Яд моих снов

— Аккерман, ты ведь не забыл про субботу? — уже в который раз за этот месяц занудно спросил Эрвин. — А что в субботу? — Леви из вредности сделал вид, что не понимает, о чём речь. — Приём в честь юбилея компании. Сколько раз тебе повторять? Соберутся все самые важные шишки, и ты в том числе, — Смит выделил голосом последние слова, давая понять, что отказа не потерпит. — А я похож на важную шишку? — скучающе спросил Леви. — Нет, ты заноза в заднице, но я тебя как друга прошу, — Эрвин сменил тон на более заискивающий. — Бровастый, я что, твоя жена, чтобы на приёмы с тобой ходить? — Аккерман не мог упустить возможности показать свои зубы. — Нет, моя жена ходит со мной на приёмы куда чаще, чем ты, — в трубке послышалась усмешка. — Кстати, я говорил, что Майк приедет? Разве ты не хочешь с ним повидаться?       При упоминании Майка что-то кольнуло тоненькой иголочкой под солнечным сплетением. Леви по привычке сделал вид, что не заметил этого, возвращаясь к не самому приятному разговору. — И ты решил подкупить меня Майком, серьёзно? Придумай что-нибудь получше, — фыркнул мужчина, твёрдо решив для себя, что ни на какой приём бровастый его не затащит. — Не вопрос. Завтра издам приказ и включу тебя в список тех, кто задействован в мероприятии. Ну как, уже лучше? — Аккерман готов был поклясться, что Эрвин сейчас улыбается своей самой противной и самодовольной улыбкой. — Ты этого не сделаешь, — в голосе Леви появились угрожающие нотки. — Ещё как сделаю. А если будешь и дальше упрямиться, назначу ответственным за банкет, — заявил Смит, включив тон начальника. — Козёл, — бросил Леви, недовольно поджав губы.       Ему претила сама мысль, что придётся считать, сколько ложек икры нужно выделить на каждую противную, инвесторскую задницу. — Сам козёл, — Смит по привычке вернул «комплимент». — Ну так что, мы договорились? — Блядь, не хочу я идти ни на какой приём, неужели не ясно? — Ты развалишься, что ли, старый? — Леви ничего на это не ответил, и в трубке раздался тяжёлый вздох. — Думаешь, я горю желанием вылизывать весь вечер чужие задницы? Составишь компанию Нанабе, пока я буду занят, идёт? — Не забудь потом рот прополоскать, — проворчал Аккерман и, вздохнув, процедил сквозь сжатые зубы: — Ладно. — С этого бы и начал, а то уламываю тебя полчаса, как девицу, — хохотнул Смит, заметно повеселев. — Притормози, бровастый, ты не в моём вкусе, — Леви не будет собой, если последнее слово не останется за ним. — Знаю я, кто в твоём вкусе, — насмешливо протянул Эрвин, но тут же осёкся и, прочистив горло, сменил тон. — В общем, я тебя жду, понял? — Понял, — тускло, без каких-либо эмоций ответил Аккерман. — Ну вот и договорились, давай, до скорого, — пробасил Смит, на что Леви буркнул «угу» и, как всегда, не прощаясь, завершил вызов.       Когда телефон завибрировал, сообщая о новом вызове, Аккерман уже знал, что хороших новостей ждать бесполезно. Разве Смит скажет что-нибудь приятное? Либо работой загрузит по самое «не хочу», либо, вон, на какой-нибудь дурацкий приём потащит. Лучше бы работой загрузил.       Растянувшийся на груди Ривай начал монотонно урчать, будто уловил сникшее настроение хозяина, и пытался его утешить. Леви погладил чёрную, лоснящуюся спину и про себя подумал, что он хоть и избаловал кота, но до Йегера он никогда не позволял себе так бесцеремонно спать на хозяине (на подушке — да, но не на нём). Это сопляк его приучил, будь он неладен.       При упоминании Майка Аккерман не мог не вспомнить о нём и даже на какое-то мгновение успел подумать, что, быть может, Эрен тоже приедет. Но тут же пришлось себя одёрнуть. Ему-то с чего приезжать? Соберутся только инвесторы да директора, и Эрен к ним никаким боком не имеет отношения.       Только глупое сердце всё ещё на что-то там надеется. На что? Да хотя бы просто разок увидеть его, узнать, как он там. Хотя, наверное, сам Эрен видеть Леви точно не захочет и вряд ли даже скучает. А вот Аккерман скучает, да ещё как. Столько времени уже прошло, а тоска всё никак не отпускает. Порой ему казалось, что встреться они на улице, Леви пройдёт мимо и даже не заметит его, но иногда становилось так плохо, что хотелось застрелиться.       Например, буквально несколько дней назад, когда Аккерман нашёл под ковром непонятно как затесавшийся туда медиатор. А он-то думал, что за полтора года исчерпал лимит подобных находок. Но нет. Вот он, дурацкий кусок пластмассы едкого жёлтого цвета. Хотя даже странно, что нашёлся всего один, ведь пацан будто специально раскидывал их по всему дому, как семена. Может, думал, что вырастет новая гитара?       Леви вновь ощутил укол тихой печали, вспомнив, как парень любил бренчать по вечерам на своей гитаре, урча под нос слова песен. В подобные минуты он всегда выглядел увлечённым, вдохновлённым и таким счастливым. Оттого тяжелее было смотреть, как в последние месяцы их отношений гитара покрывалась пылью в углу.       Даже на музыку у него не оставалось сил и желания, так парню было плохо. Только из-за чего? Из-за того, что он действительно не чувствовал себя счастливым с Леви, или из-за того, что Леви внушил себе эту мысль и заставил его чувствовать себя несчастным? Глупо, как глупо всё получилось. Единственное, на что теперь надеялся Аккерман — что Эрен смог наладить жизнь в другом городе и забыл его.       Ведь у самого Леви забыть парня никак не получалось и никогда уже не получится. Понимание того, как глупо и жестоко он поступил не позволяло отпустить и оставить в прошлом всё, что их связывало. Аккерман всегда считал, что нет ничего с чем бы он не справился, но время показало ему, что с тоской он справиться не в силах. Этот яд оказался настолько сильнее него, что на одну минуту, поддавшись слабости, Леви сделал то, о чём тут же пожалел. Тридцатого марта он отправил ему цветы. Анонимно, без записки, обычный букет белых калл.       Эрен скорее всего даже не понял от кого они и вообще служба доставки могла ошибиться адресатом. Однако только после того, как оплатил букет, Леви подумал, что мог натворить его внезапный порыв слабости. Едва ли парень захочет принимать от него ненужные и запоздалые подарки после того, что между ними произошло. К тому же, если у него кто-то появился, то возникший из ниоткуда букет мог доставить ему немало неприятностей. А ведь Леви просто хотел, чтобы Эрен порадовался, улыбнулся подаренным цветам, пусть даже неизвестно от кого они.       И всё же время шло, пролетел месяц, затем ещё один и ещё один, а никаких последствий так и не грянуло. Выдохнув с облегчением, Леви благополучно забыл о своём глупом поступке, пообещав себе больше не допускать подобной слабости. Раньше нужно было дарить подарки и проявлять заботу, теперь уже слишком поздно для всяких сантиментов. Аккерман даже посмеялся над собой за эту дурацкую выходку и над тем как навоображал себе каких-то последствий. Разве могут причинить вред какие-то цветы?       Праздничный субботний вечер начался для Леви летним проливным дождём и длинной пробкой на въезде в город. Что ж, кажется, сегодня на стороне мужчины играла сама Вселенная, чиня препятствия по дороге на эту дурацкую, светскую вечеринку. В какой-то момент он даже подумал — а не плюнуть ли на всё и поехать домой? Мол, он пытался, но дождь и пробки испортили всё веселье. Однако, представив недовольные, обиженные лица четы Смитов, Аккерману пришлось отбросить эту идею. В конце концов, мальчик он, что ли, чтобы от вечеринок бегать? Может, хоть поест на халяву.       Едва только Леви показался в вестибюле ресторана, его тут же ухватил за локоть Эрвин и потащил к столику с выпивкой. Ему явно требовалось снять напряжение и перевести дух. Это гости здесь затем, чтобы отдохнуть, а Смит и в ресторане не мог себе позволить расслабиться и отключиться от работы. Для него, напротив, работы здесь ещё больше, чем в офисе. Этому польсти, этому улыбнись, этих ни в коем случае не своди вместе, с этим поговори о тратах в будущем квартале, с этим никогда не говори о тратах.       Аккерман даже пожалел Смита, подумав, что его самого не хватило бы и на день такого лизоблюдства. Он даже видеть не хотел этих жирных свиней, набивающих свои животы и карманы за его счёт, а уж тем более разговаривать с ними. И как бы Леви не хотелось побыстрее убраться с этого приёма, бросить Эрвина и скучающую Нанабу он теперь не мог, являясь для них приятной компанией и чем-то вроде моральной поддержки. Пришлось остаться и изображать неподдельную гордость за компанию, которая отметила очередной юбилей.       И в целом атмосфера оказалась куда приятнее, чем Леви себе представлял. Конечно, занудные речи о том, каких успехов добилась компания благодаря слаженному и упорному труду всех сотрудников, попахивали враньём и подхалимажем, но еда на фуршете и шампанское оказались весьма неплохи. А главное, что Аккермана почти никто не донимал светскими разговорами, и пока Эрвин был занят, они с Нанабой занимались тем, что придумывали смешные прозвища приглашённым снобам. — Ой, — внезапно произнесла миссис Смит и, удивлённо округлив глаза, уставилась куда-то за спину Леви. — Ты посмотри, кто здесь!       Мужчина слегка вздрогнул, ощутив совершенно неуместную дрожь и нечто похожее на волнение. Сердце сделало несколько ударов быстрее, чем полагалось, в помещении стало немного жарче, чем было до сего момента. Осторожно обернувшись, Леви не успел признаться себе, что больше с надеждой, чем со страхом скользит взглядом по лицам, когда наткнулся на выделяющегося из толпы шатена.       Пожалуй, его Аккерман ожидал увидеть в самую последнюю очередь. — Надо найти Эрвина, пока он не наткнулся на эту ходячую проблему. И ведь хватило же наглости сюда явиться! — возмутилась Нанаба, одним махом осушив бокал шампанского. — Да, лучше отвлеки бровастого, иначе драки не избежать, — нахмурившись, пробормотал Леви, не испытывая ни малейшего удовольствия от созерцания этого человека.       Сколько проблем и головной боли им доставил злосчастный партнёр компании — небезызвестный «Взлёт» — даже навскидку сказать трудно. А теперь их генеральный директор как ни в чём не бывало явился на банкет в честь юбилея «Горизонта» и, похоже, совершенно не считает себя здесь лишним. Как только охрана пропустила этого Крюгера?       Теперь надо держать Эрвина как можно дальше от него, иначе беды не миновать. На последних переговорах Смит окончательно рассорился с Крюгером, едва ли не пинками выкинув его из своего кабинета. И если бы владелец компании не настаивал на сохранении партнёрских отношений, все договоры и контракты между компаниями были бы разорваны в тот же момент. Но увы. В офисе Эрвин — царь и бог, и всё же человек подневольный. Но это вовсе не означало, что встретив этого проходимца с хищной рожей на банкете, Смит не врежет ему разок-другой. И говоря по правде, Леви и сам был не прочь проехаться кулаком по этой обнаглевшей, лощёной морде. Сколько же крови он им попил.       К счастью, видимо, не только Смит и Аккерман не желали видеть Крюгера, и потому последний, словив неопределённое количество недобрых взглядов, довольно быстро пропал из поля зрения, ретировавшись. Наконец сообразил, что он здесь совсем ни к месту. Эрвин, заметив его отсутствие, сразу же расслабился, повеселел и, выпив ещё коньяка, отправился танцевать с Нанабой, оставив Леви скучать в уголке.       Обстановка вновь стала расслабленной, и всё снова пошло хорошо, как вдруг Аккерман краем уха услышал знакомый голос. От неожиданности он даже слегка вздрогнул, уловив голос, который не слышал, кажется, уже целую вечность. Обернувшись, он взглядом нашёл в толпе одинаковых чёрных костюмов высокого, стройного человека. Что ж, создавалось ощущение, что с возрастом он стал ещё выше и ещё шире в плечах, или это Леви усох? Нужно срочно предупредить Эрвина, чтобы держал Нанабу при себе. Не хватало, чтобы она наткнулась на Майка первая и Смит потом замучил их своей ревностью. Надутый индюк.       Аккерман уже хотел подойти, поздороваться со старым другом, но человек, заслоняющий ему обзор, отошёл в сторону, открывая вид на стоящих возле Майка людей. Всего секунду назад он точно знал, кто он и где находится, но одного взгляда хватило, чтобы земля ушла из-под ног. Эту фигуру он мог бы узнать и в миллионной толпе. Чья-то невидимая рука сдавила горло, по телу прокатилась крупная дрожь, так что бокал заплясал в руке, кровь застучала в ушах, перекрывая все остальные звуки. Всего на какое-то мгновение Леви утратил власть над телом и эмоциями, но ему показалось, что эта пытка продлилась целую вечность.       Целую вечность он смотрел на широкую плечистую спину, каштановые пряди, стянутые в аккуратный хвост, видел, как медленно он начал поворачиваться, открывая виды на изгиб шеи и высокие скулы. Надо отвернуться. Надо немедленно отвернуться, пока они не встретились взглядами, но Аккерман буквально пожирал его, не в силах отвести глаза. Он правда здесь, или ему только кажется?       Может, Леви так сильно этого хочет, что ему мерещится? А если так, то видение какое-то уж больно настоящее. Даже в своих самых ярких и реалистичных снах мужчина видел лишь его подобие, тень, сохранившую внешний облик и повадки. Он бы не смог вообразить его настолько живым, настолько настоящим. Этот смех. Леви уже и забыл, какой у него бархатистый, заразительный смех.       Грудь сдавило от накатившей тоски, тем самым вырывая из липкой паутины наваждения. Аккерман вдруг будто очнулся от долгого сна, наконец вспомнив, где находится, и вернув себе самообладание. Собрав всю волю в кулак, он отвёл-таки взгляд за какую-то секунду до того, как его бы поглотила чудовищная зелень его глаз. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, мужчина поспешил скрыться в толпе праздношатающихся гостей и мог надеяться только на то, что всё-таки остался незамеченным.       Нужно убраться отсюда подальше, пока они не столкнулись нос к носу. Какого чёрта он здесь вообще делает? Если Эрвин знал, что он приедет (а Эрвин, сука, знал) — ему не жить. Леви собственными руками утопит его в фонтане Белладжио, подарив самую пижонскую смерть, и даже не пожалеет времени на полёт в Вегас ради этого.       Стараясь идти как можно медленнее, чтобы не привлекать внимания, Аккерман прошёлся вдоль зала, делая вид, что рассматривает окружающую обстановку, подобрался к выходу на балкон и незаметно выскользнул наружу. Воздух, свежий воздух ему сейчас просто необходим, тем более что дождь уже закончился.       Узел галстука вдруг начал нестерпимо давить на горло, так что захотелось его сорвать и выбросить куда подальше. Сердце продолжало взволнованно колотиться в груди, и Леви не знал, что больше его раздражает: ощущение, что ему подстроили ловушку, или собственная радость от того, что он в неё угодил. Он ведь хотел его увидеть. Так хотел, что едва не направился обратно в зал нарочно искать встречи. Ну уж нет. Ничем хорошим это не закончится. Нужно выбираться отсюда, пока он не натворил каких-нибудь глупостей. — Здравствуй, Леви.       Мужчина вздрогнул, едва не выронив бокал с шампанским из рук, когда за спиной послышался этот голос. Поздно. Похоже, он всё-таки увидел Аккермана и пошёл следом, когда тот свернул на балкон, а хуже всего, что сейчас, кроме них, здесь больше никого нет. Чёрт. Что мешало ему сразу повернуть к выходу, а не загонять себя в угол? Идиот.       Леви заставил себя выпрямить спину и, натянув самое равнодушное выражение на лицо, он наконец повернулся. — Привет, Эрен. Что ты здесь делаешь? — он старался звучать как можно более спокойно и расслабленно, внутри переживая целую бурю эмоций от встречи со своим личным ночным кошмаром.       Ядовитые зелёные глаза смотрели на него внимательно, слегка лукаво, будто точно знали, что скрывается за непроницаемой маской безразличия. — Сопровождаю Майка, — парень махнул рукой в сторону зала, туда, где сейчас находился его начальник. — Его зам уволился, взяли меня.       Леви показалось, что в голосе Эрена скользнула гордость. В двадцать четыре года стать заместителем директора пусть и очень небольшого филиала — тут действительно есть чем гордиться. — Значит, ты уже зам, — не без тени некого довольства отозвался Аккерман. — Справляешься? — Всего неделю как назначили, так что нет, — признался Йегер, растянув губы в весёлой улыбке.       Леви сильнее сжал зубы и заставил себя скучающе отвести взгляд, будто ни бездонные зелёные омуты, ни обворожительная улыбка его совсем не интересуют. — А как твои дела? — спросил парень, ни на секунду не сводя глаз с мужчины. — Как обычно. Работа, дом, Эрвин доебывает, — он хотел добавить «сам же знаешь», но удержал себя, посчитав, что не стоит напоминать об их особых отношениях.       Парень лишь понимающе усмехнулся в ответ и не спеша, ленивой походкой, подошёл к перилам, становясь в каких-то паре шагов от Леви. Эрен поставил бокал рядом и опёрся на широкие железные перила обеими руками. Он немного запрокинул голову, рассматривая небо, отчего стоящему рядом мужчине открылся отличный вид на смуглую шею, выпирающий кадык, чётко очерченную линию нижней челюсти, пухлые губы... Чёрт. Полтора года добавили Эрену немного зрелости, привнеся в юношеский шарм мужской силы и уверенности, отчего Леви невольно жадно сглотнул.       Последнее время он частенько малодушно мечтал хотя бы раз снова увидеть Эрена, но смотреть на него оказалось ещё невыносимей, чем не иметь этой возможности. Он опустил глаза, чтобы не мучить себя, рассматривая до боли знакомое, родное лицо, и взгляд упал на его руки. Рубашка с пиджаком немного задрались вверх от позы парня, приоткрывая вид на запястья. Леви непроизвольно скользнул взглядом по правой руке и замер, увидев выглядывающий из-под белой манжеты браслет.       Его браслет. Тот самый, который он когда-то подарил Эрену, пытаясь намекнуть на особое к нему отношение. Пожалуй, именно с этого браслета между ними всё и началось. Взгляд зацепил левое запястье, на котором красовались не дешёвые чёрно-золотые часы. Леви не мог не узнать часы, которые сам выбирал для парня на их первое совместное Рождество. И Эрен всё ещё носил их, так же, как и браслет. Он всё ещё носил те вещи, с которыми не расставался, когда они были вместе. Неужели это значит... А что это значит? Что парню они всё ещё дороги, как, может быть, всё ещё дорог тот, кто их подарил. Мелькнувшая тень надежды едва уловимо коснулась груди Леви тёплой ладонью. — Значит, у тебя всё в порядке? — больше утверждая, чем спрашивая произнёс мужчина. — Да, можно даже сказать, в полном, — ответил Эрен, растянув губы в мечтательной улыбке. — Недавно защитил диплом, присматриваю квартиру. Только работы теперь в два раза больше, остаюсь допоздна, невесте это не нравится.       Брошенная между делом фраза острой стрелой вонзилась ровно туда, где секунду назад колыхнулась тёплая, робкая надежда. Невеста. У него есть невеста. Осознав смысл сказанного, Леви едва не зашёлся истерическим смехом, ощутив, как ловко судьба залепила ему пощёчину. Что ж, всё так, как и должно быть. Эрен счастлив без него и, разумеется, нисколько не скучает.       Леви даже мог бы найти в себе силы порадоваться за парня, если бы его ничего не насторожило. Оправившись от секундного эмоционального нокаута, он вдруг понял, что в словах Йегера, его улыбке и выражении лица что-то определённо не так. Не знай его Леви как свои пять пальцев, возможно, он бы ничего не заметил, но присмотревшись повнимательнее, понял, что же именно его так смутило. И как бы он ни пытался себя убедить, что рад за Эрена, догадавшись о его маленьком секрете, Аккерман испытал истинное облегчение, как настоящий эгоист. — Ты врёшь, — слова сорвались с его губ быстрее, чем он успел осознать, сколько проблем они могут доставить.       В конце концов, ведь Йегер не от нечего делать соврал ему, у него определённо есть на то причина. А раскрыв его ложь, Леви поставил парня как минимум в очень неловкое положение. И чего он точно не ожидал, так это невозмутимого: — Вру.       Эрен, не испытывая и тени смущения, повернулся к мужчине, улыбаясь всё той же спокойной, тёплой улыбкой. Она появилась на его губах, когда он заговорил с Леви, и только слишком хорошо знавший и влюблённый в него Аккерман мог заметить, как за доли секунды улыбка из фальшивой превратилась в пусть и слегка грустную, но настоящую.       Стоя совсем рядом и имея возможность во всех подробностях рассмотреть любимое лицо, Леви в очередной раз со щемящей тоской осознал, как сильно по нему скучает. И непроизвольно вздрогнул, когда сумел разглядеть такую же на мгновение мелькнувшую тоску в самых невозможных глазах на свете. — Хочешь правду? — в на секунду повисшей тишине раздался тихий смешок парня, будто тот смеялся над самим собой. — Ничего у меня не в порядке. Работаю как проклятый, чтобы хоть как-то отвлечься, но всё равно не выходит. — Полагаю, невеста должна тебе в этом помогать, — вздёрнув подбородок, уколол Аккерман, то ли пытаясь убедиться, что это вправду не более чем ложь, то ли мстя за неё. Наверное, всего понемногу. — Ты правда поверил, что у меня кто-то есть? — Эрен вопросительно изогнул бровь и посмотрел на мужчину, как на идиота. — Да я ни на секунду не могу выкинуть тебя из головы, долбаный ты ублюдок.       В голосе парня появились злость и застарелая обида. Словно он злился на себя за эту слабость и ненавидел Леви, который являлся её причиной. И пусть мужчина на пару секунду и в самом деле почувствовал себя виноватым, от слов Йегера на душе стало так радостно, что он не удержался от улыбки. — Взаимно, — фыркнул Леви, но подумав, что его могут неправильно понять, тут же добавил: — Я про выкинуть из головы.       Парень, до этого смотревший куда-то вдаль, вдруг резко повернулся и вперился неверующим взглядом в бледное лицо. Наблюдая за целым калейдоскопом эмоций в глазах Эрена, Аккермана осенило, какую ужасную ошибку он совершил. Зачем? Зачем он сказал это вслух? До этой самой секунды Эрен ни о чём не подозревал, а теперь всё пропало. Леви выдал себя с потрохами, как новичок за покерным столом.       Он хотел сказать ещё что-нибудь, чтобы выкрутиться из дурацкой ситуации, но не успел раскрыть и рта, как Йегер, схватив его за лацканы пиджака, потащил в тень, подальше от любопытных глаз. Аккерман только и успел упереться руками в широкую грудь, когда, скрывшись в тени за колонной, парень больно припечатал его к стене, зажимая с двух сторон руками. С самого начала разговора у Леви создавалось впечатление, что его приперли к стенке и перекрыли пути к отступлению, и вот теперь это оказалось реальностью.       Сверкающие настоящим безумием зелёные глаза прожигали насквозь, пухлые губы цвета недоспелой вишни неумолимо приближались, заставляя Леви вжаться в стену. Дыхание участилось, сердце забилось сильнее, мужчина хотел этого поцелуя так же сильно, как хотел избежать его. — Эрен, не надо... — едва совладав с голосом, выдавил Леви, когда его губы уже опалило чужое дыхание. — Это плохая идея. — Почему? — Йегер и не подумал отстраняться, лишь оторвал взгляд от тонких губ и заглянул в серые, непривычно испуганные глаза. — Она же твоя.       Парень усмехнулся уголком губ, припомнив, что Леви и правда никогда не нравились его идеи, но сейчас это волновало его меньше всего. — Аккерман, заткнись, — выдохнул Эрен, впиваясь в желанные губы жадным поцелуем.       Руки мужчины сами собой скользнули по груди вверх и обвились вокруг шеи, притягивая парня ближе. Как он сумел прожить без него столько времени? В нос проник до боли знакомый запах, кружа голову, сильные руки обнимали так крепко, будто только они имели на это право. Каким безумным получился этот поцелуй — сладкий от шампанского, пьяный от желания, горький от разделённой на двоих тоски. Леви показалось, что, только теперь вновь целуя, обнимая Эрена, вдыхая его запах, он наконец очнулся от длинного, тревожного сна. Руки парня нежно скользнули по его щекам, обхватывая лицо. — Скажи, что скучал по мне, — прошептал он в самые губы, пронзая душу внимательным взглядом. — Не смей врать, я же вижу, что... — Скучал, — слова вырвались сами, против воли мужчины. — Я безумно по тебе скучал, Эрен.       Парень прикрыл глаза и нежно провёл носом по гладкой щеке в трогательной ласке, шумно вдыхая запах Леви. — Я тоже, — шепнул он, покрывая лёгкими поцелуями его лицо. — Давай сбежим отсюда.       Той частью мозга, которая ещё не отключилась под воздействием Эрена, Аккерман понимал, что согласие на предложение парня может стать фатальной ошибкой. Но всё его существо плевать хотело на доводы рассудка. Пусть даже завтра утром он будет искренне жалеть об этой минутной слабости, но Леви так хотел снова почувствовать себя живым. Чёрт. Помирать, так с музыкой, то есть с Эреном. Притянув его к себе, мужчина прижался к мягким губам в ещё одном глубоком поцелуе. — На подземной парковке через пять минут, — прошептал он парню на ухо и, освободившись из его объятий, не оборачиваясь покинул балкон.       Яркое освещение зала больно ударило по глазам, привыкшим к полумраку, и отрезвило голову. Какого чёрта он делает? Куда это он собрался ехать на ночь глядя, да ещё и со своим бывшим? И дураку понятно, что это очень-очень-очень плохая идея. Хотя бы потому, что хороших идей у парня не бывает. И пока Леви продолжал мысленно ругать себя, ноги сами несли его мимо гостей и недовольного Эрвина к лифту.       Йегер едва сумел выждать хотя бы пару минут одиночества на балконе. Выскользнув обратно в зал, ему с трудом удавалось сдерживать шаг, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание и недоумённые взгляды с немым вопросом: «Куда же он так летит?». Собственное нетерпение буквально толкало его вперёд, к тому, чего он хотел сейчас больше всего. Стоя в лифте, он просил только о том, чтобы Леви не передумал в последний момент и не уехал без него. А может, Аккерман специально всё устроил, обвёл его вокруг пальца именно затем, чтобы посмеяться над ним, как над глупым мальчишкой? Однако все недобрые мысли развеялись без следа, когда парень выцепил взглядом знакомый автомобиль.       Пока мужчина ждал его, сидя в машине, он и правда несколько раз порывался плюнуть на всё, вдавить педаль газа в пол и уехать куда глаза глядят, только бы подальше от него. Они не должны были увидеться и уж тем более не должны были целоваться. А уезжать вместе — это же вообще абсурд. Между ними уже всё было кончено. Они прожили свою историю от начала до конца, и послесловие явно будет лишним. А главное, что ничего хорошего из этого не получится.       Леви прекрасно всё понимал, но словно кот на шлейке шёл куда вели, хотел он этого или нет. Стоило только подумать о том, чтобы сбежать, как сердце сжимал страх, что он больше никогда его не увидит. Пусть хотя бы на один вечер они забудут о той пропасти, что лежала между ними, и вспомнят, как им было вместе хорошо. При мыслях об Эрене в памяти яркими огнями вспыхивали его глаза, вновь наполняя душу теплом. Тем самым теплом, которое Леви с таким трудом пытался вытравить любыми способами.       Однако сейчас пришлось признать, как сильно он тосковал по этому чувству, и уступить желанию ощущать его снова и снова. Хотя бы сегодня. А в следующую секунду хлопнула дверца машины, заперев их внутри и отрезав все пути к отступлению. Леви на мгновение ощутил себя запертым в клетке с тигром, что буквально пожирал его глазами и только лишь на духовной пище останавливаться явно не собирался. Однако жаловаться уже поздно, ведь на такое соседство он подписался сам.       Автомобиль вывернул с парковки и чуть резче, чем следовало, выскочил на дорогу, выдавая взвинченное состояние своего водителя. Аккерман и вправду с появлением парня отчего-то занервничал и вцепился в руль так, что побелели костяшки. Что только ни вертелось у него в голове. Пожалуй, много лет назад на своём самом первом свидании он чувствовал себя гораздо увереннее. Ну ещё бы. Ведь он тогда встречался с человеком, которому ещё не разбивал сердце. И которого совсем не любил.       А теперь вот он, тот, кого, Леви думал, что потерял навсегда, сидит совсем рядом и не сводит с него глаз. Мужчина так много хотел сказать ему, но не знал, с чего начать и стоит ли вообще. Что сейчас между ними? Если что-то вообще есть. Из водоворота мыслей Аккермана вырвало прикосновение тёплых пальцев к его руке. Эрен оторвал его ладонь от руля, переплёл их пальцы и, поднеся к губам, поцеловал тыльную сторону. Леви не знал, заметил ли парень, как он нервничает, или ему просто захотелось это сделать, но сильное душевное волнение от тепла ласковых рук в мгновение ока превратилось в полный штиль. На сегодня хватит думать.       Всю оставшуюся дорогу для Аккермана существовали только прожигающие его глаза и нежные руки, сжимающие ладонь. Вот так бы ехать дальше, наслаждаясь его близостью, и слушать, как монотонно под колёсами хрустит асфальт. Когда Леви вышел из машины и направился к своему дому, он буквально затылком чувствовал, как Эрен следует за ним, не отставая ни на шаг. Открывая дверь, мужчина ощутил его дыхание в своих волосах и передёрнул плечами от рассыпавшихся по спине мурашек.       Успокаивающая атмосфера салона осталась позади, и на него снова навалилось волнение. Зачем они вообще приехали к нему? Может быть, Леви неправильно понял парня, и тот имел в виду совсем другое? Однако все терзающие его вопросы остались за порогом дома. Как только они оказались внутри, едва успев скинуть ботинки, Эрен зажал Аккермана у первой попавшейся стены, вгрызаясь в его губы бешеным поцелуем. Сдёрнутый рывком с острых плеч пиджак полетел на пол, следом — кипенно-белая рубашка уже без пуговиц, разлетевшихся в разные стороны. Когда-то Леви сделал то же самое с рубашкой Эрена. 1:1.       По обнаженной коже заскользили руки, лаская грубо, собственнически, на грани с болью. Внезапно Йегер оторвался от покрасневших губ, рывком развернул Аккермана лицом к стене и припечатал, навалившись всем телом. Мужчина только успел охнуть, как оказался зажат между холодной стеной и горячим сильным телом. Грубо сжав бёдра, парень дёрнул их на себя, заставляя Леви пошло прогнуться, и потёрся стояком о подставленный зад, рыча как дикий зверь. — У тебя был кто-нибудь? — от хриплого низкого шёпота над самым ухом Аккерман невольно закусил нижнюю губу и прогнулся ещё сильнее. — Никого, — выдохнул он, млея от той силы и властности, что исходили от Эрена. — У меня тоже, — в хриплом голосе послышалось едва заметное облегчение.       Как он мог подумать, что после него Леви смог бы с кем-то сблизиться? Разве мог быть кто-то лучше его мальчика? И всё же, услышав ответное признание, мужчина тоже облегчённо выдохнул и тут же застонал, когда острые зубы впились в его шею, а пальцы сжали сосок. — Я так тебя хочу... — волнующий, глубокий, вибрирующий от желания шёпот заставил Леви едва ли не скулить от возбуждения.       Горячие пальцы быстро справились с пряжкой ремня и застёжкой на брюках, забираясь под тонкую ткань боксеров. Аккерман едва не застонал в голос, когда наглый мальчишка сжал его член в своей ладони. Леви закинул руку назад, поймав затылок парня, притянул его как можно ближе к себе и хрипло выдохнул: — Сегодня я весь твой.       Утробно рыкнув в ответ, парень, не церемонясь, грубым движением сдёрнул брюки до конца, закинул свою добычу на плечо и потащил в спальню. Совсем одичал щенок.       Всё те же косяки, о которые парень бился не раз, лестница с низкими широкими ступенями, большая двухместная кровать. Он ещё помнил, как удобно на ней спать и ещё удобнее заниматься сексом. Матрас прогнулся под тяжестью двух тел, и на пол полетела одежда Эрена, высвобождая обжигающую словно пламя кожу. Он буквально горел от нетерпения, лаская грубо, несдержанно, торопливо.       Он не целовал — он кусал, вылизывал, пил Леви, пытаясь выпить всего до капли. Жадный, ненасытный мальчишка. Эрен видел, как Аккерман тянется к нему, жмётся, истосковавшись по его ласке, и испытывал некое злорадное удовольствие, нарочно лишая его нежностей. Но Леви уже было всё равно. Пусть Эрен груб, главное, что он снова рядом. Мужчина счёл, что достоин этой грубости за ту боль, что причинил человеку, который любил его. И которого он любил сам. И будет любить, даже если после этой ночи больше никогда его не увидит.       Знакомый тюбик с прозрачной жидкостью мелькнул в руках парня, и секундой позже Аккерман оказался на животе с задранными кверху бёдрами. Он приготовился к тому, что его сходу начнут резко таранить чужие пальцы, но ощутил лишь осторожное проникновение. Как бы Эрену ни хотелось отыграться на нём в постели, причинить реальную боль нарочно он просто не мог. Особенно сейчас, когда Леви отдаётся ему с такой покорностью, готовый снести от него любую жестокость.       Страсть, похоть, злость и обожание смешались в крови парня кипучим коктейлем и ударили в голову. Он слышал только его приглушённые постанывания, чувствовал, как податливо выгибается в руках потрясающее тело, как пальцы всё глубже проникают в жаркое, влажное нутро, и сходил с ума. Как же Эрену этого не хватало. Безумие окончательно накрыло его с головой, когда Леви сам перевернулся на спину, развёл ноги и, задыхаясь, попросил войти в него.       Парень уже почти забыл, как в нём тесно и жарко, как сильно он сжимается, как громко и сладко стонет. Разве может быть что-то прекраснее, чем погрузиться в него до конца, слиться в одно целое, двигаясь в такт с его дыханием, прижать к себе и бесконечно целовать податливые губы?       Для Леви сейчас не существовало ничего, кроме Эрена. Ничего, кроме его невозможно сладких губ, бесстыже ласкающих рук, его горячего тела, к которому хотелось прижиматься всё сильнее. Его объятья — сладкий сон с лёгким оттенком кошмара. Его поцелуи — горячее обещание с привкусом горечи потерянного времени. Его прикосновения — ядовитые укусы, выжигающие на теле обиду. Его шёпот — липкая паутина, задушившая все надежды вырваться из этого прекрасного ада.       Эрен опутал его собой, взял в плен, лишил собственной воли и не оставил ни единого шанса сохранить рассудок. Он был ласковым и нежным, будто любил больше всего на свете. Он был грубым и жестоким, будто больше всего на свете ненавидел. И с каждой секундной брал его всё сильнее и ненасытнее, втрахивая в матрас, словно наказывал каждым мощным толчком и тут же каждым нежным поцелуем прощал. Реальность рассыпалась на мелкие песчинки и развеялась по ветру. К черту её, здесь она третья лишняя.       Тишину комнаты наполнили томные, громкие стоны, тихий скрип кровати и пошлые, влажные шлепки бёдер о бёдра. Леви видел в полубреду подёрнутый дымкой желания алчущий, жадный взгляд зелёных русалочьих глаз и мечтал только о том, чтобы Эрен никогда не переставал на него так смотреть.       Когда парень в очередной раз излился в него с протяжным стоном, за окном уже начало светлеть небо. Сил едва хватило, чтобы принять душ, поменять простынь и завалиться спать, уткнувшись лицом в изгиб горячей шеи. Леви скользнул руками по широкой груди и почувствовал, как тёплые руки обняли его в ответ. Словно и не было этих полутора лет.       И всё же, как ни пытайся отмахнуться, прошлое никуда не денется. И дурацкие ссоры, и обидные слова, и глупое расставание — всё это стояло между ними. Леви хотел всё объяснить Эрену, сказать, как ему плохо без него и как он жалеет о своём поступке. Рассказать о своих чувствах и надеяться, что парень хотя бы выслушает его до конца. — Эрен, я хотел сказать... — шёпотом начал мужчина, пока они ещё оба не уснули. — Тс-с, не сейчас, — палец ласково коснулся тонких губ, призывая к тишине, — поговорим утром.       Не смея перечить, Аккерман поудобнее устроился у парня на груди, слушая его размеренное дыхание. Всего за секунду до того, как Леви провалился в сон, он услышал тихий, едва различимый шёпот над самым ухом: — Спасибо за цветы.