Почти инвизибл

Офис импровизации, по обыкновению, пустовал. Андрей сидел в углу, всё нажимал на кнопки ноутбука — то ли монтировал выпуск, то ли работал со звуком, то ли играл, забыв про свои обязанности. Никому не было до него дела сейчас. Раннее утро. Ребята, наверняка, ещё даже не выехали. Соседние помещения всегда были заполнены людьми. Сценаристы раздражённо пили холодный кофе, режиссёры вышагивали вдоль стены, задумчивые и неприступные. Курьеры не были редкостью в здании. Актёры проводили много времени на площадках, репетируя до посинения. Приглашённые гости за ручки с менеджерами заключали многостраничные договоры. За стеной офиса послышалась тяжёлая музыка, заглушающая щебет птиц за окном. Это заставило Андрея тяжело вздохнуть. Студия Союз начала свой рабочий день. Отбирают песни, составляют списки гостей, пишут сценарии для «певцов». Офис импровизации начал заполняться людьми. Сегодня не будет гримёров и костюмеров. Сегодня работают господа импровизаторы. Первым в офис пришёл, как часто бывает, пунктуальный Стас. Он морщился. Видно, кофе не вкусный, или пончик чёрствый. Компания звукорежиссеров через некоторое время присоединилась к Андрею. Коллеги что-то обсуждали, нажимали, спорили… Подоспела Оксана. На входе в здание она встретила Матвиенко. Тихо переговариваясь, и они ввалились в помещение. На пару минут опередили Поза. Невысокий мужчина в очках уткнулся в телефон. На входе он сшиб Стаса. Ещё более недовольный Стас потирал место ушиба двумя пальцами: — Ждём Антона и Арсения. Комната напоминала жужжащий муравейник. Вроде, никто и не жужжит, а муравейник звуки определённо издаёт. — Я тут! Тут! — просипел Антоха, врываясь в дверь со знакомой табличкой. — Казнить нельзя, помиловать. Я опаздываю даже раньше времени! Поочерёдно импровизатор обошёл мужчин, приобнял Оксану. Он всегда приходил позже всех, его всегда ждали. Но его всегда действительно ждали. Не из вежливости или приличия ради. Антошка был солнцем любой компании. Друзья в самом деле ожидали, когда парень ввалится в комнату, переведёт дыхание и забросит шутку о сломанном телепорте. — Арсений, между прочим, ждём только тебя, — Стас записывал забавный кругляшок в телеграм. — Даже, вот, рыбу выбросили. — Стас демонстративно опустил в мусорное ведро рыбью голову с выпученными глазами. Комната потонула в страшном гоготе. — Я покурить, — бросил Антон. Хотелось подождать кого-нибудь из товарищей, курить в одиночестве не комильфо как-то. «Курящие» курить же не собирались, предпочтя вредной привычке полезную Фифу. Антон фыркнул. Он же не баба, чтобы парочкой ходить и в туалет, и на свидание, и в рассвет, и в обед. Утро, пусть уже и не раннее, было воистину прекрасно. Приятно наблюдать жизнь. Новые электробусы наводнили город, деловые работники в костюмах его и не покидали. Каждый спешил в неизвестном направлении, узбеки продавали арбузы в палатке через дорогу. Пожарная машина с мигалками промчалась мимо. Антон улыбнулся — заметил знакомую фигуру вдалеке. Недолго пришлось курить в гордом одиночестве. Даже отсюда мужчина казался помятым, уставшим. А ведь ещё утро. — Арсен, — улыбнулся приветливо Шастун другу. Выпустил облако пара. Пара удивлённых глаз Попова уставилась на него. Теперь у Шаста представился случай осмотреть «Арсена» получше. Они не раз ночевали в одном доме или отеле. Он мог поклясться, что это была пижама Попова. Странное украшение смотрелось нелепо поверх растянутой футболки. — Это… пижама? — так и не дождавшись ответного приветствия продолжил парень. Он зажмурился, затрясся, сдерживая смех. — Совсем уже на старости лет… — Это для фотосессии, — нашёлся Попов, не задумываясь особо. Талант не пропьёшь. Арсений ничего не понимал, но позориться перед, можно сказать, самым близким душевно человеком в коллективе не хотелось. Ещё меньше хотелось стоять возле него в глупой оранжевой футболке со спящим зайцем. Может он действительно «на старости лет…»? Может, Попов напился вчера или, даже, сегодня утром? Раз уж дела приняли такой оборот, Арсений решил хотя бы попробовать причесаться пальцами. Получалось откровенно плохо. Шастун взорвался хохотом, но не прокомментировал. Из-за розовых щёк друга или из-за того, что привык к странностям Арса? Оставил пространство для шуток Серёги и Поза. Антон никогда не отличался хорошим зрением. Арсения-то издалека узнаёт только по походке. Вглядевшись повнимательнее сейчас, он заметил и прозрачное лицо, и воздушные пальцы. Улыбка вмиг слетела с его лица. Не зрение виновато. Он протёр глаза. Повторил. — Пойдём? — удивлённо предложил Антон. Да, пора избавляться от никотиновой зависимости. Арсений утвердительно мотнул головой. Они двинулись в одном направлении, в узком коридоре почти задев друг друга. Арсений думал, что старуха его не убила. Может, наркотики? Мерещится всякое. Шастун уже забыл о странном случае. Неспешно плёлся за товарищем, рассматривая его. С Позом он знаком не один десяток лет. Димке Антоха доверял. Со школьной скамьи, с первых нелепых шуток, с сигарет за гаражами. Воронежские гаражи. С Арсением было что-то другое. Связь иного рода.

***

Воронеж и Питер. Когда шоу импровизаций ещё называлось именно так, две компании плевались ядом в чужую сторону. Шастун не говорил об этом, но боялся. Сцены, людей незнакомых, даже того, что сценария нет. За горами Шастуна лежали десятки проведённых мероприятий: концерты, школьные постановки, КВН, проекты камеди клаба, стендапы, «Не спать». Только везде он мог перед выступлением сжать клочок сценария. Импровизация не тяготила. Это был формат, отцом которого Шастун был, воспитывая юное дитя. Не тяготила, но коленки дрожали каждый раз. Он оглядел команду. Состав был странным, негармоничным, не совсем приятным. Немного покривился в сторону «Питерских». Надоедливые, противоречившие всему, эти комики оставались отдушиной на подобных выступлениях. Менялись ситуации, публика, импровизации, но команда оставалась рядом. Попов был единственным, с кем он общался из петербуржцев вне общекомандных конфликтов. Там участвовали все и вне зависимости от своих желаний. Ещё в первый день знакомства Арсений сам подошёл пожать ему руку. Было что-то интимное в дружбе на разных фронтах войны. Словно Монтекки и Капулетти. Было что-то приятное и сокровенное. Словно общая тайна. Было что-то. Даже когда Антошка явно плоховал на сцене, вбрасывал бессмысленные и глупые шутки, Арсений не ругал его. Остальные двое петербуржцев наперебой обвиняли в неудаче. Сергей, человек с забавным хвостиком, отчитывал за несобранность. Антон кричал в ответ. Из его глаз вот-вот могли брызнуть слёзы. Справедливо, но было обидно — Знаете, ребят, если бы вы хоть немного помогли мне, мы бы не проторчали здесь так долго, — конечно, помощь Попову в упаковке еды не требовалась. Двое раздражённо кивнули, но отвлеклись. Арсений поймал рассеянный взгляд младшего комика, кинул ему фрутеллу. Арс — человек-позитив. Во многом, именно благодаря ему команда ещё не распалась. Он не участвовал в войнах, Арсений обходил их стороной. Умный в гору не пойдёт, умный гору обойдёт. Со временем, конечно, импровизация стала единой командой. Они научились доверять и помогать. Импровизаторы терпели неудачу за неудачей, хотели бросить глупую затею, собирались вновь. Состав изменился, а четвёрка комиков осталась, — стержень, скелет и каркас. Работа за идею не была для них пустым звуком. Не одно утро они встретили вместе, не один кофе разлили, не один доширак съели в поезде… Это сближает. Это роднит. Разве не это семья? Те, кого ты хорошо знаешь, те, ради кого ты пойдёшь на другой конец отеля, выпрашивая новый светильник. Всегда рядом, везде вместе, готовые разделить горе и радость. Импровизаторы перестали быть чужими.

***

Этот путь был рассеянным. Обычно Арс с Шастом вваливались в гримёрки и отели с шумом, грохотом, смехом и сотней шуток. Сейчас каждый был молчалив. — Привет, ребят, — громко поприветствовал Арсений. Ответа не последовало. Устроили забастовку? За опоздание? Антон нашёл это достаточно трезвым. — Шаст, набери эту цацу, — бросил Дима. Позов только на короткое мгновение обернулся на собеседника. — М-м? Цацу? — решил уточнить Антон. Он точно что-то пропустил. — Антох, ну не тупи. Арсу позвони, — вздохнул четырёхглазый. Поз откинул джойстик. Проиграл. Антон перевёл взгляд на Попова. — Шаст, всё нормально? Ты завис. Арсений был удивлён не меньше. Мужчина подошёл к Позову и пощёлкал перед глазами того. Дима даже не шелохнулся. Арс попытался дать ему подзатыльник, но рука прошла сквозь. Шастун посмотрел на такого же ошарашенного Попова. Арсений пощёлкал перед глазами, похлопал, покричал, попытался потрогать всех. Даже Шастуна для уверенности пощупал. Напрасно. — Арс? — обратился Антон к своему глюку, замигал глазами. Пора бросать курить. И пить тоже пора бросать. — Попов Арсений Сергеевич, — по слогам повторил Дима. — Актёр, знаешь такого? Это шутка? Шастун для уверенности обернулся на мужчину в пижаме, попытался его коснуться. Бесполезно. — Я умер? — спросил уже бледный импровизатор. Обычно спокойный, сейчас Арсений нервно метался по комнате, проходя сквозь вещи. Пытался смириться. — Позвонить, да. Антон вышел, придержав дверь, но вовремя вспомнил, что проблема Арса именно в бесполезности двери. Двое молча смотрели друг на друга. Странное дело. Никто не решался нарушить повисшее молчание. Что они курили? Кто курил? — Арсен, — неуверенно начал Антоха. — Ты… Они тебя не видят. Арсений теперь выглядел ещё более всклокоченным. Домашняя потрёпанная одежда, нелепое украшение, птичье гнездо вместо причёски, растерянное выражение лица. Шастун находил в этом что-то особенное, привлекательное. Никто больше не видел его таким. Таким потерянным и беззащитным. Антоша отвёл взгляд. — Я рад, что ты меня видишь. Арсений действительно рад. Он не умер, не сошёл с ума. Попов был рад, что видит его именно Антоха. Шаст не чужой, ему можно доверять. Стас выглянул за дверь. — Я думал, ты курить уже пошёл, — он одарил Шаста внимательным взглядом. — Где Арс? — Говорит, что заболел, — отвечает импровизатор. В этом свете слово «импровизатор» заиграло новыми красками. Арсений усиленно махал руками, подсказывая. Потом вспомнил, что Стас его всё равно не слышит. Дальше Антоха говорил, опираясь на подсказки. «Грипп, бронхит». — У него грипп. Говорит что-то про бронхит, — Шастун не был уверен, правильно ли разобрал название второй болячки. — Не хочет нас заразить. — Закончил уже более уверенно. Пусть болеть это совсем не в стиле Арсения, все люди смертны. Хотя сейчас это слово не совсем подходило Попову. Может ли он умереть? Стас сыплет комментарии про несобранность Арсения, бурчит что-то о безответственном поведении и ребячестве. Антону сейчас всё равно. Он идёт на свежий воздух. Попов бредёт за ним. — Что за чертовщина, Арс? — спрашивает не столько у приятеля, сколько у небес. Должно же там быть что-то или кто-то: магия, мужчина в длинной фуфайке, верховный маг, группа марсиан. Должно! Проходящая мимо девушка обеспокоенно оглянулась на странного, по её мнению, парня. Разговаривать с невидимкой посреди улицы — плохая идея.