Vinculum

      На окраине Денвера, вдали от шума и суеты центральных улиц, в самом что ни на есть злачном районе, где шныряют засаленные бездомные, непойманные криминальные элементы, пьяные мудрецы, дешёвые потрепанные жизнью и своими клиентами прокуренные проститутки и охотчие до острых ощущений фрики, среди малогабаритных, доживающих свой век построек, затерялось неприметное двухэтажное здание, отделанное выгоревшей и запыленной с течением времени жёлтой штукатуркой, которая была изъедена мелкими трещинами. Если верить публичным электронным картам, это здание имело статус "лавки чудес" и носило чудное, режущее глаза и слух название – "Ароматы Анжелины"¹, что подтверждала пёстрая вывеска над тяжёлой входной дверью.       Сказать, что Крэйг находится в ахуе, – это ровным счётом ничего не сказать. Да что там, он просто в ужасе, и причиной его состояния является он сам. Чтобы он, законченный циник и неизменный прагматик, по собственной воле оказался в подобном месте, Земля с оси должна была слететь и отправиться плясать джигу в безвоздушном пространстве! Но, похоже, это произошло, раз Крэйг Такер, исчерпав все логичные (и все не самые логичные) варианты решения "своей проблемы", пересилив себя, решил прибегнуть к весьма сомнительному методу, который отторгала вся его рациональная сущность.       Зябко ежась, мужчина втянул голову в плечи и воровато огляделся, будто собирался сотворить что-то противозаконное. Если бы его здесь увидел кто-то из знакомых или коллег, то, мягко говоря, очень сильно бы удивился, Крэйг в своём строгом костюме под чёрным кожаным пальто выглядел в окружающей обстановке так же неуместно, как упавший в пепел золотой перстень.       Что ж, пути назад нет, и Такер решительно со всей силы толкнул тяжёлую входную дверь, которая такой оказалась только на вид и с грохотом ударилась о стену, задев свисающую с потолка гроздь мелких колокольчиков, что отозвались приветственной трелью.       Довольно тёмное помещение, в проникающих сквозь встроенные под потолком узкие окна полосках скудного солнечного света завораживающе вертелись тысячи крохотных пылинок. Пространство внутри было насквозь пропитано запахами затхлости, сырого дерева и отдаленно знакомой Крэйгу смесью ароматов, что щиплющей ностальгией освещала далёкие студенческие годы. Четыре ряда плотно забитых всякой непонятной всячиной шатких стеллажей разделяли между собой тесные проходы – одно неловкое движение, и всё содержимое полок с грохотом повалится на пол. К слову о самом содержимом: первый стеллаж хранил на своих полках неисчисляемое количество мелких прозрачных баночек с различными сушеными травами и бутонами всевозможных цветов. Второй – тоже стеклянные ёмкости, но с порошками всех оттенков. Третий полнился более объёмными массивными ёмкостями, наполненными, судя по всему, формалином, потому что в них содержались органы. Чьи они, Крэйг предпочёл бы не знать. Четвёртый стеллаж – аналог "живого уголка". Ну, пока живого... Здесь в клетках вели свое скромное существование хомяки и крысы, в стеклянных террариумах неторопливо возились пауки, тараканы, бабочки, гусеницы, даже жабы и ящерицы.       – Здравствуйте, добро пожаловать! – Такер едва не подпрыгнул от неожиданности, его буквально оглушил звонкий голос незаметно подкравшейся девушки. – Сегодня у нас акция – лапки тритона за пол цены, а за покупку от сотни баксов, вы получаете подарок – мини-пакетик порошка из стеблей чертополоха!       Стоящая перед ним миниатюрная девушка забавно покачивалась с пяточки на носок, заложив руки за спину и широко улыбаясь покрытыми тёмно-фиолетовой помадой губами. Пыльные серые глаза, окантованные жирной чёрной подводкой, вьющиеся мелкой спиралью пшеничные волосы, пирсинг-колечко в носу, позолоченный кулон в виде черепа, надетый поверх чёрной водолазки. Удивительно, насколько гармонично эта девушка смотрелась в окружающей обстановке.       – Эм, понятно, – с осторожным любопытством Крэйг рассматривал странную девицу. Кстати, совершенно невозможно определить её возраст – ей вполне может быть и двадцать, и сорок. – А это вы, Анжелина?       – Да, как вы узнали?       Такер открыл было рот, чтобы ответить, но сразу же захлопнул его. Она так шутит или настолько недалёкая куколка?       – Послушайте, я бы хотел поговорить с хозяином. Скажите ему, что это его знакомый, Крэйг Такер.       – Хорошо, подождите здесь, – девушка, взметнув волосы, крутанулась и направилась в сторону подсобного помещения. Только сейчас Крэйг заметил, что она босая. Так вот почему Анжелина ходит совсем бесшумно.       Спустя пару минут, пока Такер с подстёгиваемым отвращением интересом рассматривал чьи-то плавающие в растворе глаза в небольшой склянке, вернулась девушка и безмолвно поманила его за собой. Анжелина провела гостя по тёмному коридору во внутреннее помещение, которым оказался скрещенный с мини-лабораторией кабинет – с одной стороны у стены стоял рабочий стол со включённым ноутбуком, с другой – что-то вроде самогонного аппарата, а над ним на стене прибито несколько полок, содержимое которых было малой частью того, что представленно в торговом зале. За столом сидел мужчина, высокий и вытянутый, напоминал чем-то палочника, длинные угольные волосы собраны в хвост на затылке, пытливые чёрные глаза сквозь линзы прямоугольных очков выедали экран монитора. Заметив вошедших, он тут же отвлёкся и вскочил с места, приветливо улыбаясь.       – Я ушам своим не поверил! Крэйг Такер, ты ли это?! Чтоб мне провалиться в Преисподнюю! – Мужчина обеими руками обхватил протянутую правую руку гостя и с энтузиазмом потряс её.       – Успеешь ещё, Кор, успеешь. Тебя определённо там уже ждут, – криво усмехнулся Крэйг, ошеломленный таким тёплым приёмом.       – Энжи, детка, оставь нас, пожалуйста, – проворковал Корвинус и, обняв разомлевшую от его внимания девицу за плечи, деликатно выставил её за дверь.       – Твоя супруга?       – Ещё пока нет, – мечтательно произнес мужчина, – наше соединение должно случиться в следующее полнолуние. Как полагается, с обменом клятва и ритуальным жертвоприношением.       – Оу, ну, понятно, – подробности свадебной церемонии темного мага Такер слушать не хотел. – Ты в последнюю нашу встречу говорил, что работаешь в лаборатории при медицинском центре.       – Верно, – Кор тяжело вздохнул, закрывая ноутбук. – Видишь ли, там любят работать по шаблону, а у меня с этим плохо, сам знаешь. А здесь я могу проявить себя, – мужчина пафосно развёл в стороны руки, как бы намекая на свое величие. – Насколько я понял, у тебя ко мне какое-то дело? Просто так ты бы сюда не притащился.       – Да, ты прав. Слушай, Кор... в общем, ты знаешь, как снять порчу?       Повисла звенящая пауза. Глупо моргая, Корвинус шокировано разинул рот, глядя на Крэйга, как на внеземное существо.       – Чего? Погоди, какую порчу? И с кого?       – С... меня.       Мужчина сначала недоуменно осмотрел Такера, затем взгляд его угольных глаз преобразовался изучающий, Кор медленно обошёл его вокруг, будто сканируя, Крэйг даже ощутил себя подопытной крысой, которой с минуты на минуту вспорят брюхо в исследовательских целях. Наконец, тёмный маг остановился прямо перед ним и заглянул точно в глаза, проникая глубоко в сознание, вгрызаясь в душу, чтобы добраться до сокровенной сердцевины и вытянуть все тщательно утаиваемое. С неимоверным усилием воли Такер заставил себя не отвести взгляд.       – Чувак, ну... ты чист, – вынес вердикт Кор и отступил на шаг назад.       – А проклятие какое-нибудь есть?       – Крэйг, с чего ты взял, что на тебе вообще что-то есть?       Такер пятерней взъерошил свои смоляные волосы и спонтанно принялся мерить шагами маленький кабинет. Хозяин лавки, молча наблюдая за его метаниями, терпеливо ждал, пока визитёр соберётся с мыслями.       – Я могу тебе доверять?       – Чел, мы с тобой четыре года в одной комнате прожили, – смешливо заметил Кор, слегка приподняв чёрные брови. Однако Такер вовсе не разделял его веселья. – Послушай, Крэйг, ты охренел, если бы узнал, насколько важные и влиятельные люди берут в моей лавке сборы от импотенции, а их жены и любовницы – препараты от бесплодия и афродизиаки, соответственно, смекаешь? Если бы я назвал тебе их имена, клянусь, всего через несколько часов мы оба с тобой были бы скормлены их собакам. Ну, всё же почему ты так решил?       – Потому... – голос сорвался – как он сможет вообще сказать это вслух? – потому что это не могло случиться по моей воле.       – Что "это"?       Сложив руки на груди, Крэйг резко отвернулся к стене, затем нервным жестом огладил холодным ладонями горящее лицо и с тихим мученическим вздохом уставился в пыльный потолок.       – Я... я, кажется, влюбился не в того человека. В того, в кого нельзя влюбляться так, – на одном дыхании выпалил он, крепко, до белёсых искр, жмурясь.       – Я не понимаю, что ты имеешь в виду, – всю свою жизнь Корвинус был искренне уверен, что любовь не должна иметь никаких ограничений, лишь бы она не доставляла дискомфорта никому. – Кто этот человек? Этот кто-то любит тебя?       – В этом самое и страшное, Кор, – убитым голосом признался Крэйг, – кажется, да.       – Так в чем тогда проблема? И что в этом страшного?       – Слушай, мне нужна твоя помощь, подсказка. Помнишь, как ты делал, когда мы были соседями по комнате? Свечи, нож, кусок мяса и прочее? Ты в тот раз говорил про маленькую горящую звезду, спустя время я понял, что это мой Твик. А сейчас он... в общем, можешь снова так сделать?       – Значит, это Твик... – на лице и в голосе Кора не было ни осуждения, ни презрения, лишь сочувствующее понимание.       – Представляешь же, что кому бы я это не рассказал, родственникам, даже психотерапевту, или священнику на исповеди, любой решит, что я, блять, спятил, я и сам так думаю. Это ведь неправильно. И мы уже проходили через этот скандал... На нас обоих это сильно отразилось, не хочу, чтобы снова... – от волнения речь обычно спокойного уравновешенного Крэйга стала сумбурной и сбивчивой. – И Твик... Не хочу, чтобы он страдал...Я просто не знаю, что делать...       – Я понял, – коротко отозвался Корвинус и, подойдя к двери, закрыл её на щеколду. Затем вытащил из стола четыре свечи и ритуальный кинжал. – Садись, Крэйг, – мужчина по-турецки сел прямо на пол и начал расставлять свечи. Такер покорно последовал его примеру, стараясь не думать о том, сколько на полу всякой грязи.       – А мясо? – Неуверенно уточнил Крэйг.       – Есть кое-что эффективнее животного материала, – тихо произнес маг и занёс лезвие над раскрытой левой ладонью.       Он молниеносно провел кончиком кинжала по коже, порез сразу обагрился свежей кровью, что крупными каплями падала прямо в центр образованного четырьмя свечами ромба. Как и в прошлый раз, у Такера закружилась голова от едкого дыма, пока Кор утробным голосом зачитывал какое-то заклинание.       – Вижу тебя, Крэйг, – наконец, хрипло заговорил маг, бешено вертя закатившимися глазами. – Твоя хаотичная неоновая звезда стала гораздо больше, но... черт, вижу тебя внутри неё. Ты будто её аккумулятор, пока ты её питаешь, она будет жить. Но как только ты попытаешься выбраться из неё наружу... без тебя, источника своей жизненной энергии, звезда мгновенно погибнет, а ты... ты потеряешь её свет, затеряешься в пустоте, в Нигде...       С тяжёлым вздохом Корвинус согнулся пополам, руками обхватывая голову, – похоже, сеанс окончен.       – Ну, ты сам все слышал, – пробормотал он и принялся тушить пальцами пламя свечей. – Видения можно читать лишь через ассоциации, но..., – мужчина заглянул в застывшее неестественно напряжённой маской лицо Крэйга, – вижу, ты и так все понял. Это единственная подсказка, которую я могу тебе передать. Только тебе решать, как быть дальше.       Грузно поднявшись, пребывая в оцепеняющей задумчивости, Такер, не найдя в себе сил даже попрощаться, развернулся в сторону выхода.       – Крэйг, – позвал его Кор, когда тот уже открыл дверь. – Послушай, ты, как человек с разумом рационального технаря, должен понимать, что фактически нет объективных критериев правильности. Ты никогда не узнаешь, что правильно, а что неправильно, потому что все это та ещё субъективщина. Для этого существует правило исключения. Даже в точных науках есть исключения, не так ли? Так есть ли смысл мучить этим себя и дорогого тебе человека? Даже великие умы способны ошибаться, а вот сердце – никогда.       Ничего не ответив, Такер вышел. В торговом зале его снова встретила улыбающаяся Анжелина, провожая его, девушка всучила Крэйгу в качестве подарка пакетик с сушеными травами, на котором была надпись "от меланхолии".       – Можно добавлять в чай, – оповестила она. – Не переживайте, мистер Такер, все будет хорошо.       Эта самая бесполезная фраза, ещё и самая жестокая, ведь сразу очевидно, что человеку, сказавшему её, ты абсолютно безразличен, а этими словами он просто отгораживается от чужих проблем.       Исключение, да? Твик – это и так его самое большое и самое драгоценное исключение во всем. Неужели это и есть ответ? Но как его принять? Это снова может глубоко ранить их обоих...       Выйдя, наконец, наружу, Крэйг жадно втянул в себя гремучую смесь запахов дешёвого курева, отходов и свежих испражнений, и тут же закашлялся – свежим воздухом здесь и не веет. Почему-то в этот самый момент нестерпимо захотелось снова вернуться на много лет назад в беззаботное и понятное время, когда счастливые Твики приезжали к ним в гости, когда мама пекла свое бесподобное овсяное печенье, когда они с Тришей препирались из-за последней печеньки, когда отец спорил с дядей Ричем без особой цели, а ради факта самого спора, когда Хелен ласково улыбалась своей особой улыбкой, наблюдая, как малой Твик по пятам ходит за Крэйгом который, сам того не ведая, постепенно привязался к солнечному малышу прочнейшими канатами...       Выудив из кармана телефон, Крэйг набрал нужный номер и прижал корпус к уху.       – Редко ты сам звонишь, – Раздался в трубке полный ехидного энтузиазма голос Кенни. – Что-то мне подсказывает, что тебе сейчас хуево.       – Не хочешь выпить? – Такер проигнорировал его выпад – как всегда, догадлив, чертяка. – Я плачу, разумеется.

***

      Не успел он открыть дверцу своего белого школьного шкафчика, подписанного его именем и фамилией, как на Твика с глухим стуком посыпались скомканные бумажки и ещё какой-то мусор.       – Пиздец, – тихо пробормотал он, глядя на валяющиеся у его ног кривые белые шарики.       Присев на корточки, парень взял в руки и развернул один из них, внутри была криво выведена чёрной ручной не самая приятная надпись: "педик дырявый". Сзади раздались ядовитые смешки и шепотки. Твику и оборачиваться не нужно было, чтобы узнать, кто эти шутники. Очевидно, что это Эрик Картман и его постоянные прихвостни. Которые подпирали противоположный ряд шкафчиков цвета золотистого металлика. Противоположные ряды белых и позолоченных шкафчиков, как и другие мелкие, но такие явные детали напоминали каждому ученику его место здесь.       Досадливо цокнув, Твик собрал весь мусор и выкинул в стоящую рядом урну. Он закрыл шкафчик и специально медленно, неспешно, пошёл в сторону своего класса, кинув быстрый взгляд на своих недругов. Сплетни – очень интересные составляющие социальных взаимодействий, и то, как они просачиваются везде, особенно там, где не нужно, является той ещё загадкой. Слух о том, что Твик "чуть ли не до смерти забил" оппонента на тренировке по боксу, быстро распространился по школе. Как раз-таки по этой причине его перестали задирать напрямую, лишь выкидывали мелкие пакостные провокации наподобие бумажек в шкафу. Картман и его приспешники стали более осмотрительны, но не только по этой причине, а ещё потому что последняя потасовка с Твиком, когда того скинули в школьный бассейн вместо парня, из которого частенько "мажоры" выбивали карманные деньги, возымела довольно необычные последствия.       Новый школьный психолог Кайл Брофловски не переставал удивлять учеников своей некой эксцентричностью и радикальностью в решении определённых вопросов. Он редко проводил привычные скучные консультации, предпочитая действовать импульсивно, но решительно. К примеру, когда "мажоры" в очередной раз пытались заставить кого-то из "нищебродов" съесть порцию обеда с добавкой в виде таракана, в столовой появился мистер Брофловски, как обычно, в белоснежном халате поверх делового костюма и, сразу вникнув в ситуацию, отобрал тарелку с "сюрпризом" и, даже не поморщившись, в мгновение ока съел ту самую порцию, не оставив ни крошки. Шок присутствующих был буквально осязаем, но Кайл, как ни в чем не бывало, так же внезапно покинул столовую, бормоча что-то о пользе белка.       Другой случай: один паренёк, который до ужаса боялся публичных выступлений, должен был приготовить доклад на урок мистера Брофловски. Бедняга и так бледный как стена стоял у доски, так ещё и "мажоры" подливали масла в огонь, так сказать, своими издевательскими замечаниями. В какой-то момент Кайл невозмутимо достал из кармана своего халата игрушечный пистолет и без предупреждения со звоном стрельнул пластиковым шариком по ногам докладчика. Тот настолько испугался, что оттаратрил весь материал без запинки в полной тишине – весь класс пораженно молчал до конца занятия.       Тот же случай закончился тем, что Кайл приковал к себе наручниками (где он их взял?!) охуевшего от такой наглости Картмана и протаскался за ним на привязи целый день. Все это время на парня бесконечным градом сыпались смешки и едкие замечания. Несложно представить, как ученик вместе со школьным психологом, посещают уроки, кабинет доктора для совещания, столовую и даже туалет. Эрик весь изошолся на брыкания, возмущения и гневные угрозы вроде "да ты хоть знаешь мою семью?!" Брофловски же первые пару часов сохранял невозмутимость, но Твик прекрасно видел, как тот медленно, но верно начинает закипать, и когда Кайл полыхнул, то они с Картманом сотрясли руганью всю школу, не стесняясь в выражениях и, кажется, забыв о разнице статусов ученика и сотрудника образовательного учреждения. И Брофловски, и парень получили выговоры от директора, но зрелище определённо было запоминающееся.       Воспоминания заставили Твика смешливо хмыкнуть, все-таки, наверное, неплохо, что Кайл теперь их школьный психолог, ведь теперь здесь даже стало весело.       – Эй, это же твоё? – Внезапное прикосновение на плече. Твик удивлённо обернулся на мурчащий девичий голос – перед ним стояла та самая девушка, переведенная ученица, которую ему показывал Стэн. Как же её имя? – У тебя из кармана выпал.       Юноша опустил взгляд на её протянутую руку, на узенькой ладони лежал его школьный пропуск.       – Спасибо, – парень хотел уже забрать пластиковую карточку с его фотографией, как вдруг девушка поднесла пропуск к своим глазам.       – Твик Твик? Разве не Твик Такер? – Спросил она, глянув на юношу, который пораженно замер не зная, что и сказать. – То есть... извини, неловко получилось, – девушка отвела взгляд, заправив гладкую чёрную прядь за ухо. – Все девочки в школе судачат о твоём отце, мистере Такере. Говорят, нереальный красавчик. Прости, прости, наверное это не очень корректно прозвучало, – она вдруг соединила ладошки вместе будто в молитвенном жесте и слегка поклонилась.       – Да все в порядке. Я уже привык, – взъерошив волосы, Твик нервно дернул уголком рта. – И Крэйг не родной мне отец, а опекун. Эм, а как тебя зовут?       – Минджи. Тэ Минджи, – улыбнулась девушка и снова коротко склонила голову. – Ну... мне пора на урок, и тебе тоже. И будь осторожен по дороге домой.       – Что?       – Оу, – Минджи вдруг засмеялась, прикрыв рот маленькой ладошкой. – Это... как бы аналог прощания. В Корее редко говорят именно "до свидания", обычно это что-то вроде "давай погуляем как-нибудь" или "давай потом вместе покушаем". Пожелание безопасного возвращения тоже имеет значение прощания.       – Я понял, – облегчённо выдохнул Твик, который уже всякого успел себе надумать. Ему даже показалось, что Минджи что-то знает. – Эм, ну... тогда... тогда и ты будь осторожна по дороге домой.       Девушка снова ярко улыбнулась и, кивнув напоследок, убежала по коридору. Странная, подумал Твик, заходя в класс, разница культур все-таки остро ощущается. Но, тем не менее, он и правда по дороге к дому был настороже больше, чем обычно.       Закончив с уроками и домашними делами согласно установленному ими распорядку, Твик уже больше часа гипнотизировал настенные часы и входную дверь. Было уже поздно. До полуночи оставалось все меньше и меньше, а Крэйга до сих пор не было дома, и он, который точнее и надёжнее, чем швейцарские часы, никак не предупредил Твика. Это может означать только одно – что-то случилось, что-то произошло с его Крэйгом. Ледяные острые когти ужаса сдавили сердце. Неужели самый главные его страх – потеря Такера – происходит прямо сейчас. Или уже произошёл.       Юноша подорвался с места и заметался по квартире, набирая снова и снова номер Крэйга. Лишь размеренные гудки были ему неизменным ответом. Честно говоря, парень уже был готов бежать искать опекуна, куда глаза глядят...       Звонок в дверь забрал пару ударов бедного сердечка Твика, которое все-таки вспомнило, что организм ещё живой, и неровно затрепыхалось в грудной клетке. Это, конечно же, пришли судмедэксперты и полиция, и они скажут ему что-то очень страшное, что его убьёт.       Юноша, не чувствуя пола под босыми ступнями, не дыша, приблизился к входной двери и только с третьей попытки смог открыть замок окоченевшими руками.       На пороге, слегка пошатываясь стоял Кенни, который удерживал закинувшего на его плечи руку почти отключившегося Крэйга.       – Господи! Что с ним?! – Испуганно вскрикнул Твик и зажал рот трясущимися руками, оглядывая опекуна на предмет увечий.       – Вот я ему тот же вопрос задавал, пока пытался отобрать у него бутылку виски, – пьяно отозвался Маккормик, заползая на неверных ногах в квартиру и втягивая за собой повисшего на нем Такера, что начал подавать признаки жизни в виде каких-то невнятных звуков, лишь услышав крик Твика. – Прикинь, малой, он ещё и махаться полез, смотри, – мужчина указал себе на левую щеку, где уже наливался свежий фингал.       – Ты его напоил? Зачем?! – Юноша брезгливо поморщился от стойкого перегара, помогая провести опекуна до спальни и опустить на кровать.       – Да он сам мне звякнул и позвал прибухнуть, честное слово, жизнью клянусь! В итоге сам надрался в говнину!       – Неправда! Крэйг не мог так сам напиться! Он никогда не выпивает больше одного бокала вина!       – Я и сам это знаю... Блять! – Кенни споткнулся о свою же ногу и рухнул на пол у кровати. – Я и сам его никогда таким не видел, даже во времена нашей бурной юности. Хотя чудили мы тогда неслабо... – мечтательно протянул Маккормик и пьяно улыбнулся. От чужих воспоминаний о Крэйге, которого он никогда не знал, грудь Твика царапнул колючий шип ревности. – А потом появился ты, и Такер начал в святошу играть. Правильный весь такой стал... – мужчина с трудом встал на ноги и, все еще шатаясь, вышел из комнаты, Твик последовал за ним. – Ты же не выгонишь несчастного меня на улицу в таком состоянии? Между прочим, это я пострадавшая сторона в этой ситуации, – заявил он и неосторжно рухнул на диван в гостинной. – Я остаюсь...       – Блин, если заблюёшь тут все, выволоку тебя в подъезд, – но Маккормик уже не слышал взволнованной угрозы Твика – квартиру сотряс громкий храп. – О, чёрт.       Парень растерянно потоптался на месте, нервно кусая костяшки пальцев, затем забежал в свою комнату и вытащил из шкафа мягкий плед, которым укрыл провалившегося в алкогольное забытие гостя.       Затем Твик вернулся в комнату Крэйга, чтобы проверить его состояние и уложить спать. Такер, самостоятельно стянув с себя обувь и верхнюю одежду, сидел на кровати и смотрел в никуда прямо перед собой. Заметив вошедшего юношу, он стал щуриться, пытаясь сфокусировать на нем взгляд.       – Хелен... – тихо позвал он, протягивая вперёд руку.       Следующий шаг ощущался Твиком, будто он в битое стекло босиком наступил, жжение в груди заблокировало следующий вдох.       Почему Крэйг зовёт его маму?       Вдруг Такер крепко зажмурился и потёр пальцами глаза, потом снова глянул на приблизившегося к нему юношу, которой осторожно опустился коленями на пол, потому что ноги подрагивали от неопознанной смеси переживаний.       – Твик... это ты... – лицо мужчины преобразила ласковая улыбка, а в голосе сквозило облегчение. Он нетвердой рукой бесконечно бережно коснулся щеки замершего парня. – Твик...       – Так, давай-ка уложим тебя спать, – юноша резко подскочил на ноги, как только почувствовал, что начинает плыть. Соберись, Твик!       Он потянулся, чтобы расстегнуть ворот его рубашки, как внезапно Крэйг аккуратно перехватил его запястье и, поднеся ладонь к лицу, невесомо поцеловал в самую сердцевинку.       – Боже, что ты творишь? – Произнес парень срывающимся шёпотом, а Такер тем временем прижал его руку к своей щеке.       – Прости меня, Твик, – невнятно заговорил мужчина. – Я такой ужасный взрослый, – его руки мягко обернулись вокруг талии парня, а лицом Крэйг уткнулся ему в живот, щекоча движением ресниц и обжигая дыханием сквозь тонкую ткань футболки. – Прости меня, прости... Я не знаю, что нам делать дальше... Я так тебя люблю... Но нельзя же, нельзя... Почему все так?...       В его словах Твик ясно узнал свои мысли, в его голосе было отчаяние того же оттенка, которым запачкан Твик. Неужели... Неужели?! Парень снова опустился перед мужчиной, умоляя саму Вселенную не прогнать этот невероятный миг, от которого зависят судьбы их обоих...       – Крэйг, кто я для тебя? Пожалуйста, скажи, прошу тебя, – взмолился Твик сквозь подступившие слезы, обхватив руками лицо Такера, стараясь заглянуть в его янтарные глаза.       Взгляд мужчины на одно бесконечное мгновение стал осмысленным, он медленно сжал пальцами руку парня и тихо, но отчётливо произнес:       – Ты моя единственная звёздочка... – и без сил рухнул на кровать спиной.       Пока юноша с колотящимся на разрыв сердцем силился осмыслить услышанное, тишину комнаты нарушило ровное дыхание уснувшего Крэйга, который даже во сне крепко сжимал ладонь Твика.       Поднявшись, юноша стал рассматривать умиротворенное лицо Такера, параллельно поглаживая его ладонь. Смоляные волосы, чёткие линии скул и подбородка, ровный нос, острые тёмные ресницы, крошечная родинка у уха и в правом уголке рта, которой Твик, не удержавшись, невесомо коснулся кончиком пальца. Он прекрасен, этот до конца неизвестный Твику человек. И он просто любит его. Просто любит, и все тут...       Парень, не справившись с искушением, прилёг рядом с Крэйгом на бок, обвивая его руку своими и утыкаясь лицом в его плечо, вслушиваясь в размеренное дыхание и вдыхая родной запах, проступающий через алкогольный шлейф.       Даже если это все неправда или сон, Твику и этого достаточно. Скорее всего утром Такер и не вспомнит ничего, снова наденет маску холодной отстраненности. Ну, и пусть. Ведь сейчас...       Как? Как в этом может быть что-то неправильное?