Крылья ворона

— Нет, давай ты первый. — Ни за что! Мне хватило прошлого раза! — Гарри, ну давай! Это не страшно! — То, что я — повелитель смерти и бессмертный некромант, вовсе не является поводом для такого… А-а-а! Я-а-а вас ненави-и-ижу-у-у! Дафна с Гермионой ударили по рукам, глядя на стремительно летящее вниз тело Хельхейма, выждали несколько секунд — и шагнули следом. Да уж, маггловские прыжки с парашютом были немалым испытанием для человека со внезапно проснувшимся страхом высоты. Хотя сам Гарри утверждал, что он опасается не высоты, а риска с нее навернуться. Как бы там ни было, это был экстрим, без которого их компания не могла обходиться дольше недели. В прошлый раз был дайвинг с акулами. Без клетки и защиты. В позапрошлый — крепкий замес между Орденом Смерти и китайской триадой Синий Лотос по поводу каких-то там каналов поставки магического шелка. Правда, то была больше необходимость, чем прихоть, но зато с тех пор имя Хельхейма в среде китайских триад звучит как смертельное проклятие и считается дурной приметой. Минуло немногим больше года с момента проведения ритуала на Севен-Систерс. Гарри смеялся, рассуждая о том, что в каком-нибудь фантастическом романе подобная история непременно бы закончилась трогательной сценой с детишками, отправляющимися в школу магии и повзрослевшими родителями, что молча провожают их взглядом. Но нет. Во-первых, потому что в школу ехать не надо — Академия Роквенхейм, до которой из резиденции Хельхеймов было меньше секунды портального и менее пяти минут пешего перемещения, с самого первого года работы показала такие результаты, что прежде обожаемый британцами Хогвартс моментально съехал в рейтинге популярности куда-то на уровень между школой конюхов и свинарником. Во-вторых, отсутствие младшеньких даже в проекте. Конечно, некоторые разговоры о детях были, но Гарри с Дафной сошлись на мнении, что в ближайшие лет семь — ни-ни. Это надо совсем разочароваться в жизни, чтобы в двадцать лет осесть дома с детьми и устоявшимся тихим бытом в то время, как есть возможность увидеть своими глазами целых три мира. Аналогичного мнения придерживались и многие другие юные маги, которым в Роквенхейме быстро прочистили мозги от традиционных родо-племенных традиций и разной дурости в духе «место женщины — на кухне». Год, прошедший с момента исчезновения — ведь официально его так и не признали мертвым — Дамблдора, минул совершенно незаметно. Конечно, поднявшаяся в магическом обществе буря едва не потопила Британию, но, усилиями министра Гринграсса, союзничавшего с оплотом Хельхейм, кризиса удалось избежать. Да и не сопротивлялся толком никто — иного реального выбора просто не было, ведь все, кто мог составить конкуренцию или оппозицию, либо были устранены, либо предпочитали не вмешиваться, либо оказались куплены. Гарри и в этом не прогадал — кто-то продался за золото, кто-то — за должность, кто-то — за безопасность или услугу. Но вообще Хельхейма мало видели за делами — казалось, Лорд успевает везде, ничего при этом не делая. Гарри и его друзья лишь улыбались, слушая сплетни о том, что они заключили сделку с демонами или что обладают тайным месторождением песков времени. Все было отлажено и автоматизировано по мере возможностей. Дешевое массовое производство постепенно потеснило многие старые компании, что так и не отошли от мануфактурного производства, повсеместное смешение магических и маггловских достижений начало толкать магический мир в будущее, от которого тот отстал, но которое теперь стремительно догонял и грозился перегнать уже через несколько лет, несмотря на все усилия небольшой кучки магов-консерваторов, которые все так же демонстративно ходили в мантиях, цеплялись за обычаи и скрепы старого общества и уверяли остальных, что новшества до добра не доведут, но их почти никто не слушал. Магический мир Британии, ведомый стальной рукой Хельхейма, быстро приближался к своему золотому веку, еще не зная, что эпоха расцвета продлится ровно девятьсот двадцать восемь лет, пока бессмертным правителям магического мира не захочется уйти на покой. Да и никто, собственно, не знал и не задумывался о далеком будущем, включая и самих бессмертных. Сейчас их волновало совсем иное. Перед ними был целый мир и будущее, которое они построят сами.