not really strangers

— Может, принести чай, мастер Дилюк? Кофе? — Раздается робкий голос горничной, стоящей в дверях его кабинета. Дилюк смотрит на часы - время близится к полуночи. — Я собираюсь домой, но если вам что-то нужно… — Спасибо, Хилли, — отрицательно качает головой Рагнвиндр, переводя на нее рассеянный взгляд. — Почему ты так задерживаешься на работе? Разве дома тебя никто не ждет? Хилли улыбается застенчиво, ведет плечом. — Муж уже ждет меня у винокурни. Всегда встречает, когда я заканчиваю с работой так поздно. — Я рад это слышать. А теперь не заставляй его ждать еще дольше — есть гораздо более хорошие способы провести вечер, чем посвящать его работе, — он искренне пытается изобразить на лице подобие улыбки. Чуть краснея, девушка кивает и собирается было уйти, но останавливается, придерживая дверь. — Вы тоже могли бы воспользоваться своим советом, мастер Дилюк, — неуверенно предлагает она и тут же скрывается за дверью. Едва ли это было правдой. Дилюк понимал, что весь остаток жизни вечера ему суждено проводить вот так - либо засиживаясь над документами допоздна, лишь бы оттянуть момент, когда снова нужно будет пытаться уснуть в холодной постели, либо с мечом в руках и каплями чужой крови на одежде. Он успел смириться. Архонты, ему всего двадцать три, а жизнь будто уже заканчивается. Словно стоит только моргнуть, и вот ему уже все шестьдесят, а его возвращения домой вечером так никто и не ждет. Вздыхая, он отодвигает от себя бумаги. Все равно сегодня уже не сможет на них сосредоточиться. Прошло полгода с тех пор, как он развелся с человеком, которого до сих пор любил. Весна сменилась жарким летом, затем пошли затяжные осенние дожди. Жизнь продолжалась. *** Лето, два месяца после развода Таверна переполнена, будто весь город кое-как втиснулся в одно небольшое помещение. Тут и рыцари, сдвинувшие столы, чтобы все уместились, и работяги из Спрингвейла, сбежавшие от привычной рутины хотя бы на один вечер, и сестра Розария, жарко о чем-то спорящая с бардом, который, судя по захмелевшему взгляду, едва ли мог вникнуть в суть разговора. Чего еще ожидать от вечера пятницы? С такой загруженностью одному человеку не справиться, поэтому Дилюк помогает Чарльзу с баром, следя краем глаза за Кэйей. Капитан кавалерии как всегда в центре внимания: бурно жестикулируя, что-то рассказывает, смеется, окруженный рыцарями, наперебой задающими вопросы, смотрящими восхищенно. Дилюк не может отвести глаз, да и не сильно пытается. Наблюдать за Кэйей в его естественной среде приятно - он уверен в себе, много шутит и много смеется, его харизма притягивает людей, а умение не только говорить, но и внимательно слушать заставляет их остаться. Кэйа вдруг поворачивается, почувствовав его взгляд, встречается с Дилюком глазами. Рагнвиндр даже не пытается делать вид, будто не наблюдает за ним весь вечер. Кэйа широко ему улыбается через всю таверну, приподнимает ладонь в приветствии. Дилюк кивает, не сдерживая собственную улыбку. В груди приятно теплеет. — Я вспомнил! Вы же по молодости встречались с этим рыцарем с повязкой на глазу? Капитаном Ордо? — Нимрод, местный пьянчужка, уже почти заснувший за барной стойкой, отрывает голову от своего бокала. Отводя, наконец, взгляд от Кэйи, Дилюк скептически щурится. — Встречались? Мы были в браке пять лет, — холодно сообщает он. Глаза Нимрода широко распахиваются, он будто трезвеет, давясь воздухом. *** Понимая, что разбираться с бумажками сегодня все равно больше не сможет, Дилюк решает, что прогуляется немного перед сном, в надежде, что это поможет быстрее заснуть. Воздух на улице морозный — последний день осени подходит к концу, вместе с днем рождения Кэйи. С кем, интересно, он его провел? Так и не решившись поздравить лично, Дилюк щедро заплатил Флоре за то, чтобы ему доставили пышный букет из любимых лилий. Записку с букетом он передавать отказался, отлично зная, что Кэйа и сам легко догадается, от кого принесли цветы. Они действительно не потеряли друг друга после того разговора. Из их отношений ушло напряжение, Дилюк больше не чувствовал бесконечную обиду, не злился на Кэйю, да и тот, кажется, наконец, смог отпустить прошлое. Больше не нужно было делать вид, будто они чужие, едва знакомые люди. Встречая Кэйю на улицах Монштадта, Дилюк останавливался, с искренним интересом расспрашивал того о том, как идут дела, слушал забавные истории о поручениях Ордо. Кэйа иногда заглядывал в “Долю Ангелов” в смены Дилюка, привычно садился на стул у барной стойки, подшучивал над уставшим видом Рагнвиндра, а потом, опуская голос, угрожающе напоминал ему, чтобы отдыхал почаще. Об отношениях они больше не говорили. Да и зачем? Дилюк услышал, что хотел донести до него Кэйа той ночью, и не пытался больше уговорить его попробовать еще раз, дать ему шанс все исправить. Он знал, что это будет чертовски эгоистично с его стороны. В конце концов, ему нравилось видеть Кэйю счастливым. Ему нравилось, что они больше не притворялись чужими друг другу, не отрицали наличие огромного количества совместных воспоминаний. Был ли счастлив Дилюк? Черт, не очень-то вежливо задавать такие вопросы. Он скучал по Кэйе. Полгода - вполне достаточный срок для того, чтобы понять, что его чувства никуда не денутся. Да они и за пять лет никуда не делись, сколько бы он не убеждал себя в обратном. Признать, что без одного харизматичного, раздражающе-привлекательного, непредсказуемого капитана Ордо его жизнь едва ли будет полноценной, оказалось на удивление легко. Кэйа задевал за живое — рядом с ним жизнь не ограничивалась исполнением долга перед Монштадтом, местью за отца, вечной борьбой. Когда Кэйа был рядом, Дилюк вдруг замечал, что в жизни существует еще искренний смех над дурацкими шутками, закатные лучи, путающиеся в синих локонах, тепло, разливающееся по груди от одной лишь чужой улыбки. Рядом с Альберихом он мог быть молодым, вести себя на свой возраст, отбросив образ наследника знатной семьи, вечно серьезного и сдержанного, готового в любой момент решать никогда не заканчивающиеся проблемы, управляться с делами винной империи. Дилюк набирает полную грудь воздуха, чувствуя, как от легкого мороза по коже бегают мурашки - вот-вот наступит первый день зимы. Из кустов винограда раздаются странные звуки, будто кто-то неразборчиво чертыхается. Нахмурившись, Дилюк идет проверять. В голове проносится мысль о том, что если это пьяный в стельку Венти в очередной раз решил заночевать прямо на его плантациях, то просто так бард не отделается. Внутри Дилюка все холодеет, когда он видит неподвижно лежащего прямо на траве капитана Ордо. *** Осень, четыре месяца после развода Поудобнее перехватив за талию навалившегося на него всем весом Альбериха, Дилюк останавливается, не зная, в каком именно доме тот живет. — Кэйа, приди-ка в себя хотя бы на пару минут — зовет он. Тот, уткнувшись лицом ему в шею, что-то невнятно бурчит, опаляя Дилюка горячим дыханием с сильным запахом алкоголя. — О, семеро, это же надо так надраться, — ворчит Рагнвиндр, когда Кэйа все же машет рукой в сторону одной из дверей. Альберих, вообще-то, умел пить и видеть его в таком почти бессознательном состоянии доводилось редко. Но сегодня они с Венти и Розарией превзошли самих себя и, кажется, установили новый рекорд по количеству купленных бутылок вина в “Доле Ангелов”. Из обрывков их разговоров Дилюк, приносящий раз за разом все больше алкоголя, выяснил, что они отмечают какой-то старинный праздник, который, судя по довольному виду Венти, тот выдумал несколькими минутами ранее. Когда бард уснул прямо за столом, а Кэйа с сестрой Розарией, прихватив недопитую бутылку, на заплетающихся ногах направились к выходу из таверны, Дилюк не мог не последовать за ними, понимая, что далеко парочка такими темпами не уйдет. Убедившись, что Розария предсказуемо сохранила наиболее трезвый вид и была в состоянии сама дойти до дома, Рагнвиндр с тяжелым вздохом подхватил разомлевшего Кэйю, согласно кивая на обещания девушки перерезать ему горло, если только он попробует приставать к Альбериху. — Ты ведь и сам знаешь, что небезопасно так напиваться, — негодует Дилюк, шаря по чужим карманам в поисках ключей от дома. Кэйа стоит, прислонившись к стене, совершенно не помогая, смотрит без всякого стыда и сожаления. — Ты же был рядом, — пожимает плечами. Руки Дилюка замирают, он переводит на Кэйю озадаченный взгляд. — Если ты рядом, то я в безопасности. Ты за мной присмотришь, — доверчиво делится тот и тут же сообщает, — Кажется, меня сейчас вывернет. Легко выудив ключ из нужного кармана, Кэйа открывает дверь и стремительно скрывается за ней. Дилюк лишь качает головой, кусая щеки изнутри, чтобы не улыбаться. *** В несколько шагов оказавшись рядом, Дилюк опускается на колени рядом с Кэйей, обеспокоенно заглядывает тому в лицо, лишь для того, чтобы увидеть довольную улыбку и смешинки во взгляде. — Я все гадал, встречу тебя сегодня или нет, — Кэйа смотрит на него снизу вверх. Чувствуя, как страх медленно отпускает его, Дилюк находит в себе силы на злость. — Ты пьян, — констатирует он. — И чертовски напугал меня. — Вовсе не настолько пьян, как ты думаешь, прекрати драматизировать, — Кэйа садится, опускает руку ему на плечо. — Я…ловил кристальных бабочек, а потом залюбовался небом. Редко увидишь столько звезд в ноябре, Люк. Ловил кристальных бабочек? Вечером своего дня рождения? Дилюк решает не пытаться узнать, почему Кэйа именно так проводил этот день. Он поднимается, тянет за собой Альбериха. — Какая романтика, — закатывает глаза Дилюк. — Сейчас не лето, Кэйа, простудишься. Ночная тишина прерывается лишь их голосами. Небо действительно покрыто россыпью звезд - глаз не отвести. Впрочем, Дилюк на звезды даже не смотрит. Какое тут небо, когда рядом Кэйа, с легкой улыбкой на губах, холодной от долгого пребывания на улице ладонью сжимающий его предплечье. — Я так хочу домой, Люк, — голос Альбериха почему-то дрожит. Дилюк кивает, мысленно отмечая, что нужно скорее согреть Кэйю и жалея, что сам вышел в одной рубашке. — Конечно, сейчас я провожу тебя до дома, только давай зайдем на винокурню и согреемся немного, ладно? Раздается тихий смех. Дилюк удивленно вскидывает брови, не понимая, что такого смешного он сказал. — Тебе давно пора бы научиться читать между строк, — качает головой Кэйа. — Единственное место, где я чувствую себя по-настоящему дома — это рядом с тобой. — О…— cлабо выдавливает Дилюк, замирая, умоляя надежду, закрадывающуюся в его сердце, не спешить с выводами. — Так ты?.. Кэйа внимательно вглядывается в его лицо, неуверенно кусает собственные губы. Все же вздыхает, будто решается на что-то. — Просто послушай, ничего мне не говори, — смотрит серьезно, дожидается покорного кивка. — Я думал, меня перестанет тянуть к тебе со временем. Думал, что так сильно хочу твоего внимания в качестве компенсации за то, что ты меня тогда оставил или потому, что не расстался до конца со своей подростковой влюбленностью в восемнадцатилетнюю версию тебя. Дилюк молчит, ждет продолжения, затаив дыхание. — Но это не так, — Кэйа чуть пожимает плечами, отводит взгляд, продолжая, — мне хорошо рядом с новым тобой. Я доверяю тебе безусловно, знаю, что все будет в порядке, если ты рядом. Глупо, да? В прошлый раз это так не сработало… Дилюк легко касается рукой подбородка Альбериха, заставляя посмотреть на себя. — Мне больше не восемнадцать, Кэйа. Не только ты изменился с тех пор, — голос звучит твердо. — У меня было время понять, что действительно важно в жизни. — Ты веришь, что мы могли бы начать все с чистого листа? Будто ничего не было? — Кэйа настойчиво ищет что-то в его глазах. — Нет, сокровище. То, что мы пережили, никуда не денется, — качает головой Дилюк. Едва ли у них выйдет игнорировать прошлое, да и зачем? Они столько лет потратили, притворяясь, будто не имеют совместных воспоминаний. — Но будущее в наших с тобой руках. — Я до сих пор боюсь, что мне снова будет больно, но…В мире столько боли, и почти вся она от любви. Что же теперь, жить без нее, боясь рисковать? Дилюк знает, что сам он уже нашел ответ на этот вопрос. Он готов был вытерпеть любую возможную боль, если это было необходимым условием для того, чтобы быть рядом с Кэей, иметь возможность касаться его, видеть его улыбку. Он не отвечает, молча притягивает Кэйю к себе, осторожно гладит по волосам, вдыхая знакомый запах. — Мне хочется быть с тобой, Люк, но… Я не знаю, готов ли. Я не знаю, не принесем ли мы друг другу больше боли, чем счастья. Не закончится ли все еще хуже, чем тогда?.. — Я буду рядом, пока ты разбираешься, сокровище. Я подожду. Кэйа на его слова тихо хмыкает, но заметно расслабляется в его руках, кладет подбородок на плечо. Дилюк не знает, сколько еще времени понадобится Кэйе, но знает точно, что дождется.