***
- Мистер Афтон, расскажите, что вы помните с момента 14 ноября 1983 года? - Ничего, помню лишь только одну злость и разочарование. - В чем же заключается ваше разочарование? В действиях вашего старшего сына? - Да, я прекрасно понимал, что от той женщины, которая и родила мне этого ублюдка, не будет прока, а от него тем более. - Вы ненавидите своего сына лишь за ту ситуацию, или за то, что он родился? - Я не то, чтобы его ненавижу, я его не воспринимаю как нечто, в чем находится мое ДНК. Я воспринимаю как ошибку молодости, да и жизни в целом, - Уильям Афтон, новый пациент из семьи Афтонов, тот кто возможно и является началом всего того, что и происходит по сей день, а именно он является виновным в смертях 10 детских жизней. Для Уильяма привычна, эта жестокая и до невозможности натянутая за уши улыбка, она была подозрительно неестественной, что вызывало лишь страх у тех, кто лично виделся с ним. - Знаете, - приспуская очки на переносице, произнес психотерапевт, - ваш сын подразумевал тоже самое, он прекрасно понимал, что вы не видите, то, что хотели бы видеть. Вы дарили всю свою любовь, "железякам", а семью вы имели так, для статуса примерного семьянина, который днями и ночами пашет на работе, ради содержания своей семьи. - А с каких это пор, - приспустившись корпусом тела к полу, произнес Уильям, - психотерапевты, так хорошо знают обстановку в доме? - А с тех пор, Мистер Афтон, когда мы, психотерапевты, стали тесно сотрудничать с полицией. Думаю, вы уже знаете свой приговор, Мистер Афтон. - Для вас, Блюхард, я - Уильям, мы ведь два взрослых человека, что тут разводить всю эту вежливость. Вам наверно и самому удобней, когда вас называют по имени, не так ли? - сейчас кажется, что у Уильяма улыбка стала не просто маниакальней, а даже наоборот стала ещё шире, настолько, что сама природа не знает, из-за чего его улыбка может растягиваться до невозможных размеров. - Что же, Уильям, для вас просто - Грегг. Но только один вопрос остался открытым. Вы знаете свой приговор? - Да, знаю. На данный момент - пожизненное заключение, без права на условно-досрочное освобождение, засчет второй степени, но думаю мне изменят его, до тяжелого, и тогда я не смогу выбраться отсюда живым точно, - в позитивном тоне произнес Уильям, словно это был анекдот. - Вы так весело это говорите, Уильям, не уж то совсем не боитесь смерти? - Ох, не вижу в этом смысла, Грегг. Смерть всегда рано или поздно придет, все зависит от того, как ты продинамил шанс под названием "жизнь". - Что-то мы с вами отошли от темы, Уильям, не могли бы вы поподробней рассказать о своей семье, раз уж на то пошло дело. - С превеликим удовольствием, хотя, что тут рассказывать, жена - повесилась, два младших ребенка - умерли в аниматрониках, а старший - при смерти от своих же болячек. - Не думаю, что эти "болячки", его вина. Судя по его рассказам вы применяли насильственные действия ко всем членам семьи, кроме младшей дочери. Вы насиловали её психологически. - Да, это правда. Младшую мне ещё было как-то жаль, даже по настоящему оплакивал её, но после смерти младшего сына, стало безразлично. В тот момент мной лишь управлял гнев, и чужой страх, и за это мне ничуть не жаль. - То есть, вы оправдываете свое насилие? - Да, и что же тут такого неправильного? Все когда-то поднимали руку на своих детей или даже жену, не вижу тут ничего сверхъестественного. Вот вы, тоже наверняка поднимали руку на своих детей, если, они конечно у вас есть. - Ни разу. Поднятие руки на слабого, я считаю действием слабохарактерного человека, не способного на большее, кроме как начать избивать слабых, - сделав особый акцент на слове "избивать", произнес Грегг, - У меня у самого есть дети, а точнее дочь, а также жена, так за все время, сколько я женат, я ни разу не поднял на неё руки, а на дочь уж тем более. Моя жена еще может как-то дать отпор, но дочь страшно боится насилия в её и в чужую сторону. Но, у меня есть информация о том, что вы однажды оставили своего сына, буквально гнить в подвале, после того, как вы зверски избили его, - бросая взгляд полный отвращения на Уильяма, тот лишь усмехнулся. - Ах, похоже меня сдали с потрохами, да и еще и родная кровь, знаете, будь он здесь, даже бы не постеснялся бы ему врезать за все "хорошее", уж больно у меня руки соскучились по тому, как я однажды так прекрасно избил. Это было когда ему вот только-только исполнилось 15. Такой слабак, в свои 15 не смог остановить меня, в тот момент мне было стыдно за то, что он мой сын. - А вот теперь уже поподробней, у вас была веская причина его избивать? - Да, это был второй год с момента смерти Кэссэди, я тогда случайно вспомнил о том, что сделала эта сволочь. А как он тогда ревел, просто мёд на уши.***
- Стой! Стой, отец, остановись, мне больно дышать! - кричал подросток умоляя отца одуматься, на что тот лишь гортанно засмеялся. - Остановиться? Что-то мне кажутся знакомыми эти слова, тебе не показалось? Именно также кричала эта мелкая паскуда, пока ты, тварь, нёс его на верную гибель! Так что замолчи, и терпи, ведь с этого дня, хоть одно малейшее непослушание, и тебя будет ждать самая жестокая порка, которую ты навсегда запомнишь! А сейчас, это ещё цветочки! - замахнувшись ещё сильнее, Уильям продолжил избивать своего сына, внутри он явно понимал, что ему ничуть не жаль, ни младшего, ни старшего.- Эти слезы, эти мольбы, эти крики.. Как же я по ним скучаю, Грегг. Но знаешь, что было ещё лучше? Это видеть как он постепенно умирает внутри себя, то как он сидит у себя в комнате и пустым и непонимающим взглядом смотрит в пол, потому, что его бросила очередная девчонка, так вот, это моих рук дело..
- Вы хотите сказать, что вы манипулировали девушками вашего сына?
- Ещё как. Это так прекрасно, смотреть на то, как постепенно сын превращается в мою марионетку, ведь когда он подавлен, он более податлив, что не переставало меня радовать. Тебе не понять этого, Грегг, ох, как не понять..
- Майкл! Подойди-ка сюда, дельце одно есть, - произнес Уильям, как почти сразу услышал шаги со второго этажа. Он прекрасно слышал, с какой силой идет тот, кого снова бросила та, кому он снова раскрылся. Стоя спиной к лестнице по которой уже спускался Майкл, Уильям пытался скрыть всю эйфорию, получаемую от всей этой ситуации. Моральная и физическая боль его сына, лишь приносила ему нескончаемое удовольствие. - Да отец? Ты, звал меня? - лицо полное безразличия, а грудная клетка ломающаяся от новой волны душевной боли. Снова бросили, как ненужную вещь. - Да, звал, видишь вон те коробки, - указал на коробки Уильям, - нужно отнести их в гараж, и как можно скорее, так как я ещё долго буду занят, и чтобы потом не мусолить со всем этим. - Хорошо, сейчас отнесу.. - каждый вдох и выдох сына Афтона, причинял ему ещё большую боль, как тогда когда он чуть не сгнил в подвале.- Это было прекрасное время, время когда он не знал почему очередная особь его бросала, да только ты ведь сам знаешь, что ничего не бесконечно, всему рано или поздно придется проявиться на свет. Также как и этой тайне, одна сволочь, все таки раскрыла все карты, и вот тут мне впервые пришлось почувствовать себя на месте сына.. До сих пор помню как все происходило, и что, явно в нем что-то сломалось, он стал тогда похожим на меня.
***
- Обычный октябрьский день, дождь как обычно лил как из ведра, а ветер гнал словно готов был снести все деревья в округе, ничего не предвещало беды, пока не прозвучал этот чертов звонок, именно он разрушил, то, что я выстраивал годами, Грегг. - Да, алло? Кто это? - прозвучал юношеский голос с кухни, - А, Эвелин, да, здравствуй.. Что-то хотела?- Майкл? Здравствуй.. Послушай мне нужно кое-что тебе сказать, ты не занят? - прозвучал в трубке женский голос, который был явно чем-то взволнован.
- Не особо. А что такое? - произнес парень, как его прервали. - Майкл, кто это? - прозвучал голос отца со второго этажа. - Да так, Эвелин. Ты её знаешь, моя бывшая. - Что она от тебя все хочет? Вы же вроде расстались? - Ну сейчас узнаю, тебе то что.- Майкл, кто это?
- Мой отец, так что ты хотела?- Это насчет нас и твоего отца..
- В каком смысле, про нас и отца?- Твой отец.. Он заставил меня! Заставил меня тебя бросить!
- Но почему?- Он поставил мне условие, либо я расстаюсь с тобой, либо мои родители узнают, то, что им не стоит знать.. - промямлила девушка, а потом залилась горькими слезами в трубку, - я правда не хотела...Он вынудил меня, пожалуйста прости меня..
- То есть как вынудил? Подожди! Я ничего не понимаю, то есть когда он якобы "случайно" тебя встретил, он и сказал тебе тогда это? - взгляд юноши стал бегать по всему, что находилось рядом с ним, он был в безусловном шоке от того, что ему только, что сказали. Он не понимал, зачем отцу, заставлять его девушку бросать его.- Я боялась тебе это рассказать, но когда моя тайна всплыла, я поняла, мне уже нечего терять, и поэтому я бросилась к первой телефонной будке поблизости, дабы казать тебе все это...Умоляю прости меня, я не хотела.. Майкл? Майкл, ты здесь? Прошу не молчи!
- Я тебя понял.. Что ж, спасибо за информацию, Эвелин. Прости, мне придется отойти, нужно поговорить с отцом, насчет этого.. Если понадобится, я тебе позвоню.- Нет, Майк, подожди! Не делай глу.. - телефонные гудки, время для разговора окончено.
- Эта шалава Эвелин, если бы не она, все было бы нормально! Она все испортила!
Быстрые и в тоже время тяжелые шаги, быстро прошлись по лестнице. Гнев подростка - вот самая страшная вещь. Этот гнев неконтролируем, ярок и также силен. Сердце Уильяма застучало ещё быстрее от злости, ведь та, кому он вероятно угрожал больше всех, раскрыла его тайну, и теперь ему придется поплатиться за это. В миг, распахнулась дверь в комнату, а в дверном проеме появился, тот, кто наконец сможет дать отпор обидчику. - Так это ты во всем виноват.. Ты виноват! - яростно залетая в комнату и нанося первые удары по лицу, прокричал Майкл, - Ты сволочь, да как ты смеешь влезать, в мои отношения?! - В твои? Да эти пустоголовые девки даже не заслуживают твоего внимания! - ставя руки вперед и закрывая свое лицо произнес Уильям. - Ты ничего не знаешь о них! Да и ещё смеешь их оскорблять?! Да как у тебя вообще язык поворачивается, что-то говорить про них, мудак! - повалив отца с нескольких ударов кулака, Майкл начинает пинать своего отца в порыве гнева, уж, что, а оскорбление тех, кого он когда-то защищал, он не может простить. В моменты когда Майкл собирает всю свою злость для следующего удара, Уильям стал видеть себя, только тут, кто избивал не получал явного удовольствия от чужих страданий. Удар за ударом, крик за криком, Майкл чувствовал нагнетающее чувство в своей груди, а именно то, что он становится похожим на отца. Того кого он так ненавидел. Резко остановившись и посмотрев на то, что он сотворил, он начинает отходить назад, а после убегает в ярости на самого себя прочь из комнаты, оставив Уильяма сидеть и осозновать, то, что они оба сотворили..***
- И что же было потом? Как эта драка повлияла на вас обоих? - С того момента, я начал более аккуратней вести себя, я понял, что такое страх, но это было тогда, а сейчас, я бы ему и сам с радостью разбил бы морду. Не дорос, что бы не отца руку поднимать. - гневно прошипел Уильям - Но, что насчет погибших детей , Уильям? Общественность требует у полиции самосуда, пока сама полиция кое-как сдерживает и общество и самих себя от подписания бумаг на самосуд. Ты, о чем нибудь жалеешь? Жалеешь, что убил детей, которые явно не были виноваты? - снимая очки, Грегг посмотрел своим усталым взором на Уильяма, по которому было все понятно и без слов, он ни о чем не жалеет. А только наоборот даже словно гордится этим. Все эти ситуации, связанные с детьми, довольно сильно выматывает даже такого крепкого человека как Грегга, но у него как у родителя, каждый раз содрогается душа, когда ему говорят, что ему предстоит встреча со будущим смертником, который смог как либо навредить ребенку. - Ну так, что, ты ничуть не сожалеешь о содеянном? - Наоборот...даже горд этим, Грегг Блюхард..