно сказать, сколько месяцев. Его долгое время приковывали к кровати ремнями. Иногда казалось, что это время длилось вечность. С тех пор, как ему исполнилось семь. Ему пришлось заново пережить все ужасные моменты своей жизни здесь, и он чувствовал, что действительно прожил здесь тринадцать лет. Он был под наркотиками. На этот раз не под счастливыми пилюлями, а под теми, которые затуманили его разум, заставили открыть рот, хотя он больше всего на свете хотел, чтобы он закрылся. Он больше не хотел говорить. Он просто хотел быть подальше от всего этого, в той крошечной части своего разума, которую не осквернил этот сумасшедший. Он хотел перестать чувствовать, вспоминать, думать. Но он не мог. Эти зубы, вонзившиеся в его кожу над предплечьем, заставили его вновь соединиться с этим миром. Его кожа долгое время была просто отвратительно грязная, но теперь она превратилась в разноцветное месиво. Это был знак выживания, что он на время перестал ненавидеть. Теперь он ненавидел смотреть на это, он хотел, чтобы эта рука исчезла. Если бы он не был связан, он бы просто оторвал её. Ему хотелось закрыть рот, потому что он не мог вспомнить всего, что сказал этому человеку. Он не мог быть уверен, что никогда не упоминал имя Нила. Сумасшедший иногда спрашивал о его родственной душе. Пытался заставить его чувствовать себя плохо из-за того, что причинил эту боль другому человеку. Сначала он рассмеялся ему в лицо, вероятно, это была ошибка, потому что сумашедшему стало любопытно. Он надеялся, что тот смирился с тем, что не может чувствовать сострадания к кому-то ещё. О, как он надеялся. — Как насчёт сегодняшней небольшой беседы о Спирах, Энди? Он слишком сильно потянул связывающие его верёвки в тот момент, когда это имя сорвалось с губ сумасшедшего. — Иди нахуй. — Ты не хочешь? Я знаю, ты хотел бы это сделать. Ты любишь трахаться, да? Руки на его запястьях, потом на груди нежно касались его. Он почувствовал себя плохо. — Думаешь, миссис Спир уже ненавидит тебя? Думаешь, она хочет, чтобы он никогда не пускал тебя, монстра, в её дом? — Руки уже были на его шее, пальцы впились ему в горло. — Думаешь, она уже хочет, чтобы ты убил себя? Почему бы тебе просто не умереть? Потому что он не мог. Он должен был сдержать три обещания. Ему нужно было защищать четырёх человек, которые ждали его там, снаружи. «Ты действительно думаешь, что они хотят, чтобы ты вернулся? Они должно быть счастливы, что ты ушёл.» Нет. Нет. Нет. Нет. Он мог выдавить из себя слова сумасшедшего, но тот, кто был в его голове, был там, чтобы подвергнуть сомнению его намерение выбраться из этой больницы. И он был слишком слаб, чтобы спорить с этим голосом. Как бы он ни пытался, голос возвращался, сомневаясь во всем. Поэтому он просто удалился в самую дальнюю часть своего мозга. Это была комната, тёмное тесное пространство под кроватью. В том месте он был не один. За ним был кто-то ещё, он лежал спиной к кому-то другому мальчику, который дрожал от страха, как и он сам. Однако страх этого мальчика не удвоил его страх, а сгладил его. Это было обнадеживающее присутствие, которое говорило ему, что он не единственный в мире, кому приходится сражаться с монстрами. Это было фальшивое утешение, не более чем просто ложь, но это было больше, чем ничего, и он нуждался в этом, чтобы выжить. Эндрю хотел проснуться, но не мог. Реальная жизнь была такой же, как и его кошмары. ~~~ Нил знал, что ему скоро исполнится девятнадцать, но понятия не имел, какой сегодня день. Как долго он уже был в Гнезде? Два дня? Две недели? Два месяца? Это было невозможно сказать. Его пытали с помощью того, что Вороны называли тренировкой, а затем всю ночь Рико применял физическое насилие вместе со своими приспешниками ада. Или это было днём? Замок Эвермор был другим миром, а комната Рико была ещё меньшей вселенной. Это был мир крови, криков и слез. Нил сожалел о том, что большую часть времени находился под ножами Рико. Он знал, что доставляет Эндрю ещё больше страданий, через которые он уже прошёл. Однако, когда его, наконец, оставили одного на несколько часов, — он проснулся после того, как потерял сознание от боли, — Нил не мог по-настоящему сожалеть о том, что пришёл сюда. Эндрю выйдет из той больницы живым, что ещё имело значение? Он просто хотел… он просто хотел быть уверенным, что он действительно жив. Тело Нила было полностью изуродовано, он не мог знать, действительно ли что-то из этого было от Эндрю или нет. И даже кошмары не помогали. Он видел так много до того, как пришёл сюда, он видел в своих снах так много ужасных вещей, которые были воспоминаниями Эндрю, что теперь он не был уверен, что происходило на самом деле, а что просто было галлюцинациями в его собственном мозгу. — Ты не слушаешь, Натаниэль, — сказал Рико, а затем резко ударил его кулаком в живот. Он вопил, кашлял, но эта тупая боль была ничто по сравнению с порезами. Они были у него по всей груди, а теперь Рико добавил ещё немного на мягкую плоть чуть выше бедра. Нилу хотелось крикнуть ему, чтобы он остановился, чтобы не портил этот шрам. Эндрю, похоже, нравилось щипать его. Он помог Нилу не сойти с ума, останавливал панические атаки этим жестом. Нилу нравился этот шрам. У него не было возможности что-либо сказать, хотя он кричал от боли теперь, когда Рико вновь воткнул нож в рану на его руке, которая была уже слишком глубокой. Нил почувствовал, как металл ударил его в кость. Он начал задыхаться из-за ощущений. Рико рассмеялся над ним. — Давай сделаем что-нибудь веселое, а? — Рико повернулся к Жану, который держал Нила на кровати за плечи. — Собачка, принеси краску для волос. Нил почти не слышал их, он всё ещё извивался и кашлял. — Эй, Младший, ты будешь спать в собственной блевотине, если тебя вырвет. Он яростно дёрнулся от такой формы обращения. Это был последний толчок к панической атаке. Его разум подтолкнул его к худшей части его воспоминаний, и ножи, которые Рико направил на него после этого, только усугубили ситуацию. Нил больше не мог отличить своего отца от короля. Он кричал «остановись, папа», что, казалось, добавляло Рико веселья. Заснуть в ту ночь означало убежать. Убежать от этой кровати, забраться под неё и свернуться калачиком за другим телом. Чувствовать, как его трясет, слышать дыхание того другого мальчика. Пережить это можно было только заставив себя поверить, что Эндрю был рядом, чтобы поддержать его. Нил хотел проснуться, но не мог. Реальная жизнь была такой же, как и его кошмары.