Яд моих снов

      Леви торопливо просмотрел рабочую электронную почту и, не обнаружив ничего срочного или важного, с облегчением выключил компьютер. Устало откинувшись на спинку стула, он наконец снял очки и, кинув их на стол, протёр пальцами глаза. Давненько он столько не сидел за компьютером, причём даже в выходной день.       С тех пор как доктор наконец разрешил выйти на работу, Леви всю неделю зависал в офисе допоздна. Ребята справлялись как могли, и тем не менее работы накопилось просто выше крыши. Пришлось как в старые добрые времена засучить рукава и, зарывшись по горло в бумаги, работать с утра до ночи. Пару раз Леви даже хотел заночевать в кабинете, но как бы ни было поздно, Йегер всё равно приезжал за ним и чуть ли не за шкирку тащил домой.       У Эрена тоже забот хватало, нужно закрыть все пропуски и сдать все долги до начала сессии, которая была уже не за горами. Вот и получилось, что последние две недели они сидели по разным углам, занятые каждый своими проблемами, и встречались только за столом и в кровати. Нехорошо.       Почему-то от этого появлялось какое-то странное чувство внутри, что буквально пинками толкало к парню. Хотелось забраться к нему на колени и наконец впервые за две недели поговорить не о работе или учёбе. О чём угодно, сойдёт любой бред, который он будет нести, лишь бы слушать его голос. Послушать его голос, когда пацан будет стонать, тоже очень хотелось, впрочем, и сам Леви постонать был не прочь. Он никогда бы не подумал, что ему может настолько это понравиться, что он сам станет напрашиваться.       Нет, с ним творилось определённо что-то странное, а всему виной сопляк. И, возможно, Леви догадался бы что к чему, если бы не был таким уставшим. Он ужасно вымотался за неделю, да ещё и весь выходной просидел за рабочим столом, поэтому единственное, чего он хотел, так это проспать часов двадцать, уткнувшись носом в горячую шею Эрена. Конечно, двадцать часов он не проспит, даже если примет лошадиную дозу снотворного, но тем не менее тело настойчиво требовало отдыха.       Леви добрёл до спальни, скинул домашнюю одежду и тихонько, чтобы не разбудить парня, забрался в постель. Обнаружив, что Эрен спит, повернувшись к нему спиной на другом краю широкой кровати, Аккерман разочарованно хмыкнул, устроился поудобнее и закрыл глаза. Он уже начал понемногу проваливаться в сон, когда услышал возню и почувствовал чьё-то присутствие совсем рядом. Леви нехотя открыл глаза и удивлённо уставился на нависшего над собой Эрена. Парень сидел на постели, опёршись руками по обе стороны от головы Леви, и внимательно смотрел на него. — Ты чего, Йегер? — Леви даже слегка насторожился, не понимая, что опять на уме у этого чучела. — Молчать, — прозвучал неожиданно строгий приказ.       Аккерман так удивился, что даже не нашёлся с ответом, возможно, впервые в своей жизни, и только хлопал глазами, уставившись на парня. Эрен тем временем бесцеремонно откинул одеяло, лишив Леви тёплой защиты, и уселся на его бёдра. — Эрен, что т... — начал мужчина, но договорить ему не дали.       Йегер положил палец ему на губы, настойчиво призывая к тишине. Затем скользнул по острому подбородку, больно сжал его двумя пальцами и резко дёрнул вверх, заставляя Леви запрокинуть голову. — Я сказал «молчать», — медленно и строго повторил свой приказ Эрен.       Леви слегка приоткрыл рот, но лишь от того, что снова удивился, ослушаться приказа он даже не подумал. — Смотри на меня, — снова скомандовал Йегер.       Не отрывая взгляда от лица мужчины, который, в свою очередь, также таращился на него во все глаза, парень спустился ниже и сел на его колени. Призывно облизнув языком губы, Йегер подцепил пальцами резинку боксеров Леви и медленно потянул их вниз. Ткань скользнула по ногам, обнажая стройные мраморные бёдра и уже полувставший член.       Аккерман догадался, что задумал этот маленький диктатор, и неожиданно для себя ощутил, как вся кровь прилила к одному единственному месту, а тело прошибла дрожь предвкушения. Даже если сначала он хотел возмутиться, то одного властного взгляда Эрена хватило, чтобы в голове не осталось ни единой мысли. Зелёные, полные похоти глаза и строгий, но томный голос парня подействовали на него как гипноз.       Леви ещё никогда и никому не позволял так собой командовать, и если бы это был кто-нибудь другой, то он бы уже собирал свои зубы на полу. Но это не кто-то — это был Эрен, а с ним всё было по-другому. Ему можно то, что другим строго настрого запрещалось. И если бы Леви сейчас не был так заворожён новым властным Йегером, то несомненно заметил бы этот очень тревожный знак. Он вновь бы задумался над тем, что позволил пацану проникнуть слишком глубоко и в голову, и в сердце. Настолько, что уже не мог контролировать ни парня, ни ситуацию, ни даже самого себя. А хуже всего то, что он и не хотел ничего контролировать.       Будь он в другой обстановке, то несомненно крепко задумался бы об этом, но сейчас Леви просто лежал, наслаждаясь Эреном, который, выгнувшись как шлюха, медленно облизывал его член. От этого зрелища жгучее желание всё новыми и новыми волнами прокатывалось по всему телу, выжигая в венах кровь. В комнате вдруг стало невыносимо душно, будто разом выкачали весь воздух, оставив только запах молодого возбуждённого тела.       Леви как под гипнозом потянулся рукой к лицу Эрена, желая коснуться его губ, провести пальцем по влажной коже и толкнуться им в рот, но тут же получил звонкий удар по протянутой конечности. — Не трогать, — сердито хмурясь, приказал парень. — Не двигаться.       Леви послушно опустил руки на простыни, чувствуя, как член возбуждённо дёрнулся от такого Эрена. Где тот краснеющий от каждого брошенного на него взгляда мальчик? Леви понимал, что Йегер стал таким из-за него, и, боже, как же ему было не жаль! Но пацану он этого, конечно, никогда не скажет. Он просто будет делать всё, что ему прикажут, впервые в жизни позволяя кому-то собой командовать и ловя от этого нереальный кайф.       Леви резко втянул воздух, когда Эрен снова прошёлся языком по члену от основания вверх и напоследок влажно поцеловал сочащуюся предсеменем головку с ужасно пошлым причмокиванием. Затем он медленно заглотил сразу почти до основания, прошёлся губами вверх и отпустил, снова громко чмокнув. У Леви от этих звуков в голове помутилось. Руки сами так и тянулись к Йегеру. Хотелось схватить его за волосы, заставить проглотить сразу весь ствол и долбить в рот что есть силы. Но было нельзя. Всё, что оставалось — это комкать руками простынь и стонать сквозь сжатые зубы.       Паршивец всё видел и специально двигался слишком медленно, насаживаясь ртом до конца, а потом полностью выпуская из горячего, влажного плена. Леви тяжело дышал, смотря ему прямо в глаза, и дурел от того пошлого огня, что в них видел. Рука Эрена скользнула по внутренней стороне бедра, пощекотав кожу, и, добравшись до яичек, начала медленно ласкать их. Сначала мягко и осторожно, а затем всё сильнее и настойчивее, играясь, сжимая и потягивая. Леви выгнулся навстречу этим бесстыдным ласкам, но тут же был прижат рукой Йегера к постели. — Аккерман, я сказал «не двигайся».       Вот так новости. Никогда ни дома, ни тем более в постели Эрен не называл Леви по фамилии. На работе само собой, но это было всегда лишь вежливое «мистер Аккерман, сэр». Но сейчас... Это прозвучало так пренебрежительно и по-собственнически, что Леви буквально кожей ощутил, насколько сильна власть Эрена над ним. Такого он точно ещё никогда не испытывал, и не дай бог, если пацан заметил, как он едва не застонал в голос, ощущая, как всё тело сковало сладкое оцепенение. Было в этом что-то совершенно непередаваемое — подчиняться. Подчиняться Эрену, от макушки до пят принадлежать только ему.       Сам же Йегер, похоже, получал от процесса не меньшее удовольствие. Он смотрел на Леви сверху вниз жадно, по-хозяйски, одним взглядом подчиняя его своей воле. Кошмарные глаза так и сочились гремучей смесью из властности и обожания, а его невозможные руки блуждали по телу, то грубо сжимая, то нежно лаская чувствительную кожу. В какой-то момент к сводящим с ума пухлым губам на члене присоединились ловкие пальцы, и мир вокруг рассыпался на осколки, оставив Леви один на один с его собственным сладким кошмаром.       Йегер быстро дрочил рукой с улыбкой маньяка на лице, с удовольствием посасывая головку. Он наращивал темп, чувствуя, как постепенно приближается разрядка. Леви хотел скорее кончить, не в силах больше сдерживать рвущиеся стоны, и прекратить эту восхитительно мучительную пытку, но парень думал иначе. Леви уже был на грани, предвкушая сладкий оргазм, когда Эрен вдруг резко остановился, не давая получить желаемое. Аккерман запрокинул голову от резких, пробирающих всё тело острых ощущений и зло утробно зарычал, подавляя крик разочарования. — На меня смотри, — прозвучало строго и недовольно. Эрен дождался, когда на него гневно сверкнут расплавленным серебром серые глаза, и злорадно улыбнулся. — Громче. Я хочу слышать, как ты стонешь.       Как же Леви хотелось послать его куда подальше, но язык будто к нёбу присох. Ему нельзя говорить, можно только стонать. И когда Эрен снова дрочил и заглатывал, Аккерман стонал как последняя шлюха. Он до сих пор удивлялся тому, что вообще был способен издавать подобные звуки и что сам получал от этого удовольствие, чего упрямо не хотел признавать. С тех пор, как Йегер просёк эту фишку, он делал всё, чтобы Леви стонал как можно громче, сходя от этого с ума.       Не нужно было разрешать ему быть сверху, не нужно было разрешать ему командовать собой. Похоже, Аккерман случайно открыл свой личный ящик Пандоры и теперь понятия не имел, как его закрыть и нужно ли это делать вообще? Но сейчас это абсолютно неважно, потому что Эрен опять резко остановился и сильно сжал рукой основание члена, обламывая подкативший оргазм коротким: «Не кончай». Леви убьёт его. Переживёт эту кошмарно сладкую пытку и убьёт.       Выждав несколько бесконечно долгих мгновений, пока Аккерман злобно и пошло рычал, Эрен снова припал губами ко вздрагивающему от нетерпения члену. Он с таким упоением сосал, вылизывал и чмокал, будто ему в руки попал самый вкусный леденец на свете. За один только этот почти детский восторг в глазах Йегера Леви готов был простить ему два сорванных оргазма.       К тому же он уже чувствовал, как постепенно подкатывает третий. Закралась ужасающая мысль, что Эрен сейчас и его обломает, но парень, на секунду оторвавшись от головки, выдохнул долгожданное: «Кончай, Аккерман» и снова жадно припал к ней. Через несколько секунд Леви кончил ему в рот, срываясь на крик и выгибаясь всем телом. Эрен высунул язык, ловя густые тяжёлые капли, и тут же глотал их, вкусно облизывая губы. Он вытер рот тыльной стороной ладони и, тяжело дыша, хищно уставился на Леви.       Аккерман, будто почувствовав немое дозволение снова двигаться, резко вскинулся, хватая Эрена за шею и впиваясь в его губы сильным и страстным поцелуем. Не имея возможности сделать этого раньше, он вцепился в парня мёртвой хваткой, опрокинул на себя и жадно пил его, получая такой же сумасшедший ответ. Запрет на прикосновения сделал своё дело, чувства и эмоции от долгожданного сочного поцелуя были сопоставимы чуть ли не с новым оргазмом.       Леви скользнул рукой по накаченному смуглому торсу, вклиниваясь между телами, проник за край боксеров и застонал, когда ощутил под рукой каменный стояк. Пацан был почти на пределе, возбуждённый громкими эротичными стонами, поэтому ему хватило нескольких минут и пары резких движений, чтобы кончить, простонав прямо в рот Леви.       Даже получив желаемую разрядку, они всё ещё жадно целовались, пытаясь насытиться друг другом. Леви крепко, почти болезненно обнимал Эрена руками и ногами, прижимаясь всё сильнее, как будто кто-то пытался отнять его. Он и сам не понимал, что на него нашло. Ещё несколько минут назад ему нельзя было притронуться к парню и пальцем, а сейчас он снова мог целовать, обнимать, прижиматься к нему, и не было ничего лучше этого. Так вот почему после всех непотребств подобного рода Эрен жался и ластился к нему, как побитый щенок. Вот, значит, как это работает. — Ну ты и сволочь, Йегер, — оторвавшись наконец от желанных губ, прошептал Леви, тяжело дыша. — Я по тебе тоже соскучился, — пьяно улыбнулся парень, вновь припадая в жарком поцелуе.       Проснувшись на утро, Аккерман чувствовал себя на редкость хорошо отдохнувшим. Ну ещё бы — нормальный и, судя по яркому свету из окна, долгий сон, тёплая живая грелка под боком, шикарный отсос на ночь. Кстати об этом...       Повернув голову, Леви увидел совсем близко лицо спящего парня, уютно посапывающего во сне. Уголки губ сами дёрнулись в ухмылке, когда Эрен сонно поморщился и смешно чмокнул губами. Чудовище. Его растрёпанное любимое чудовище. Леви не успел осознать, что означала его последняя мысль, потому что парень, будто почувствовав на себе чужой взгляд, сонно приоткрыл глаза. — Доброе утро, — мурлыкнул он, заметив направленные на него серые омуты, и улыбнулся. — Доброе, — буркнул Леви, наблюдая, как сопляк лениво трёт глаза и сладко потягивается.       Эрен нежился в постели, вытянувшись во всю длину, и смешно жмурился от удовольствия. — Что? — спросил парень, повернувшись к Аккерману лицом. — Что? — нахмурился тот, не понимая, чего от него хотят. — Ты так странно смотришь, — беззаботно улыбаясь, пояснил свой вопрос Эрен.       И тут до Леви дошло, что последние несколько минут он просто пожирал парня глазами, не в силах отвести взгляд. Чёрт, и почему этот сопляк такой красивый? Даже заспанный, лохматый и следом от подушки на щеке. — Земля Леви, приём, — усмехнулся парень и шутливо помахал рукой перед лицом мужчины, привлекая его внимание. — Что это было ночью? — отмерев, спросил наконец Аккерман. — Маленькая месть, — хитро улыбнулся Йегер, буквально сияя довольством. — Сначала я хотел сделать это на работе, но потом передумал. — Почему? Зассал? — Леви иронично вскинул бровь, ещё не зная, задушить паршивца за эту его месть или пусть живёт. — Нет, — просто ответил Эрен, подперев кулаком голову, — я решил разграничить территорию. Мне нравится, что на работе ты весь такой строгий и властный, а дома так сладко стонешь подо мной. — Борзеешь, Йегер, — нахмурился Аккерман, которому очень не понравилось нахальство во всём виде и в голосе Эрена. — Да ладно, тебе же понравилось, — парень заметно поубавил нотки самодовольства, но всё ещё выглядел как ребёнок, выклянчивший желанный подарок. — С чего ты взял? — хмыкнул Леви, будто сильно сомневался в его словах, пытаясь хоть немного сбить с парня спесь. — По-моему так ты ещё никогда не стонал, — мечтательно протянул Эрен, вспоминая ещё звенящие в ушах громкие стоны. — Завались, — в лицо нахально улыбающегося гадёныша впечаталась подушка.       Йегер, весело смеясь, отмахнулся от неё и крепко обнял поперёк торса повернувшегося к нему спиной Леви. — Хватит шипеть, — сказал он, целуя бритый затылок, и хищно улыбнулся, — котик.       А вот с этим он, кажется, уже перегнул палку, только понял это, когда в ребро врезался острый локоть. Больно, чёрт возьми. Но желание обнимать этого невыносимого упрямца это не убавило. Напротив, захотелось обнять его ещё сильнее, настолько, чтобы он перестал вредничать и признал, что ему нравится всё, что с ним делает Эрен. Хотя именно таким вредным и упрямым парень его и любил. И чем дальше, тем сильнее. — Ты в следующие выходные тоже будешь работать? — спросил парень, вспомнив кое-что важное. — Как получится, — пробурчал Леви, делая вид, что ему вовсе не интересно, но всё же не сдержал любопытство. — А что? — Следующая суббота — двадцать седьмое февраля, — ответил Йегер, совершенно не рассчитывая, что Аккерману эта дата что-нибудь скажет. — Ясно. Тогда попробую освободиться, — будничным голосом отозвался мужчина и, выбравшись из тёплых объятий, направился в ванную, оставив парня гадать, в самом ли деле он помнил, что это был за день.       А Леви и правда помнил, причём абсолютно непонятно почему. На него это совсем не похоже, ведь он даже иногда забывал про свой собственный день рождения, а тут… Даже не пришлось ничего специально запоминать (да он и не стал бы), просто день и месяц застряли в памяти, будто их выжгли раскалённым клеймом прямо на мозге. Чёрт, да что же это такое?       Всё его поведение, желания и стремление последнее время были крайне нетипичны для него, и объяснить, в чём дело, он не мог даже себе. У Леви было такое чувство, что из хищника он окончательно превратился в добычу, а Эрен, выпустив когти, только и ждал удобного момента, чтобы вцепиться ему в шею. И хуже всего, что Аккерман без сопротивления готов подставиться под его зубы, и гори оно всё синим пламенем.       Леви даже подумать не мог, что когда-нибудь захочет кому-то принадлежать. Он хотел заполучить себе пацана, и он этого добился, только не знал, что платой станет собственная свобода, что наглый паршивец взамен потребует его самого. И кто из них кого в итоге заполучил? Кажется, случилось именно то, чего он так боялся. Контроль? Да какой к чёрту контроль, если речь идёт об Эрене?       Леви давно уже ничего не контролирует, а просто медленно тонет, погружаясь всё глубже и глубже. И вот, кажется, наконец показалось дно. Не сопляк же он, чтобы отрицать и бегать от своих чувств, хотя именно этим он и занимался последние... Полгода? Нет, неправда. Последний год. Именно столько прошло с их первой встречи, а если точнее, год будет ровно через неделю, двадцать седьмого февраля. И надо быть настоящим идиотом, чтобы не понять, что влип он по самое «некуда» уже тогда.       Даже сопляку хватило мозгов разобраться во всём быстрее и хватило смелости принять ситуацию такой, какая она есть. А какой была ситуация? Просто встретились однажды сопляк и коротышка и... Полюбили друг друга? Сопляк точно был влюблён, а коротышка? Пора наконец признать — он тоже любил его. Любил так, как никогда и никого, и уже не мог представить своей жизни без этого мелкого паршивца.       Хорошо ли это? Да чёрт его знает, если честно. Терять дорогих сердцу людей ему уже приходилось, и не единожды. А гарантий, что парня он не потеряет, не было никаких. Сейчас они вместе и всё хорошо, но завтра... Кто знает. Впрочем, может, стоит поучиться, кто бы мог думать, у Йегера и относиться ко всему проще? Конечно, вряд ли у законченного пессимистичного реалиста и циника с синдромом сапёра на любые человеческие отношения получится, но, может, всё-таки стоит попробовать?       Хотя бы ради пацана, который совершенно непонятно за какие такие заслуги влюбился в него. Надо ж было парню так вляпаться. Впрочем, сам виноват. Маленький глупый щенок. Доверчивый, легкомысленный, импульсивный, упрямый, порой совершенно невыносимый и самый лучший. Он стоил того, чтобы наступить на хвост своей гордости и попытаться вернуть ему хоть немного отданного тепла. «Прыгай, я ведь рядом». Ладно, сопляк, кажется, всё-таки твоя взяла. Но вот сказать об этом... Нет, этого он никогда сказать не сможет, даже ему.       Эрен и так заполонил собой всё, и хотя бы этот маленький уголок Леви хотел оставить только себе. Маленький хрупкий заборчик вокруг взлелеянных страхов и сомнений, а всё остальное он готов уступить парню, хоть и скрепя сердце. Не просто признавать, что убеждения, на которых строились по сути все представления о мире, только что вылетели в трубу, только потому что его угораздило в тот злополучный день в университетских коридорах наткнуться на сопливого студента.       Он был абсолютно уверен, что любовь — это глупая сказка для отсталых людей, что можно привязаться к человеку и научиться его терпеть, но не больше. Он был уверен, что едва ли найдётся кто-то, кто сможет принять его таким, какой он есть, и захочет остаться. И что в итоге? А в итоге появился Эрен и доказал, что Леви во всём ошибался. Парень не только смог оценить его и полюбить то, что увидел, но и заставил полюбить в ответ. Смешно, что даже он сам почти не верил, что у него может получиться.       А в результате, стоя перед зеркалом, Аккерман вынужден был признать, что впервые в своей жизни по-настоящему влюбился. Влюбился в какого-то глупого мальчишку. Леви совершенно не понимал, как умудрился увязнуть так глубоко, но ещё больше не понимал, чем он смог заслужить Эрена. По какой причине самый добрый, ласковый и щедрый мальчик выбрал именно его? И как его можно удержать? Ведь без него теперь совсем никак.       Леви боялся привязаться к парню и, вопреки всему, сделал именно это. И можно было бы махнуть на всё рукой, если бы теперь он не боялся потерять его. Люди боятся не собственных чувств, а того, что они окажутся никому не нужны. И сейчас в полной мере осознав всё, что испытывает к парню, Аккерман боялся только того, что тот оставит его. Боялся настолько, что ноги сами потащили его из ванной на кухню, туда, где чем-то гремел пацан.       Леви даже не понял, как оказался возле стоящего к нему спиной Эрена и как руки сами обхватили его обнажённый торс, зажимая в крепкие объятья. Он нужен ему, так нужен, что от нахлынувших эмоций хотелось выть. Но Аккерман только уткнулся лицом в широкую спину парня, сильнее прижимая к себе. — Ты чего? — спросил Эрен, непривыкший к такому Леви. — Ничего, — глухо буркнул мужчина, и по смуглой спине побежали мурашки от горячего дыхания, — просто захотел тебя обнять. — А ты можешь хотеть этого почаще? — губы парня растянулись в счастливой улыбке, а ладони ласково погладили обхватившие его руки. — Попробую, — задумчиво сказал Аккерман, смиряясь с суровой для себя действительностью — он в самом деле очень любил Эрена.       Спустя некоторое время взбесившиеся чувства поутихли и Леви смог взять их под контроль, снова почувствовав себя самим собой. Однако кое-что в нём всё равно безвозвратно изменилось, и как бы он ни хотел, с этим пришлось смириться. От пацана он теперь никуда не денется, даже если сильно захочет. Впрочем, были в этом и свои плюсы. Теперь всё, что раньше попадало под категорию «да что, чёрт возьми, с ним происходит?» объяснялось более чем легко — Эрен. Эрен с ним происходит.       Каким же надо быть идиотом, чтобы не понять, что к чему раньше? Однако он ведь раньше никогда не любил и понятия не имел, что это такое. И тем не менее теперь, когда он знал, что это такое, особо легче не стало. Леви понятия не имел, что с этим делать и нужно ли что-то делать вообще? В конце концов, ведь в фундаментальном плане ничего не изменилось — они по-прежнему живут вместе, и у них все хорошо.       Ничего не изменилось, кроме того, что Аккерман наконец осознал всю глубину своих чувств и чуть ли не каждый день хотел врезать себе за то, что допустил всё это. За то, что втюрился, как последний сопливый придурок. Утешало, что влюбился он не в кого-нибудь, а в своего Эрена. А с Эреном можно пережить любую катастрофу, которую сам пацан, скорее всего, и устроит.       Окончательно приняв своё полное и безоговорочное поражение, Леви с несвойственной для него лёгкостью решил просто расслабиться и плыть по течению. Всё равно сделать с этим он уже ничего не мог, да и не хотел, а куда ведёт это течение, знал только Йегер. Впервые в жизни он сам добровольно уступил кому-то в отношениях, но на всякий случай привязал к шее парня поводок, чтобы вовремя его одёргивать и всегда держать при себе.       Однако Аккерман не был бы собой, если бы не постарался хоть немного отыграть уйму потерянных очков. Он не давал пацану спуска на совместных тренировках, и как-то вместо обеда заставил в приказном тоне отсосать ему прямо за рабочим столом. Что он там говорил? Что ему нравится строгий и властный Леви на работе? Получите, распишитесь. Мужчина вдоволь потешил своё самолюбие, наслаждаясь глухими жалостливыми стонами и видом сопляка со своим членом во рту.       В субботу Леви, как обещал, оставил работу хотя бы до понедельника, послав Смита и его бесконечные сообщения куда подальше. Да, его не было на работе полтора месяца, но отдыхать тоже иногда надо. Занятый неожиданным заданием из универа, Эрен признался, что не успел придумать ничего особенного, поэтому, импровизируя на ходу, предложил поужинать в одном уютном, по его словам, месте. Аккерман нисколько не возражал, в душе порадовавшись, что не будет «ничего особенного». Как ни крути, а сюрпризы и празднование сентиментальных дат — это по-прежнему не его.       Машина плавно остановилась на парковке какого-то небольшого кафе в центре города, и парень первым выбрался из неё. Леви, погружённый в свои мысли, немного замешкался и, не заметив подошедшего к своей двери Йегера, начал её открывать. Он не догадался, что Эрен хотел открыть ему дверцу машины, поэтому по привычке посильнее толкнул её, широко распахивая. Увы, свою ошибку он понял, только когда дверь с глухим хлопком встретилась с носом парня.       Йегер одной рукой схватился за внезапно возникшее препятствие, второй рукой за лицо и протяжно замычал, морщась от не самых приятных в мире ощущений. Леви уже хотел броситься к нему, за одно мгновение перебрав в голове все возможные последствия удара и выбрав самый худший — перелом носа, но парень вдруг обречённо засмеялся. Он всё ещё закрывал нос рукой, но то, как он это делал, давало понять, что ушиб не очень сильный. Чёрт. Всё же у судьбы или Вселенной определённо есть чувство юмора. Леви, дверь и пацан. Всё, как и год назад. Впрочем, нет, с тех пор многое успело измениться, особенно они сами. — Ты ничего не хочешь мне сказать? — массируя пальцами переносицу, спросил Эрен, в надежде, что Леви всё же догадается хотя бы в этот раз извиниться.       Аккерман нахмурился, соображая, что же он такого должен был сказать, а потом, вопросительно изогнув бровь, неуверенно ответил: — С годовщиной?       Парень громко засмеялся, понимая, что и в этот раз извинений не дождётся, но тут же снова схватился за саднящую переносицу. Нос он точно не сломал, но синяк, возможно, будет. Поддавшись внезапно возникшему чувству, Леви вдруг взял парня за подбородок, притянул к себе, заставляя того немного наклониться, и очень нежно и осторожно поцеловал смуглый прямой нос. Эрен, кажется, даже забыл, как дышать, стараясь не упустить ни одной доли секунды этого момента. Он не удержался от того, чтобы ласково, едва касаясь, поцеловать любимые губы, встретив такой же чувственный ответ и блеск серых глаз с чёрно-серебряным отливом.       Пришлось ещё немного посидеть в машине, пока Йегер держал у носа импровизированный холодный компресс из снега и найденного носового платка. Не хотелось бы появиться в университете и в офисе с расплывшимся на пол лица синяком. Ощупав напоследок переносицу ещё раз, доктор Аккерман бросил пациенту: «Жить будешь» и наконец выбрался из машины.       Оказавшись в кафе, которое по дороге так нахваливал пацан, Леви нахмурился и недовольно поджал губы. Тёмное, скудно освещённое помещение с явно не новой мебелью и странными грубыми элементами в интерьере. Это больше походило на забегаловку, в которой ошивались весьма не богатые студенты. Раменная — так называлось это заведение, о невероятно вкусных блюдах которого соловьём заливался всю дорогу пацан. — Йегер, ты куда меня привёл? — хмуро глянул Аккерман на своего спутника. — Знаю, выглядит не очень, — покаялся парень, виновато улыбаясь. — Но тебе понравится, обещаю. — Не уверен, — скептически бросил Леви, озираясь по сторонам. — Эй, на планетарий ты смотрел так же, но тебе понравилось, не спорь, — многозначительно улыбнувшись, ответил Эрен, не придумав в свою защиту ничего другого. — В планетарии не было еды. Если хоть пылинку увижу — уйдём, — по тону стало понятно, что мужчина совсем не шутит. — Так, а давай ты подождёшь снаружи? — виновато морщась, ответил парень, сомневаясь, что хоть одно заведение в мире сможет в полной мере соответствовать требованиям чистоты Аккермана. — Начал дело — доводи до конца. Давай уже сюда свой рамен, — Леви устало опустился на стул за ближайшим свободным столиком и выжидающе уставился на своего спутника. — Понял, сейчас всё будет, — ответил он так же, как когда-то на первом свидании, и умчался за едой, только в этот раз сначала быстро чмокнув своего любимого в щёку.       Аккерман только фыркнул на это его мальчишество и ещё раз взглядом сотрудника санэпидемстанции прошёлся по помещению. Тяжело вздохнув, он понадеялся, что еда окажется хотя бы съедобной. Однако все его опасения оказались напрасными, сытный суп с лапшой и мясом превзошёл все ожидания. Леви, как повар-любитель, по достоинству оценил наваристый бульон, самодельную лапшу и чудно́ приготовленное яйцо.       Эрен лишь облегчённо выдохнул, наблюдая, как Аккерман с аппетитом наворачивает немаленькую порцию. Что-что, а вкусно покушать Леви очень любил и ещё любил, когда его приятно удивляли, хоть и говорил, что терпеть не может сюрпризы. Йегер очень даже хорошо успел изучить его за то время, что они были вместе. Хотелось бы сказать, что парень знает свою пару вдоль и поперёк, но никогда не стоит забывать, что чужая душа — это потёмки, даже если это душа самого родного человека. Странно было осознавать, что всего год назад они были совершенно чужими людьми и вообще могли больше никогда не встретиться, если бы будильник Йегера в тот день прозвенел вовремя.       Наевшись досыта и уже покидая кафе, Леви даже решил, что как-нибудь попробует приготовить такой суп дома. Тем более оказалось, что пацану он очень нравился и они с друзьями часто приходили именно в это кафе в перерывах между парами. Забравшись в машину, Эрен завёл мотор, обернулся, потянувшись к ремню безопасности, но рука так и замерла, не добравшись до цели. Парень случайно в окне краем глаза зацепил небольшой магазинчик, который не заметил раньше, и, загоревшись идеей, посмотрел на Леви. — Подожди меня секунду, — бросил он улыбаясь и выбрался из машины. — Ты куда? — спросил Леви, не представляя, куда Йегер в очередной раз навострил лыжи, но на его вопрос ответила только захлопывающаяся дверца машины.       Он может хотя бы пять минут посидеть спокойно, не придумав какой-нибудь гениальной затеи? Наверное, нет. Не то чтобы Аккерман против, но после катка стал относиться к идеям парня настороженно. Не хотелось снова себе по-глупому что-нибудь сломать.       Эрен нарисовался минут через десять с сияющей улыбкой до ушей и здоровым букетом каких-то странных синих цветов. Он забрался в машину и, сверкая своими жуткими глазищами, вручил букет Леви, звонко чмокнув его мраморную щёку. Аккерман так увлёкся разглядыванием цветов, что даже забыл отчитать Йегера за то, что тот опять приволок ему веник, как какой-нибудь сопливой дурочке.       Букет состоял только из одних довольно необычных цветов с зелёным стеблем, увенчивающимся синими соцветиями в форме шишек, обрамлёнными остроконечным воротничком лепестков. Жёсткие, острые, вытянутые по форме листья и колючки придавали растениям ещё больше необычности. Они и на цветы-то в классическом представлении толком не были похожи и напоминали, скорее, чертополох. Странные, но почему-то красивые. И где сопляк их только откопал? — И что это за цветы? — спросил Леви, пристроив большой экзотический букет у себя между ног. — Эрингиум, — ответил Эрен, выворачивая с парковки на дорогу. — Как? — не понял мужчина. — Э-рин-ги-ум, — медленно, по слогам произнёс парень. — Я увидел их сейчас в цветочном и почему-то сразу подумал о тебе. — То есть я, по-твоему, колючий и неживой? — дёрнув тонкой бровью, спросил Аккерман. — Нет, — улыбаясь, отрицательно мотнул головой Йегер, — конечно, нет. Хотя колючий иногда, это верно. И вообще-то они живые, просто не такие, как все привыкли. Необычные, но красивые. Многим они могут показаться странными и даже не понравиться, но я их люблю.       Парень продолжил говорить, не отрывая взгляд от дороги, немного понизив голос, и стало очевидно, что говорил он уже совсем не о цветах. Эрен замолчал, не ожидая, что Леви что-то ответит на его слова, не фыркает и то хорошо. Аккерман молча наблюдал за парнем и, как только машина остановилась на светофоре, притянул его за куртку, утягивая в нежный и глубокий поцелуй.       Видимо, это и есть его ответ на очередное признание, и когда Леви отстранился, Йегер готов был поклясться, что в его глазах на одно мгновение можно было прочесть: «Я тоже». Или ему просто так этого хотелось, что он увидел в серых глазах то, чего там нет? Он потянулся за ещё одним поцелуем, желая проверить свою догадку, но Леви отвернулся, пряча лицо за высоким воротником своего пальто. — Всё, достаточно, закручивай обратно свой вентиль романтизма, пока меня не стошнило, — фыркнул Аккерман, сбрасывая с себя наваждение. — Да ладно тебе. Можешь же и ты хоть иногда быть романтичным, — усмехнулся Эрен, возвращая взгляд на дорогу. — Борзеешь, Йегер, — послышался привычный недовольный ответ.       Однако так легко парень сдаваться не собирался, видимо, решив любыми способами заставить Леви ответить ему. В ход пошли все запрещённые приёмы, от ласкового взгляда блестящих глаз до невозможно нежных губ, касающихся небольшой ладони. Вернувшись домой, Аккерман попытался сбежать от него, спрятавшись на кухне, и сделать вид, что занят цветами, но и это не помогло.       Эрен не пытался специально вынудить Леви хоть как-то отреагировать, просто почему-то именно сейчас не мог заставить себя оторваться от него. Всё его существо так и тянулось к этому невысокому темноволосому человеку с непростым, своенравным и капризным характером, с вечно хмурым, колючим взглядом самых красивых глаз. Развернув Леви к себе лицом, парень осторожно обнял его, обхватив руками, и, прижимаясь щекой к виску, закрыл глаза. — Я тебя люблю, — тихо прошептал он, слушая размеренное дыхание и понимая, что больше ему в жизни ничего не нужно.       Эрен знал, что мужчина ничего не ответит, но это было уже не столь важно, главное, что он слышал и не отталкивал. Аккерман по привычке оставался безучастным, когда парень обнял его, но в душе всё снова перевернулось от самых ненавистных и самых желанных слов. Ему трудно поверить, что Эрен и правда мог любить его вот такого, но ещё труднее признаться в ответных чувствах. Он даже мысленно не мог это произнести и признаться даже самому себе ни одна пытка в мире не заставила бы его. Ни одна, кроме тёплых объятий его мальчика.       Леви зажмурился, сведя брови к переносице, будто чувства, что разливались в груди, причиняли физическую боль. Будто они выжигали его изнутри, и чтобы прекратить эту пытку, нужно дать им волю. Но именно этого он не мог сделать, никак не мог. Леви крепко сжал зубы, пряча лицо на широкой груди у парня, и тихо ненавидел себя за то, что не мог сказать то, что от него ждали больше всего. Он ненавидел себя за эту трусость и до смерти боялся, что Эрену однажды надоест его молчание и он уйдёт, так ничего и не поняв.       Леви сильно прижался к нему, крепко обхватив руками, и вцепился пальцами в его рубашку так, будто кто-то собирался отнять у него Эрена. Он прижался лицом к надёжной груди, не в силах сказать то, что чувствовал, но позволив этим чувствам затопить всего себя.       Парень теснее прислонил его к себе, пряча в своих тёплых руках, и зарылся носом в чёрные пряди на макушке, ощущая в душе невероятный покой. Леви только что сказал, что тоже его любит. Пусть не словами, по-своему, как мог, но от этого признание было только ценнее. Парень подумал, что этот момент он уже никогда не сможет забыть, и вдохнул, ощущая родной, любимый запах самого дорогого для него человека.