Драгоценный самоцвет

Несколько часов пролетело как один миг. Му Цин и подумать не мог, что «Высокие горы и бегущая вода» окажется действительно качественной новеллой. А уж новелл он прочитал в свое время великое множество. Это был сянься-детектив, рассказывающий о заклинателе, родившемся под несчастливой звездой и посему беспрерывно преследуемом неудачами. Но, несмотря на судьбу-злодейку, посылающую ему то каменный обвал в горах, то прогорклое вино, то демона-пустослова, герой упорно совершенствовался в боевых искусствах и заклинательстве и вскоре научился мастерски оборачивать неудачи в свою пользу. В свободное от сражений с темными силами время Сянь Лэ (так звали заклинателя) искал могущественный артефакт, похищенный из императорского дворца и могущий причинить огромные разрушения, попади он не в те руки. Сюжет не был качественно новым, но его неожиданные повороты, не позволяющие угадать, что будет дальше, захватывали с головой. А легкость повествования и чувство юмора автора (в некоторых местах Му Цин смеялся в голос) только прибавляли новелле очарования. Не было здесь и какой-то глубокой мысли, важного посыла от автора к читателю. Это было расслабляющее чтиво, призванное скрасить свободное время и разгрузить мозг. Фэн Синь писал легко, казалось, не особо заботясь о том, как воспримут его творчество, и наметанный глаз Му Цина не мог не зацепиться за некоторые орфографические и стилистические недочеты. Но, как ни странно, впечатления это совсем не портило. Му Цин глубоко вздохнул. В конце концов, он открыл эту новеллу, чтобы окончательно разочароваться в Фэн Сине и выкинуть его из головы, а в итоге вышло совсем наоборот. Сквозь привлекательные, но незнакомые черты постепенно стала проступать его личность, и личность эта Му Цину была интересна. Но это, конечно же, ничего не меняло. Фэн Синь все так же не был тем парнем, который мог бы заинтересоваться им в ответ — и его поведение в тот вечер было ясным тому подтверждением. Что ж, подумал Му Цин, пытаясь найти ложку меда в бочке дегтя. По крайней мере, он открыл для себя увлекательную новеллу. Тоже неплохо, ведь так? «Закрой гештальт, дует», — сказал бы Цинсюань, расскажи ему Му Цин всю эту дурацкую историю. Какой-то неразрешенный вопрос, некое беспокойство действительно царапало его изнутри — и он, мысленно вздохнув, все же признался сам себе, что запал на этого привлекательного незнакомца всего за один вечер, а сейчас, убедившись в его литературной одаренности, только подлил масла в огонь. И это его разозлило. Какого хрена?! Неужели Фэн Синь не мог выбрать по пути какую-нибудь другую кофейню с более дружелюбным бариста? И раз уж на то пошло, зачем он пошел на мировую — набей он Му Цину лицо, все закончилось бы гораздо прозаичнее. Яростно стуча по клавишам, Му Цин зарегистрировался на сайте, открыл страницу с отзывами к новелле — и написал едкий, остроумный и развернутый комментарий. Сводился он к единственному недостатку, который Му Цин смог найти в «Высоких горах и бегущей воде» — а именно отсутствии глубокого смысла. Несмотря на то, что отсутствие этого самого смысла вовсе не портило новеллу, желание зацепить Фэн Синя (пусть Му Цин и не знал, читает ли тот вообще отзывы), а если быть совсем уж честным с самим собой, вывести его на беседу, было сильнее. «…литература должна служить высшей цели и заставлять читателя задуматься о жизни, а в этом, с позволения сказать, произведении, такого не наблюдается», — дописал наконец Му Цин и с удовлетворением щелкнул Enter. Прочитав остальные отзывы — по большей части хвалебные — Му Цин собрался было закрыть ноутбук и перекусить чем-нибудь, что осталось в холодильнике после визита Линвэнь и Цинсюаня, но вдруг ноутбук тренькнул новым уведомлением. На его комментарий пришел ответ — будто Фэн Синь только и ждал, обновляя страницу, когда у него появятся новые отзывы. Правда, как ни странно, ответ пришел сразу в личные сообщения, а вовсе не в ветку отзывов. Nan Yang: Чувак, ты читаешь веб-новеллу. Какой смысл ты хочешь там найти, кроме развлечения? Искусство должно вызывать эмоции, а не сраную депрессию от бесконечного самокопания. Му Цин придвинул ноутбук поближе и вновь забегал пальцами по клавиатуре. Xuan Zhen: Самокопание всегда приносит пользу, если твой эмоциональный и интеллектуальный диапазон чуть выше, чем у зубочистки. Nan Yang: Кто-то явно перечитал «Гарри Поттера», а? И да, не могу с тобой согласиться: время, потраченное на самокопание, всегда можно провести с куда большей пользой. Xuan Zhen: С какой? Шляться по барам в поисках быстрого свидания? Или лежать перед телевизором, прыгая с канала на канал? Nan Yang: Боюсь, у меня вовсе не такие высокоранговые увлечения. Или ты о себе говоришь? Xuan Zhen: Если уж на то пошло, почему бы не написать что-то более серьезное? У тебя ведь явный талант, и в исторических деталях ты спец. Enter. Стоп. Что он делает? Он ведь хотел задеть Фэн Синя, а вовсе не хвалить его! Nan Yang: Видимо, ты ознакомился только с одной новеллой, а уже судишь обо всем творчестве. Почитай «Сломанную стрелу», потом и поговорим. Nan Yang: Кстати, спасибо за комплимент моему таланту. Это было неожиданно — после такого милого отзыва. Xuan Zhen: Забудь. Nan Yang: Ну уж нет. Жду разгромную рецензию на «Сломанную стрелу». Му Цин вздохнул и закрыл ноутбук. Он чувствовал себя жалким. Зачем лезть к парню, который ему отказал? Зачем читать, что он пишет, и, более того, завязывать с ним диалог? Ему нужно взять себя в руки и заняться более полезными делами. Например, заняться редактурой «Драгоценного самоцвета». Но он прекрасно знал, что сегодня не ляжет спать, пока не приступит к чтению «Сломанной стрелы». *** — Сяо Цин, ты точно выздоровел? Выглядишь уставшим, — Линвэнь с силой закрутила холдер в паз кофемашины и поставила на пролив средний американо. Другой рукой она уже тянулась к кофемолке вторым холдером — наплыв посетителей был больше обычного, и оба бариста работали на износ. — Плохо спал, — Му Цин стремительно запаковал набор пирожных в фирменную коробку и потянулся за пакетом. — Но все в порядке, спасибо. — Точно? В твоих мешках под глазами можно рис хранить. — Ну спасибо. Здравствуйте, вы готовы сделать заказ? Натянув на лицо вымученную улыбку, Му Цин упорно пытался влиться в рабочее русло. Но поскольку спал он действительно мало, усталость и раздражительность овладевали им все сильнее. Очередь тем временем становилась все больше, и широкая улыбка Цинсюаня, даже в свои выходные посещавшего любимый «Росток бамбука», казалась очередным издевательством. — Му-сюююн, Вэнь-цзе, хорошей вам смены! Мне как обычно. Му Цин смахнул пот со лба и пробил Цинсюаню большой раф с двойной карамелью и упаковку «бороды дракона». Нет, он никогда не поймет, как можно быть таким сладкоежкой… — Му-сюн, что с тобой? Не выздоровел? Му Цин закатил глаза. — Боги, да что с вами сегодня? Я всего лишь не выспался, и все. Конечно, не выспишься тут — до трех ночи читать чертову веб-новеллу, когда вставать надо в шесть утра… — Ты уж береги себя, ладно? Как мы без тебя! — хохотнул Цинсюань, прямо на стойке открывая упаковку конфет и отправляя одну в рот. Сахарная пудра осталась на уголке рта, но Цинсюаня никогда ничего не смущало. — Как у вас тут дела? Тот парень с футболкой больше не появлялся? — Надеюсь, и не появится, — буркнул Му Цин, принимая у Линвэнь стакан с рафом и передавая его Цинсюаню. — Ему тут нечего делать. — А как же футболка, Му-сюн? Нельзя так разбрасываться своими вещами! — Простите, можно побыстрее? Я очень спешу. — Извините-извините, — засуетился Цинсюань, — я уже ухожу! Пока, Му-сюн, Вэнь-цзе! Я еще зайду! — Пока, — пробормотал Му Цин. Очередное напоминание о Фэн Сине резануло его, и он вновь разозлился на себя за то, что слишком много думает о нем. «Ты не знаешь его, — напомнил он себе, — это всего лишь образ в твоей голове, сгенерированный одиночеством и очередным депрессивным эпизодом». Злость на себя только усилилась, и захотелось курить. Хуже всего было то, что этот образ теперь подпитывался творчеством Фэн Синя — и нравился Му Цину все больше. «Сломанная стрела» совершенно не походила на «Высокие горы» — и давала куда большее представление о личности Фэн Синя. Похоже, тот действительно был способен на серьезное творчество. Новелла задевала за живое. Более того, при прочтении Му Цин испытывал странное чувство дежавю — словно он откуда-то знал эту историю, хоть и не был непосредственным ее участником. Взлет и падение государства, братоубийственная война, жестокая эпидемия — вот малая часть того, что довелось пережить главному герою по имени Нань Фэн. С юных лет служа телохранителем наследного принца, он не оставил императорскую семью и в трудные времена, скитаясь вместе с ними по обездоленным, кишащим врагами землям. Он стойко переносил лишения и горести, отдавая всего себя — и лишь одному человеку мог показать, как тяжело ему на самом деле приходится. Молчаливый слуга принца, обучавшийся с ними в одном монастыре, никогда ни в чем не разделял его мнения, что служило поводом для постоянных склок и брани. Но именно он втихомолку заштопывал одежды Нань Фэна наравне с императорскими одеяниями, сейчас походившими больше на грязные тряпки. Именно он брался постоять на страже вместо Нань Фэна, когда от усталости тот даже лук держать не мог. И именно ему на плечо Нань Фэн с тяжким вздохом ронял голову, когда они сидели бок о бок при тусклом свете лучины в заброшенной хижине. Фэн Синь писал слишком хорошо. Так, словно все это происходило с ним самим. Так, что у Му Цина сжималось сердце. И он с нетерпением ждал перерыва, чтобы за чашкой кофе вернуться к событиям «Сломанной стрелы». Во второй половине дня наплыв посетителей наконец схлынул. — Иди ты первый обедать, сяо Цин, — сказала Линвэнь, промывая кофемашину. — Я сегодня все равно здесь, Уду-гэ все еще в командировке. Давай я сделаю тебе американо? Му Цин благодарно, немного рассеянно кивнул и, торопливо схватив с витрины сэндвич, скрылся в комнатке для сотрудников. Разорвав зубами упаковку, достал телефон и незамедлительно погрузился в чтение. «- Зачем ты продолжаешь приходить, А-Фэн? Лань Чан медленно водила гребнем по его распущенным волосам. В тусклом свете луны ее лицо казалось выточенным из нефрита. Черные пряди стекали по округлым обнаженным плечам, и тонкие губы были изогнуты в улыбке — но глаза ее, подведенные красным, не улыбались. Нань Фэн прикрыл уставшие, горящие веки. — Мне больше некуда идти. — Мир большой. Куда больше нашего Дома Блаженства. И в нем есть женщины достойнее меня. — Но я не знаю, куда идти дальше. Мой господин прогнал меня. Он больше не нуждается во мне. А мой… — дыхание Нань Фэна сбилось, и он замолчал. Его соратник? Его враг? Его… кто? Кем были они друг другу? И где он сейчас? Горечь этих мыслей разъедала сердце бывшего телохранителя. Нань Фэн поднял голову с мягких колен Лань Чан и потянулся за кувшином вина. — Ты снова винишь себя, — грустно сказала она и провела по его волосам уже не гребнем, но рукой, пропуская сквозь пальцы все еще спутанные пряди. — И ты знаешь, куда идти. — Нет. Я не знаю, где он сейчас. — Но если не искать — и не найдешь. Боль снова поднималась из глубины, и предательски ныло сердце. Вино горчило на языке, но Нань Фэн, зажмурившись, сделал еще один глоток. И еще. И еще. — Поцелуй меня, — вырвалось у него. Ведь он за этим здесь, верно?.. Лань Чан горько улыбнулась, но послушно коснулась губами его губ — лишь обозначила прикосновение, отдавая власть ему самому, позволяя углубить поцелуй, притянуть за плечи, осторожно опустить на постель. На время забыться. На время забыть». Американо давно остыл, когда Му Цин, опомнившись, оторвался от новеллы. Линвэнь, в конце концов, тоже надо было пообедать. Его потряхивало. Он не мог вспомнить, когда в последний раз испытывал такие эмоции от творчества. Разве что когда творил сам. Когда писал «Драгоценный самоцвет». Не думая, на чистом порыве, он открыл их с Фэн Синем переписку и быстро напечатал: Хuan Zhen: Беру свои слова назад. Ты пишешь действительно хорошо. И довольно смело. Невооруженным взглядом видно, кем эти двое на самом деле были друг другу. Он отложил телефон и вышел сменить Линвэнь. Та, прислонившись спиной к кофемашине, с кем-то увлеченно переписывалась — нетрудно было догадаться, что этим кем-то был пресловутый Уду-гэ. Му Цин тронул ее за плечо. — Прием, прием. Иди тоже пообедай. — О, Сяо Цин, ты уже все, — обрадовалась Линвэнь. — Отлично, уже бегу. Она спрятала телефон в карман фартука, достала из холодильника контейнеры с домашней едой и стремительно исчезла в комнатке для сотрудников. Му Цин скучающе облокотился на барную стойку и принялся проверять заказы на завтра. Их было не так много: в середине недели большинство офисных служак перебивались быстрыми перекусами и литрами кофе; большие заказы на пирожные начинали поступать только ближе к выходным. Затишье затянулось: за пятнадцать минут в «Росток бамбука» заглянуло только двое постоянных посетителей, и потому Му Цин даже не поднял голову, когда в очередной раз звякнул дверной колокольчик. — Эм… Привет, — раздался смутно знакомый голос. Му Цин вскинул голову и столкнулся взглядом с Фэн Синем. Блять.