not really strangers

Дилюк вообще не рассчитывал проводить даже малую часть своего и без того насыщенного делами дня в кабинете Действующего Магистра Ордо Фавониус. Он был вполне уверен, что никаких общих дел у него с рыцарями Ордо быть не могло, и даже думать не хотел о том, по какой причине Джинн решила, что ему сейчас необходимо сидеть напротив нее, наблюдая, как она очевидно нервно раскладывает на столе свои письменные принадлежности, оттягивая момент начала разговора. Не слишком проясняет ситуацию Лиза, вошедшая в кабинет с огромным фолиантом в руках и подозрительно довольным выражением на лице. — Видите ли, мастер Дилюк, библиотекарь Ордо сверяла данные в архивах и наткнулась на некоторую…хм…информацию, с которой вы, возможно, захотите ознакомиться, - Джинн наконец сообщает ему к чему был затеян такой официальный прием, но напряжение никуда не уходит, к нему лишь добавляется нотка раздражения. Что такого можно найти в документации? Почему у упомянутого библиотекаря усмешка не сходит с губ? — Возможно, вы захотите ознакомиться с этой информацией прямо сейчас, - добавляет Лиза и, не обращая внимания на странный, совершенно непонятный Дилюку взгляд, которым ее наградила Джинн, опускает на стол перед ним тяжелую книгу, которую до этого держала в руках. Дилюк даже не успевает вопросительно вскинуть брови, а Лиза уже открывает ее и начинает бережно перелистывать страницы. - Вот, вот здесь. Дилюк узнает в древнего вида фолианте метрическую книгу, содержащую записи о всех родившихся, бракосочетавшихся и умерших жителях Монштадта. Между его бровей появляется складка, а раздражение сменяется неприятной тревогой: ничего хорошего ему эта книга не сулит - в этом Дилюк уверен. Запись, на которую указывает библиотекарь, датирована весной пятилетней давности. Дилюк моргает, смотрит на набор букв еще раз, для пущей уверенности моргает снова. Вскидывает взгляд на Джинн, рассчитывая получить объяснения, та смотрит понимающе-растерянно, дергает плечом, никаких объяснений не дает. Со страниц раздела о бракосочетавшихся на Дилюка насмешливо смотрят два имени, которые много лет назад воспринимались всеми исключительно неразлучно, как будто одного без другого и быть не могло - “Кэйа Альберих” и “Дилюк Рагнвиндр”. *** Весна пятилетней давности —...наклонись немного левее, солнце прямо в глаза светит, - Дилюк на недовольное бурчание усмехается и послушно наклоняется чуть левее. Он сидит, облокотившись спиной о дерево, а рядом прямо на траве растянулся, положив голову ему на колени и прикрыв глаза, его Кэйа. Пальцы Дилюка с нежностью перебирают синие пряди, на его губах лёгкая улыбка, которая в присутствии одного молодого рыцаря их никогда не покидает. Кэйа только закончил рассказ про последнюю свою миссию от Ордо, одну из тех немногих, на которые их не отправили вместе, остался доволен реакцией и теперь едва ли не мурчит. Нарушать счастливую безмятежность момента совсем не хочется, но кое-что уже давно гложет Дилюка. Он, вообще-то, даже удивлён, что чуткий к малейшим изменениям в настроении других людей (и уж точно в настроении Дилюка) Кэйа до сих пор не атаковал его вопросами и не заставил все выложить. — Ты ведь знаешь, что это навсегда? - Браво, Дилюк, с этого и стоит начинать такие разговоры. Глаза Кэйи моментально распахиваются, губы тут же растягиваются в игривой улыбке. О, нет, Дилюку точно ещё припомнят его потрясающее неумение говорить о таких вещах. — Вероятно, ты сейчас очень хочешь уточнить, что же там такое за "навсегда"? Дилюк отводит глаза. Глубоко вздыхает и решает не тянуть. — Я с тобой навсегда. Ты ведь это знаешь? - Кэйа после этих его слов на мгновение застывает в растерянности, но тут же поднимается, обхватывает лицо Дилюка ладонями. — Всё в порядке? Что не так, Люк? С чего вдруг озвучиваешь очевидные вещи? — Беспокойство охватывает Кэйю моментально и Дилюк уже проклинает себя за то, что не додумался подготовить свою речь заранее. Он накрывает ладонь Кэйи своей, притягивает к губам, с особым трепетом, с которым относится лишь к одному человеку во всем мире, целует. — Иногда все-таки и очевидные на первый взгляд вещи стоит озвучивать, — сообщает Дилюк севшим от волнения голосом и достаёт что-то из кармана. Кэйа следит за ним настороженно. — Сокровище, у тебя уже и моё сердце, и душа, и все тело, так что предложение одной единственной руки ничего сильно не изменит... — Это то, о чем я думаю? Вот так, Люк? — Брови Кэйи, наконец осознавшего, что происходит, взлетают вверх. Дилюк смотрит прямо ему в глаза и протягивает простое серебряное кольцо, без камней и романтичных гравировок. Он знает, что еще успеет подарить своему сокровищу самые дорогие кольца с самыми красивыми камнями, еще успеет налюбоваться им в изысканной одежде, успеет дать Кэйе абсолютно все, но пока они совсем молодые и серебряное украшение куплено им с собственноручно заработанного жалованья рыцаря. — Как насчет провести вместе всю жизнь? Дилюка целуют не в первый раз, но в этот ощущается совсем по-новому. Оба и так знали, что друг от друга никуда не денутся, слишком сильная связь, такую не в каждой жизни отыщешь, но сказать об этом вслух кажется правильным. Полоска серебра на безымянном пальце Кэйи выглядит правильно. Дилюк все равно выдыхает облегченно - уже несколько недель он собирался озвучить этот вопрос. Он точно знает, что такое абсолютное счастье, когда ловит полный доверия и любви взгляд. *** От приторных воспоминаний едва ли зубы не сводит. Картинки из прошлого слишком безмятежные, кажутся будто выдуманными, верить, что это действительно происходило с ним, сложно и совсем не хочется. Внутри что-то противно колется, Дилюк спешит отогнать мысли о том, как ощущались мягкие локоны, скользящие сквозь пальцы. — Очевидно, была допущена ошибка. Я никогда не состоял в законном браке. Джинн кивает, будто ничего другого услышать и не ожидала. — Однако ошибок здесь быть не может. Все браки, о которых упомянуто в книге, заключены с благословления самого Барбатоса, — Лиза явно находит ситуацию увлекательной, улыбается так, будто знает чуть больше, чем все присутствующие. Лиза ведет себя как Лиза. — Могли вы…не понять, что заключили брак, мастер Дилюк? — Вопрос Джинн в другой ситуации показался бы даже забавным. Разумеется. Чего же еще можно было ожидать от рыцарей Ордо Фавониус, кроме абсурдных формулировок и путаницы в архивах? Дилюк лишь приподнимает бровь, смотрит с сомнением. Он вполне уверен, что несмотря на то, что будучи молодым и абсолютно точно дурным, вероятно, под влиянием общего весеннего настроения, действительно сделал предложение одной сомнительной персоне, до легального заключения брака все же так и не дошло. — Может быть, вы с капитаном Альберихом обменялись неосторожными обещаниями в присутствии, скажем, одного барда? — Лиза смотрит уже совсем насмешливо. Дилюк чувствует, как белеет его лицо. Чертов Венти! *** Все та же весна пятилетней давности Дилюк жадно вдыхает холодный ночной воздух, вырвавшись из духоты заполненной рыцарями таверны. Ордо Фавониус отмечает удачное завершение сложной экспедиции, в “Доле Ангелов” несмотря на поздний час шумно и многолюдно, веселый гул доносится даже через закрытую дверь. Следом за ним на улицу выскальзывает растрепанный Кэйа, смотрит чуть пьяно, дразняще. Ладонь Дилюка уверенно ложится на его талию, взгляд блуждает по телу, мысли затуманены, четко различается только приятное ощущение тепла в груди и волнующее предвкушение, которое никуда не девается, сколько бы таких вечеров они не провели вместе. Поцелуй выходит долгий, горячая ладонь Кэйи легко сжимает его горло, спина врезается в стену таверны. — Пора переместиться домой? — Шепчет Дилюк в чужие губы, в ответ его требовательно целуют снова. — На правах будущего мужа буду целовать, где захочу и сколько захочу, - Кэйа отрывается от него - довольный, с румянцем на скулах. — Ах, так? Будущего мужа, говоришь? — С легкостью приподнимая рыцаря, Дилюк меняет их положение: теперь Кэйа упирается спиной в стену, а он нависает сверху. Несмотря на небольшую разницу в росте, - Кэйа действительно был на пару сантиметров его выше, о чем не уставал напоминать - Дилюк был физически гораздо сильнее - давали о себе знать постоянные тренировки с двуручным мечом. — Значит, и в печали и в радости… — И в болезни и в здравии, и в богатстве и в бедности, — взгляд Кэйи становится неожиданно серьезным, — я буду с тобой. — Я буду с тобой, сокровище, — повторяет за ним Дилюк, наклоняясь ближе, так, чтобы их лбы соприкасались. Момент кажется невероятно важным, один из тех, что никак не уйдут из памяти, из тех, что являются в судьбе ключевыми. Ощущение чужого горячего тела, свежесть ночного воздуха, сердце, слишком громко стучащее в груди. Таким недосягаемого Кэйю видит только он - невероятно открытым, отзывающимся на малейшую ласку. Его Кэйа потрясающе красив, он иногда чересчур уверен в себе, иногда импульсивен, он непредсказуемый, смешной, он, на самом деле, очень мягкий, хотя и всеми силами это скрывает. Дилюк чувствует себя самым удачливым похитителем сокровищ, когда касается чужих губ. Порыв легкого весеннего ветра треплет его волосы. Если откуда-то с балкона и раздается знакомое “хе-хе”, Дилюку сейчас совсем не до этого. *** — Технически такое возможно? Вен…Барбатос может заключить брак, просто услышав пьяные излияния двух юнцов? — Это вполне возможно. Добровольный союз двух влюбленных сердец, благословленный Анемо Архонтом - очень даже законный брак. А так как наш Архонт бывает…хм…весьма инициативным, о такой мелочи, как занесение информации о бракосочетании в книгу, влюбленным волноваться не придется. — Лиза, присев на край стола, задумчиво склоняет голову набок. Дилюку хочется оказаться подальше отсюда, от проницательного взгляда библиотекаря, от этой чертовой книги, по пути потерять где-нибудь все воспоминания о прошлом, которого будто и не было, будто он подсмотрел все это в особенно нереалистичном сне, а теперь почему-то вынужден разбираться с последствиями. Где тот влюбленный юноша, который обещал кому-то запредельно близкому быть рядом и в печали и в радости? Дилюк как будто и не знал его никогда. С информацией о наличии у него законного супруга смириться оказывается совсем непросто. Чувство вины, долгое время удачно подавляемое, начинает распространяться по грудной клетке, душит. Тот Кэйа сейчас является для Дилюка образом, о котором он разрешает себе вспоминать в самые бесконечные, бессонные ночи, является средоточием всего самого светлого, самого драгоценного в жизни Рагнвиндра. Того Кэйи уже давно не существует. С капитаном кавалерии Ордо Фавониус Дилюк пересекаться не любит - у него самодовольная усмешка, колкости, спрятанные в каждой красивой фразе, и одежда, слишком открывающая тело, привлекающая внимание. Капитан кавалерии Дилюку чужой, и если иногда в нем и проскальзывает что-то от того Кэйи, - привычный жест или знакомый взгляд - то Дилюк это успешно игнорирует. Их ничего не связывает - он делает все, чтобы в это наконец поверить. Мастер Дилюк женат на своей винодельне - так думают о нем горожане, и едва ли они далеки от правды. Дилюк ничего не имеет против брака как такового, но абсолютно не видит себя в роли мужа. Брак подразумевает под собой эмоциональную близость, желание разделить с кем-то все трудности, заготовленные судьбой - Дилюк же за годы странствий в одиночестве вполне привык справляться со всеми напастями сам, а на доверие к кому-то и вовсе был не способен. В его жизни осталось лишь место для единственной цели - любой ценой защищать Монштадт - никакого счастливого семейного союза в планах точно не было. Поэтому новость о том, что все это время у него был вполне себе законный муж, все общение с которым состояло из обмена едкими фразами, задевающими за живое, с легкостью выбила Дилюка из колеи. Он научился не думать о Кэйе. Научился не видеть его в капитане Альберихе, не чувстовать бесконечную вину, научился одергивать себя, подавлять желание проявить заботу, защитить, найти взглядом в толпе. Спрятал в самые дальние уголки сознания все воспоминания о нем, о них двоих, о совместных планах и о несдержанных обещаниях. Осознание, что все это время Кэйа действительно был его мужем, давалось тяжело. —Точно ли необходимо его согласие на развод? — Дилюк рассматривает бумаги, врученные ему Джинн. — Уверен, у капитана кавалерии и без того занятой график, вовсе не обязательно уведомлять его о путанице в документах. Джинн качает головой, смотрит осуждающе: — Он имеет право знать, мастер Дилюк. Разумеется, найти Кэйю Альбериха оказывается непросто. Всем известно, что искать капитана - дело гиблое, он сам вас найдет, если ему будет нужно. Джинн сообщает, что тот сейчас во главе отряда рыцарей помогает Альбедо разбираться с последствиями шторма на Драконьем Хребте, и обещает, что ситуацию с их браком можно будет решить, как только отряд закончит с работой и вернется в Монштадт - подождать придется пару недель, может чуть больше. Дилюка такой расклад не устраивает. С этим браком следовало покончить те самые пять лет назад, в день, когда они оба сумели предать доверие друг друга и слова “вместе всю жизнь” стали вдруг глупыми, ничего не значащими. Так Дилюк находит себя на пути к Драконьему Хребту. Он отказывается даже думать, зачем он туда направляется, кого он собирается там отыскать и особенно о чем он собирается с этим кем-то разговаривать. Несмотря на внешнюю собранность, которая была неотъемлемой чертой образа Дилюка Рагнвиндра, владельца винокурни и крупного магната, сердце его билось в груди как сумасшедшее. Дилюку было страшно. Страшно остаться наедине, страшно разговаривать о прошлом, объясняя ситуацию, страшно смотреть в знакомое лицо, страшно, потому что знал, что подвел, что виноват. В трусости, однако, его не обвинишь. Дилюк знает, что страхи следует преодолевать. Он старается не думать о том, как начнет разговор.