He rode through the streets of the city Down from his hill on high O'er the winds and the steps and the cobble He rode to a woman's sigh
— Всё будет в порядке, я думаю, что заморозки были столь сильными, что до ранней оттепели ничего с этой речушкой не будет, — с видом эксперта сказал Пётр, пока вновь закуривший трубку Брокдорф тоже не сдался под натиском мнения цесаревича. По окончании охоты было решено возвращаться в поместье Голенищева, доброго друга отца Софьи, который столь радушно принимал их в своих владениях. Всё бы ничего, охота действительно вышла удачной, но из-за постоянных отвлечений они упустили очень много времени. Темнело рано, поэтому перспектива остаться в лесу на ночь не радовала абсолютно никого. Вынесли два довольно логичных предложения: либо идти прежним путём, тем, которым они пришли, но вернуться очень поздно и в потёмках. Либо перейти через промёрзшую речку и сократить добрую часть пути. Сама река была не особо большой, быстрого и бурного течения у неё не было и в весеннее полноводье, но был какой-то у Софьи ужасный страх перед водой и всем, что к ней относится. И хоть головой она понимала, что Пётр прав и ничего с ними не станется, но упрямилась, как лошадь, на которую нацепили поганые поводья. — Я единственная, кто не желает лежать в горячке и беспамятстве? — посетовала княгиня, — ну, право дело! Вас что, не пугает происходящее? Пётр и Кристиан переглянулись, что ещё сильнее разгорячило Софью из-за их снисходительного взгляда. Но, знаете ли, не у неё были болезни после ряда неудачных охот! — Соня, ничего не будет, — Пётр протянул ей руку, — здесь абсолютно все собрались: я, Крис, слуги. Даже если лёд треснет... — Если лёд треснет — я провалюсь! — Там не так уж и глубоко, утонуть практически невозможно, — попытался успокоить камергер, — ничего не грозит здоровью. Софья примирительно подняла руки, показывая, что сдаётся. Пётр и Брокдорф снова переглянулись, цесаревич поманил всех рукой, мотивируя к переходу. Отчего-то на грани сознания Софьи билась мысль, что если бы об этом узнала Елизавета Петровна, то они бы все умерли гораздо быстрее. «И менее мучительно, чем от утопления». Она вступила на лёд, Брокдорф уже стоял на противоположной стороне берега и ожидал княжескую пару. Шаг-второй. Всё было хорошо. У Сони буквально камень с души упал, походка стала гораздо увереннее. И вот, когда середина была пройдена, послышался тихий треск под ногами. Княгиня замерла, как испуганная лань перед мушкой охотника. Иронично, не так ли? Пётр взволнованно взглянул на неё, Брокдорф повернулся на звук, смотря ей под ноги. Страх Софьи настолько оглушил её, что она просто тупо стояла, боясь лишний раз дыхнуть. Супруг сделал порыв пойти к ней, но Кристиан остановил его: — Я боюсь, что из-за тяжести лёд может лишь сильнее расколоться. — И что ты предлагаешь делать? — раздражённо поинтересовался Пётр, — оставить, как есть? Софья вернула себе самообладание, взяла себя в руки. Только быть в беде ей не хватало! Попытавшись оценить ситуацию, она робко предположила: — Возможно, я могла бы резко ринуться вперёд, если вы успеете меня поймать. — Да, но если лёд не выдержит? — Все ещё неглубоко, — напомнил Брокдорф, — даже в худшем случае плюсов больше, чем минусов. Если она провалится, то будет шанс достать. Софье не хватило воздуха. Они всерьез обдумывают мысль, что она уйдет под воду? Княгиня наткнулась на взгляд Кристиана, судя по его сочувствующему виду, он легко понял её мысли на этот счёт. Пётр нахмурился, протягивая руку вперёд, чтобы когда Софья решила сделать рывок, он успел её поймать. Ну и что за глупая ситуация? Как часто нормальные люди попадают в неё? О чём эти два олуха думали? Софья успокоила бешенное сердце, пытаясь хоть как-то охладить голову. Она медленно перевела взгляд на Петра, а после — резко кинулась вперёд. Послышался треск льда, княгиня почувствовала, как под ногой теряется опора, но её быстро схватили за кисть руки и вытащили на снежок. — Вы два дурака, в курсе? — нервно выпалила Софья, — могли бы, как нормальные люди, дойти длинной дорогой. Хоть раз в жизни я еще бы согласилась на такую чертовщину! Она часто дышала, страха уже не было, только злость и раздражение. Лишь спустя пару секунд Софья осознала, что вцепилась мёртвой хваткой в Петра и до сих пор держит его за руку.For she was his secret treasure She was his shame and his bliss And a chain and a keep are nothing Compared to a woman's kiss
— Мне жаль, — вздохнул Пётр, кладя свободную руку ей на плечо, — это было неожиданно, что лёд свободно выдержал нас с Брокдорфом, а тебя — нет. Софья закатила глаза. Ну, быть может, ей и стоило перейти первой? Вслух она ничего не сказала, да и смысла такового не было. Это было совершенно нельзя предугадать. Можно, конечно, было сказать, что сама идея откровенно тупая, но кто же знал, что двух мужчин лёд выдержит, а на ней решит дать слабину? Она поняла, что слишком долго молчит по беспокойному взгляду окружающих. — Всё в порядке, — бегло бросила Софья, чтобы не зацикливаться, — просто поседею на двадцать лет раньше, а так... Пусть волнение и ушло, но какое-то чувство вины повисло в воздухе. Пока они возвращались короткой тропой, Софья не проронила ни слова. Пётр лишь изредка бросал виноватые взгляды и, когда это пошло по кругу семнадцатому, она остановилась. — Послушай, — начала Соня, — всё в порядке. Ты не знал. Я не утонула. Твои собаки не утонули. Даже Кристиан не утонул. Тебе не стоит винить себя в том, что... В том, что? Что он выбрал крайне глупую затею? Софья отвела взгляд, думая, какие бы слова подобрать в этой ситуации. — Во-первых, я тоже не хотела возвращаться в темноте, — попыталась направить ситуацию в нужное русло княгиня, — во-вторых, я бы беспокоилась о том, что донесут слуги до императрицы. Пётр медленно моргнул прежде, чем снова перейти на свой круг: мне-очень-жаль-извини-идея-была-глупой. — Ну и что бы ты сделал? Бросился меня спасать в эту прорубь? — Конечно, есть сомнения? — попытался отшутиться, но после вновь стал серьезным, — мне так... — Бедный Кристиан, ему бы пришлось отдуваться за двоих, — прервала быстро она. Брокдорф искоса взглянул, услышав своё имя. Тактично напоминать о том, что уровень в воды в этой реке всегда был по колено, он не собирался. Всё равно Софья снова преувеличит, а Пётр об этом не подумает. Оставим всё как есть. Пётр поджал губы, смотря на Софью. Она не изменила своей позиции, поэтому ему пришлось принять положение, надеясь, что правда нет никаких обид и недомолвок. Идиотом, конечно, он чувствовать себя не перестал. Брокдорф снова закурил. Пётр протянул Софье руку, княгиня взглянула сначала на него, потом на ладонь и приняла её. Следовало торопиться, пока не стемнело окончательно и был шанс добраться без ещё каких-либо происшествий. Пусть мороз не унимался, но отчего-то на сердце было тепло. Река не выглядела угрожающей; Софья просто перепугалась и сама понимала это — ничего на самом деле ей не грозило. Тем не менее, вид встревоженного Петра было видеть очень приятно. «Заботится», — устало от такого внимания подумала Софья. Она прижалась к нему посильнее. Скорее, чтобы успокоить его, чем себя. Пётр постепенно расслабился, перестал выглядеть как приторможенная курица-наседка и робко начал развивать диалог, чтобы убедиться в том, что всё правда хорошо. Софья отвечала, и мало-помалу они разговорились. Он покрепче взял её за руку, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Соня оборвала его: — Если сейчас скажешь какую-то глупую фразу про «теперь я тебя не отпущу», то мы вернёмся к реке. — Хорошо, тогда просто держу, чтобы ты снова не упала в овраг. — Нет, всё же я правда вернусь к реке!... Напряжение окончательно снялось, где-то вдалеке начала виднеться деревушка. Усталая, замёрзшая, но с какой-то теплотой на душе по таким нездоровым приключениям, Софья довольно зашагала дальше, уже думая о том, как бы ей хотелось оказаться в доме, а лучше — в теплой постели. Может быть, даже с мужем.For hands of gold are always cold But a woman's hands are warm For hands of gold are always cold But a woman's hands are...