– Рания, моё терпение истекает!– отчитывал старшую жену Саид, напряжённо расхаживая по рабочему кабинету, словно дикий зверь в клетке.
Был поздний вечер, и только недавно из дома Рашидов вышел врач, вызванный для малышки Абаль. К счастью, у девочки оказалось только сотрясение, однако это не отменяло того насколько сильно испугались Рашиды, когда служанка им сообщила, что младшая дочь хозяина упала с качели прямо в безопасной игровой их дома. Упала по вине Мунира, и только чудом не получила более серьёзные и опасные повреждения! Стоило ли говорить, что Саид был в ярости? Впервые за свою недолгую жизнь Муниру пришлось испытать злость своего отца, что грозился отправить неугодного наследника в Фес на перевоспитание к сиду Абдулу, который не пожалеет хорошей плети для малолетнего правонарушителя. Мальчик был наказан "арестом" в своей комнате и запретом всяческих удовольствий, однако этого не было достаточно для Саида. Он даже не сомневался, что в возмутительном поведении их сына была виновата именно Рания, что и высказал первой жене, угрожая развестись с ней, если женщина немедленно не примет меры: сама не прекратит мутить воду, устраивая скандалы в семье, и не возьмётся за воспитание сына, чьё поведение перешло всякие границы, не перестанет настраивать Мунира против других его детей.
– Хабиби...– лепетала перепуганная Рания.
– Я предупредил тебя, Рания!– резко одернул её Саид.– Ты знаешь, я могу быть терпеливым, но всему есть границы! Как ты воспитываешь моего сына?! Кого ты хочешь из него вырастить? Он едва не убил собственную сестру!
– Но это был несчастный случай!– возмутилась Рания.– Мунир не хотел навредить девочке Зулейки! Он всего лишь хотел покататься, а она отказалась ему уступать, вот он и разозлился...
– Разозлился?!– усмехнулся Саид.– И это по-твоему оправдание его поведению? Я давно уже заметил, Рания, что мой сын растёт чересчур избалованным, ты потакаешь каждому его капризу, но я никак не ждал, что дойдёт до этого! Рания, если бы с Абаль случилось непоправимое, я бы тебя не пожалел! Я бы отвёз тебя в Фес и за волосы вытащил на площадь, ты бы получила сорок ударов плетьми как мать, недостойно воспитавшая своего сына!– конечно, Саид преувеличивал, он бы никогда не стал так позориться и тащить свою жену на площадь, как бы к ней ни относился. Вероятно, он обезумел тогда, несколько лет назад, когда почти всерьёз решил тащить Жади на площадь за побег с Хадижей. Ведь он бы ославил не только Жади и род дяди Али, но и самого себя, и род Рашидов! И кто бы после этого взял в жены их дочь Хадижу? Нет, хорошо, что тогда он сдержался! Но теперь Рания просто таки испытывала границы его казалось бы безграничного терпения: вечные скандалы и интриги, неумение найти общий язык с Хадижей, потом та история с отравлением, в котором Саид видел вину Рании, хотя, к её счастью, не нашёл улик против первой жены, а теперь она настраивает его сына и наследника против его же сестер!— Очень жаль, что я раньше не прислушался к Хадиже! Она уже давно предупреждала, что поведение Мунира переходит всякие границы, а ты, Рания, всё видишь и ничего не делаешь чтобы поставить Мунира на место! Теперь я вижу, что моя дочь совершенно права!
– Ах, маленькая мерзавка!– прошипела Рания.
– Что ты сказала?!– резко подался в сторону жены Саид, от чего та вздрогнула, испугавшись было, что муж вот-вот не сдержится и ударит её, такая ярость горела в глазах Рашида, когда он в два шага преодолел расстояние между ними и прижал напуганную девушку к книжному шкафу. Однако Саид сдержался, глубоко вздыхая отступил в сторону, словно пытался заставить себя не свернуть шею этой женщине.– Последний раз я тебя предупреждаю, Рания. Последний раз. Я не хочу видеть и слышать тебя, не хочу когда-либо слышать из твоих уст любое оскорбление, даже малейшую жалобу, на мою дочь. Хадижа – моя дочь, ты обязана быть ей достойной мачехой, а не огорчать и проклинать! Именно на тебе лежит долг поддерживать и направлять Хадижу, раз уж ты являешься моей первой женой!
– Воспитанием девчонки должна была заниматься её мать!– резко отозвалась Рания, бесконечно злая, что Хадижа опять на неё пожаллвалась.– Но Жади была слишком занята мечтами о бразильце и ничему не научила свою дочь! Она наглая и дерзкая, и я уже вижу, что она выросла ничуть не лучше своей матери, это только дело времени когда она тебя опозорит!
– Рания...– едва ли не зарычал Саид.
– А ты ей только потакаешь!– не умолкала Рания, кажется потеряв остатки самообладания, настолько больной для неё была тема старшей дочери Саида, что с каждым днём становилась всё более похожей на свою мать – ненавистную ей Жади, если не внешне так по характеру!– И Зулейка тоже, потому Хадижа и балует её девчонку, а Мунир видит и ревнует, потому он и нападает на неё! Хадижа во всём виновата, это она причина всех скандалов в семье! А тебе будто нравится, что она растёт такой же как Жади, ты до сих пор без ума от этой женщины, хотя она живёт со своим бразильцем и не вспоминает тебя! Она годами мечтала перестать быть частью этой семьи! Она околдовала тебя, свела с ума!
– Уходи...– выдохнул Саид, с огромным трудом сдерживая свою ярость. Он до сих пор не мог спокойно слышать напоминания о том позоре, что нанесла ему Жади, а Рания будто нарочно регулярно ему напоминала об этом, будто не понимая, что только настраивает его против себя. Саид уже давно не ощущал ничего кроме раздражения при мысли о первой жене, и искренне считал, что виновата в этом сама Рания. Не будь она скандалисткой, разве он не относился бы к матери своего наследника со всем почтением и уважением? Если по началу ссоры двух молодых жен и ревность Рании в какой-то мере тешили самолюбие Рашида, что годами жил с равнодушной Жади, со временем подобный ритм жизни начал изрядно утомлять. Зулейка поняла его потребности и подстроилась, Рания же ничего не понимала и продолжала сводить его с ума не в лучшем смысле этого слова. Она хотела его любви, но он не мог полюбить её, она не зажгла в нём пламя любви.
– Ты несправедлив ко мне, Саид! Ты ко мне несправедлив!– восклицала девушка, заливаясь слезами.– Ведь я так тебя люблю, я любила тебя с первого дня, с первой нашей встречи! У меня никогда не было других желаний, кроме как сделать тебя счастливым! Я изо всех сил старалась быть хорошей женой, подарила тебе сына, закрывала глаза даже на твои измены! Но ты всегда выбирал других вместо меня, никогда не смотрел на меня как на любимую женщину, никогда...– от нервного напряжения у девушки даже руки дрожали.– Сначала ты использовал меня, чтобы досадить Жади, а потом, когда эта распутница наконец исчезла из нашей жизни, сразу же привёл в наш дом Зулейку! Ты не относишься ко мне как должен относиться справедливый муж к своей жене! И Муниру тоже не хватает твоей любви! Он чувствует, что ты любишь его меньше других своих детей, потому и ведёт себя плохо! А ведь он твой единственный наследник! Почему ты так поступаешь с нами?! Почему, Саид?! Я же так сильно люблю тебя, ни одна женщина не любила тебя настолько сильно!
– Рания, если ты через минуту до сих пор будешь в этом кабинете, я за себя не ручаюсь, я просто разведусь с тобой и отправлю тебя в Фес к отцу!– предупредил девушку Саид, не чувствуя ничего кроме раздражения после тирады Рании.– Уходи к себе и займись воспитанием своего сына.
Он словно бы и не замечал иронии всей ситуации: он годами пытался достучаться до Жади подобными словами, однако она его не слышала. Теперь же сам Саид оставался глух к отчаянным мольбам жаждущей его любви Рании. Люди редко слышат тех, чьи чувства не взаимны...
Рания выбежала из кабинета мужа в слезах, не разбирая дороги. Отчаяние и ярость из-за равнодушия супруга переполняли девушку. Казалось бы, если она встретит кого-то на своём путь, будь это ненавистная падчерица или раздражающая вторая жена Саида, не сдержится и выскажет всё и даже больше. Но разве это её утешит? Про себя Рания решила, что ей принесёт истинное утешение не несчастье Зулейки, и даже не несчастье Хадижи. Именно желая уязвить Жади её муж в своё время женился на ней – Рании, и с тех пор запустился этот механизм саморазрушения, что постепенно съедал прежнюю сущность молодой девушки, нежной и наивной, какой она была до своей свадьбы с Саидом. Рания чувствовала себя потерянной и винила в этом только одного человека – Жади. Первая жена Саида поклялась, что отомстит матери Хадижи любой ценой, чего бы ей это ни стоило,– за свои страдания, и за своего сына!
– Осторожнее, сеньора,– вероятно, не разбирая дороги, Рания могла упасть с лестницы, если бы её не удержали сильные мужские руки. Молодой охранник невероятно смутился, увидев хозяйку дома настолько близко и без платка.– Прошу прощения, Лара Рания...– он быстро убрал руки и отступил в сторону, понимая как могут истолковать подобную сцену другие, стань они свидетелями его контакта с женой хозяина. Но он же не мог позволить жене своего начальника упасть с лестницы! Так как ему нужно было действовать в такой ситуации? Наверное, ему в принципе не следовало заходить в дом, при устройстве на работу его предупреждали, что он не должен никак контактировать с жёнами или взрослой дочерью сида Саида, однако Максуд исполнял поручения хозяина и вошел внутрь чтобы отчитаться, потому и произошла эта неправильная встреча с Ларой Ранией. И невольно в мыслях парня мелькнула мысль, что она очень красива, и выглядела такой юной и уязвимой, когда её глаза сияли от непролитых слёз. Имел ли он право так думать о замужней женщине, жене начальника? Какой харам!
– Впредь смотрите куда идёте, иначе можете лишиться своей работы!– резко ответила жена Саида, не желая тратить время на разговоры с прислугой, её мысли были заняты другим.– Я отомщу Жади!– прошептала сама себе Рания.
***
Из такси неподалёку от ветеринарной клиники с новенькой вывеской вышла молодая брюнетка в деловом костюме с перекинутым через плечо портфелем. Она расплатилась с водителем, а потом пошла прямиком ко входу, стуча по плитке, что была выложена на площадке перед заведением, каблуками новеньких дизайнерских туфель. Казалось, девушка не замечала ничего вокруг себя, пребывая в состоянии глубокой задумчивости, из которого её вскоре вывел телефонный звонок. Вскоре она подняла трубку:
– Слушаю! Дедушка? Да, я помню про встречу с аргентинскими поставщиками, у нас всё готово, нет никаких препятствий для подписания договора, я говорила по телефону с сеньором Пересом и уверена, что он всё подпишет. Что? А разве та мексиканская компания согласилась вести переговоры? Нет, Тавиньо мне ничего не говорил, мы не виделись сегодня. У меня встреча с новым ассистентом через час, потому я приеду в офис уже после собеседования. Конечно, мы с Шандиньо приедем к вам на ужин, не знаю приедет ли с нами Шанди, у него в последнее время много дел в клинике. Нет, Лео я пока не видела, но я знаю, что он вернулся, папа мне рассказал. Хорошо, дедушка, я буду осторожна! До вечера! Потом поговорим, я очень тороплюсь!
Мел первая закончила разговор, вздыхая с облегчением. Конечно, она любила своих родственников и ценила их заботу, но в последнее время они зачастили со звонками и контролем, каждый из них будто считал своим долгом по малейшей глупости звонить ей по десять раз, особенно с момента её последнего выкидыша, будто боялись, что горечь от потери ребёнка настолько её сломает, что она вернётся к старым привычкам. Жена отца и та накануне позвонила ей, вероятно по просьбе самого Лукаса. Разговор получился привычно неловкий: вежливости ради обменялись приветствиями, Жади спросила её о здоровье Шандиньо, а сама Мел посчитала своим долгом поинтересоваться как поживают её сводные брат и сестра, а потом они замолчали, не зная о чём ещё поговорить, и Жади казалось вздохнула с облегчением, когда Мел под пустяковым предлогом поспешила закончить это вынужденное общение. Иногда хотелось притвориться невидимкой, только бы избежать подобных неловких сцен с новыми спутниками жизни родителей: с мужем матери она тоже не подружилась, хотя была благодарна мужчине за его тихое понимание во времена, когда она проходила терапию от зависимости.
Последние дни Мел была очень напряжена, её не отпускала тревога с тех самых пор как она увидела имя «Дора» в телефоне своего мужа. Девушка настойчиво убеждала себя, что не думает об этом, что вовсе не нужно ей задавать мужу глупые вопросы и лишний раз его отвлекать от работы, но сегодня её терпение таки дало трещину. Она просто не в состоянии была спокойно работать, пока не поговорит с Шанди! Потому Мел и приехала незапланированно в офис мужа, чтобы с ним обсудить свои тревоги. Разве они не должны всегда быть откровенны друг с другом? Однако, когда ничего не подозревающая сеньора Феррас (фамилию она так и не сменила после замужества) вошла в кабинет Шанди, так и застыла на месте, не веря своим глазам. На мгновение она снова почувствовала себя той же наркоманкой-оборванкой, что в стороне наблюдала как Шанди целует другую девушку, она словно бы снова ласкала беременный живот, где уже рос тогда их будущий сын. Снова перед её глазами была та же картина: правда, на сей раз Шанди и Дора таки не целовались, а просто по-дружески смеялись, вальяжно устроившись на диване с напитками и какими-то рабочими бумагами, словно уже десятки раз сидели здесь на этом самом месте. Впрочем, вполне вероятно, что так оно и было. Неужели она могла быть настолько глупой? Едва вернула себе способность контролировать свои движения, Мел резко хлопнула дверью, больше всего на свете мечтая оказаться где-нибудь подальше отсюда.
– Мел, подожди!– Шанди бросился за женой, хватая её за руку.– Пожалуйста, выслушай меня!
– Я ничего не хочу слушать! Немедленно отпусти меня!– потребовала Мел, вырывая свою руку из его хватки.– Ты уже достаточно врал! Сколько ещё это продолжалось бы, не зайди я сегодня?!
– Она всего лишь мой деловой партнёр! И...– Шанди застыл под ледяным взглядом жены, не решаясь продолжать.– Я просто волновался по поводу твоей реакции, боялся как бы ты...
– Как бы я не устроила скандал и не нарушила вашу милую компанию!– горько рассмеялась Мел.– Что за деловой партнёр, что ты не в состоянии мне рассказать правду? Вот видишь, молчишь...– она покачала головой.– Мы с Шандиньо сегодня ночуем в доме моего дедушки.
– Мел...– тяжело вздохнул Шанди.
– Не держи меня, Шанди! Я не в состоянии сегодня говорить с тобой, я просто не могу...
***
Поздней ночью под проливным дождём к дому Феррасов брели двое: мать и ребёнок. Ещё молодая женщина выглядела точно старуха, её некогда пламенные волосы преждевременно поседели, страшные шрамы и нарывы уродовали некогда симпатичное лицо. Её ребёнок выглядел будто не ел месяцами, как впрочем и его мать, через их рваную грязную одежду казалось просвечивали их напоминающие скелеты тела. Когда она увидела величественный особняк, на лице женщины появилась усталая гримаса, и мало кто понял бы, что это на самом деле улыбка, свидетельствующая о величайшей радости. Ребёнок кутался в мешок, пытаясь найти в этом скудном "одеянии" хоть какой-то намёк на тепло.
– Вам кого?– разумеется, появление подобных "гостей" перед особняком промышленного магната Леонидаса Ферраса не осталось без внимания охранников.
– Мел... Мне нужна Мел...– из последних сил прохрипела женщина, хватая тяжёлый булыжник и запуская на удивление умело прямо в огромное окно, от чего ночную тишину расколол звук бьющегося стекла, а потом, прежде чем охрана успела принять меры, вдруг зашлась надрывным кровавым кашлем и рухнула без чувств на мостовую перед воротами особняка.
