Дурень моего сердца

Вася

- Сонька, ты уже скоро? - поправляя ворот своей белоснежной рубашки, поинтересовался я у любимой, который уже битый час крутилась перед зеркалом и поправляла свою идеальную прическу. Повернувшись в мою сторону, моя супруга широко распахнула глаза и улыбнулась. - Еще минутку, mon cher, еще минутку! На этих словах она звонко рассмеялась, а затем, наконец, поправив прическу, подошла к большому платяному шкафу и стала задумчиво разглядывать его содержимое. От одного лишь смеха любимой я мгновенно расплылся в широкой улыбке. Сделав пару шагов в сторону Соньки, я резко притянул ее за талию к себе, зарываясь носом в копну ее белокурых волос. - Моя дражайшая супруга! Или, как любит повторять наш Аркадий, ма сируль амур! С этими словами я нежно коснулся губами шеи своей жены, которая в следующую минуту прыснула от смеха. - Не сируль, а seul! - все еще смеясь, пробормотала она. Повернувшись в мою сторону, Сонька, весело смеясь, чмокнула меня в нос, а затем вновь улыбнулась: - Надо будет мне как-нибудь побеседовать с Алексом и попросить его обучить тебя французскому. С этими словами она вновь звонко рассмеялась, после чего выпустила меня из объятий, направляясь к шкафу. Моя любимая Сонечка, Сонька, моя дражайшая супруга... Как же мне непривычно называть свою возлюбленную собственной супругой, ведь столько лет она томила меня отказами! Столько лет она отказывалась становиться моей женой... Но, все же, согласилась. И, вот, уже года два, как мы весело и счастливо живем в браке, и я ни разу не пожалел об этом. Не пожалел я даже о том дне, когда обвенчался со своей новоиспеченной супругой в церкви, ведь все это время я был атеистом, да и остался им, на самом деле. Сразу же после свадьбы я сдержал свое обещание, данное Соне, и, уже на следующий день после свадьбы, мы мчались на поезде в Париж, в котором и началась наша веселая карьера марвихеров. В основном мы с любимой работали в отелях, но, все же, иногда нам приходилось работать и в поездах, и на вечерних ярмарках, на которых, как когда-то в Петербурге, а потом и в Москве, я стрелял бумажники у случайных господ. В то время нам обоим было ужасно весело, да и адреналин в крови пылал от подобной интересной работенки. В отелях мы грабили в основном состоятельных господ, имевших несчастье попасться нам на глаза. Иногда моей супруге приходилось для дела соблазнять того или иного господина, а я, стоя за дверью, как некогда стоял Михель Блювштейн в ожидании своей супруги Соньки Золотой Ручки, матери моей любимой, сжав кулаки, отчаянно боролся с ревностью и диким желанием ворваться в ресторан и набить морду очередному поклоннику собственной жены. Но, все же, я держался. Я держался, как мог, стойко и невозмутимо, так что и второе обещание, данное любимой, мне также удалось сбежать. И, вот, после веселого двухлетнего турне по зарубежным городам, мы с Сонькой приняли решение переехать в Гамбрург, к нашим друзьям, а, точнее сказать, к нашей семьей, ведь именно в Германии обосновались две старшие сестры моей супруги со своими мужьями. В начале ХХ века в России прогремели первые протесты. Затем - началась русско-японская война, которая обернулась для нашей страны печальным исходом. А, когда в дворянской среде пошел слух о том, что скоро рабочий класс возьмет власть в свои руки, сестры Сони, недолго думая, переехали в Германию, к Маше, самой старшей сестре моей супруги, которая еще до встречи с нами проживала в Гамбурге. Признаться, жить под одной крышей нашим друзьям было довольно сложно. Аркадий с Алексом периодически ругались, уж слишком разными они были, но, все же, приняли и осознали тот факт, что являются братьями, пусть и сводными, но, все же, братьями. Трубецкому довольно быстро удалось найти работу в местном полицейском участке, а, что же касалось Алекса с Графом, то они неплохо зарабатывали экспроприациями на местных ярмарках. Помогал ребятам и Чингиз, который вместе со своей Марго также переехал в Гамбург. Что же касается графини Черкасовой, то и она вскоре нашла свое счастье. Примерно через год после того, что учинил ее братец Кирилл, девушка познакомилась на званном вечере с графом Некрасовым, который почти сразу же покорил сердце примы балета. Вскоре новоиспеченные супруги также куда-то переехали, и на этом их следы затерялись. Много разных событий произошло за последние годы, и многие из них мы пережили достойно, как самая настоящая семья, которой только и можно восхищаться. От воспоминаний о прошлом меня отвлекла моя любимая супруга, которая в следующую секунду оказалась рядом со мной. - Как тебе платье? - повертевшись передо мной, поинтересовалась девушка. Окинув Соньку многозначительным взглядом, я прикусил губу от возбуждения. Приталенное зеленое платье с ажурными рукавами и небольшим декольте прекрасно сочеталось с точеной фигуркой моей супруги и отлично гармонировало с изумрудным кольцом на ее пальце. Прижав к себе любимую, я облизал губы, а затем чуть слышно прошептал ей на ушко: - Ты прекрасна. С этими словами я попытался было поцеловать Соньку в шею, но она, весело смеясь, нехотя освободилась из моих объятий. - Ты даже и представить себе не можешь, кого я встретила в Милане! - прикрывая рот ладошкой, пробормотала моя супруга. От слов девушки я мгновенно нахмурился. - Кого? Услышав мой вопрос, на губах Соньки мелькнула легкая улыбка. - Свою сестру, - отчего-то краснея, пробормотала я. - Тоню, Машу или обеих? - задумчиво почесав затылок, поинтересовался я. Но в ответ на мой вопрос Сонька лишь отрицательно покачала головой. - А, вот, и не угадал. Никого из них. Подойдя к большому овальному зеркалу, она взяла со столика золотое колье, украшенное изумрудами, и, приложив его к шее, жестом подозвала меня к себе. - Поможешь? - попросила она, вручая мне ювелирное изделие. - С удовольствием. С этими словами я надел украшение на шею своей супруги, не упустив при этом возможности нежно коснуться губами ее правой ключицы. От моих прикосновений Сонька вновь засмеялась. Резко обернувшись ко мне, она обхватила меня за шею, а затем внимательно вгляделась в мои карие глаза: - Как ты знаешь, до встречи с моим отцом, моя мать уже была замужем. Михель - был ее вторым мужем. С этими словами Сонька вновь улыбнулась, а затем продолжила свою речь: - Оставив своему первому мужу Исааку свою первую дочь Ривву, Сонька вскоре сбежала с его ценными вещами и украшениями. Конечно, позднее моя матушка повинилась перед своим, уже бывшим, супругом, и они довольно неплохо общались... Но, все же, ее старшая дочь так ни разу и не встретила никого из нас. Моя супруга заправила за ухо выпавший из прически свой белокурый локон, а затем продолжила свою речь: - Не так давно меня задержала полиция. Как раз в тот момент, когда ты относил перекупщикам награбленное. Должно быть, ты помнишь тот день, ведь на следующее утро после случившегося я и попросила тебя в срочном порядке купить билеты на поезд и уехать в другой город... Я утвердительно кивнул. - Конечно же, помню. И это действо мне еще тогда показалось странным, хотя я и не стал тебе об этом говорить. На этих словах я задумчиво почесал переносицу, а затем вновь одарил любимую взглядом. - Когда меня забрали в участок, я не находила себе места. Спешно придумывая план ближайшего побега, я и не заметила, как в мою камеру зашел статный мужчина лет сорока и, представившись графом Азулевичем, предложил мне неожиданную сделку - встретиться с его супругой взамен на освобождение. И, как ты уже успел догадаться, супругой того графа и оказалась Ривва. От воспоминаний о старшей сестре, Сонька невольно раскраснелась и заулыбалась. Присев в кресло, она задумчиво вздохнула, после чего продолжила свою речь: - Наша встреча с сестрой прошла в довольно теплой обстановке. И, знаешь, несмотря на то, что у нас разные отцы, мы с Риввой довольно похожи. У нее, как и у меня, светлые глаза, тонкие губы, да и смеется она также заразительно, как и я... Только, вот, цвет волос у нее темнее, примерно такой же, как у Маши, да и они обе, как позднее выяснилось, замужем за полицмейстерами. Произнеся последнюю фразу, Сонька вновь разразилась заразительным хохотом. Вдоволь насмеявшись, она продолжила свою речь: - А, вот, характером Ривва, скорее, больше напоминает Тоню. Она такая же ответственная, рассудительная, кроме того обожает своих двух дочерей, старшую из которых она назвала в честь матери. Так что одна из моих племянниц является моей тезкой, а вторую дочь они назвали красивым именем Адрианна. На этих словах Сонька вновь одарила меня взглядом, словно проверяя, случаю я ее или нет. И я слушал, ловил каждое слово любимой, к тому же до недавних пор о Ривве я ничего не слышал да и не знал о ее существовании. - С Риввой мы говорили обо всем на свете и даже не заметили, как стало смеркаться. Сестра поведала мне о матери, рассказала о том, как они с отцом, еще во время суда над ней, пытались подкупить некое должностное лицо, но потеряли неудачу. С этими словами Сонька прикусила губу и чуть слышно вздохнула. - А затем я уехала, пообещав Ривве напоследок навестить ее уже вместе с нашими сестрами. Поднявшись со своего места, Сонька сжала меня в объятьях и нежно коснулась своими губами моих губ. - Тоня снова беременна, Маша уже вот-вот родит близнецов... А я так соскучилась по нашей Сурочке! Она вновь вздохнула, а затем, как можно крепче, прижалась ко мне. - Знаешь, ведь все эти годы я считала, будто бы ничего не добилась в жизни, в отличие от своих старших сестер, и это меня весьма печалило. С этими словами Сонька одарила меня грустным взглядом, а затем опустила глаза. Но в ответ на ее слова я лишь ухмыльнулся. Аккуратно взяв любимую за подбородок, я поднес ее лицо к себе и чуть слышно сказал: - Но, все же, в кое-чем ты смогла обойти своих старших сестер... Услышав мои слова, Сонька отчего-то нахмурилась. - И в чем же, если не секрет? - с нотками иронии в голосе поинтересовалась она. - Ты - единственная среди них, кто встретил Ривву, - засмеялся я, накрывая губы своей супруги своими. В тот момент мы оба были счастливы, как никогда раньше, и были убеждены лишь в одном - былым невзгодам пришел конец. И теперь нас ждет то самое светлое и прекрасное будущее, о которой мы с любимой так долго мечтали и к которому так долго, но верно, шли.