«Уважаемый господин Му,
Благодарим Вас за интерес к «Издательскому дому «Феникс»! Мы ознакомились с Вашей рукописью. Несомненно, она заслуживает внимания: ваш авторский стиль интересен, а проблемы, что Вы затрагиваете в романе, глубоки и многогранны. Однако, к нашему огромному сожалению, мы вынуждены отказать Вам в публикации. Данный формат, как правило, не находит отклика у нашей целевой аудитории. Рекомендуем Вам обратиться в другие издательства.С уважением, главный редактор «Издательского дома «Феникс» Фа Чэн
» Пробежав глазами письмо, Му Цин зажмурился и с громким стуком приложил телефон о барную стойку. Линвэнь, уже третий раз за утро протирающая кофемашину, кинула на него вопросительный взгляд. Был понедельник — как правило, самый хлопотный день в кофейне «Росток бамбука» — и коллега явно была не в настроении, ожидая наплыв «ходячих мертвецов» из офисного центра неподалеку. Му Цин закатил глаза и продолжил выкладывать на витрину свежие десерты. — Ты в порядке? — вежливо спросила Линвэнь, вскрывая большой пакет с обжаренной арабикой. Помещение тут же наполнилось характерным горьким ароматом с едва уловимыми цитрусовыми и древесными нотками. — В порядке, — отозвался Му Цин, радуясь, что сегодня с ним в смене именно она, а не шумный, бесцеремонный Цинсюань, который прилип бы к нему с бесконечными расспросами, советами взбодриться и улыбнуться и, чего доброго, настойчивыми приглашениями пропустить по стаканчику вечером — «соглашайся, Му-сюн, я угощаю!». Один раз он на это купился, о чем сильно пожалел — наутро голова болела не столько от алкоголя, сколько от того, что Цинсюань весь вечер трещал без умолку, и остановить это смог только его мрачный, угрожающего вида парень, который забрал его из бара ближе к полуночи. Му Цин после этого выпил еще три стакана виски только чтобы прийти в себя. Не сумев завязать беседу, Линвэнь окончательно погрузилась в утреннюю рабочую рутину. До открытия оставалось пятнадцать минут, и надо было поторопиться. Му Цин действовал на автопилоте — мысли его витали далеко от работы. Это был юбилейный, десятый отказ в публикации его романа «Драгоценный самоцвет». «Самоцвет» был не единственным его творением, но именно им Му Цин гордился и хотел, чтобы он увидел свет. Все, что он писал до этого, казалось лишь подготовкой, пробой пера, в «Драгоценный самоцвет» же он в буквальном смысле вложил душу. Тем больнее было всякий раз получать в разных издательствах от ворот поворот. Кто-то ссылался, как господин Фа Чэн, на неподходящий формат, кто-то — на плотный график публикаций, кто-то и вовсе не указывал причины отказа, ограничиваясь лаконично-равнодушным «нам это не подходит». И никакой конструктивной критики, ни одного полезного совета или хотя бы более подробного объяснения причин отказа. Несколько писем вообще остались без ответа, что Му Цин считал плевком в сторону деловой этики. Все дело в деньгах, мрачно думал он, обмахивая тряпкой плетеные бамбуковые столы и стулья. Конечно, издательствам важна выгода, и они с недоверием относятся к неизвестным авторам — а ну как расходы на печать не окупятся, не говоря уж о прибыли… Но с другой стороны, как же тогда заработать так нужную им репутацию? Несправедливо. Он знал, что многие начинающие писатели обходят это препятствие, самостоятельно спонсируя публикацию своих произведений. Но это стоило огромных денег, и Му Цин, с его съемной квартирой и низкой зарплатой, даже рассмотреть этот вариант не мог. Конечно, можно было бы устроиться на более высокооплачиваемую работу, но тогда у него не осталось бы времени писать. А это было для него как воздух. Патовая ситуация. Оставалось только стиснуть зубы и продолжать рассылать письма в издательства. Оставалось только надеяться, что рано или поздно его «Драгоценный самоцвет» оценят по достоинству, что он, наконец, добьется успеха. …Многие, рассуждая об успехе и признании, упоминали «удачу», или того хлеще, «судьбу» — некий сверхъестественный фактор, что в одночасье помогал вчерашнему плебею вознестись на вершину славы. Му Цин же в это не верил, считая, что лишь упорным трудом можно добиться того, чего хочешь. Впрочем, и это не гарантия… Если копаешь не в том направлении, то вместо морского пейзажа рискуешь увидеть всего лишь соседнюю камеру. Он едва успел разложить по столам буклеты с информацией о недельных акциях, как за его спиной протарахтел рольставень: Линвэнь открывала кофейню. Было восемь утра, и у двери уже собралась очередь из нетерпеливых клиентов. Му Цин аккуратно положил тряпку на край небольшой жестяной мойки за стойкой, ополоснул руки и повернулся к кассе. Он глубоко вздохнул и натянул на лицо вежливую улыбку, глядя, как первые ласточки грядущего понедельничного апокалипсиса сталкиваются плечами в узких дверях кофейни, пытаясь быстрее добраться до вожделенной кружки кофе. В такие моменты Му Цин забывал обо всех превратностях работы бариста: они явно были качественно несопоставимы с несчастьями «белых воротничков». Вряд ли в их мешках под глазами хранились несметные богатства — скорее, там складировались бесконечные, никому не нужные бухгалтерские отчеты. Линвэнь едва успела вернуться на свое место у кофемашины, когда немолодой мужчина в темно-синем костюме и очках с толстыми линзами практически подбежал к стойке, обогнав остальных. «Двойной эспрессо, без сахара», — мысленно предсказал Му Цин и оказался прав. Линвэнь взяла с полки бумажный стаканчик с фирменной эмблемой кофейни, и кофемашина хищнически заурчала. Очередной утомительный рабочий день начался. *** В «Ростке бамбука» не подавали сытные блюда — максимум сандвичи — благодаря чему ближе к обеду волна посетителей спадала, и можно было немного выдохнуть, перекусить самому и выпить, наконец, кофе, что все утро был так близко и так далеко. Линвэнь обычно носила с собой контейнеры с домашней едой, но последние две недели она таинственным образом сбегала обедать куда-то еще. Му Цин подозревал, что у нее интрижка, поскольку перед уходом она долго прихорашивалась в туалете и, выбегая из кофейни, оставляла за собой сладковатый шлейф духов. Обычно Му Цин наслаждался этой краткой передышкой в одиночестве, даже, бывало, успевал немного поработать над новой книгой, пока в кафе никого не было. Но сегодня затишье совсем не радовало, ведь рабочий аврал хотя бы немного отвлекал от мрачных мыслей. Му Цин пробил себе сэндвич и кофе и расслабленно опустился на неудобный стул. Каждый бариста, конечно, имел право на полноценный часовой перерыв. Но Му Цин нечасто этим пользовался. Какая разница, если можно поесть, не отходя от кассы? Тем более Линвэнь на месте не было, и отойти он не смог бы, даже если бы захотел. Му Цин разблокировал смартфон, открыл по привычке почту — и тут же снова раздраженно выключил экран и отбросил телефон подальше. Новых сообщений, как и следовало ожидать, не было, а стоило увидеть то, от Издательского дома «Феникс», как аппетит тут же пропал. Му Цин, тем не менее, заставил себя старательно дожевать ставший вдруг резиновым сэндвич и приложился к стаканчику с кофе, представляя на его месте нечто покрепче. Дверной колокольчик зазвенел так, будто оповещал не о приходе гостя, а как минимум о землетрясении. Му Цин вздрогнул, едва не выронив стакан, и быстро отставил его на рабочую столешницу. Вихрем ворвавшийся в полуденную тишину кофейни человек так спешил, что не удосужился посмотреть не то что на табличку «осторожно, порожек», а даже себе под ноги, и смачно об этот самый порожек запнулся, забранившись так, что с ближайшего дерева испуганно вспорхнула стайка воробьев. Му Цин недовольно поморщился, нащупывая новую пару рабочих перчаток. Удержавшись на ногах с помощью чуда и такой-то матери, гость — молодой парень в светлых джинсах на кожаном ремне, белоснежной рубашке с вопиюще измятым воротничком и совершенно не гармонирующей с этим нарядом расстегнутой оверсайз-толстовке болотного цвета — широкими шагами преодолел расстояние до барной стойки и шлепнул на нее банкноту в пятьдесят юаней. — Большой капучино с фундучным сиропом, — буркнул он, что-то быстро набирая в своем смартфоне и не удостоив Му Цина даже взглядом, не говоря уж о «пожалуйста». — И побыстрее, я спешу. Му Цин закатил глаза, снял с полки большой стакан и развернулся к полке с сиропами. Его невероятно бесили такие клиенты, не считающие обслуживающий персонал за людей и не считающие нужным даже поздороваться. Он пробежался глазами по батарее разноцветных стеклянных бутылей с дозаторами, но фундучного сиропа не было. Нужная ему бутыль обнаружилась под стойкой — пустая. Прекрасно. Эта была последней, а завоз новой партии сиропов ожидался только через три дня. — Фундучного нет, — Му Цин развернулся к гостю и уперся ладонями в барную стойку. — Чего? — рассеянно буркнул парень, не отрывая взгляд от смартфона. Он был широкоплечий и загорелый. По лицу были рассыпаны светлые веснушки, а на лоб свисала выбившаяся из пучка каштановая прядь. В левом ухе блестело приметное золотое колечко. Му Цин второй раз за минуту закатил глаза и медленно, отчетливо повторил: — Фундучный сироп закончился. Выберете другой? Парень наконец-то изволил поднять на Му Цина глаза. Они у него были необычные: теплого янтарного цвета, с золотистой поволокой. Симпатичный, ни с того ни с сего подумал Му Цин. Жаль, что мудак. — Нет фундучного? — зачем-то повторил он и нахмурился. Меж густыми бровями образовалась глубокая забавная складка. — Хм, тогда… — он задумчиво потер шею, размышляя. Му Цин терпеливо ждал. — Тогда мятный давайте, — наконец решил тот и снова уткнулся в телефон. — Мятного у нас не бывает. Неликвид. — Да твою мать! — ни с того ни с сего вскипел парень. — В этой сраной кофейне есть хоть какой-нибудь сироп? — В этой сраной кофейне есть ванильный, кокосовый, малиновый, яблочный, лавандовый… — нарочито монотонно затараторил Му Цин, остановился на секунду набрать воздуха в грудь и продолжил: — …мокко, шоколадный кекс, банан… Глаза напротив недовольно расширились, но прежде чем гость успел вставить хоть слово, у него зазвонил телефон. Опустив взгляд на экран, он кратко и емко выразил свои глубинные чувства: — Еб твою мать, да что, блядь, нахуй, за день такой сегодня! В этом, пожалуй, Му Цин был с ним согласен. Он на одном дыхании закончил перечислять сиропы, которые были в наличии и уточнил: — Так какой добавлять? Агрессивно взглянув на Му Цина, симпатичный мудак коротко выплюнул, поднося телефон к уху: — Да похер уже, любой давайте, на ваш вкус! Алло! Алло! Да, я сейчас буду! Да рядом я, рядом! Я в «Ростке бамбука», за кофе зашел! Да блядь, нет, очереди нет, только хер знает, сколько его здесь готовят! Сиропов нормальных нет, может сейчас еще что-то закончится… У Му Цина уже глаза болели от постоянного закатывания. Поразмышляв секунды две, он потянулся к почти полной бутыли и не удержался от злорадной ухмылки. Лакричный сироп никого не оставлял равнодушным — его либо обожали, либо плевались дальше чем видели, и во второй категории людей было куда больше, поэтому… Он нажал на дозатор не два раза, как положено, а целых четыре, решив устроить этому невеже аттракцион невиданной лакричной щедрости, залил молоко в питчер и, пока в стакан наливалось два шота кофе, принялся взбивать пену. Когда напиток с сюрпризом был готов, Му Цин вновь повернулся к кассе. — Тридцать пять юаней. Гость отнял телефон от уха и подтолкнул уже лежащую на стойке купюру в сторону Му Цина. Тот взял ее двумя пальцами, открыл кассу и тщательно отсчитал сдачу, которую не глядя сгребли в кулак. Несколько монет упало на пол, но парень не стал утруждать себя и нагибаться за ними. Он почти вырвал стаканчик с кофе из рук Му Цина и без лишних слов выскочил из кофейни. — Придурок, — облегчил душу Му Цин, вытягивая средний палец в сторону с грохотом захлопнувшейся двери, обошел стойку и собрал с пола рассыпанные монетки. Что ж, хорошие чаевые — за моральный ущерб и двойную порцию сиропа. *** С перерыва Линвэнь прибежала с опозданием на десять минут. Му Цин тактично промолчал, глядя на ее смазанную помаду, но выводы сделал. Он был не из тех, кто завидует чужим отношениям, но все же в груди заворочалось зудящее, неприятное чувство. Его собственная личная жизнь заключалась в периодических посещениях подпольных гей-клубов, зависания в «Tinder», «Momo» или «Blued» и ни к чему не обязывающих встречах на одну, может быть две ночи. Большего он и не искал, не желая тратить драгоценное время на отношения. А может, просто еще ни разу не встречал того, кто мог бы зародить в нем мысль о чем-то действительно серьезном. Но сейчас ему упорно казалось, что он и здесь что-то упустил. Где-то рядом кипела жизнь, совсем не такая, как у него — счастливая, полноценная, неодинокая. А он словно сидел в самом дальнем и темном углу на вечеринке, наблюдая исподтишка за чужим весельем, но не желая даже попробовать выйти на свет. А ведь, наверное, хорошо иметь человека, с которым можно было бы разделить собственные тревоги и сомнения. Хорошо возвращаться домой не к пустым безразличным стенам, а в теплые объятия кого-то очень важного. Хорошо быть лю… Му Цин потряс головой. Что это с ним сегодня? Разнюнился, как подросток. — Сяо Цин, — позвала его Линвэнь, подвязывая фартук. Несмотря на то, что коллега была старше его всего на полгода, она все обращалась к нему именно так. — По дороге я увидела, как какой-то парень очень экспрессивно выплюнул кофе на газон и туда же выкинул едва начатый стаканчик с эмблемой нашей кофейни. Он был очень зол. Твоих рук дело? Настроение Му Цина сразу подскочило до небес. Шалость удалась, мстительно подумал он и кивнул, с трудом удерживаясь от торжествующей ухмылки. Линвэнь приподняла одну бровь: — Ты ему плюнул туда, что ли? Ты с самого утра яд копил, я видела. — Неа. Двойная доза лакричного сиропа. Линвэнь скорчила гримасу, будто ее сейчас стошнит. — Лакричного? Ю-уууу… — Он хотел фундучный, а тот закончился. Тогда он сказал: «на ваш вкус». Ну, я и… — О боги. Он что, вел себя как мудак? — Именно так. — Ну, тогда надо было еще и плюнуть! — заключила Линвэнь с каменным выражением лица. Му Цин не удержался от смеха. У девушки действительно было на удивление хорошее настроение для понедельника. Что ж, у него теперь тоже. Приятно чувствовать себя успешным борцом за справедливость, пусть даже в мелочах. Звякнул колокольчик, и Му Цин, подумав, что лакричный бедолага вернулся искать возмездия, развернулся к двери с самой приторно-вежливой улыбкой — но она озарила всего лишь опрятную пожилую даму, ведущую на поводке той-терьера с красным бантиком на лохматой макушке. Му Цин отчего-то ощутил смутное разочарование. День продолжился как обычно. Ближе к трем часам кофейню заполонили щебечущие стайки студенток и школьниц, традиционно зависающих здесь после занятий, да время от времени забегали на последнем издыхании офисные работники. Даже покурить было некогда, но Му Цин, наконец отвлекся за работой от мрачных мыслей. К ночи кофейня почти опустела. Несколько влюбленных парочек по углам да импозантный пожилой мужчина, рассеянно ковыряющий шоколадный чизкейк — вот и все, кто еще оставались в кофейне за полчаса до ее закрытия. Му Цину наконец-то удалось выскользнуть на перекур, оставив Линвэнь скучать за кассой. Вдоволь насладившись прохладным майским вечером и сигаретой, Му Цин вернулся на рабочее место. Облокотившись на стойку, Линвэнь тихо говорила с каким-то высоким мужчиной. Судя по тому, что кончики их пальцев соприкасались явно не для передачи платы за кофе, это и был ее таинственный кавалер. Его начищенные черные туфли ослепляли блеском, кремовая рубашка была плотно застегнута на все пуговицы, а с локтя небрежно свисал светло-синий пиджак, открывая взгляду бирку Brioni. Ну, Линвэнь дает!.. В груди опять смутно резануло, но Му Цин не стал жалеть себя дольше десяти секунд, и, напустив на себя равнодушный вид, зашел за стойку, вежливо кивнув посетителю. Тот мельком скользнул по нему холодным взглядом и вновь устремил взор на Линвэнь; можно было поклясться, что лед в его строгих серых глазах тут же растаял. Му Цин взял тряпку и принялся протирать кофемашину, стараясь особо не отсвечивать и почему-то чувствуя себя крайне неловко. — Сегодня я на закрытии, еще полно работы. Я вряд ли освобожусь раньше половины одиннадцатого. Уду-гэ, поезжай лучше домой, — судя по тону, Линвэнь не кокетничала (вряд ли она вообще знала, что это такое), а действительно проявляла заботу. — Да брось, тяньсинь, я подожду, — «Уду-гэ» говорил медленно и вальяжно, немного растягивая слова. — Вернусь пока в офис, закончу презентацию… просто позвони мне, как закончишь, я тебя заберу. И не перерабатывай, у тебя круги под глазами хуже моих… А вот он явно кокетничал: на его лице, будто из нефрита выточенном, не было ни следа усталости. — Но у тебя завтра командировка, и… — Вот поэтому и подожду. Я улетаю на целую неделю. Ты разве не хочешь меня проводить, А-Вэнь? Терпение Му Цина лопнуло. Отложив в сторону тряпку, он решительно повернулся к Линвэнь. — Если хочешь, иди, я закроюсь. Линвэнь взглянула на него с сомнением. — Уверен? Сегодня ведь моя очередь, и… — Забей. У меня завтра все равно выходной. Иди уже, А-Вэнь, — поддразнил Му Цин, краем глаза отметив, как нахмурился при этом Уду. «Не стоит ко мне ревновать, Мистер Бизнесмен, она не обратила бы на меня внимание, даже будь я натуралом». — Ладно, — не скрывая радости, согласилась Линвэнь. — Только не забудь списать миндальное молоко, проставь маркировки на контейнерах, протри витрину и… — Я не впервые закрываюсь, — резко оборвал ее Му Цин. Он понимал, что его чересчур исполнительная коллега переживает за то, чтобы работа была сделана идеально, но на дух не переносил, когда ему пытались разъяснить его обязанности, которые он знал от и до; такое он кое-как мог стерпеть от начальства, но уж точно не от коллеги одного с ним ранга. Линвэнь закусила губу. — Да. Извини. Спасибо еще раз. Уду-гэ, подождешь меня в машине? Я сейчас. — Жду. Я припарковался за углом. Уду улыбнулся на прощание Линвэнь, сухо кивнул Му Цину и направился к выходу, тряхнув собранными в хвост волосами. Что-то знакомое проглядывало в его чертах, хотя Му Цин был уверен, что не встречался с ним раньше. Конечно, он не мог помнить всех посетителей заведения, но Уду очень уж выделялся на общем фоне — такие обычно по кофейням не ходят, пьют кофе из личных, элитных кофемашин. Порозовевшая Линвэнь быстро прибирала за собой. Му Цин проглотил вертевшийся на языке вопрос. Не его дело, кто это, и где коллега его нашла. — Иди уже, — сказал он, подпихнув ее локтем в бок. — Я же сказал, разберусь тут со всем. Тебе и вправду нужно отдохнуть. — Спасибо, сяо Цин, ты просто… — Линвэнь поспешно стащила фартук и, скомкав, быстро запихнула в пакет. Му Цин выгнул бровь — неужели ее педантичная аккуратность лечилась просто-напросто влюбленностью? — Буду должна. Подменю хоть на целый день, когда свидание будет у тебя! Му Цин хмыкнул. Такая перспектива выглядела слишком уж нереалистично: он и не помнил, когда у него в последний раз было то, что можно было без натяжки назвать свиданием, а не мимолетными потрахушками. Он и не стремился. Если тебе самому это не нужно, то можно не переживать из-за того, что никому не нужно это с тобой. — Ловлю на слове.