Не стоит держать женщину, она все равно рано или поздно уйдет. А мужчину - подавно, он все равно вернется. Ринат Валиуллин "Состояние - Питер"
Сейчас. Мы сидим на полу. Вернее ты сидишь, опираясь спиной на стену, а я лежу. Моя голова у тебя на коленях и ты лениво перебираешь мои волосы. Солнце светит мне в глаза, золотит твои локоны. Я не вижу твоего лица, оно в тени, но я знаю ты улыбаешься. Я тоже улыбаюсь. Радость живет внутри меня, наполняет меня, вырывается наружу счастливыми вздохами и смехом. Счастье невозможно описать внятно пока оно с нами. Мы его просто не замечаем и начинаем понимать, что это такое, только когда теряем, становясь несчастными. Только когда тоска по потерянному, несбывшемуся вцепляется в нас когтями, только тогда, мы понимаем, что были счастливы прежде. Но я знаю, что я счастлив. Я согрет своим счастьем как солнцем. Я люблю тебя. А ты, меня. Какая то часть меня шепчет - это не правда, мы не вместе, но я отметаю эти мысли. С чего я взял, что мы расстались? Когда это случилось? Это верно был дурной сон. Да, мне это просто приснилось. Я облегченно вздыхаю... и просыпаюсь. Мне снова снились ты и радость. Сейчас радость утекает из меня, как вода из разбитого кувшина. Кто сказал, что сны в которых мы счастливы приносят облегчение? Разве не чувствуем мы себя еще более несчастными, когда просыпаемся? Мне думается, подобные сны не только не дают нам передышку, они как будто издеваются, подсовывая мнимую надежду, мнимое облегчение. Это как ремиссия у неизлечимого больного, перед тем как все окончательно закончится. Ложная надежда, которую болезнь подсовывает, возможно для того, чтобы мы острее почувствовали потерю. Когда мне начало сниться, что мы снова вместе? Когда я начал просыпаться от счастья? Я поворачиваюсь на бок и закрываю глаза, хотя прекрасно знаю, что не усну... Нужно вставать и начинать день, но я лежу пытаясь сохранить хотя бы крупинку сонной радости.***
Год и девять месяцев назад. Она входит в гримерку здороваясь. Гример. Молодая, стройная, невысокая, темно-русые волосы собраны в узел на затылке. - Здравствуйте, - говорит она, - я Мария Осташина, ваш гример на этом проекте Голос у нее глуховатый, не громкий, говорит она с своеобразным акцентом. Я здороваюсь и сажусь в кресло. Она ставит на пол сумку, а на стол - пластиковый чемоданчик. Из сумки появляются пакеты, из одного она достает накидку для меня, из другого фартук и нарукавники - для себя. Когда она подходит, чтобы накрыть меня накидкой, я чувствую странный запах. Он не неприятный, но необычный, я не могу его идентифицировать. Это какая-то смесь запахов, как будто я зашел в косметический магазин. Пахнет и накидка, которой меня укрывают и сама гример. Пока она распаковывается, я сижу и снова прогоняю реплики из сценария. Я впервые выступаю в качестве МС в шоу. Поэтому нервничаю больше обычного. Он смотрит, но не видит. Весь в своих мыслях и в сценарии. Мне это даже нравится, хуже когда внимание излишнее. Шоу довольно занятное. На него приглашают айдолов и их фанатов. Количество фанатов и айдолов одинаковое. У каждого фаната свой биас. Для фанатов проводится викторина. Они отвечают на вопросы на знание истории группы и биографий их биасов. За каждую ошибку фаната, следует наказание для его биаса. Во второй части шоу, фанаты и айдолы разбиваются на пары и играют в игру. Выигравшая пара получает приз. В общем то ничего сложного, но мне нужно будет быть буфером между фанатами и айдолами, поддерживать порядок на площадке, чтобы не возникало непредвиденных ситуаций. Я уверен, что справлюсь, но мне все равно тревожно. - Ли Чуно-шши, - я отрываюсь от текста. - Да? - Мне удобней часть грима наносить пальцами, если для вас это неприемлемо, скажите, и я воспользуюсь кистями. Она ждет ответа, а у меня голова занята совсем другим. - Делайте как вам удобней, - бросаю я. - Спасибо. Я снова возвращаюсь к сценарию. - Закройте глаза, Ли Чуно-шши, - я отрываюсь от сценария и прикрываю глаза. Она закалывает мне челку, убирая ее от лица, и протирает лицо влажными салфетками, стирая косметику. Я не сразу понимаю - что не так. Но внезапно доходит. Она пользуется обеими руками одновременно. Руки двигаются синхронно и равномерно. Это приятно, похоже на массаж. Я поднимаю лицо, чтобы ей было удобнее. - Не открывайте пока глаза. Я сейчас брызну спреем, не пугайтесь. Спрей ложится на лицо мелкими каплями влаги. - Глаза можно открыть. Она стоит повернувшись ко мне спиной, что-то делает на столе, я снова возвращаюсь к сценарию. - Я думала сделать вам "кэжуал", но у вас яркий костюм и эпизод сегодня первый, - я не сразу понимаю что она обращается ко мне, - может "брутал"? - Что это? - Тип макияжа. - Делайте как считаете нужным, - мне не до того, но помимо воли я заинтересовываюсь, - а какие еще есть? - Из ярких, секши и селебрити, из повседневных офис и кьют, - она поворачивается в руке у нее палитра, в ладони зажата салфетка. Она обмакивает подушечки пальцев в средства на палитре и касается ими моего лица. Ставит точки, проводит линии. Какие-то размазывает, какие то нет. Пальцы у нее мягкие, прикосновения легкие. Каждый раз меняя цвета, она вытирает их салфеткой. Я чувствую себя холстом, мне очень интересно посмотреть, что она делает с моим лицом, но она загораживает от меня зеркало. - И сильно они отличаются? - Одни ярче, другие бледнее. - А между собой? - Мммм,- она одновременно говорит и продолжает меня красить, - ярко выраженных отличий нет, но подсознательно мозг считывает информацию и образ формируется. Я задумываюсь как это. Как, без явных отличий, различаются секши и брутал - к примеру. Мне было бы интересно посмотреть на все виды и сравнить. Что ж это только первый выпуск, будет время попробовать все. С раздумий о макияже я перехожу к раздумьям о шоу. Я должен быть готов к разным ситуациям, мало ли что может пойти не так. Хочу чтобы все получилось идеально. Она заканчивает с моим лицом и переходит к волосам. - Я сделаю ваши волосы немного темнее, - говорит она, - это однодневная краска, пожалуйста смойте ее перед сном. - Она вредная? - Нет. Она может испачкать ваше постельное белье. Я смотрю на себя в зеркало, мне нравится, то что я вижу. Это одновременно мое лицо и чуть другое. Глаза выразительнее, подбородок мужественнее, скулы красиво очерчены. Я смотрю на гримершу через зеркало. Такая сосредоточенная. Глаз от моих волос не поднимет. Но все делает быстро и аккуратно, и много не болтает. Я снова смотрю на себя в зеркало и улыбаюсь себе. Определенно, я красавчик. Гример заканчивает со мной и идет помогать гримировать моих сегодняшних гостей. Их девять в группе, а гримеров двое. Я, чуть подумав, иду за ней. И парней поприветствовать и посмотреть - что же она делает, со стороны. В соседней гримерке шумно. Девять молодых и энергичных парней - конечно шумно. Мы тоже были шумными, да и сейчас не молчим когда собираемся вместе. Гримерка особое место, мы проводим в гримерках так много времени. Мы в них спим, едим, тренируемся, репетируем, читаем, решаем важные вопросы, даже иногда деремся... Она почти родной дом, но странное дело, на скольких бы шоу и выступлениях ты ни побывал, сколько бы гримерок не прошел, входя в нее первый раз, испытываешь чувство неловкости и трепет. Как будто пытаешься, в тайне от хозяина, примерить чужую одежду. Поэтому, мне кажется, мы разбрасываем вещи, шумим и толкаемся в гримерках, пытаясь заполнить их пустоту своей энергией и голосами. Чтобы, хоть на время, сделать их своими. Я вижу свою гримершу, к ней в кресло как раз садится Ли Джун - лидер этой малолетней банды. Я иду, попутно здороваясь, чувствуя себя сонбэ - линкором, рассекающим океанские волны. Ли Джун завидя меня вскакивает с кресла, идет здороваться. Гример замирает с накидкой в руках. Кстати, моя накидка ведь осталась в моей гримерке, значит это другая? На каждого отдельная? Здороваюсь с парнем, говорю как рад, что именно они гости на первой программе, что не сомневаюсь - они сделают все как нужно. Ли Джун цветет и благодарит, парни за спиной одобрительно и радостно гудят, благодарят и хлопают. - Садись, - я киваю в сторону кресла, - не заставляй ждать человека. Ли Джун садится, а я встаю близко, но чуть в стороне, чтобы не мешать. Гример повторяет тот же вопрос, что задала мне. - Соглашайся на пальцы, - негромко говорю я, - это приятно. Получаю в ответ удивленно-внимательный взгляд гримерши. Посылаю ей ободряющую улыбку и получаю в ответ чуть смущенную. Она протирает лицо Ли Джуна салфетками. Я слежу за ее руками, как синхронно и красиво они двигаются. - Вы амбидекстр? - спрашиваю я. - Мммм, быстрее да, чем нет. - отвечает она, - но я не развиваю эту способность, потому не очень хороша в этом. - А очень хороша - это как? - Ээээ, - она частенько задумывается в начале фразы, видимо, составляя ее в голове, - мой дед, мог писать обеими руками одновременно разные тексты, играть разные мелодии на пианино, рисовать разные фигуры. - Он специально этому учился? - Он был ученым, медиком. Нейрофизиологом, - это слово она произносит по английски, видимо не знает корейского аналога, - ставил на себе опыты, пытался понять как далеко может зайти. Мне интересно спросить как далеко он зашел. Я пытаюсь представить - как это, писать два разных текста одновременно. С игрой на пианино - наверно можно натренироваться, чисто физиологически. Я слышал Нина Симон такое умела. Но вот писать разные тексты... Я пробовал однажды писать одновременно обеими руками, вышло плохо. Хоть я и пользуюсь руками фактически одинаково, я не амбидекстр. - Это у вас аллергия или раздражение? - слышу я вопрос, и возвращаюсь из своих мыслей. - Раздражение, - отвечает Ли Джун. Ничего удивительного, оно бывает у всех, особенно если ходим в гриме слишком долго. - Достаньте телефон и включите диктофон, пожалуйста - говорит гримерша, намазывая чем-то его раздражение на коже. Ли Джун выполняет требуемое без вопросов, какой воспитанный мальчик. Гример, продолжая работать с его лицом, называет несколько трав, говорит, все их можно купить в аптеке, стоят не дорого. - По чайной ложке каждой, залить половиной стакана кипятка, накрыть и дать постоять 15 минут, - она говорит это очень легко, не задумываясь, видимо диктует не в первые, - потом, развести холодной водой до теплого и умыться на ночь, не смывать, просто промокнуть салфеткой. После второго раза основная краснота сойдет и чесаться перестанет. Ли Джун сидит с закрытыми глазами, пока она наносит ему праймер в виде спрея, но как только появляется возможность искренне благодарит. Я думаю, что нужно будет попросить ее продиктовать этот рецепт и мне, на всякий случай. - Ха Чжуг Хи, - между тем говорит гримерша. - Да, онни? - отзывается другая. - Слишком яркие губы, переделай. - Но онни, сонбэним сказал делать ярче... - Посмотри на его кожу, она очень светлая. Он, с такими губами, будет выглядеть пошло, как вампир из третьесортного ужастика. Тем более, мы делаем им кьют. Переделай. - Да онни. Вторая гримерша достает салфетки и начинает вытирать уже накрашенные губы. Моя гримерша... Как же ее зовут? Она представлялась... Мария! А вот дальше... что-то на О? Похоже она у них старшая. Сейчас она выкладывает грим на палитру. Я смотрю на остальных гримерш, у них такого нет. Однако, кое в чем они похожи. Фартуки и нарукавники, индивидуальные накидки, идеальный порядок порядок на столах. Интересно, кто ввел такие правила? Мария наносит грим и я не могу отвести взгляд от ее рук, кажется она только касается кожи, но возникают цветные пятна, потом она покроет все консилером, останутся лишь тени моделирующие лицо. Это настоящее волшебство, я никогда не умел рисовать, а она так похожа сейчас на художника. - Почему вы им делаете кьют? Они и так милы. - Над ними будут издеваться, пусть их будет жалко. - Издеваться? - подает голос Ли Джун. - Никто не будет над вами издеваться, - я укоризненно смотрю на гримершу, - просто будете получать наказания за ошибки ваших фанатов, они не страшные. Гримерша скептически смотрит на меня. Один из парней замечает палитру и подходит посмотреть. - Хен, - смеется он, - ты такой... Сейчас... Он достает телефон наводит камеру, но в момент съемки, Мария, передвигает руку с палитрой так, что загораживает лицо лидера. - Ой, - парень снова наводит камеру. Снова в последний момент гример перемещается, загораживая Ли Джуна. Мне смешно, я прикусываю губу, чтобы не рассмеяться. Парень меж тем наглеет, подлезает рукой между лидером и гримершей. Она останавливается и так смотрит на него, что тот снова ойкает, убирает руку. - Извините. - Хэ Вон, исчезни, - ворчит лидер. - Да, хен, - он еще раз кланяется мне и гримеру, - извините. Парень отходит а мы с гримером смотрим друг на друга и одновременно прыскаем. Теперь он меня видит... Широкая улыбка, искры смеха в глазах - щелочках, не возможно не улыбнуться в ответ***
Первая серия шоу, как бы не готовились, всегда будет с накладками. Это невероятно утомительно. Бесконечные дубли, необходимость постоянно быть "включенным" в процесс. Готовым пошутить, направить разговор в нужное русло... Я постарался выложиться на 200 процентов, так хочу, чтобы шоу было успешным. Мой внутренний голос шепчет, что когда-нибудь это случится - шоу, дорама, клип, сингл - провалятся. Когда-нибудь моя популярность рухнет как карточный домик. Я осознаю неизбежность этого и боюсь. Это заставляет работать на пределе возможностей, изыскивая внутренние резервы. Съемка закончена и я совершенно измотан. Падаю в кресло в гримерке. Гримерша тут же, собирает вещи. - Вам помочь снять грим, Ли Чуно-шши? - ее негромкий голос как бальзам на уши измученные шумом площадки. - Да, пожалуйста, если вам не сложно, - мне даже говорить тяжело. Она молча кивает, на губах мягкая улыбка, в глазах сочувствие. - Закройте глаза, пожалуйста. Я с готовностью закрываю глаза. Она накладывает на них влажные ватные диски. - Косметика стойкая, нужно немного так посидеть. - М, - я согласен и на много. В гримерку заглядывают - Чуно-шши? - это мой менеджер. Я, подавив внутренний вздох, собираюсь ответить, но гример меня опережает. - Он сейчас занят, через пять минут освободится, - мне нравится как она говорит, твердо, спокойно и уверенно, но без заносчивости. Менеджер исчезает. В гримерке снова тишина. Какое облегчение - думаю я, - что гримерша не лезет с разговорами. Мысленно я возвращаюсь к съемкам, как получилось? Какой будет рейтинг? Все ли я сделал как нужно? Я совершенно неожиданно для себя засыпаю и просыпаюсь, когда Мария снимает у меня с глаз ватные диски и начинает ими же стирать косметику. Потом в ход снова идут салфетки. Движения ее рук успокаивают. Я чувствую как расслабляются мышцы лица. Так приятно! - Всегда приятно снимать косметику после трудного дня, - говорит гример. Я сказал это вслух? Наверно... Она убирает салфетки, я с вздохом выпрямляюсь открывая глаза. - Еще не все, - говорит гример. - Нет? - я смотрю на себя в зеркало, лицо чистое. - Сейчас лицо высохнет и кожу будет тянуть, - говорит она, - очищающее средство сильное. Я нанесу увлажняющий крем. - А. Хорошо, - я снова откидываюсь на спинку кресла, поднимаю лицо. Она наносит крем, поглаживает, похлопывает. И я чувствую как вслед за мышцами лица расслабляется все тело. Невероятный релакс, я и не знал, что так бывает. - Ну вот, теперь все, - говорит она и я вздыхаю, я бы еще так посидел ощущая прикосновение ее нежных пальчиков. - Спасибо, - говорю я совершенно искренне, я чувствую себя гораздо лучше. - Пожалуйста, - говорит она улыбаясь, - я пойду, увидимся на следующих съемках . - Обязательно, - говорю я, и добавляю, - если они будут. Будет ли следующая серия зависит от рейтинга первой, возможно канал решит не вкладывать дальше деньги в заведомо провальный проект. - Будут, - говорит гример, - поверьте, я работала на многих шоу, ваше обязательно понравится, Ли Чуно-шши. - Зовите меня Чуно, мне так привычней. - Хорошо. До свидания, Чуно-шши. Она кланяется и выходит, а я позволяю появиться ростку уверенности, что шоу станет рейтинговым. Он так сегодня работал... Буквально "горел" на площадке. Когда в перерывах поправляла грим, видела в его глазах упрямство и решительность... Я знаю каково это - выкладываться по полной. И знаю, сколько нужно на это сил. У него к вечеру даже щеки ввалились и синяки под глазами. Потому, помогаю чем могу.***
Шоу успешно. Мы снимаем уже шестой эпизод и впереди еще пять. А канал поговаривает про второй сезон. Я освоился с ролью МС, сейчас все гораздо проще. Режиссер говорит - я нашел свой стиль. Я сравниваю себя в первом выпуске и в последнем снятом. Разница видна. Я выгляжу более уверенно, уже не видно моих внутренних метаний - можно ли это сделать, можно ли это сказать... Я действительно определился с линией поведения, и теперь четко ее придерживаюсь. Мне нравится съемочная группа, все примерно моего возраста или немного старше. Мы быстро нашли общий язык и это многое облегчило. Но причина по которой я жду каждого съемочного дня - волшебные руки моей гримерши. За три месяца съемок я узнал от ней совсем не много, сама она не рассказывает, а мне чаще всего, некогда вести беседы. Все что я знаю, что она из России, ей двадцать четыре, в Корее уже три года. Она внимательная, я бы даже сказал - заботливая. У нее доброе сердце, ласковые руки. Серо-синие глаза, с темно-синей окантовкой ко краю радужки, бледно-золотистые веснушки, которые видно только когда она близко ко мне наклоняется. Когда она меня гримирует, периодически вытягивает вперед губы, будто хочет поцеловать. С другими она так не делает, я проверял. Меня это забавляет и интригует, что значит это спонтанное движение? В последние дни я все чаще думаю об этом. Не смотря на молодость, она профессионал, и очень ответственно относится к своим обязанностям. Не дает поблажки ни себе, ни своим хубэ. Подчиненных она не ругает, ей хватает назвать нарушительницу по имени и взгляда. Когда мы снимали третий эпизод, одна из гримеров пришла в блузке с слишком открытым воротом... Я, сталкиваясь с подобным, всегда задумываюсь, насколько осознанно женщина выбрала эту одежду. Ведь она не может не понимать, что будет наклоняться и довольно низко. И что вырез ее блузки, чаще всего на линии взгляда. Каждый раз я думаю - она это сделала специально или нет? И если специально, то можно ли не отводить взгляд? Мария, обратила внимание на блузку фактически сразу как вошла. Молча достала из сумки платок, так же молча, с улыбкой повязала его на шее нарушительницы, прикрыв вырез. Может она потом ее отчитала, один на один, но прилюдно этого делать не стала. И это тоже внушает мне уважение к ней. А вот начальник ее уважения не вызывает. Не знаю, почему этот человек возглавляет группу гримеров. Может он неплохой визажист, но гример и начальник ужасный. Два эпизода назад он при мне отчитывал Марию за промахи ее хубэ, не стесняясь в выражениях. Я терпел пока не увидел как сжаты ее губы и дрожит подбородок. И я рявкнул. Сказал, что он мне мешает повторять сценарий, что если ему так нужно пусть выберет другое место и время, а сейчас не мешает. Хам вышел, а у Марии еще долго дрожали пальцы. И я был бы рад помочь еще чем-нибудь, но так и не придумал - чем. Смотрит исподлобья, глаза почернели, подбородок выпятил, губы поджал, крылья носа раздуваются. Рявкнул. Я бы такого тоже испугалась, а "Шавка", тем более - хвост поджал. Спасибо, Чуно-шши.