Дурень моего сердца

Соня

Я очнулась, сидящей на стуле, в одной из комнат, и никак не могла вспомнить, как сюда попала. Мои запястья ужасно ныли, и, попробовав поднять руки, я с ужасом осознала, что кто-то их связал. Осознание того, кто это сделал со мной, пришло мгновенно. Кирилл Воронцов, мерзкий подонок и вафлер. Как я могла довериться ему? Ну, как? Ведь разделив с ним ложе, я, по сути, предала любимого! Я предала Ваську, своего верного дурня Ваську, которого все еще продолжала любить, несмотря ни на что. Я попыталась освободиться, но это было безуспешно. Веревки были настолько тугими и настолько плотно сдавливали мои запястья, что я едва сдерживалась, чтобы не закричать. Да и не смогла бы закричать, при всем своем желании. Об этом граф также успел позаботиться, перевязав мой рот каким-то платком. Но, все же, я не сдавалась. Я билась до последнего, отчаянно надеясь хоть как-то освободиться и сбежать из этого злополучного места, посещение которого для мгновенно стало роковым. "Наверное, Воронцов ошибался, когда говорил, будто бы я похожа на мать", - думала я, отчаянно пытаясь высвободить руки. Ведь Сонька, на самом деле, была куда умнее и хитрее меня. Она бы уж точно не вляпалась в подобную историю. Она бы уж точно не стала бы доверять проходимцу, назвавшему ее красивой. И, более того, она никогда не стала бы прыгать в объятья к подобному человеку! От осознания того, какую сильную боль я невольно причинила своим предательством любимому, мое сердце больно защемилось в груди. Васька... Мой верный и добрый дурень Васька... Ведь только сейчас я осознала, как сильно он мне нужен! Ведь только в это мгновение я поняла, что всегда любила лишь его и никого более! А, что же касалось Кирилла... то между нами была лишь страсть! Между нами лишь пылал огонь страсти, который мгновенно потух из-за мимолетного дуновения ветерка. Краем глаза я заметила лежавший на столе нож, и, дотянувшись до него руками, стала яростно пытаться перерезать веревку. С частью, веревка, конечно, была прочной, но, все же, ножу она поддавалась. Пусть и не сразу, но, все же, поддавалась! А, значит, я могла освободиться и вернуться домой! Вернуться к сестре с Алексом, маленькой Сурочке с Сашенькой и, наконец, к своему дурню Василию, которого я все еще продолжала любить, несмотря ни на что! С трудом, но, все же, мне удалось перерезать веревку. Я сорвала с лица этот злосчастный платок и, подойдя к двери, уже хотела было сбежать, как внезапно за дверью послышались голоса. - Кирилл, как ты мог такое совершить! Ты что, ополоумел? - за дверью послышался женский голос. Прислушавшись к нему, я с ужасом осознала, что голос принадлежит Катерине Черкасовой, той самой даме, с которой Воронцов имел неосторожность беседовать на званном вечере. По тембру голоса Катерины я сразу поняла, что девушка не разделяет действий мужчины и что она не согласна участвовать в его коварном плане. Затаив дыхание, я прижалась ухом к дверному проему и продолжила слушать их разговор. - Но ведь это же мой шанс, наконец, разбогатеть и вернуть состояние отца, который разорился несколько лет по вине ее почившей матери! С этими словами Воронцов так громко стукнул кулаком по столу, что от неожиданности я чуть было не вздрогнула. - Но ведь это же похищение! Ты ведь понимаешь? Неужели ты так глуп, Кирилл? - выдохнула Черкесова, кусая губу. С этими словами она плюхнулась в соседнее кресло и прикрыла лицо ладонью. - Я не хочу участвовать в этом дешевом спектакле, - отрезала девушка, опуская взгляд. На этих словах она уже было хотела уйти, как внезапно Кирилл перехватил ее руку и развернул к себе. - Нет, не уходи! Сестренка, не бросай меня! Ведь я без тебя не справлюсь! - взмолился Воронцов, падая на колени перед Черкасовой. От услышанного я чуть было не лишилась чувств и, как вкопанная, застыла на месте. Сестренка? Боже, я ведь даже и подумать не могла, что у Кирилла есть старшая сестра! Тяжело вздохнув, я вновь заглянула в замочную скважину, чтобы узнать, чем закончится сей разговор. Катерина уперлась руками в бока, а затем тяжело вздохнула и одарила своего собеседника взглядом полным ненависти. - Не по крови, - выпалила она, кусая губу, - Конечно, я помню тот день, когда дала обещание своей маменьке заботиться о тебе после того, как они с твоим папенькой поженились. Ведь тебе тогда едва исполнился год... Но, все же, я не давала ей слово, что буду участвовать в твоих премерзких выходок! Особенно после того, что ты учинил в Петербурге! С этими словами Черкасова вновь вздохнула, а затем отвернулась от своего собеседника. На ее глазах мгновенно выступили слезы. Казалось, будто бы ей тяжело вспоминать о прошлом, а та история, о которой упомянула Катерина, однажды поразила ее до глубины души. Сделав глубокий вдох, Черкасова проглотила в горле невидимый ком, а затем обернулась лицом к своему брату. - Кирилл, право, я не хочу, чтобы ты пострадал! - выдохнула она, делая шаг в сторону Воронцова. Девушка осторожно обхватила ладонями лицо обезумевшего брата, а затем внимательно вгляделась в его голубые глаза. - Кирилл, - выдохнула она, прожигая взглядом своего собеседника, - Я прошу тебя, остановись! Отпусти девушку! Кроме того, как ты знаешь, супруг ее старшей сестры мой давний друг, и, если Алексей узнает о том, что ты натворил... С этими словами Черкасова замялась, будто бы не решаясь продолжить свою мысль, но вскоре замолчала и, выпустив лицо брата из своих ладоней, вновь присела в одно из кресел. Дрожащей рукой она взяла стоявший на столе графин с водой и, наполнив им рядом стоявший бокал, вмиг его осушила. Как я и предполагала, Воронцова и вовсе не устраивал такой расклад. Подойдя к Катерине, он сложил руки на груди и одарил девушку хмурым взглядом. - "Если узнает...", - с нескрываемой усмешкой бросил он, - Неужто ты ему обо всем расскажешь? Он прожигал взглядом свою сестру и ждал от нее ответа. И, услышав вопрос Кирилла, Черкасова мгновенно подскочила со своего места и, положив руки на плечи своему собеседнику, чуть слышно сказала: - Кирилл, - выдохнула она, опуская взгляд, - Ты же знаешь, что не расскажу... - Тогда в чем проблема? - парировал Воронцов. В одну секунд он откинул от себя руки Катерины, после чего вновь одарил девушку яростным взглядом. - Я не трогал Антонину лишь по твоей просьбе. Кроме того, твой драгоценный Алексей не осведомлен о нашем родстве, значит, тебя он уж точно ни в чем не заподозрит... С этими словами он взял стоявший на столе бокал с вином и, сделав из него пару глотков, вернул бокал на место. - Я от своей цели не отступлюсь, ибо я слишком долго к ней шел и ждал этого момента. А Софья, если уж на то пошло, сама нанесла мне визит. На этих словах он хищно улыбнулся и бросил короткий взгляд в сторону двери, в которой все это время томилась я. Я же, в свою очередь, была готова провалиться сквозь землю только за то, что проявилась малодушие и так легко повелась на его ухаживания. - Я в этом не участвую, прости! - повторила Черкасова, направляясь к выходу. Она сделала пару шагов в сторону двери, после чего на миг остановилась и посмотрела на брата. На ее глазах от безысходности застыли слезы, и девушка в тот момент, как я думала, ощущала собственно бессилие перед обстоятельствами. Но, все же, она не сдавалась и пыталась хоть как-то вразумить своего непутевого братца. Сделав глубокий вдох, а затем и выдох, Катерина, наконец, заговорила: - Я в последний раз прошу тебя - остановись. Отпусти девушку, забудь прошлое. Не стоит винить детей из-за поступков их родителей. На этих словах Черкасова вновь вздохнула, а затем скрылась за дверью. Как только Катерина ушла, Воронцов громко выругался и так сильно толкнул стол, из-за чего посуда, до недавних пор стоявшая на столе, и бутылка вина мгновенно оказались на полу. В тот момент граф был вне себя от ярости. Сперва он крушил стол, затем - принялся крушить содержимое шифоньера, который стоял неподалеку от стола, после чего громко выругался и зарыдал. Я же, воспользовавшись моментом, чуть приоткрыла дверь и, сняв туфли, чтобы Воронцов не услышал моих шагов, медленно, но верно направилась к двери. В тот момент мне было безумно страшно, и я едва сдерживалась, чтобы не закричать от ужаса, который мгновенно сковал меня. Я уже успела было добежать до двери, как внезапно услышала за спиной до боли знакомый голос: - О, Софочка! Ты, наконец, пришла в себя! От услышанного я вскрикнула и резко обернулась. Передо мной стоял отчего-то улыбающийся граф и сжимал в руке револьвер, направленный на меня.