Точка невозврата

Солнце уже клонилось к горизонту. Тени постепенно ложились на изуродованную площадь, пряча в своём пледе ужас прошедшего дня. Эрен шёл, спотыкаясь о рваные дыры на дороге, об обломки некогда целых домов, о человеческие тела. Ему впервые в жизни хотелось спрятаться, чтобы не видеть всего этого. Ривай шёл впереди, уверенно перешагивая через препятствия, и практически не смотрел под ноги. Эрен, невольно чувствовавший себя совершенно жалким из-за того, что остался жив, брёл рядом, едва ли не касаясь плеча капрала, а Армин - позади них обоих, словно тень. На их пути попалась мёртвая женщина, лежавшая на животе с широко раскинутыми в стороны руками. Её глаза остались открытыми. Кожа вокруг них превратилась в глубокие чёрные круги, а из открытого рта вывалился серый язык. Длинные светлые волосы были спутаны, некоторые пряди слиплись в засохшей крови. На затылке виднелась явная вмятина. Остановившись, Эрен вдруг заметил беспощадно содранную кожу на голове. Согнувшись пополам, он зажал рот рукой, чтобы не распрощаться с несчастным содержимым желудка. — Эрен, — окликнул его Ривай. Тот лишь замотал головой, сдерживая рвотные позывы. — Пойдём дальше, — Армин потянул Йегера за рукав. В его голосе звучали нотки мольбы. Эрен никак не мог принять то, что подобное могли сделать люди. Да, существуют отдельные личности, которые постоянно живут в грязи. Такие когда-то убили родителей Микасы. Но ведь… Но ведь таких – единицы. Как могли мирные жители превратиться в зверей за какие-то считанные минуты и часы? — Эрен, — тёплая ладонь легла на его плечо. Йегер с большим трудом унял дрожь в коленях и выпрямился, посмотрев на капрала. — Простите, я… — он не мог не смотреть по сторонам. Везде, куда бы он ни взглянул, он видел смерть. Вон мужчина с двумя огнестрельными ранениями, а вон парень, в последние минуты жизни закрывший собой девушку от упавшей на них деревянной балки. Гражданский, гражданский, солдат… снова гражданский… и снова солдат. — Не смотри, — Ривай подошёл ближе и закрыл ему глаза своей рукой. — Если так будет проще – не смотри. Я ведь говорил тебе… Не смотреть и идти дальше. Идти дальше… Путь через мёртвую площадь был для Эрена одной из самых долгих дорог в жизни. Нечто похожее было и после смерти матери. Спустя несколько минут он привык к трупам вокруг себя, привык к бесконечным кровавым пятнам на разбитой каменной дороге, привык к странной давящей тишине. Никогда ещё он не слышал, чтобы в городах было так тихо. Никогда… Иногда мимо пробегали доктора и медсёстры с какими-то листками и, поспешно что-то записывая в них, продолжали двигаться дальше. Шаг, снова шаг, снова… Эрен старался смотреть себе под ноги и не обращать внимания ни на что другое. Не мог же капрал до самого медицинского центра закрывать ему глаза рукой. Он должен был справиться с этим сам. Эрен невольно заметил прощальные лучи солнца над Стеной, которые заискрились, будто бы специально напоминая о себе. Он снова остановился, запрокинув голову вверх. Только сейчас Эрен начал ощущать, что смертельно устал. Вроде бы даже ничего не сделал, а вот спать хотелось безумно. До дверей медицинского центра оставалось всего несколько шагов. Здесь уже было гораздо больше врачей с носилками. Они до сих пор помогали раненым. Кто-то с пустым взглядом сидел прямо на улице и, как безвольная кукла, позволял обрабатывать себе раны. — Тебе нехорошо, Эрен? Пойдём быстрее, тебе помогут, — Армин обеспокоенно потянул его за руку. — Мне? Да, мне нехорошо. Наверное… Я не знаю, — Йегер с тупой внимательностью посмотрел на забинтованную голову Арлерта. Им нужно идти дальше. Капрал уже дожидался их у самых дверей, нетерпеливо постукивая ногой. — Всё-таки нужно было сразу тащить тебя за шкирку, — подвёл он итог, когда Эрен запнулся о ступеньку и чуть не врезался носом в пол. — Так было бы лучше, — невесело согласился он. — Эрен! Он обернулся. Прежде, чем Эрен успел что-то понять, Микаса подбежала к нему и крепко обняла, сдавив плечи не по-женски сильными объятиями. — Микаса… Больно, — прохрипел он. — Прости… Прости, Эрен, я просто… — забормотала она, расцепляя руки. — Да на твоём лице сплошные ссадины! Почему ты ещё здесь? Эрен замешкался. Он не знал, имеет ли этот вопрос хоть какой-то ответ. Он здесь, потому что… Потому что так надо. Есть ли на него другой ответ? — Мы были по другую сторону площади. Добраться до медицинского центра раньше не получилось, — ответил за него Армин. Взгляд Микасы остановился на его забинтованной голове. — Разведывательный отряд не должен был вмешиваться в происходящее без особой необходимости, — шёпотом напомнила она. — Так… Так получилось, — Армин виновато пожал плечами. — Просто когда я нашёл Эрена, то… — Это из-за моей глупости, — перебил его Йегер. — Я не должен был пренебрегать приказом. Капрал ведь говорил, что нельзя… Плечи Эрена задрожали. Груз вины снова свалился на него. Он не смог контролировать себя. Полез в самый центр, подвергнув опасности себя, Армина и капрала. Эрен закрыл глаза, не в силах больше выдерживать испытывающего взгляда Микасы. — Мне нужно идти, — сказал он, увернувшись от тёплых рук. Почему-то было безумно стыдно смотреть ей в глаза. Именно ей. Внутри здания было гораздо больше людей, чем Эрен мог себе представить. Он почти сразу потерял из виду Армина. Подбежавшая к нему молодая девушка ахнула и поспешно повела его куда-то дальше. — Как вы ещё на ногах стоите! — изумлялась она всё то время, пока обрабатывала его раны. — Эй, нужны ещё бинты! Элис, и игла! Другая девушка, возможно, чуть старшего возраста, вильнула между носилками и койками, принеся с собой целый пакет чистых бинтов, а после снова метнулась к другим раненым. Эрен морщился от неприятного стойкого запаха спирта и медицинских препаратов, но терпел. — У вас бровь рассечена. Нужно зашить, — со знающим видом сообщила медсестра. — Как скажете. Он практически не чувствовал боли. Позволял делать что угодно. Его левую руку забинтовали от кисти до локтя, сказав, что там сильный ушиб и лучше всего не тревожить её хотя бы несколько дней. Надо же… а он даже и не заметил. Медсестра также порывалась обмотать бинтом и его голову, поскольку при падении он, видимо, всё-таки сильно ею ударился. Впрочем, тогда неудивительно, что он потерял сознание. Сотрясения не было, а всё остальное – пустяки. — Снимите одежду до пояса, — потребовала девушка. — Что? — Одежду, говорю, снимите. До пояса. Вы хоть видели себя в зеркале? Зеркала поблизости не нашлось, поэтому Эрену пришлось справляться своими силами. Он видел, что его рубаха порвана в нескольких местах, а пропитавшая её кровь давно засохла. Вздохнув, он повиновался. Ещё несколько швов. Эрен уже не чувствовал запаха лекарств и спирта, когда медсестра закончила свою работу и со скоростью ветра унеслась к следующему раненому. Смотреть на этот хаос было ещё сложнее, чем видеть мёртвые тела на улице. На лицах погибших были написаны ужас, боль, отчаяние. На лицах живых – всего лишь пустота. Совершенно тусклые глаза, отливающие стальным равнодушием, невольно заставляли почувствовать себя в Аду. Эрен помнил свои ощущения после первой вылазки за Стену. Что он тогда чувствовал? Что-то похожее. Только вот, вернувшись обратно, он уже не видел того, что произошло за Стеной. Он видел тот же прежний мир, что и несколько часов назад. Сейчас прежний мир, пусть и в небольшом радиусе, оказался разрушен. Было невыносимо. Встав, Эрен стащил с больничной койки смятую простыню, сложил её в два раза и накинул себе на плечи, прикрывая исчерченное ссадинами тело. На улице уже практически стемнело, стало значительно прохладнее. Он нашёл Ривая сидящим на ступеньках небольшой лестницы чуть поодаль от распахнутых настежь дверей медицинского центра. Почему же капрал всё ещё не ушёл? Наверняка ему ещё предстоит ответить за всё случившееся. Деревянный пол под ногами Йегера предательски скрипнул. Ривай слегка повернул голову и, заметив Эрена, выпрямил спину. — Я бы на твоём месте отсыпался. Восприняв это как приглашение, Эрен сделал ещё несколько шагов и сел рядом с ним. — Там слишком шумно. И пахнет лекарствами, — он поморщился, сминая углы простыни, служившей ему спасением от вечерней прохлады. Ривай тихо усмехнулся. — Сейчас от тебя самого пахнет лекарствами. — Правда? — удивился Эрен и даже принюхался. Видимо, запах стал настолько привычным, что он его совершенно не улавливал. Повисло неловкое молчание. Впрочем, и говорить было не о чем. Йегер с замиранием ждал, когда же получит жёсткий выговор касательно своего поведения и неподчинения приказу. Ну, должен же капрал хоть что-то сказать ему об этом?! Так было бы гораздо проще, чем видеть его уставший взгляд и слушать проснувшихся где-то вдалеке сверчков. — У вас вся рубашка в крови, — не выдержав, сказал Эрен. Ривай, оглядев себя, кивнул, нахмурившись. — Не было возможности переодеться. — Вы же здесь сидите уже час, наверное. Времени было полно… Ему не ответили. Эрену вдруг показалось, что он здесь лишний. Пусть Ривай никогда не отличался особым рвением к разговорам, но если уж разговор завязывался, то он редко игнорировал собеседника. Было даже обидно. — Почему вы молчите? — Йегер повернулся к нему вполоборота. — Скажите, что я неисправимый болван! Скажите, что я подверг опасности не только себя, но и вас! Скажите же! Колкость в его глазах заставила Эрена смолкнуть. — Ты никогда не знаешь, в какой момент нужно заткнуться. — Потому что сидеть и гадать для меня ужаснее всего! Было бы лучше, если… — Если бы я наорал на тебя? — спокойно закончил за него капрал. — Обойдёшься. Эрену стало вдвойне больнее. Он что, недостоин даже нескольких правдивых слов? — Тогда ударьте меня. Как тогда, на суде. Вы же можете! Только не игнорируйте меня! Капрал насмешливо посмотрел на него с явным неодобрением. — Я тебя не игнорирую, но и бить не собираюсь. — Но почему? Я что, выгляжу настолько жалко? — Причём тут жалость? — Ривай начинал злиться. — Просто ты действительно неисправимый болван. — Хоть что-то, — не сдержался Эрен, пусть и прекрасно понимал рискованность своих слов. — Тебе мало? — Я ожидал другого. Вы же говорили, что сила – лучшее средство для дисциплины, а сами… даже пальцем ко мне не притронулись после суда. — Сила может быть разной, — туманно произнёс Ривай. — Можно избить кого-то до полусмерти, а он при этом не произнесёт ни звука и не выучит урок. А можно по-другому. Эрен заёрзал, борясь с любопытством. — Как – по-другому? — Очень просто, — капрал наклонился к нему, заставив Йегера податься назад, а после уже во второй раз закрыл ему глаза рукой. Сначала Эрен почувствовал тёплое дыхание. Он застыл, впиваясь пальцами в деревянные ступени. Теплота прижалась ближе, но не коснулась его губ. Вместо этого Эрен почувствовал лёгкое прикосновение ко лбу. Холодок пробежался по его лицу. Эрен разомкнул губы и попытался вернуть потерянное тепло. Удивительно, но капрал позволил снова найти себя, позволил ещё раз прикоснуться к себе и даже ответил на столь невинный поцелуй с нажимом, заставив Эрена вздрогнуть. Это было необходимо. И как объяснить то, что раньше ему никогда не хотелось совершить подобное, а сейчас вдруг захотелось? Не страшно. Спокойно. И… тепло. До сих пор тепло. Так что же это… Урок?.. Когда Эрен открыл глаза, то столкнулся с прежним непроницаемым взглядом. Он никогда не понимал, что на самом деле чувствовал капрал. Был он в хорошем настроении или в плохом, можно было предугадать лишь подсчётом количества слов, сказанных им за последний час. — Сэр, я не хотел… — Эрен прижал руки к лицу, чувствуя, что краснеет. — Ты действительно не знаешь, в какой момент нужно заткнуться. Но, может быть, ты всё же выучишь этот урок.

* * *

С того дня прошло двое суток. Люди постепенно очищали обезображенную площадь от трупов, делая это как можно быстрее, оттирали кровавые пятна с утра до самого вечера. Решить, что делать с погоревшими домами, пока что не удавалось. Жителям, ставшим жертвами пожара, дали временное жильё, однако никаких обещаний на будущее не было. Нескольких зачинщиков бунта нашли быстро. Не особо скрываясь, они сразу же попали в темницу, где им пришлось дожидаться вынесения приговора. Как можно было услышать от Эрвина Смита, им грозило лишь несколько месяцев работы на благо правительства где-то в горных районах. Раны Эрена заживали медленно, как и положено человеку. Сила Титана в нём словно уснула. Он колебался, не знал, что теперь будет дальше. Совершенно потерянный, он надолго запирался в своих мыслях и раз за разом прокручивал тот день, но так и не смог найти ту деталь, которая не давала ему покоя. Что же именно гложет его изнутри? Грязь, выплеснутая людьми в полной мере, его безрезультатные попытки повлиять на результат бунта или же тот короткий разговор с капралом, закончившийся настолько неправильно? Когда его вызвали к Эрвину Смиту, Эрен было решил, что сердце готово выпрыгнуть из груди: настолько сильное волнение овладело им. Микаса, сообщившая эту новость, села рядом с ним на кровати и обеспокоенно спросила: — Переживаешь? Успокойся, ничего они тебе не сделают. Ты ведь не потерял контроль над собой, не превратился в Титана, не причинил никому вреда… — Но и помочь я тоже никому не смог, — возразил Эрен, вставая. Больница осталась позади. Йегер шёл, глядя себе под ноги, пока наконец не оказался перед нужной дверью. Руки предательски похолодели. Боялся ли он последствий? Да, скорее всего. Вряд ли найдётся хотя бы единственный человек, который не испытывает страха. Ровно три чётких удара – и он открыл дверь. — Вызывали? — голос Эрена дрогнул. Эрвин сидел за столом, с озадаченным видом рассматривая многочисленные бумаги, в которых, видимо, были отчёты о бунте от разных солдат. Ривай сидел рядом, с равнодушным видом наблюдая за мелькающими перед ним листками. — Проходи, Эрен, — кивнул Эрвин. Эрен послушался. Подойдя к столу, он вцепился руками в спинку стула, но так и не отодвинул его. Стоять на месте он не мог, но сидеть, выпрямив спину, в ожидании неизвестности было бы гораздо хуже. Эрвин вскользь посмотрел на него, затем на Ривая. — Твой подчинённый, похоже, слишком разнервничался. Капрал напряжённо выдохнул. — Сядь и замри, — приказал он. Йегер с неохотой сел, нервно перебирая пальцами. — Не нужно так волноваться, Эрен, — Эрвин тепло улыбнулся, не отрываясь от своего дела. — Как же тут не нервничать… — Ты ведь справишься? — С чем? — не понял тот. — С ситуацией. Ты – солдат, которого обучали убивать Титанов. Но, полагаю, для тебя всё равно выглядит дико смерть человека от рук другого человека. Эрен опустил голову. — Если убийство нужно ради чьего-то спасения, то нет. — Ты видел там причины для чьей-то смерти? — Нет, сэр, — честно ответил он. — Это было… безумием. Смит отложил несколько листков в отдельную стопку, выровнял её и отодвинул на край стола. — Это нужно передать Пиксису. Так как некоторые солдаты разведывательного отряда были вынуждены вмешаться, их отчёты должны дойти до соответствующих рук, — Эрвин повернулся к Эрену. — Я хочу, чтобы ты тоже написал отчёт. Сделаешь это? — А? Отчёт? Да, конечно… — Вот и хорошо, — Эрвин встал, взяв с собой нужные бумаги. — Ривай, доложишь мне, когда он справится с отчётом. На этом всё. Эрен с некоторым удивлением смотрел на командира Смита, проводив его взглядом до самой двери. На этом всё?.. Как это – всё? А как же его неподчинение приказу? Почему Эрвин Смит не упомянул об этом? — Сэр… Я чего-то не понимаю? — Откуда мне знать? — Но ведь… Разве я не должен был получить выговор? Я правда не понимаю, почему… Ривай резко отодвинул деревянный стул, отозвавшийся жутким скрипом и грохотом, и не спеша сложил оставшиеся на столе отчёты в отдельную папку. Затем папка была переложена в массивный шкаф, на полках которого и без того хранилось множество различных документов. Йегер было решил, что капрал забыл про него или специально не ответил на вопрос, сочтя его глупым. Однако когда с документами было покончено, он, задержавшись у стены, подошёл ближе. — Никто не наденет на тебя кандалы снова, пока ты рядом со мной. Запомни это, — Ривай положил руку на дрогнувшее плечо Эрена и не отпускал чуть дольше, чем мог бы себе позволить человек его положения. — Но как же неподчинение приказу? — сглотнув, спросил Эрен. Ривай посмотрел на него сверху вниз и сильнее сжал пальцы. — Какое неподчинение приказу? Нам предоставили выбор: действовать тогда, когда сочтём нужным. Ты сделал свой выбор. Вопросы ещё есть? Эрен не смог удержаться от глупой, по-детски счастливой улыбки. Покачав головой, он вдруг почувствовал облегчение. — Больше нет, сэр.