***
Вопреки твёрдым заявлениям, что отныне он полностью равнодушен к Жади, Лео никак не ожидал, что при встрече вправду обнаружит, что его чувства к ней действительно прошли. Тем не менее неожиданно для себя Лео понял, что внутри него не осталось и следа прежних чувств к этой женщине. Да и его ли это были чувства? Или он просто увлёкся красивой картинкой, вдохновившись восточным танцем и своими снами – отголосками чувств Лукаса? Теперь он понимал, что так оно скорее всего и было: Жади не была женщиной его жизни, он не испытал досады и ревности от мысли, что теперь она жена Лукаса и мать его детей, его сердце не болело, руки не дрожали при столкновении взглядов, и улыбался Лео вполне естественно, ничуть не притворяясь. Безусловно, Жади была красивой – очень красивой – женщиной, она не только не постарела, но и стала даже красивее, глаза горели как-то иначе что ли, ею очень легко было восхищаться и он восхищался, но сердце его не сжималось от любви. С одной стороны так легче: ему нужна помощь Феррасов в поисках сына, к тому же, Лео решил таки принять приглашение Леонидаса на ужин, попытаться узнать получше эту семью, дал себе ранее зарок больше не сбегать от людей, как неоднократно поступал в прошлом; было бы крайне неловко, продолжай он дальше питать тайные чувства к жене Лукаса. Но вместе с тем душа Лео как-то невольно опустела, стоило ему осознать, что он совершенно свободен от любых симпатий к этой женщине, которую всерьёз на протяжении долгого времени считал любовью всей своей жизни. А любил ли он кого-нибудь в своей жизни? В его жизни было огромное множество девушек и женщин, даже имена которых он не запоминал, что были всего лишь мимолётными увлечениями. Была мать его сына: девушка, ценой своей жизни подарившая ему самое ценное, что у него было,– его сына, и он её любил и искренне сожалел, тосковал, что так рано её потерял, и скучал по покою и душевному умиротворению, что она ему дарила, но это – Лео знал наверняка – была не любовь, не такая любовь, о какой он мечтал, от которой забываешь всё на свете. Где она, женщина его жизни? Есть ли она и вовсе на свете, или ему суждено всю жизнь прожить в одиночестве, никого не любя? Может вторых половинок для подобных ему просто не бывает на свете? – Лео, спасибо большое за кулон, но тебе не стоило его возвращать, это же был подарок, ты не должен был его возвращать,– Жади сжимала в ладони свой старый талисман, что будто бы стал ярче в руках "законной" хозяйки, испытав внутренне смятение. Ей тоже было очень неловко встретиться с этим парнем: не потому что Лео её пугал или что-то в этом роде, наоборот, в своё время он всем сердцем хотел ей помочь; неловко было за своё поведение, за то, что дала ему надежду, пытаясь угнаться за миражами уходящей молодости, ухватиться за давно ушедшую юность, будто рядом с молодым «Лукасом» и она станет прежней юной Жади, что едва приехала в неизвестное ей Марокко, полная смятения и тайных надежд; рядом с Лео она искала старую себя, бездумно не осознавая, что парень воспринимает всё всерьёз, что он вовсе не Лукас, а совсем другой человек, и ему наверное неприятно, что его постоянно видят и воспринимают как кого-то другого. А ведь она почти готова была сбежать с ним однажды! Как взрослая женщина вроде неё могла пойти на подобную глупость, связавшись с юношей? – Нет,– покачал головой Лео,– он не должен быть у меня, это неправильно... Но я благодарен, что ты дала его мне, правда благодарен. Знаешь ли, Жади, в пустыне, когда я лежал в палатке с жаром, когда меня только подобрали после бури, я постоянно сжимал его в руках, будто только этот кулон держал меня на этом свете, будто там была твоя частичка – часть моей любимой... – Лео, пожалуйста, не надо!– Жади не хотела, не могла это слушать: мало того, что ей было неловко, в добавок к тому Лукас до сих пор был дома,– когда она выходила из спальни, её муж разговаривал по телефону с сеньором Леонидасом,– и мог двусмысленно воспринять ситуацию, если услышит нечто подобное. А ей вовсе не хотелось чтобы между двумя братьями (она привыкла так называть Лукаса и Лео, не зная как иначе правильно обозначить степень их родства) опять пробежала чёрная кошка по её вине, когда они едва начали принимать друг друга и адекватно разговаривать, а не сыпать друг на друга обвинениями при каждой встрече. Тем более, казалось, что Лукас до сих пор не верил до конца, что между ней и Лео ничего не было. Откровенно говоря, она сама не была в этом уверена – в то время всё было настолько странно, что и не определить уже где там был сон, а где – явь, но в любом случае для Лукаса было достаточно уже того, что однажды она почти готова была выбрать именно Лео. Пожалуй, если говорить начистоту, она бы тоже оскорбилась – и это ещё мягко сказано!– появись рядом с ней молодая копия, которую все предпочитали бы ей. – Нет, дослушай меня до конца,– возразил Лео, ероша волосы, а потом заглянул ей в глаза,– я понял, что не люблю тебя, Жади. Ты красивая, шикарная женщина, но я тебя не люблю. Это была юношеская страсть, мираж, что угодно, но только не любовь, я только теперь это понял! – Правда?– с облегчением выдохнула Жади. – Мне и самому стало легче, когда я это понял,– кивнул Лео.– А ведь я думал, что жить без тебя не смогу! А помнишь, как я предлагал тебе сбежать в Марокко и жить вдвоём в развалинах, та ещё перспектива, а?– он даже рассмеялся от глупости ситуации, и Жади невольно подхватила его смех. Именно тогда дверь открылась и вошёл Лукас с Луизой на руках, переводя пристальный взор от Лео на свою жену, будто пытался прочитать, о чём они говорили, и что их рассмешило. – Лукас,– Жади подошла к мужу, целуя его в щеку,– ты уже уходишь на работу? – Да, скоро уезжаю...– он протянул Жади дочь, до сих пор не отрывая взгляда от Лео, что спокойно выдержал его "сканирование", и даже не заметил, как цепкая ручонка девочки вытащила из его кармана ручку, со всем детским интересом рассматривая блестящую вещицу.– Лео, как поживаешь? – Более менее,– пожал плечами Лео,– у меня сегодня встреча с сеньором Матииоли, я очередной раз надеюсь, что что-нибудь прояснится по поводу Ахмеда... – С падре?– Лео утвердительно кивнул в ответ на вопрос Лукаса.– Ты думаешь, что священник стал бы укрывать у себя Альбиери, явись он к нему с похищенным ребёнком на руках? – Не знаю, но он друг Альбиери и... Договорить он не успел, потому что дверь очередной раз открылась и внутрь практически ввалилась Самира с тяжёлыми коробками в руках, за которыми её едва ли можно было увидеть, открывая дверь ногой. – Тётя Жади, я оставлю эти коробки здесь, это...– она запнулась на полуслове, зацепившись ногой за небольшую ступеньку, и словно в замедленной съёмке коробки с грохотом полетели вниз, а сама Самира в панике осознала, что едва ли сможет успеть ухватиться за перила и удержаться. Лео среагировал молниеносно: хотя Жади и Лукас оба стояли ближе и поспешили на помощь Самире, парень мгновенно оказался рядом и буквально за секунду до падения крепко перехватил девушку за талию. И в тот самый момент, когда их взгляды встретились, Лео вдруг понял, что пропал. Он не знал, что так сильно зацепило его в глазах этой девушки, но ни на секунду не усомнился, что сделает всё, лишь бы она стала его, лишь бы полюбила его... – Не бойся, я тебя держу...– прошептал он.Часть 16
22 июля 2022 г. в 22:33
Феррасов посреди ночи разбудил грохот битого стекла от разлетевшегося на осколки окна и громкие крики охранников, словно забывших, что время совсем не располагает к подобному шуму. Однако это была черезвычайная ситуация: отнюдь не каждый день всякие оборванки искали кого-то из семьи хозяина дома и падали без чувств перед воротами. Тем более, женщина явно нуждалась в срочной медицинской помощи, и с ней был маленький ребёнок... Очевидно было, что придётся немедленно связаться с хозяином чтобы согласовать дальнейшие действия.
Между тем, невозможно было представить, что хозяева не проснутся от такого шума. Первыми из своих комнат выбежали слуги, перепуганная Мишель нервно теребила поясок своего халата, невольно вспоминая совсем другую ночь – много лет назад, когда она точно так же проснулась от грохота, и оказалось, что в дом ворвались вооружённые грабители. Тогда Мишель настолько испугалась, что спряталась под своей кроватью, когда преступники переходили из комнаты в комнату в поисках людей, а потом просто убежала через окно и дрожала, затаившись на крыше, пока дону Маизу и Далву держали в заложниках. Девушка никогда не гордилась, что тогда сбежала, но одновременно признавала, что никогда не обладала особенной смелостью. Тем более, при устройстве на работу она не вызывалась стать героиней криминальной хроники! Конечно, она привыкла и даже привязалась к своим хозяевам, но не настолько чтобы отдать за них собственную жизнь.
– Что же это такое, дона Далва! Неужели на нас опять напали грабители?– ужаснулась Мишель.
– Типун тебе на язык!– упрекнула горничную Далва.– Лучше пойди посмотри как там дети, пусть они не выходят из детской!– конечно, прежде всего многолетняя служанка Феррасов подумала о детях: о мальчиках Леонидаса, своих крестниках, о маленьком Шандиньо, ребёнке её драгоценной Мелзиньи. Однако нельзя сказать, что пожила женщина совсем не испугалась, отнюдь, она вовсю молилась чтобы слова Мишель не оказались правдой.– Иди же!– ворчливо подтолкнула она девушку.– Если мальчишки сейчас испугаются, они будут взбудоражены и потом не уснут! Ты хочешь чтобы я потом всю ночь сидела с ними? Я уже не в том возрасте! Уф, бестолковая!– возмущалась Далва.
Между тем, вниз по лестнице уже спускались Леонидас с Иветти, следом из своей спальни выбежала и Мел, на ходу собирая волосы в пучок.
– Что это было, Далва?! В дом кто-то пробрался?– нервно спросила Мел, стараясь не показать, что от нервного напряжения у неё зуб на зуб не попадает. Эта ночь была тяжёлой для Мел: она ни в какую не могла забыться сном, измученная воспоминаниями, что ни в какую не желали отпускать, как ни старалась девушка отвлечься.
За ужином она старалась не показать родственникам своего состояния, не желала признаваться, что у них с Шанди не всё так гладко как ей хотелось бы показать. Однако следом за думами о проблемах в браке, сравнениями себя с этой девушкой, которую её муж называл своим деловым партнёром, пришли воспоминания о худших месяцах её жизни: одна за другой мелькали жуткие картины, где она лежала в какой-то грязной подворотне под наркотическим дурманом, как наркодилер тряс её как кокосовое дерево, угрожая убить или пустить по рукам за долг, как она кричала жуткие слова, каких никогда не сказала бы в нормальном состоянии, и дралась с близкими, воровала и устраивала налёты на машины и автобусы, где разочарованный её новым загулом Шанди уходил от неё. А ведь они совсем немного знали друг друга, прежде чем она упала в яму уныния, пытаясь восполнить свою неуверенность в завтрашнем дне и душевную пустоту новой дозой наркотика! И потом у них было слишком мало времени, прежде чем родился Шандиньо и ни у кого уже не было сомнений, что они определённо должны пожениться. А как было бы, развивайся их отношения как происходит у нормальных людей? Впервые Мел задумалась об этом и сама испугалась своих мыслей. Никогда прежде она не позволяла себе даже допустить такую мысль, у неё просто не было времени и сил. Только чудом она тогда выжила во всём этом безумии, а теперь расплачивалась неспособностью выносить ребёнка и регулярными визитами к кардиологу, продолжая регулярно посещать терапевта. Наученная горьким опытом с наркотиками, Мел боялась иной раз даже таблетку снотворного принять, опасаясь зависимости, а всякий раз когда по утрам брала с полки флакон, чтобы воспользоваться духами, вспоминала как пила похожие духи, чтобы хоть как-то восполнить потребность в дозе, когда её запирали в комнате после очередного скандала. Вспоминать слишком больно... Но встреча с Дорой стала своеобразным пусковым механизмом, что вынудила её открыть "сундук" с нежелательными воспоминаниями, она не только испытала потрясение, что её муж может находить удовольствие в общении с другой женщиной, но и невольно вспомнила себя той же потерянной зависимой девушкой, что балансировала на краю пропасти и видела вокруг себя одну лишь тьму.
– Грабители в наш дом просто так проникнуть не могут,– сразу же возразил Леонидас,– разве что это заранее спланированное нападение, скажем со стороны наших конкурентов. В доме вполне безопасно, я озаботился этим вопросом и удвоил охрану после...– глава семьи вдруг замялся и сделал вид, якобы его давит кашель, не желая говорить вслух, что именно после нападения на дом посланных Мел террористов и наркодилеров он как никогда начал заботиться о безопасности в особняке, однако Мел всё поняла и мгновенно побледнела. Неужели прошлое всегда будет её преследовать?– Очень странно, что охранники не связываются со мной. Разве что они уже убиты... Но в таком случае должна заработать система безопасности...
– Так, спокойно, не надо паниковать раньше времени, возможно, никто никуда не забрался и никакие конкуренты не нападают на дом,– попыталась разрядить обстановку Иветти, замечая состояние Мел после недосказанности в словах Леонидаса. Впрочем, ночное происшествие и её напугало, что скрыть было не так уж просто, а разглагольствования о возможном нападении вооруженных людей на дом не добавляли спокойствия.– Может это просто хулиганы? Мало ли таких ходит по улицам, вот и запустили камень в окно? Если бы сюда явились нас убить, они бы тысячу раз вошли в дом, пока мы здесь говорим!– блондинка осмотрелась.– Далва, а где дети? Надеюсь, они не выбежали на улицу?
– Конечно же нет,– даже оскорбилась домоправительница,– я отправила к ним Мишель.– Мел, детка,– ахнула экономка, взглянув на белое лицо девушки,– да на тебе лица нет! Не волнуйся так, дона Иветти права, наверняка это просто хулиганы.
– А если нет?– только и прошептала Мел. Она не знала почему не в состоянии контролировать себя, но не могла избавиться от предчувствия, что вот-вот произойдёт нечто, что раз и навсегда изменит её жизнь в очередной раз.
– Хватит гадать, я звоню охране!– прервал разглагольствования женщин Леонидас.
Впрочем, долго ждать не пришлось: не успел он набрать номер, как глава охраны уже входил в дверь, пропитавшая насквозь его тёмный костюм дождевая вода стекала на новый дорогой ковёр. Однако никто сейчас не обращал внимания на это неудобство.
– Ничего страшного не произошло, сеньор, на дом никто не нападает,– поспешил он отчитаться.
– Что это тогда за шум?
– Под воротами появилась какая-то бродяжка, мы не успели ничего предпринять, как она схватила камень и запустила в окно...
– Как это не успели ничего предпринять?!– тут же возмутился хозяин дома.– За что я вам плачу деньги? А если бы на дом вправду кто-то напал, что тогда?
– Простите, сеньор, ситуация необычная... Дело в том, что с женщиной маленький ребёнок.
– Ребёнок?– ахнула Далва.
– Да,– кивнул охранник.– Кроме того, она заявила, что...– мужчина на мгновение замялся, а потом посмотрел прямо на Мел.– Заявила, что знает вас, сеньора... Эта женщина пришла к вам...
Мел похолодела изнутри, изнутри чувствуя себя как натянутая струна, и она уже знала, что все смотрят на неё, однако выдавила из себя вопрос на удивление спокойным голосом:
– Кто эта женщина? Она представилась?
– Она не успела,– покачал головой охранник,– как я уже упоминал, оба выглядят как бродяги, а женщина очень слаба, она едва шла на первый взгляд, потому мы и удивились, что она в принципе смогла поднять камень, не говоря уже о том чтобы разбить окно с такого расстояния. Мы хотели её схватить, но она начала кашлять кровью и потеряла сознание, и мы не знаем жива ли она, на первый взгляд женщина не дышит, и...
Не успел он закончить, гонимая каким-то непонятным чувством, не слушая ничьи возражения, Мел бросилась прямо под проливной дождь, не заботясь, что тут же промокла под этим хлёстким ливнем. Девушка жестом велела открыть ворота и никто не посмел ей возразить, очевидно понимая, что она не в том состоянии. Она заметила крошечную девочку, что куталась в мешок поверх грязного рваного платья, что мешком сидело на её худощавом тельце, а потом опустилась на землю и перевернула незнакомку на спину: охранники сказали правду, та почти и не дышала, но Мел смогла нащупать слабый пульс. Ни страшные шрамы, ни залитая кровью рваная одежда, ни преждевременная седина не помешали девушке узнать старую знакомую. Ту, кого она уже давно считала погибшей, ту, кого некогда считала подругой и бросила на произвол судьбы, слишком занятая собственной реабилитацией, а потом было слишком поздно и Мел неизменно себя корила, что не вспомнила о ней вовремя, когда ещё можно было что-то изменить...
– Режининья...– одними губами прошептала Мел.– Немедленно вызовите скорую!– громче потребовала дочь Лукаса.– Ей нужен врач!