Экзекуция воришки

Стоял прекрасный асгардский день, и все девять миров расплылись по небу как на ладони в иллюзорной дымке окружающих планет. Виды здесь всегда были потрясающие, особенно в самую солнечную пору. Не зря Асгард являлся божьей обителью. А также пристанищем одного приёмного озорного божка, некогда известного как ледяной великан, сын Лафея, потерянное дитя. Иногда хотелось скинуть его обратно в Ётунхейм – пусть сами разбираются с этим недоразумением. Так думал каждый раз Тор, когда брат его бесил, и сегодня был именно один из тех самых дней. — Почему все асы как асы, а тебе обязательно надо выделиться? – агрессивно крикнул громовержец, когда они с Локи убегали от двух белых, как самый чистый снег, псов. — Потому что я – особенный! – Локи явно испытывал от этого особое наслаждение, что было видно по его горящим задорным огоньком глазам и сияющей улыбке. — Не повезло же мне с братом, – рыкнул Тор, прежде чем схватить Локи и вместе круто повернуть за угол. С помощью иллюзий трикстер скрыл их присутствие и даже сам запах, словно посадив их под волшебный купол. Псы внимательно осматривали переулок, принюхивались, но, ничего не обнаружив, побежали дальше. — Еле отделались, – невозмутимо сказал Локи, рассматривая новые золотые украшения на своих пальцах и запястье. — Ты в курсе, что тот, у кого ты своровал это всё, – высокопоставленный ас и он не простит нам кражу, даже если узнает, кто мы? Перед ним любые извинения бесполезны. Тебе жить надоело? Признайся, тебе ведь даже не нужны эти украшения: своих завались! – Тор старался надавить на Локи не только морально, но и физически: нависнув над ним, когда прижимал к стене. На лице трикстера всё ещё красовались гармония и счастье. Либо так в его душе развевалось знамя слабоумия и отваги, либо всегда был козырь в рукаве, который дарил бесстрашие. Локи зачастую удавалось выйти сухим из воды в его мелких выходках, потому что он был чрезмерно хитёр. — То-о-ор, – тепло протянул его имя трикстер, нисколько не смущаясь близко нависающего злого громовержца, – не переживай ты так. У меня всё под контролем. — Под контролем? Я тебе только что негласно намекнул о последствиях. Может, посвятишь меня в свой план? – Тор от ярости сжал губы, втискивая кулак в стену. — Хорошо, – как ни в чём не бывало выпалил трикстер. – Значит, слушай: мы подходим к дому этого «высокопоставленного аса». – Громовержец кивнул головой, внимательно слушая. – Затем воруем у него украшения, заменяя на иллюзии, которые при прикосновении превращаются в змей. – Тор непонимающе уставился на Локи. – А затем сбегаем от бешеных сторожевых псов и скрываемся в переулке. — Да мы только что всё это и сделали! – гневно закричал громовержец. – Ты меня за дурака держишь? Где здесь план? — Это и был план. И мы его успешно выполнили – каждый пункт, – Локи улыбнулся, поднеся руки к лицу и слегка похлопав самими пальцами, держа при этом ладони вместе. Ещё больше радости ему доставлял разъярённый брат, поэтому лишний раз взбесить его было маленьким удовольствием. — А дальше-то что делать? — Почивать на лаврах, – после этих слов Локи готов был поклясться, что гром среди ясного неба грянул не просто так, а в глазах Тора явно сверкали маленькие молнии. — Как же надоели твои выходки, за которые потом стыдно мне. – Громовержец поднял руку, несколько секунд ожидая молота, затем крепко схватился за прилетевший со свистом предмет. Тор принялся раскачивать его, одновременно взяв Локи за тонкую талию и крепко прижав к себе, чтобы затем кинуть Мьёльнир диагонально кверху и полететь вместе с пойманным воришкой в сторону их дворца. Всё, что успел сделать Локи, это машинально обнять Тора за шею и ахнуть от столь быстрой транспортировки в покои брата, где, по-видимому, его ждала экзекуция. Трикстер тут же отстранился, но на него был наставлен молот, словно задающий направление к кровати. — Ты постоянно выводишь меня из себя, будто именно это и является целью всех твоих дурацких планов. – Громовержец продолжал толкать младшего, пока тот не споткнулся, падая на мягкую постель. – А знаешь что? Никуда ты отсюда не встанешь, пока я не придумаю наказание. – Локи оказался прижат Мьёльниром к кровати, не в силах подняться под его тяжестью. – Так поступают истинные цари: наказывают преступников по всей строгости. Трикстер попытался вырваться, хоть немного приподняться, но тщетно – молот сможет поднять только господин «истинный царь», который преспокойно подвинул беспомощного божка вверх, уложив на подушки. Если это и есть наказание, то оно… мягкое и удобное, как эта постель. Локи распластался по всему её периметру, смирившись с участью. — Тебе нисколько не страшно? – Тор подозрительно посмотрел на брата, разводя руки в недоумении. — А что ты мне сделаешь? Залюбишь меня до смерти? – ехидно ухмыльнулся трикстер. — Хм, – задумчиво почесал подбородок громовержец, отчего младший вздрогнул: ему был знаком этот взгляд. – Хорошая ведь идея… — Стоп, что? – ошеломлённо приподнял голову Локи, взявшись за рукоять молота и суматошно пытаясь хоть немного сдвинуть его. Пока на лице от напряжения вырисовывался оскал, обе руки тянули предмет вниз, вбок, куда угодно, но тот намертво упокоился на груди, заставив ладони вновь припасть к постели. — Какой же у меня пропащий брат, – Тор сначала одной, затем второй коленкой опёрся о кровать, после чего на четвереньках дополз до трикстера, нависая над ним. – Умный, хитрый и ловкий, способный выбраться из любой ситуации, сейчас застрял под каким-то молоточком. – Локи нервно сглотнул, и эта неуверенность, впервые за долгое время появившаяся на его лице, заставила Тора мысленно ликовать и бросила в жар. Он надеялся, что это был лишь жар победы, но приятно тягучее чувство внизу живота намекало на другую причину. Его глаза широко распахнулись и заблестели. – Такой беззащитный, такой… – Громовержец одной рукой убрал шелковистые волосы трикстера с его шеи и от касаний к ней почувствовал дрожь в чужом теле. – Такой беспомощный. Тор медленно пригладил чёрные пряди волос к подушке, затем проведя пальцами от бледной длинной шеи до уровня ключиц. Локи отвернул лицо в бок, отвлекаясь на внезапно ставшие интересными предметы интерьера, которых было не так уж много: здесь царствовал минимализм. Как бы трикстер ни пытался казаться спокойным, его дыхание, мурашки, блуждающие по шее и рукам, сжимающие маленькие кусочки простыни кулаки, подрагивающие ресницы – всё выдавало лёгкое возбуждение, что даже не требовалось проверять это тактильно. Тор знал – брат хочет его. Всегда хотел. Каждый раз, когда выводил из себя, жаждал, чтобы тот прижал его к стенке и был с ним груб, чтобы наказал, как последнего мазохиста – он всегда нарывался, чтобы быть пойманным никем иным, как Тором. Это было видно. Громовержец сам в приступе очередной агрессии замечал за собой то, другое чувство, которое до сих пор ему было неведомо. И теперь он понял. Это было желание. — Что ты делаешь? – воскликнул Локи и слегка покраснел, когда руки Тора коснулись его кожаных штанов. – П-прекрати! – уверенность заметно покинула его. Через несколько мгновений несчастный элемент одежды оказался на полу за ненужностью, и громовержец готов был поклясться: он услышал вздох облегчения от переставшей стягивать самую свободолюбивую область лишней кожи. Остались только лёгкие боксёрки. Тор провёл по низу живота наказуемого, случайно касаясь головки члена, беспощадно пробивающейся из-под ткани. — Ого. Вот как. Просишь меня остановиться, словно тебя это не заводит, а сам от пары касаний уже наготове, – громовержец одной рукой взялся за челюсть трикстера, поворачивая его лицо к себе, после чего без раздумий впился в чужие губы, тут же находя в них отклик на поцелуй. Не желая ускорять процесс, Тор сначала погрузился пальцами под ткань боксёрок Локи, обхватывая его член, чувствуя, как он моментально твердеет, и медленно провёл ладонью до основания, ощущая на своём запястье предэякулят. Трикстер издал тихий стон в поцелуй. Громовержец улыбнулся. Ему нравилось контролировать непослушное божество, сейчас так беззащитно распластавшееся под ним в крайней жажде ласк. Именно поэтому он высунул руку, слыша следом недовольный вздох. — Не томи, – выпалил Локи, разорвав поцелуй и пошло облизнув губы. — Кажется, ты забыл, брат, что я занимаюсь твоим наказанием, а не ублажением. – Как ни старался Тор выглядеть серьёзно, ухмылка всё равно вырвалась наружу. Именно из-за неё трикстер гордо держался из последних сил. — И что тогда ты собрался делать? Выпороть меня? – Локи надменно цокнул языком, скрывая насколько возможно ещё большее возбуждение от фантазий об этом. — Ещё одна отличная идея, – радостно заявил Тор, словно не догадываясь, что так трикстер преподносит ему свои скрытые желания как на блюдечке. На секунду Локи почувствовал лёгкость, так как молот был поднят, но не успел он опомниться, как уже лежал на животе с этим несчастным артефактом сверху. Стояк тёрся о постель, заставляя трикстера, ёрзающего на кровати, раскраснеться ещё больше. — Эй, – с недоумением глядел Тор, – что ты творишь? Перестань. – Он шлёпнул непослушного брата ладонью по ягодице, отчего тот по случаю неожиданности не сдержал стон, слегка выгибаясь. Вся реакция трикстера сигнализировала лишь одним словом: «ещё». Локи услышал открывающуюся полку и шебуршание, но не смог заглянуть в ту сторону. Затем воздух рассёк свист плети, которая тут же ударила по ещё нетронутой ягодице. Раздался более громкий стон. Тор не остановился на этом, продолжив шлепки один за другим, сам наслаждаясь процессом и не сдерживаясь в силе ударов, при этом свободная рука потянулась на стояк, сжимая его через штаны. Для богов удары, ток и прочие подобные процедуры на самом деле сродни щекотке, потому что болевой порог у них намного превосходит человеческий. Электрический разряд примерно равен лёгкому уколу иголкой в палец, а ощущения от плетей, хлыстов и других орудий пыток напоминают слабые шлепки ладонью по коже. Это причина, по которой Локи нравились опасные игры: выглядели они действительно жестоко, но дискомфорта причиняли по минимуму. Однако сам факт, что этими методами обычно наказывают, доставлял удовольствие и заставлял сердце биться чаще. Но удары Тора превосходили по силе человеческие, да так, что трикстер чувствовал лёгкую пьянящую боль. Хоть на коже оставались красные темнеющие следы, Локи расплылся в улыбке, словно ему делали приятный массаж. — Да прекрати ты кайфовать! – не сдержавшись, гневно выпалил Тор. – Тебе должно быть стыдно. Это унижение для принца – поддаваться пыткам и наказаниям. Ты должен молить о пощаде. — О нет, – послышался саркастичный голос, приглушённый подушкой, – как же это унизительно! Моя королевская особа не выдержит такого. Прошу, о великий Тор, пощади меня! — Ах ты… – Вдруг Локи почувствовал резкий переворот, падая на мягкую кровать горящими от слабой боли ягодицами и снова ощущая молот на груди. Теперь он лежал поперёк постели, а голова свисала с неё, заставляя смотреть на мир перевёрнуто. Пока этот мир ему не загородил пах Тора. – Ты доигрался, брат. – Громовержец сначала снял ремень, вынимая его из штанов и связывая блудливые руки трикстера, затем примостил всю конструкцию к молоту, чтобы младший не смел пошевельнуться. – Посмотрим, насколько у тебя серебряный язык, о котором ходит так много слухов. — Какая-то не очень правильная поза для дискуссий, если честно. Не считаешь? – Локи попытался отшутиться, надеясь, что Тор имел в виду не то, о чём он подумал. — Согласен. Но для чего-то другого эта поза в самый раз. Громовержец оголил свои бёдра, и за одеянием красовался прилично стоящий жилистый член нескромных размеров. Вот он, достойный обладатель двух Мьёльниров. Тор провёл пару раз по всей длине, размазывая предэякулят, а Локи лишь вновь сглотнул. — Что, не терпится взять его в рот? – поиграл бровью громовержец, близко подводя член к лицу трикстера и легко шлёпая им по щекам. — Непра… – Локи не успел договорить, потому что приличная длина оказалась у него во рту. Язык невольно облизнул её, пытаясь вытолкнуть, но Тор только пропихнул глубже, вызывая у трикстера слёзы и сдавленный кашель. Если бы можно было ещё и дёрнуться, Локи бы это сделал, но был намертво прикован к молоту. — Вот так. – Громовержец ослабил напряжение, слегка высунув член и оставив только около половины. – Оближи его – будь хорошим мальчиком. – Одна рука зарылась в волосы Локи, почёсывая, отчего тот мелко задрожал, следом начав выполнять поручение и проходясь языком по головке. Он надавил на уретру, отчего мурашки пошли уже у Тора, издавшего тихий стон. – Ох, как же ты хорош. Воистину среброязыкий. – Теперь он сам погрузил член глубже, начиная трахать Локи в рот и замечая, как с каждым толчком сверху его горла появляется выпуклость головки. Эта картина податливого, глубоко принимающего трикстера, пока яйца громовержца бьются о прилежное, влажное от стекающей слюны лицо, сводила с ума. Следом Тор сменил угол входа, и головка уткнулась в щёку Локи, натягивая её. Ладонь старшего легла на эту выпуклость, стараясь снаружи прощупать член. Ему показалось, что трикстер покрывается румянцем: то ли от переменно поступающего кислорода, то ли от дикого смущения из-за столь пошлого жеста. Ловкий язык прошёлся по длине, и та вновь свернула в сторону горла, жаждущего внимания. Движения ускорились. Дыхание сбилось у обоих вконец. По комнате летали хлюпающие звуки наравне со стонами и сдавленным мычанием. В один миг Локи жалобно протяжно простонал, согнув ноги в коленях и толкнувшись бёдрами вверх, в воздух. Наивысшей его точкой стала красноватая пульсирующая головка, жаждущая внимания. Намёк был понят без слов. Тор выпустил член изо рта трикстера, и тот глубоко вздохнул, ловя желанный кислород. Громовержец заботливо вытер чужое лицо ладонью, затем помещая в приоткрытый рот два, а то и три пальца. Искушённый принц провёл языком по их длине, злосчастно посасывая – так, как не сосал член – специально, чтобы поиздеваться над Тором, ловя неоднозначный взгляд на себе. Трикстер в ответ сверкнул глазами, игриво приподняв брови. Умеет же добивать без слов. В следующий миг пальцы были высунуты, оставляя растерзанный рот в покое, и Локи улыбнулся, не давая громовержцу спуску. В отместку тот за секунду ринулся к другой стороне развлечений и раздвинул коленкой чужие ноги, устраиваясь между них, вновь повисая над трикстером и бесцеремонно вставляя в него увлажнённый палец. Реакция не заставила себя ждать: Локи оскалился, зашипев. 2:3 в пользу Тора, по его личному счёту. Спустя какие-то мгновения уже пара пальцев массировала простату, вызывая у трикстера дрожь и короткие резкие стоны удовольствия. Ещё позже присоединился третий – и все раздвинулись внутри, затем подгибаясь, чем заставили член Локи вздрогнуть. — Я тебя ненавижу, – процедил трикстер сквозь стоны. Его руки были крепко сжаты в кулаки, а ногти почти до крови впивались в кожу. Бежать было некуда, и он чувствовал, как сгорает от невыносимого исступления. — Любишь. — Терпеть не могу. — Обожаешь. — Перестань. — Хорошо попроси. — Пожалуйста, – прошипел Локи. — А теперь полностью. Чего ты конкретно хочешь от меня? – Тор не мог сдержать улыбки. — Пожалуйста, Тор, – сдержанно, как только мог, выдохнул трикстер, – довольно подготовки. Ты можешь войти. Какая царская особа. Невозмутимость так и прёт. — Не так, – возразил громовержец, ожидая правильной формулировки и вновь нарочно задевая простату, чем вызвал очередной стон. — Ты, – сглотнул Локи, – волен войти. Так сделай же это. Хитрее всех хитрецов в своих речах. Держится так, словно контролирует ситуацию, хотя у самого терпения последняя капля. Громовержец только нещаднее начал ласкать чувствительную точку, давая понять, что уловка не сработала. На этот раз трикстер всё-таки не выдержал. — Ладно! Прошу. Войди в меня. Пожалуйста – ах! – Снова не удержался от издевательского давления на простату Тор, пока высовывал пальцы, которые следом заменил на член. Головка была приставлена ко входу. — Как себя чувствуешь, принц? — Заткнись и за дело, – скомандовал Локи, делая вид, что вовсе не потерял своё достоинство несколько секунд назад. Но так уж и быть – громовержец плавно толкнулся внутрь, в заветное место, сам тая от наслаждения из-за узости и в то же время разработанности стенок. Наращивать темп оказалось легко и приятно, и через некоторое время он уже двигался как по маслу, разогнавшись и ударяясь своим телом об алые ягодицы. Оба были в крайней степени возбуждения, пока вокруг них разливался аромат секса. В то же время по комнате вереницей проходили звуки шлепков, хлюпанья и практически слившихся воедино стонов – то ли Локи, то ли Тора. Первым не выдержал трикстер: когда громовержец только коснулся его члена, чтобы снизить градус, тот сразу кончил себе на живот и на ласкающую руку, а потом, измученный, после краткого напряжения и вовсе размяк. Тор не сильно уступал: подхватив утомлённого брата за ноги и закинув их себе на плечи, он резче и жёстче начал трахать его, словно пытаясь этим выгнать всю дурь, и спустя несколько коротких мгновений кончил, не вынимая, что заставило глаза Локи широко раскрыться, а его самого – простонать. Как только член оказался снаружи, тонкая струйка спермы вытекла из трикстера и пролилась на постель, заставляя его шумно выдохнуть. Тор протёр рукой остатки семени с живота Локи и демонстративно облизнул пальцы, отчего младшего бросило в жар и смущение. — Т-Тор, – вымученным полушёпотом сказал он, – прекрати быть таким… горячим. Громовержец развязал трикстеру руки и снял с него молот, бережно подхватывая уставшее тело под спину и перекладывая головой на подушку, затем аккуратно вытащил из-под него одеяло, ложась рядом и накрывая обоих. — Экзекуция завершена успешно, – легко ухмыльнулся Тор, обнимая брата и привлекая ближе к себе, прежде чем закрыть глаза от собственной усталости. Никто не заметил, как стремительно повечерело. Дурманящие объятия вкупе с уютной кроватью обоих утянули в сон, как некогда милых младенцев. В воздухе повисла негласная любовь наравне с ночной тишиной, нарушаемой только стрекотанием сверчков в знак восхваления ясного звёздного неба Асгарда, обещавшего такое же безоблачное утро и очередной прекрасный день.