Лунные ночи

      Это происходило снова.       Это происходило каждый день.       Этому не было конца.       Девочка не могла вспомнить, кем она была до того, как это началось.       Мужчина снова был в её комнате, снова творил с ней вещи, для описания которых у ребёнка не было слов.       Тяжесть его тела парализовала её.       Она не видела ничего, кроме этого мужчины над ней.       Она не чувствовала никакого запаха, кроме запаха его пота.       Она не слышала никаких звуков, кроме скрипа кровати и его тяжелого дыхания.       Острая боль пронзила её живот.       Тепло стремительно покидало её тело.       Что-то росло у неё в утробе, растекалось по конечностям, надувало лёгкие, поджаривало мозг, выдавливало глазные яблоки. Оно хотело вырваться из её тела, и не придумав ничего лучше, девочка открыла рот, чтобы выпустить это наружу…       — Кохаку!       Кто-то тряс её за плечи.       — Кохаку, проснись!       Она знала этот голос. Он принадлежал Тоно Акихе.       Кохаку послушно открыла глаза.       Как сказала её сестра Хисуи (Кохаку не помнила её, но было глупо сомневаться в том, что та действительно её сестра), Кохаку была личной служанкой Тоно Акихи, поэтому должна была слушаться её.       Акиха убрала руки с плеч своей служанки и села на кровать рядом с изголовьем.       — Я так испугалась, когда услышала твой крик, — сказала Акиха, облегчённо вздохнув.       — Простите меня, Акиха-сама, — выдавила из себя Кохаку.       В её горле как будто что-то застряло, поэтому слова давались ей с трудом.       — Нет-нет, не извиняйся, я просто… просто… волновалась за тебя, — смущённо сказала черноволосая девушка.       О, это было неожиданно. Когда Кохаку вернулась из больницы несколько часов назад, Акиха показалась ей холодной и равнодушной и не проявила к своей служанке особого интереса.       Возможно, она просто не знала, как заговорить с Кохаку после случившегося.       После случившегося... Кохаку не знала, что именно случилось перед тем, как она потеряла память, но чувствовала, что произошло нечто важное для всех обитателей особняка.       Теперь Кохаку знала, что Акихе было не наплевать на неё, но не знала, что делать с этой новой информацией.       — Спасибо за беспокойство, со мной всё в порядке, — поблагодарила Кохаку. — Возвращайтесь в свою комнату, Акиха-сама, нет необходимости напрягаться из-за меня.       — Позволь мне хотя бы принести тебе воды, — сказала Акиха.       На самом деле это не была просьба, так как Акиха тут же вышла из комнаты, не дожидаясь ответа Кохаку, и вернулась через минуту, держа в руках наполненный стакан.       Кохаку отпила немного воды, так как это было тем, что от неё ожидалось, а также потому, что ей действительно хотелось избавиться от ощущения кома в горле, после чего поставила стакан на прикроватный столик.       — Если тебе что-нибудь понадобится, ты можешь обратиться ко мне в любое время, — сказала Акиха так, будто это она была служанкой Кохаку, а не наоборот.       С этими словами Акиха вышла из комнаты, не оглядываясь.       Хисуи ещё не всё рассказала ей об их прошлом, и Кохаку понимала, что сестра умалчивала какие-то вещи только ради её же блага. Возможно, когда-нибудь Хисуи расскажет ей всю правду, а, может, решит до конца жизни держать её в неведении. В любом случае, сейчас главной задачей Кохаку было приспособиться к жизни в особняке Тоно, а не копаться в событиях минувших дней.       Кохаку не думала много о своём кошмаре. Это был всего лишь сон. Всем иногда снились плохие сны, в этом не было ничего необычного.       Девушка лежала в кровати, уставившись в потолок, освященный слабым лунным светом, проникающим из окна, пытаясь снова заснуть, но не могла перестать думать об Акихе, чьё поведение сегодня озадачило её. Что-то подсказывает ей, что до амнезии та была для неё не просто работодательницей, что их связывало нечто большее.       Ей не нравилось имя Кохаку, поэтому сестра дала ей другое имя в больнице, но почему-то из уст Акихи оно звучало не так уж плохо.

***

             Это закончилось.       Это закончилось благодаря Тоно Акихе, и сейчас эта девушка стояла напротив неё посреди комнаты, которая по словам юной наследницы, была новой спальней Кохаку.       Акиха странно смотрела на неё. Впервые кто-то смотрел на Кохаку так, и она не знала, что означал этот взгляд.       Наверное, это была жалость, но Кохаку не была в этом уверена. Это то, что должен был чувствовать человек на месте Тоно Акихи, но с тех пор, как Кохаку перестала быть человеком, она перестала понимать людей так хорошо, как раньше.       Почему эта девушка пошла против воли родного отца из-за Кохаку?       Хотя это входило в её план, она допускала, что Акиха обоснованно побоится Тоно Макихисы и оставит всё, как было, или ей будет просто наплевать, что тот делал с какой-то девушкой.              — Кохаку…       Звук её имени прервал поток мыслей.       Черноволосая девушка потянула к ней руку.       О, она хотела прикоснуться к Кохаку.       Но почему?       Кохаку чувствовала, как кончики пальцев Акихи коснулись её плеча и тут же сделала шаг назад.       Акиха виновато отвела взгляд в сторону.       Кохаку не хотела, чтобы Акиха трогала ей.       По крайней мере, не так.       Это напомнило бы ей о том времени, когда она была человеком.       Она больше не видела выражения лица Акихи, но заметила одинокую слезу, текущую по её щеке.       Почему она плакала?...       Кохаку проснулась с чувством тревоги.       Что-то в особняке плохо влияло на неё, раз ей уже вторую ночь подряд снились кошмары.       Кохаку ощутила непреодолимое желание увидеть Акиху, убедиться, что с её госпожой всё хорошо.       Она быстро поднялась с кровати и вышла из комнаты, накинув халат.       Всё нормально, Акиха сама сказала, что Кохаку может прийти к ней, если ей что-нибудь понадобиться.       — Акиха-сама, — прошептала Кохаку, стоя у закрытой двери.       Конечно, ответа не последовало. Акиха, наверняка, спала.       Кохаку внезапно стало стыдно за то, что она собиралась будить Акиху без видимой причины.       Она какое-то время размышляла, стоит ли ей входить.       В конце концов, никто не тянул Акиху за язык прошлой ночью.       Кохаку бесшумно открыла дверь и на цыпочках зашла в тёмную комнату, освещённую лишь светом луны, пробивающемся сквозь шторы. Кажется, сегодня лунный свет был ярче, чем прошлой ночью.       Как и ожидалось, Акиха мирно спала.       Она не могла разбудить её без повода, она и так уже позволила себе слишком много для простой служанки, поэтому просто стояла над своей хозяйкой, молча глядя на неё (что выглядело бы довольно жутко со стороны, благо, сейчас на них никто не смотрел).       Чёрные волосы Акихи лежали на белой подушке, словно разлитые по бумаге чернила.       В голове Кохаку мелькнула мысль, что будь волосы Акихи сейчас красными, было бы похоже, что она лежала в луже собственной крови, но Кохаку быстро прогнала её.       Несмотря на то, что Кохаку тянуло к Акихе со вчерашней ночи, она не смогла заговорить с ней днём.       При свете солнца та вела себя, как образцовая наследница влиятельной семьи, и Кохаку не знала, как завести с ней речь о чём-то, что не относилось к обязанностям служанки.       Кохаку вернулась в свою спальню, чувствуя необъяснимое неудовлетворение, но воспоминание об умиротворённом лице Акихи успокоило её достаточно, чтобы заснуть.       

***

      Нечеловеческий юноша с белыми волосами бросился на неё.       Она была готова к тому, что он разорвёт её на части, но вдруг перед ней возникла спина знакомой девушки.       Эта девушка уже однажды спасла её, и теперь она была готова умереть ради Кохаку.       Разве кто-то в здравом уме стал бы рисковать своей жизнью из-за куклы?       Почему девушка сделала это?       Видимо, её чувство вины оказалось сильнее желания жить.       Кохаку сама не понимала, почему не могла позволить ей умереть, но оттолкнула девушку в сторону в последнюю секунду.       Теперь та была ранена, но явно не смертельно.       Битва продолжилась, но Кохаку не обращала внимания ни на беловолосого юношу, ни на его противника, ни даже на свою испуганную сестру рядом. Она смотрела лишь на Акиху, истекающую кровью.       — Акиха-сама…       Кохаку проснулась от внезапно нахлынувших чувств.       Эмоции, которые бы испытывала та кукла, если бы была человеком, наконец начали догонять Кохаку.              Почему Акиха всё время защищала ту куклу?       Это всё из-за Тоно Акихи. Она назвала её именем той куклы и спровоцировала все последующие кошмары.       Кохаку охватила ярость.       Она не заметила, как оказалась перед знакомой дверью.       На этот раз она открыла её, не боясь разбудить хозяйку комнаты.       Дверь распахнулась с громким стуком, из-за чего спящая до этого Акиха тут же вскочила.       — Кохаку! Что случилось? — Акиха испуганно смотрела на неё, сидя на кровати.       — Почему ты сделала это?! — закричала Кохаку, приближаясь к Акихе.       — О чём ты говоришь? — растерянно спросила та, глядя на свою служанка снизу вверх.       — Почему ты вытащила ту куклу на свет?! Если бы ты этого не сделала, если бы ты просто оставила её своему отцу и брату и продолжила жить своей жизнью, ничего бы не произошло! Потому что это было правильно? Такие слова, как "правильно" и "неправильно" никогда не имели значения в этом доме! Если бы ты, наследница семьи Тоно, не следовала плану какой-то куклы, если бы ты просто поставила её на место в своё время, ничего бы не произошло! Почему ты сделала это?! Из чувства вины? Ты же никогда не делала ей ничего плохого, с чего бы тебе чувствовать перед ней вину? Из жалости? Думаешь, ей нужна была твоя жалость? Почему ты сделала это?!       Кохаку вдруг почувствовала жуткую усталость и рухнула на кровать.       — Ты в порядке? Тебе больно? — взволнованно спросила Акиха.       Её руки парили над телом Кохаку, но не трогали.       — Скажи мне, — Кохаку подняла голову, чтобы посмотреть Акихе в глаза. — Скажи мне, почему ты сделала это?       — Потому что мне нравилась Кохаку, — голос Акихи был тихим, но уверенным.       — Как ты можешь говорить так о кукле? У неё не было личности, чтобы нравится или не нравится кому-то, — с насмешкой парировала Кохаку, пока по её щеке катилась слеза.       — Неправда, — голос Акихи стал громче. — Она никогда не была куклой. Чтобы она не говорила, она всегда была человеком.       Лицо юной госпожи внезапно начало расплываться.       Акиха заключила свою служанку в объятия.       Рыдания Кохаку звучали приглушённо в тишине комнаты из-за того, что её лицо уткнулось Акихе в плечо.       Несмотря на то, что руки Акихи крепко держали её, Кохаку не чувствовала ни страха, ни боли, наоборот, она никогда не ощущала себя в большей безопасности, тепло медленно наполняло её тело.       Кохаку не знала, сколько времени они провели так, но когда она успокоилась, Акиха не сдвинулась с места.       Впервые с того дня, когда Кохаку очнулась в больнице, она чувствовала такое глубокое облегчение.       Нет.       Впервые с тех, пор как она оказалась в этом особняке.       Кохаку посмотрела в окно.              Шторы в ту ночь были распахнуты.       Полная луна словно наблюдала за ними с ночного неба.              Странно.       Почему она до сих пор не замечала?       Луна такая красивая.