***
— Тея, поторопись, повозка уже тут. Роберт нас наверняка заждался. — Уже почти всё! — девушка торопливо кинула в сумку справочник и побежала на первый этаж, перепрыгивая через ступеньки. — Солнышко, я же просил, аккуратнее. Если бы ты сейчас упала и сломала себе что-нибудь, кому было бы от этого легче? — Никому, дядя Орест. Но я не хотела заставлять всех ждать. — Тея потупилась. — И в этом вся ты. Теона вышла на улицу, на ходу застегивая куртку. На секунду остановилась и зажмурилась, чтобы сосредоточиться на ощущениях. Тёплое солнце, лёгкий ветерок, шелест листвы и щебет птиц. Чудесный денек. Жаль, насладиться им не получится, надо помочь дяде. — Поехали, малышка. Сегодня обещаю дать тебе побольше работы, чтобы не заскучала. — Спасибо, дядюшка! —девушка радостно подпрыгнула на месте и юркнула в повозку. Поездка предстояла долгая, от столицы до Троста ехать много часов. Впрочем, Теона не собиралась тратить время зря. Тяжелый справочник лекарственных трав не даст ей заскучать. — Милая, ты бы отвлеклась от учебы. Успеется. Отдохни, наберись сил. Чувствую, день будет долгим. — Тогда мне тем более не помешает освежить воспоминания. Вдруг что-то пригодится. — Ну хорошо. Раз ты настаиваешь. А я вздремну часок.— Дядя отвернулся и почти сразу захрапел. Орест проспал почти всю поездку. Неудивительно, ведь он вернулся из госпиталя за два часа до рассвета, а рано утром уже приехала повозка.***
К Тросту подъехали еще засветло. Роберт не встретил на крыльце госпиталя, хоть и обещал. Это казалось странным ровно до тех пор, пока не открылись двери. Теона никогда не видела столько пациентов. Госпиталь дяди в Митре всегда был полупустым. На выездах народу было, конечно, побольше, но столько ещё ни разу. Неужели эпидемия? — Орест, как же ты вовремя! —Роберт бежал им навстречу, — Я понимаю, что ты очень загружен, но у нас не хватает рук. Ты же поможешь? — Ну, когда ты так формулируешь вопрос, отказать сложно. Что у вас тут произошло? — Дядя уже скользил взглядом по лежащим вокруг людям, прикидывая, кому помощь нужна в первую очередь. — Вы… Вы что, не знаете? — Роб, мы выехали очень рано, чтобы скорее приехать. Я даже не успел прочитать утреннюю газету, так что мы явно не в курсе… — Стена Мария пала. По дядиному лицу было видно, что у него очень много вопросов. Но таков уж Орест, врач в нем всегда побеждал человека. — Хорошо. Дай мне халат и маску. Я вымою руки и приступим. Тея, ты на подхвате. Делаешь то, о чем я попрошу. Пожалуйста, без лишних вопросов сегодня. Поняла? — Да, — Тея собрала волосы в пучок, чтобы не мешали работать. Бесчисленные глубокие раны, переломы, ушибы и сотрясения. Оторванные конечности. Оглушительные крики и стоны. Тихие, на грани слышимости, всхлипывания. Мольбы всем богам, которые только существуют. Запах крови: тяжелый, отдающий железом, оседающий на нёбе. Вонь застарелой мочи. И почти физически ощутимый страх. Впервые Тея увидела такую медицину. Это не лечить простуду и прописывать скучающим дворянкам успокоительные сборы. Чёрт, это даже не принимать роды у дородной крестьянки в бане. Это… Это просто… — Ужасно, правда? — Очередная «рваная рана наружной части левого бедра» посмотрела на Тею и, кажется, улыбнулась. Как вообще можно улыбаться в таком состоянии? — Да, то есть, не то, чтобы совсем, просто…— Тея стушевалась. С пациентами обычно говорил дядя, он же оценивал состояние, назначал лечение, а она только выполняла указания. — Даа, такого я не припомню. Но знаешь, я рада, что я здесь. — Девушка зажмурилась и откинула голову на подушку. —Почему? —Я еще жива. И даже руки-ноги на месте. —Оу… Но шрам останется жуткий. —Хах… Шрам… Детка, Разведкорпус не боится шрамов. —Так Вы из Разведкорпуса? —Тея замерла, не веря собственной удаче, —А Вы были за стеной? — Ты. Не Вы, пожалуйста. Я не так уж стара. — Хорошо. Ты была за стеной? — Конечно. Мы как раз недавно вернулись с вылазки. — И какой он, мир снаружи? — Тея задала этот вопрос шепотом, будто выдавая сокровенный секрет. Впрочем, её мечта увидеть мир снаружи и была секретом. Едва ли дядя оценил бы это. — Да знаешь, точно такой же, как тут, только постоянно пытаются сожрать, —девушка усмехнулась, — Я Марлен, кстати. — Тея. Очень приятно. — Теона, ты закончила? Мне нужна твоя помощь, — дядя звал с другого конца коридора. — Я…Мне надо идти. Постарайся не напрягать ногу ближайшие пару недель.— Девушка развернулась и убежала. Закончили с ранеными уже затемно. Теона устало упала в кресло в кабинете Роберта и, прикрыв глаза, слушала. Про колоссального и бронированного титанов, про пробитую стену, про огромное количество погибших, про потерянные территории. И про беженцев. — Орест, мне неловко тебя просить, но мы зашиваемся. Мне нужно отправить несколько человек осмотреть прибывшую группу беженцев. Я понимаю, что это совсем не твой уровень, но если бы ты мог помочь, хотя бы один денек, — Роберт стушевался и замолчал. — Роб, с каких пор мы делим пациентов на уровни? В Митре меня в ближайшие пару дней не ждут, я предупредил, что могу задержаться. В конце концов, это мой долг, как врача, — дядя устало потер глаза, — Теона, ты можешь подождать меня здесь. Уверен, Роберту пригодится твоя помощь. — Я поеду с тобой, — Тея тотчас же взбодрилась, — Тебе моя помощь тоже не помешает, так ведь? — Ох, этот юношеский энтузиазм. Хорошо, значит завтра утром выезжаем в лагерь. А пока есть время, поспи. Последнюю фразу Теона уже не услышала. Она заснула сидя в кресле, и проспала так всю ночь.***
Лагерь беженцев был огромен. И надо было осмотреть всех, чтобы не пропустить раненого или больного. Ведь при такой скученности один заболевший сегодня — это эпидемия завтра. — Так, делимся на группы, в каждой врач и ассистент. Помещения нам уже нашли, военные будут организовывать потоки. Не раскисаем, работы много, но выполнять ее кроме нас некому, — Лоретта, жена Роберта, взяла на себя командование. Это было гораздо легче, чем вчера. Людей много, но большинство здоровы, по крайней мере физически. За целый день только ушибы, несколько сотрясений и один перелом руки. — Кажется, больше никого. Посиди здесь, малышка, я принесу обед. — Ты хотел сказать, ужин? Всё же уже вечер. — Ах ты ж, мы что, про обед забыли? — дядя с взъерошенными волосами и съехавшим набок очками был похож не на врача, а на местного сумасшедшего, — Тем более надо поесть. Посмотри на себя, какая бледная. Орест убежал, продолжая бубнить что-то себе под нос. В этом весь дядя: беспокойство о племяннице перебивало в нём всё, даже любовь к медицине. Каких трудов ей стоило напроситься к нему в помощницы, даже вспоминать не хочется. Зато с десяти лет Теона знала, как оказывать первую помощь, как накладывать повязки и шины. Недавно дядя даже стал доверять ей зашивание глубоких ран. — Док, вы еще тут? — дверь в комнату приоткрылась и заглянул один из солдат гарнизона. — Он вышел, но скоро вернется. Что-то случилось? Солдат с сомнением посмотрел на Теону. Конечно, никто не ждет увидеть в кабинете врача двенадцатилетнюю пигалицу. — Да вот, подрался тут один. Его уже осматривали, здоров, но теперь бы руки перевязать, — солдат втолкнул в комнату высокого, светловолосого парня. Тот вяло огрызнулся и посмотрел на Теону таким презрительным взглядом, что она остолбенела. — Ээ. Пускай посидит здесь. Доктор вернется и осмотрит его, — Тея решила не говорить, что обработает раны сама. Мало кто из взрослых считал, что она может хоть что-то. — Хорошо. И это, осторожнее с ним. Звереныш ещё и кусается. Солдат ушел, а Теона исподтишка разглядывала парня. Выше неё, шире в плечах, но едва ли намного старше: черты лица ещё скорее детские. Видно, что события последних дней его измотали. Раны на наружной части обоих предплечий. Резаные, но неровные. Закрывался от удара чем-то острым? Парень вскинул голову и снова посмотрел Теоне в глаза. С вызовом, будто что-то хотел доказать. — Что произошло? — не то чтобы ей хотелось знать, но работать в полной тишине было страшно. Мальчишка и правда выглядел пугающим. — Упал. — Обеими руками на чей-то самодельный нож? — Тея удивленно приподняла бровь, —Чудны́е дела у вас тут творятся. Парень хмыкнул и отвернулся. Стало понятно, что разговора не получится. Что ж, тогда надо просто побыстрее обработать ему руки и отпустить. Теона делала всё механически, не задумываясь. В конце концов, за вчерашний день она повторяла это столько раз, что могла бы сделать вслепую и в полусне. Очистить рану, обработать антисептиком, наложить заживляющую мазь, обмотать бинтом. На очередной, достаточно глубокой ране парень зашипел. Тихо, сквозь зубы, явно стараясь не привлекать внимания. Но Тея будто очнулась. Ему же чёртовски больно должно быть. А он терпит. Взрослые кричали и плакали, а он почти ни звука не издал. — Я понимаю, что это очень больно. Но раны надо очистить, иначе они могут воспалиться. Я постараюсь сделать всё быстро и аккуратно, хорошо? — Угу, — он отвернулся и сжал зубы. Так не пойдет. Он сконцентрирован на своих руках, от этого ещё больнее. Надо отвлечь. — Знаешь, я тоже часто падаю. Лоб много раз разбивала, коленки тоже. Один раз сломала оба запястья, неудачно приземлилась. Ещё, помню, влетела в окно первого этажа, бежала и не успела затормозить. Пришлось ехать в больницу, накладывать швы, до сих пор шрамы на руках остались. Ой, а еще был случай… Тея болтала не замолкая. Конечно, глупо рассказывать парню про свои детские царапины, у него явно проблемы серьёзнее. Но он хотя бы отвлекся от собственной боли. Уже не сжимал так зубы, да и руки почти расслабил. — Я подрался. — С кем? — Это важно? — Просто любопытно. — С каким-то мужиком. Не знаю его. — А из-за чего? Судя по реакции парня, он не хотел об этом говорить. Снова напрягся и зло зыркнул своими глазищами. — Не хочешь — не рассказывай, конечно, — Тея пожала плечами, — только постарайся не лезть в драку, пока руки не заживут. — Я не лез, он первый начал! — парень вскочил и сжал кулаки. Тея даже не успела испугаться, как он успокоился и сел, — Он отобрал хлеб у моего друга. Я просто хотел вернуть. — Зачем ему ваш хлеб? — в голове не укладывалось, что можно подраться из-за такого. — Потому что он хотел жрать, принцесска, — парень снова разозлился и попытался вырвать руку, — Еды не хватает, сейчас только хлеб. Детям выдают в первую очередь, и некоторые считают, что можно отобрать еду у слабых. — Ты его вернул? — Нет. Он выхватил какую-то заточенную железяку и располосовал мне руки. Пока я приходил в себя, он уже сбежал. — Так твой друг остался голодным? — Теоне стало не по себе. Для нее еда никогда не была чем-то ценным, тем более обычный хлеб. В столице никогда не было перебоев с продуктами. — Я отдал ему свою порцию. Я могу идти? — он явно не был настроен на дальнейший разговор, а Тея была слишком шокирована, чтобы что-то сказать, поэтому просто кивнула. — Спасибо за повязки. Дверь за парнем захлопнулась, и Тея поняла, что даже не спросила, как его зовут. Глупо как, это же важное правило. Хочешь установить контакт с пациентом — узнай имя. Пока девушка корила себя за глупость и несобранность, вернулся дядя. — Сегодня полевая еда: хлеб, какие-то консервы, немного сыра. И еще, я для тебя яблоко добыл. Смотри, как ты любишь, зелёное. — Я…Спасибо. Можно я отойду, пожалуйста? Хочу поесть на воздухе. — Конечно, малышка. Наверняка устала за сегодня. Тея сгребла еду в сумку и пошла на улицу. Не глядя на дорогу, погруженная в свои мысли, она прошла уже приличное расстояние, как вдруг услышала знакомый голос. — Да нормально все, не лезь, — светловолосый парень с повязками на руках отвернулся от высокого, худого брюнета. Наверно, тот самый друг. Тея вдруг поняла, что ей нужно сделать. До парней было шагов десять, так что времени отрепетировать речь не было. — Забыла предупредить, ты потерял много крови, тебе нужно лучше питаться, пока не восстановишься. — Ты забыла или не слушала? Нам нечего жрать. Выбирать мне явно не приходится, — он развернулся и навис над Теоной. Не глядя ему в глаза, она засунула руки в сумку и вытащила сегодняшний паёк. — На. На пару дней должно хватить, а там и поставки возобновят. Парень ошалело смотрел то на еду, которую она пихнула ему прямо в руки, то на саму Тею. — Я не могу это взять. Мне не нужно… — Ну выкинь, раз гордый такой. Подберет кто-то, кому нужно, — откуда в Теоне вдруг проснулась смелость, она не поняла. Иногда на нее находило что-то такое, и она могла нагрубить или даже влезть в драку, — Но хотя бы яблоко съешь, тебе полезно. Развернувшись на пятках, она собралась уходить, как вдруг ее схватили за запястье и грубо развернули обратно. — Стой. Как зовут тебя, ненормальная? — Теона, — девушка вскинула голову и собиралась было огрызнуться. — Спасибо, Теона, — парень отпустил ее руку. Он все еще смотрел напряженно, будто готовясь защищаться. — Не за что, как тебя там, говоришь? — Тея сделал вид, что пытается вспомнить имя. — Не говорил. Я Райнер. — Теона, где ты? — дядин крик вернул девушку на землю. Пора было возвращаться, и, наверно, придумать, куда дела еду. — Пока, Райнер. Постарайся все же быть аккуратнее. Тея убежала, а Райнер некоторое время смотрел ей вслед.***
— Дальше Роб справится без нас, так что можем возвращаться домой. — Да, дядя. — Ты не сильно устала? Всё-таки это были очень тяжелые два дня. — Нет. Мне даже понравилось. То есть, мне очень жаль всех этих людей, но я наконец-то действительно помогала людям. — Ты очень похожа на свою мать, Тея. Лина тоже всегда хотела помогать тем, кто больше всего нуждается в помощи, — дядя шмыгнул носом. Пусть со смерти мамы и прошло уже десять лет, он все еще тосковал по своей сестре. Некоторое время мы ехали в тишине, дядя думал о чем-то своем. Тея погрузилась в мысли о будущем. До этого она думала, что хочет работать в госпитале в Мирте, с дядей. Но сегодня вдруг осознала, что хочет быть там, где нужнее всего. Там, где врачей мало, а пострадавших много. Где она сможет действительно спасти кому-то жизнь. — Тея, ты очень хорошо себя показала. Я думаю, ты уже достаточно выросла для подготовительных курсов. Пару лет поучишь основы, а потом пойдешь учиться на врача. Уверен, в нашем госпитале найдется для тебя местечко. — Спасибо дядя. Я очень хочу на курсы, но только… — Тея замялась, не зная, как сказать. — Но только? — дядя был удивлен. Теона ведь бредила этой учебой уже несколько лет. Что изменилось? — Я хочу вступить в Разведкорпус. — Куда? — Орест был настолько ошарашен, что впервые за годы опекунства повысил голос, — Ты с ума сошла, девочка! Это же самоубийство! А как же медицина? Ты же хотела помогать людям? — Да, и я понимаю, что там я смогу помочь лучше. Едва ли у них много медиков. А на вылазках умение оказывать первую помощь точно пригодится. Я все продумала, я. — Нет. — Но ты даже не выслушал меня! — И не собираюсь. Теона, твой отец погиб на одной из вылазок за стену. Потом твоя мать, она так и не смогла смириться с потерей. Она не хотела бороться с болезнью, потому и умерла. У меня никого не осталось, кроме тебя. И я не позволю чертову Разведкорпусу лишить меня еще и любимой племянницы. Орест отвернулся, давая понять, что разговор окончен. Путь до столицы мы проделали в гнетущей тишине. На следующее утро Тея с дядей, как ни в чем ни бывало, болтали о всяких мелочах. Тему Разведкорпуса они больше не затрагивали. Тея пошла на подготовительные курсы и была там одной из лучших. Неудивительно, ведь почти всему её уже научил дядя. Но девушка не хвасталась своими знаниями, а охотно училась новому и помогала отстающим. По вечерам — пробежки по городу и приличные для девушек её круга занятия: верховые прогулки, танцы, рукоделие. Теона была образцовой племянницей целых два года.***
— Тея, где ты? — Орест явно хотел рассказать что-то важное, — Спускайся, у меня хорошие новости! Тишина. — Теона? У тебя все в порядке? Ни звука в ответ. Обеспокоенный Орест не разуваясь побежал наверх, в комнату племянницы. Пусто. Кровать застелена, окно закрыто, везде порядок. Орест прошелся по комнате, пытаясь найти хоть какую-то зацепку. Да вот же, записка на столе. Наверняка убежала с подружками. Орест взял со стола исписанный листок бумаги и начал читать. Дорогой дядя! Прежде всего, прости меня. Я знаю, что делаю тебе больно своим поступком, но я не могу иначе. Ты сам говорил, что когда я ясно вижу свою цель — для меня не существует преград. Когда ты прочитаешь это письмо, я уже вступлю в кадетский корпус. И мы оба знаем, что пути назад уже не будет. Все эти два года я готовилась. На курсах я учила все, что может пригодиться: первая помощь, лекарственные травы, признаки и лечения отравлений, инфекции. Необходимый минимум я усвоила. Мои «пробежки» — это тренировка выносливости. Один из моих друзей (не буду говорить кто, чтобы ты не злился) согласился помочь. Теперь я могу пробежать марафон по пересеченной местности. С ним же я и рукопашным боем занималась, вместо танцев. Верховая езда тоже была тренировкой. Меня согласились научить уходу за лошадьми, а заодно и некоторым трюкам. На рукоделии я упражнялась в основном вязать узлы и чинить одежду. Не скажу, что я стала самой сильной или самой быстрой, но теперь я хотя бы не вылечу в первые недели. Я понимаю, что ты на меня зол. Возможно, даже ненавидишь. Я еще раз прошу у тебя прощения, но иного выбора у меня не было. Надеюсь, ты когда-нибудь сможешь меня простить.Спасибо за все, что ты для меня сделал. Любящая тебя, Теона Зеврас.
Орест опустился на пол и заплакал. *** — Имя, Фамилия! — Теона Зеврас. — Ты точно хочешь вступить в сто четвёртый кадетский корпус? — Да. — Вот форма. Переодевайся и на построение. И быстрее, Шадис ждать не любит.