*flashback*
– Как же стыдно! – Хёнджин, как ураган, буквально влетел в комнату и зарылся в подушки на своей кровати. Что с ним происходит его разуму известно, но от этого, наоборот, только хуже. Даже зная суть проблемы, легче не становится, потому что кажется, что решения нет. Полчаса Хёнджин бесполезно втыкает в стенку, раз за разом прокручивая в голове одни и те же мысли и пытаясь найти хоть какой-то выход из ситуации, пока не появляется доминирующее чувство страха. Страх столкнуться со своими соседями, а в особенности с Чанбином, который всё-таки был прав. Он был прав, чёрт возьми, этого и боялся Хван. Он боялся, что слова старшего подтвердятся. Будто бы это не было очевидным до этого? Не было, Хёнджин упорно отрицал всё, что было до. Но пришло время, когда он не сможет, даже если захочет. Уже не сможет. Он находил любые отговорки всем своим неоднозначным действиям в сторону Феликса, главной из которых было то, что они друзья и такие отношения между друзьями – это нормально, но сейчас этот лимит отмазок исчерпан. К друзьям не испытывают такое. Рядом с друзьями сердце не бьётся, как бешеное, то и дело норовя выпрыгнуть из груди, в голове не появляется дурацкое желание сжать чужое тело в своих объятиях и не отпускать, а ревности, такой жгучей и неуёмной, и вовсе быть не должно. Всё, что Хёнджину остаётся, это только ждать того злосчастного разговора, который точно произойдёт. Парень так взвинчен, что на эмоциях ему кажется, будто все вокруг уже давно всё поняли и вскоре начнут тыкать ему этим в лицо. С каждой секундой становится всё более невыносимо, поэтому закрадываются мысли о том, чтобы увильнуть от разговора, притворившись спящим. Нет, не сегодня, Хван постоянно так делает, пора что-то менять и меняться самому. — И долго ты собираешься наматывать сопли на кулак? — нескончаемый поток мыслей прерывает неожиданно вошедший в комнату Минхо. — Пойдём. — Куда? — почему Минхо пришёл первым и почему пришёл именно он? Да и где все остальные? — пока ещё не понимая, что происходит, с глазами по пять копеек приподнимается Джин. — А я смотрю, ты прямо горишь желанием объясняться перед остальными, — облокотившись о стенку дверного проёма, говорит Минхо. Что ж, это похоже на очередную авантюру от Ли, но делать нечего, пока это единственный хороший вариант. Чтобы там Хёнджин для себя ни решил, в глубине души он понимает, что всё же хочет любыми путями избежать разговора с соседями, а старший сейчас как раз предоставляет ему такую возможность. Перед Минхо, по крайней мере, почему-то не так стыдно, как перед Чанбином. Поэтому он следует за старшим, опять сбегая от проблем. — Пора что-то менять и меняться самому, значит? Смешно конечно, — мысленно сам над собой иронизирует Хван. Куда же делся весь его порыв смелости? — А где Чан? — оглядывая пустующее спальное место около койки Минхо, спрашивает Хёнджин. — Он придёт? — Не-а, — пытается, поправляя покрывало, привести в порядок своё спальное место старший. — Он собирался допоздна работать в студии. Не парься, — ухватив за плечи, усаживает, как обездвиженное бревно, того к себе на кровать, — придёт только под утро. Минхо будто бы чувствует это напряжение на лице Хёнджина при упоминании Бана. Это правда, Хван заметно поднапрягся, но не из-за того, что не хочет видеться со старшим, а только потому, что в последний раз они разошлись на плохой ноте, из-за чего парню до сих пор стыдно... Он обязательно извинится, как только увидит его, но скорее уже завтра. — Стадия отрицания, да? — неожиданно спрашивает Ли. — Какая ещё стадия? — Хёнджин выглядит всё ещё ошарашенным и потерянным из-за того, что произошло и продолжает происходить, и того, что он не знает, что задумал этот чёрт из табакерки. Обычно – а это бывает очень редко, – после таких их внезапных разговоров происходит что-то странное. Например, прошлый раз закончился тем, что Хёнджину пришлось объясняться перед всеми ребятами почему вместо пижамных штанов на нём юбка, а на губах – довольно вызывающая алая помада. А всё ведь начиналось также безобидно: позвал в свою комнату, заболтал, напоил чаем и спать уложил, а на утро такой себе surprisе. Да-ам, с тех самых пор эта фраза буквально стала мемным обиходом в его словаре. Вот и сейчас, Хёнджин с осторожностью пока смотрит на всё это и на всякий случай не воспринимает слова Минхо всерьёз. — Иначе как объяснить сегодняшний побег Золушки с бала? — снова шутит свои шутки Ли. Иногда всем кажется, что он ночами смотрит какие-то стендапы и выписывает самые удачные из них реплики, а потом в течение всего дня вставляет их по очереди по поводу и без (но чаще «без»). — Так торопилась, что по классике потеряла свою хрустальную туфельку, — наклоняется и достаёт из-под стола спортивную сумку. — Лови, — швыряет в Хёнджина. — Спасибо? — С Феликсом совсем всё плохо, я погляжу? — облокачиваясь о тот же стол и как будто становясь серьёзнее, задаёт вопрос Ли. — О чём ты? — пока не понимая, в какую степь клонит тот, включает дурачка младший. Феликс – это последний человек, о котором сейчас хочется говорить после всего, что произошло. — А я смотрю, ты слюни так и пускаешь, только в этот раз подобрать забыл, а это ведь основная ошибка. — Не понимаю. Эти препирания Хёнджина, начинают подбешивать. Не понимает он, конечно. Ладно, возможно, для младшего Минхо действительно не совсем понятно излагает свои мысли из-за этих ироничных замечаний, на которые сейчас совсем не скупится. Поэтому, чтобы уже точно не осталось никаких вопросов, он так прямо и выпаливает: — Да что не понятного-то, балбес? Настал повторный пубертатный период, поздравляю. Не успел из прошлого вылезти, как новый подкрался. — Ха-ха, хватит шутки шутить, — положив наконец сумку на пол, проговаривает младший. Вид у него всё ещё не понимающий. — Да что ж такое? — сокрушается Минхо. — Да это ты, похоже, шутки шутишь, а я тебе тут о серьёзных вещах распинаюсь, — Хвану даже показалось, что тот как-то поник? — Я пережду тут у тебя немного, пока остальные спать не лягут, — как-то виновато и чуть тише стал говорить Джин, пытаясь перевести тему. Он уже чувствует, что разговор плавно перетекает в другое русло. И если бы ни эта совсем не свойственная Минхо серьёзность, которую он так усердно пытается показать, то Хёнджин и не напрягался бы. Что ж, посмотрим насколько его хватит. — Уверен? Долго же придётся ждать, — скрестив руки на груди. — Не надоело? Твоя натура такова – бежать от проблем или обходить их стороной, — парень и правда заговорил серьёзно и даже в лице переменился. — Но проблемы никуда не уходят, а копятся, и потом выливаются во что-то такое, от чего убежать, а уж тем более закрыть на это глаза не удастся. Хёнджин потихоньку начинает соображать, что это не прикол какой-то и совсем не стёб, а, кажется, самый настоящий разговор по душам? Но, почему Минхо? Это ведь совсем на него не похоже. — Хён? — снова тихо и аккуратно. — Да? — Почему ты вдруг решил поговорить со мной об этом? Почему сейчас и... Неужели всё настолько очевидно? — чуть смутился под конец последней фразы Хван. — Думаешь, не выглядит ли это очевидным, когда один парень смотрит на другого, буквально не отрываясь, а затем так, как бы невзначай, сбегает с тренировки после того, как оказался в слишком близком контакте с ним? О, да, приплюсуем сюда ночные походы в чужую комнату, ага? — тут уж продолжать быть серьёзным было бессмысленно, тем более для Минхо. — Оу... — с досадой потёр затылок Хван. — Остальные тоже воспринимают всё так или это только ты такой Шерлок Холмс? — задаёт один из самых волнующих его вопросов. На удивление, от того, что Минхо всё знает, стало даже как-то легче. Но это не значит, что Хёнджин хочет, чтобы об этом знали и остальные. — Ну... Как сказать, — Ли вспомнил о том, как совсем недавно болтал об этом с Джисоном, обсуждая дальнейшие действия каждого в этой ситуации, будь они на их месте. Нужно было видеть это слегка перепуганное лицо Сони, который выслушивал невоплощённые больные фантазии старшего. — Говори как есть, — насторожился Хван. Одно дело шутить про пейринги, но если Ли действительно знает, что кто-то догадывается о том, что происходит между Хёнджином и Феликсом, это уже проблема. — Возможно, немного Джисон, — очевидно увиливает от ответа, без капли смущения старший. — «Немного» – это насколько? — Мне пересчитать тебе все те разы, когда мы обсуждали это с ним? — Вы обсуждали нас?! — моментально вспыхивает Хёнджин, и на его лице теперь виден шок от того, что он сейчас услышал. — Ну мы же делали это не ради потехи, — ладно, частично это наглая ложь, но частично и нет, а это главное. — Надо же, и ради чего? — Я, в отличие от тебя, захожу сразу же с нужной стороны к человеку, а не действую бестолково. — Чего? С какой нужной стороны? К кому? — один за другим вопросы сыпятся на голову Минхо, который уже пожалел о том, что начал эту тему. Хёнджин мастерски умеет переключаться между своими настроениями во время разговора, но Ли всё же не ожидал, что парень так сильно начнёт любопытствовать. Он даже не уверен, следующие слова, которые собирается сказать, помогут Хвану почувствовать себя не таким одиноким с этой проблемой или ранят ещё, видимо, детский разум. — К Джисону, бестолочь. Подготавливаю почву, чтобы пропахать её, так понятнее? — То есть ты... — младший направляет палец на Минхо, а потом указывает им в сторону двери, продолжая: — И Джисон... Вы оба..? Минхо не думал, что объяснение Хёнджину – что к чему, займёт столько времени. Почему он вообще решил об этом рассказать? Возможно, потому что, как никто другой знает насколько бывает тяжело держать всё в себе и потому что у них, на самом-то деле, одинаковая проблема. Только если младший до последнего отрицал свои чувства, то Минхо всё было понятно изначально. В тот день, когда он поймал себя на мысли о том, что его любовь к Джисону выходит за рамки дружеской, он принял всё как есть, не обманывая самого себя. Это и стало причиной ярого интереса Минхо к пейрингам в группе. Поначалу он искал в этом некую косвенную поддержку, мол, раз эту тему поднимают stay, значит они тоже видят невооружённым глазом их привязанность друг к другу. Но затем, у него созрел ещё более гениальный план: он думал, что чем чаще будет поднимать эту тему, тем скорее Хан привыкнет и поймёт, что здесь нечего стесняться или бояться и что однополая любовь ничем не отличается от привычной всем. Но пока всё стоит на месте, и Минхо приходится только ждать. — Кто бы мог подумать, что мы окажемся в одной лодке, — всё ещё не отойдя от шока, усмехается младший. — А ты ещё надо мной умудрялся подшучивать. Сам вон на одном месте топчешься. — Я, по крайней мере, отдаю себе отчёт в том, что делаю, а не прикрываюсь дружбой, чтобы лишний раз полапать друга. — Правильно, ты ведь прикрываешься шутками про пейринги, это совсем другое, — съязвил Хёнджин. Как и все их разговоры, этот в итоге тоже вернулся в привычное русло стёба и подшучивания друг над другом. — Пф, сравнил австралийского парня с корейским. У них там проще к этому относятся, поэтому не нужно так напрягать мозги, чтобы подготовить парня, прежде чем признаться в чувствах. — Сам же говорил, что я не с той стороны подхожу к Феликсу. Мол, нужно на тебя ориентироваться. А сейчас об обратном говоришь, — кажется, Хёнджин перенял инициативу и теперь уже он стебёт старшего. Но, сообразив, что до этого сказал Ли, он затормозил. — Стой, откуда ты вообще знаешь как там относятся? — ответ моментально пришёл в голову, хотя Хван искренне надеется, что это самое глупое предположение, о котором только можно было подумать (какой смышлёный, когда не надо): — Нет, только не говори, что... — Только если немного, — видимо, нет, не самое. Скорее самое очевидное, раз речь идёт о Минхо, который порой не следит за тем, что болтает. — Чан тоже? Боже, Минхо, у тебя язык как помело, что ли? — Хэй, верните мне того Хёнджина, который пять минут назад сидел передо мной и убивался с горя. Я только начал думать, что рядом с тобой может быть тихо и спокойно, как ты опять разорался, — закатывает глаза старший, будто не понимает причины такой бурной реакции в свою сторону.*end of flashback*
На завтрак Хёнджин всё же пришёл и вёл себя как ни в чём не бывало. Феликс даже засомневался в том, что уже успел накрутить себе в голове. Парень со всеми общался, смеялся с шуток Чана, — видимо, они всё же успели поговорить о вчерашнем, пока все накрывали на стол или подтягивались к завтраку, — даже с самим Ли перекинулся парой фраз. Но ни намёка на то, что что-то не так. Что ж, так даже лучше. Тренировка тоже прошла без происшествий, правда, за исключением одной сцены, центром которой в очередной раз стал Ликс. В последнее время ему очень везёт в этом плане. Проблема только в том, что случаются такие «везения» исключительно из-за действий других людей, а не его собственных. Репетиция уже давно закончилась, и в раздевалке только Феликс, Бан Чан и Чонин, которые остались, чтобы помочь последнему с той частью хореографии, что ни в какую не хотела у него получаться. Когда Ли переодевался в чистую одежду, макнэ, заметив странный след на его ключицах, удивлённо вытаращил глаза и спросил: — Это что за псина тебя покусала? – Псина? — не понял тот. — О чём ты? — Ну вот, у тебя укус здесь, — указывая на ключицы Феликса, не унимался Чонин. На коже красовался синий след от зубов, о котором тот уже и забыл. — А... Ты про это? — готовый провалиться сквозь землю, нервно затеребил края своей футболки блондин. — Так что это? — подошёл ближе, чтобы получше рассмотреть, любопытный макнэ. Чонин ведь не отступит, он везде и всюду сует свой длинный лисий носик и идёт до последнего, прямо как тем днём. И если бы не Чан, почти единственный, кого слушается этот мелкий, натворил бы он уже дел... Феликсу иногда даже кажется, что Ян похуже Минхо будет. Хотя они оба друг друга стоят. — Маленький подстрекатель, — Феликс почувствовал лёгкую тяжесть чужих рук на своих плечах. Бан как никогда кстати вмешался в разговор, чтобы снова удержать вездесущую натуру Чонина в узде. — Уже выучил ту часть, которую никак не мог запомнить целый час? — Ну, хё-ён... — обиженно выдохнул макнэ, поглядывая на серьёзный взгляд старшего, а затем медленно поплёлся к музыкальному проигрывателю, чтобы продолжить тренировать тот злосчастный кусок танца. И почему он единственный, у кого вечно какие-то проблемы, за решением которых приходится из раза в раз обращаться к старшему? Ему, конечно, очень нравится, что Бан Чан никогда не оставляет его один на один со своими трудностями, но в такие моменты он чувствует себя беспомощным ребёнком. Со стороны образ младшенького в группе выглядит мило, но на самом же деле Чонин постоянно переживает, что может показаться окружающим слишком незрелым, из-за чего те его даже слушать не захотят, поэтому он так старается каждый раз будто бы прыгнуть выше собственной головы. И его никогда не покидает мысль о том, что рядом с Чаном ему тоже хотелось бы стоять наравне, как взрослый со взрослым. Но сегодня все его ничтожные попытки снова были зарыты в землю, поэтому он продолжает играть роль миленького, но вредного макнэ, чего и желает Чан, потому что вечно твердит ему об этом: «Будь собой, ты – это ты». Феликс поднимает взгляд на Бан Чана и смотрит на него, как на ангела. Нет, он абсолютно точно обожествляет его, потому что в который раз, боже... В который раз он спасает феликсову задницу. Бан подмигивает Ли, а затем ведёт глазами к двери, тем самым показывая, мол: «Иди отдыхай, я сам тут закончу». То, как складываются обстоятельства, Феликса совсем не устраивает. И сомнения о том, что Чан тоже определённо что-то знает, потихоньку начинают рассеиваться. Потому что он явно что-то знает! Вопрос только в том как много включает в себя это «что-то». Но Ли понимает, что, когда тебе буквально дарят возможность свалить, нужно валить, а не стоять на месте в раздумьях о том, что тебя ждёт в ближайшем будущем. А ждёт Феликса что-то невероятно интересное... Всё же немного помявшись на месте, он окидывает взглядом этих двоих, кажется уже успевших сильно увлечься процессом (ну или друг другом), с облегчением выдыхает и снова благодарит судьбу за то, что та подарила ему прекрасного Бан Чана, а затем наконец выходит из зала. — Чёртов Хёнджин! Укусил он, а отдуваться должен я, — почти сотрясался от гнева Феликс. Но... Выкинуть из головы мысли о старшем даже сейчас толком не получалось, что напрягало. Подойдя к двери своей комнаты, он останавливается, затем собирается с мыслями, выдыхает и наконец заходит, в надежде увидеть своего соседа спящим. На какие-либо разговоры он сейчас совсем не настроен. — Свет выключен. Боже, какое счастье, — почти на цыпочках пробирается в комнату Ликс. Он на ощупь пытается подойти к своей кровати, чтобы забрать с неё заранее подготовленное полотенце и направиться в душ, но, споткнувшись обо что-то, он не выдерживает и включает дисплей телефона, чтобы посветить на то, что там такое разбросал его сосед. — Чей это тапок? Ух, Сынмин, утром я заставлю тебя сделать генеральную уборку, — хотя это совсем не похоже на младшего, потому что самый чистоплотный из них в комнате как раз-таки он. Продвинувшись чуть дальше, Ликс наводит свет теперь уже на свою кровать и, о боже... — Бу! — оттуда, выставив руки, как то самое чудовище из детских страшилок, привстаёт парень. — Fuck?! — подпрыгивает бедный Ликс от испуга, а затем инстинктивно швыряет в того спортивную сумку, которая как раз оказалась под рукой. — Ты что тут забыл?! — уже позабыв о своём, вроде как, спящем соседе, в полный голос возмущается младший.