«Папа. Мама. Лилу.»
Уголки губ сами собой поползли вверх, когда Мадригаль заметил что «у» в последнем слове была написана не так, как обычно. Завиток в самом низу слегка закручивался и обрывался на половине. Хоть и не очень умело, но пытаясь повторить почерк Сары. — Лили Мадригаль, ты собираешься показаться нам на глаза или вынудишь меня рассказать о краже маме, чтобы всё-таки увидеть этим вечером твоё лицо? В мгновение ока бесформенное нечто на кровати приобрело очертания, наконец сбрасывая с себя тёплое одеяло. — Нет, не надо! Я сейчас отнесу всё обратно! Обещаю! Обещаю! Обещаю! Только не рассказывай маме! Перед ним, запутавшись в краях своей же простыни, появилась девочка. Лет пяти, не больше. С огромными каре-зелёными глазами и кудрявыми до плеч волосами. Красивое светло-голубое платьице которое Сара приготовила специально для неё этим утром уже успело изрядно помяться. Красивые рюши и бантики на нем вывернулись в другую сторону и торчали в совершенно хаотичном порядке. Аккуратный бантик за спиной уже давно потерял былую форму, а вздёрнутый носик недовольно морщился, словно Камило помешал её каким-то очень важным и серьёзным делам своим неожиданным визитом. На самом то деле, трудно было сказать на кого она походила больше. На него или на Сару. Лили словно переняла лучшие черты их обоих, являлась смешением двух совершенно непохожих друг на друга людей. Разрез глаз и нос точно мамин, а вот россыпь весёлых веснушек под ним, его. Волосы на макушке закручивались в кудрявые пряди, видимо гены Мадригалей всё-таки взяли своё, но выглядели куда более красивыми и аккуратными чем его собственные. В лучах уходящего солнца они блестели, слегка отливая насыщенным каштаном. Тон кожи светлый, но не отдающий фарфоровой бледностью, а напротив, граничащий со смуглым. Пухлые губки и стеснительность вызывали в глазах окружающие по отношению к ней только одно чувство. Восторг. Все старушки разом охали и ахали начиная со дня её рождения, а когда Пеппа вместе с Марлен впервые увидели свою внучку, то на глазах обоих поразительно синхронно появились слезы. С губ каждого кому она попадалась на глаза всегда неизменно вылетало одно конкретное слово: «Guapa.» Если внешность Сары, в своё время, была для них скорее необычной, нежели красивой, то внешность их дочери расценивалась в Колумбии как идеал красоты. Каждый чуть ли не вопил о том, что таких детей ещё никогда не рождалось в Энканто. А его матушка стабильно раз в несколько недель говорила, что Лили является живым доказательством того, что самые красивые дети рождаются от большой любви. И Камило был склонен верить этому суеверию. Признаться честно, для него была совершенно не важна её внешность. Ему было просто плевать на это. Каждая деталь в её лице вызывала бы в его душе абсолютно такой же восторг и нежность, на которую Мадригаль и сам не знал что способен. Это чувство не было похоже ни на какое другое. Настолько искреннее, настолько крепкое и сильное, что в ту секунду когда Камило впервые взял свою дочь на руки он сразу понял, что никого и никогда не будет любить так сильно, как её. Это была не та любовь, которую он ощущал к Саре вот уже много лет. Не та, которой любят своих родителей или братьев и сестёр. Она была в разы сильнее, настолько уничтожительнее, что если бы ему вдруг пришлось Мадригаль без колебания отдал бы за неё свою жизнь. Ведь Лили теперь была её смыслом. От её слез на душе становилось больно, от смеха хорошо и свободно, а от её переживаний и его сердце принималось биться быстрее. — Почему ты ещё здесь? До твоего звёздного часа осталось всего ничего, — Камило взял рисунок со стола и сел на край кровати, — боишься спускаться? Лили решительно бухнулась пятой точкой на мягкий матрас и сложила руки на груди, пытаясь казаться серьёзнее. — Ничего я не боюсь, — вопреки её словам, голос малышки сильно дрожал, — просто, там очень шумно. Несмотря на то, что его дочь действительно очень не любила слишком уж громкого веселья и празднования, лицедей чувствовал что что-то тут не так. Характером Лили очень напоминала Сару в детстве, хотя даже она была не настолько робкой и стеснительной. Если её матушке когда-то просто-напросто приходилось находиться в одиночестве из-за неожиданного переезда, то их дочери словно нравилось общество самой себя. Её никогда не запирали дома, не ограничивали по времени во время прогулок и не запрещали гулять с другими детьми. Ей просто не хотелось. Конечно, Лили не была загнанной девочкой которая боится общества, но её друзьям приходилось порой уговаривать её выйти с ними немного во двор. И то, чаще всего только у Пабло удавалось сделать это. Сара раньше очень переживала и даже собирала «женское собрание» чтобы попросить у всех женщин семьи совета по этому поводу. Они боялись, что возможно такая молчаливость и нелюдимость могут быть признаками какой-то болезни, но тётя Джульетта успокоила их. Матушка Мирабель ни раз осматривала её и с уверенностью могла сказать, что Лили полностью здорова. А Пеппа добавила, что и Антонио в свои пять говорил крайне мало, и что рано или поздно её внучка это перерастает. С родными она вела себя открыто и могла болтать без умолку, но стоило только чужаку переступить порог Каситы как малышка исчезала в своей комнате с такой скоростью, что Камило частенько задумывался над тем, не помогают ли ей в этом близнецы. — Понимаю… — пальцы осторожно сложили рисунок и положили тот в задний карман. — Твоя мама сейчас на грани того, чтобы вскипеть как горячий чайник, а Долорес приходится закрывать уши чтобы не слышать, как близнецы смеются над ней. — их взгляды встретились и Камило весело улыбнулся. — Прыгнули с мистером Груэном на другой конец Энканто, а вернуть обратно не потрудились. Ему пришлось возвращаться домой пешком. Маленькие пальчики расправили складки на одеяле перед собой, а тонкие бровки осуждающе нахмурились. — Они специально сделали это. Потому что тот сеньор винит их во всех бедах которые с ним случаются. Думает, что Том и Лу вечно строят ему козни. Лили опустила взгляд на свои руки, словно и сама не понимала, веселит её выходка кузенов или всё-таки нет. — А разве это не так? — Мадригаль продвинулся чуть ближе и заправил одну из вьющихся кудряшек дочери за ухо. Чтобы получше видеть её лицо. — Настолько я знаю, одно из любимых развлечений ребят — это сидеть под его забором и делать вид, что кто-то зовёт старика из-за входных дверей, — коричневая краска которой она рисовала совсем недавно слегка отпечаталась на одной из пухлых щёк и его большой палец вытер тёмное пятнышко с детской кожи, вынуждая девочку слегка улыбнуться, — пожалуй, дам им за это по большой коробке печенья пока Долорес не видит. Груэн очень уж любит винить мальчиков нашей семьи во всех смертных грехах. Наконец каре-зелёные радужки поднялись к его глазам и похоже поняв что он совсем не осуждает такой поступок её любимых братьев, Лили заметно расслабилась. — Я говорила Тому, что им достанется, но он меня не послушал. Сказал, что сеньор заслужил это. Что он постоянно обижает Лукаса и остальных детей, — она огляделась, словно собиралась рассказать отцу какую-то страшную тайну, и голос её понизился с тихого до еле слышного шёпота, — Пабло один раз даже плакал из-за него. Мы просто проходили мимо, а мистер Груэн подумал, что мы хотим забраться в его сад. Начал называть нас ужасными словами, будто проходить мимо его дома уже преступление. Мадригаль слегка приподнял бровь и зелёные глаза весело сощурились. — А ты не плакала? — Нет! — тут же ответила Лили. — Я сказала, что расскажу всё родителям и он сразу же отстал от нас. Просто, Пабло не привык что на него кричат, поэтому и заплакал. От неожиданности. — детские плечи гордо выпрямились, а подбородок слегка приподнялся. Словно девочка пыталась быть выше ростом. — Я никому не позволю его обижать! Губы Камило дрогнули в нежной улыбке и он поправил ставший торчком воротник на красивом платье, чувствуя как в душе огромным потоком разливается гордость. Ещё чуть-чуть и его собственные плечи расширились бы от этого чувства. — Buen trabajo, Лилу. Ещё немного и на тебя можно будет надевать доспехи и рыцарский шлем, — Лили зарделась от ласкового прозвища и улыбнулась ему, — но давай договоримся, что если у тебя будут проблемы, то ты сразу пойдёшь ко мне, хорошо? Мистеру Груэну порой не мешает напомнить, что в разговоре с детьми нужно подбирать выражения. Кучеряшки на её голове весело покачнулись и девочка снова зарылась в складках своего одеяла, словно крот в свежевскопанной земле. — Хорошо. Но меня никто не обижает, — она вдруг прыснула и прикрыла рот рукой, а на непонимающий взгляд отца сложила ладони на манер громкоговорителя и прошептала, — мне кажется, они боятся мамы. Мадригаль слегка покачал головой, без слов говоря, что скорее всего так всё и есть. — Знаешь, если бы ты хоть раз увидела маму в правидном гневе, то поняла бы, почему никто не рискует с ней ругаться. — зелёные глаза в ужасе округлились, словно Камило рассказывал Лили какую-то страшилку. — Глаза меняют свой цвет с карего на жёлтый, а на коже появляется зелёная чешуя, — девочка замерла в страхе, а Мадригаль продвинулся к ней ближе. Голос его сменился с обычного до заговорщического, — за спиной вырастают огромные крылья, а на голове ужасные рога! — рот девочки открылся в ужасе, а он всё продолжал. С каждой секундой приближаясь всё ближе и ближе. — И вот! Уже через секунду перед женщиной которая на прошлой неделе продала нам несвежие фрукты стоит ужасный дракон! Из ноздрей которого идёт пар, а рот выпускает клубы адского пламени! Его пальцы быстро тыкнули малышку в бок и та взвизгнула, чуть было не падая с постели прямо на пол. По комнате прокатился тихий смешок и в ответ на него возмущённое: — Ну, папа! — она довольно сильно ударила его по руке, но Мадригаль этого даже не почувствовал. — Ты всё выдумал! Не превращается мама ни в какого дракона! — Уверяю тебя, превращается! — пальцы снова вернулись на прежнее место и принялись щекотать свою жертву не жалея сил. — Так что, нам лучше спустится вниз пока не стало слишком поздно. Ты же не хочешь, чтобы от вашей с Пабло комнаты осталось одно только пепелище? Следующие пять минут были потрачены на тщетные попытки Лили сбросить с себя руки отца и спастись от этих быстрых прикосновений. Комната наполнилась громким смехом вперемешку с какими-то выкриками. Девочка повалилась на спину и пыталась отбиться от него ногами, но Мадригаль не собирался прекращать эту пытку. Её смех был настолько искренним, таким звонким и чистым, что он готов был слушать его часами. Строить из себя самого глупого из всех существующих клоунов на этой планете, только ради того чтобы его дочь всегда смеялась так весело и заливисто. Его руки остановились только тогда, когда по круглым щекам покатились слезы из-за слишком громкого смеха, а маленькие ладошки легли на ребра, пытаясь успокоить дыхание. — Нам и правда пора, Лилу, — Камило подал ей руку и помог сесть на край кровати, — осталось всего полчаса. — Я знаю… — она закрыла глаза и перевела дыхание, пытаясь успокоится. — Весь город придёт посмотреть, да? Мадригаль встал с кровати и поправляя складки на белой рубашке присел на колени, чтобы их лица были примерно на одном уровне. — Да, mi sol. Но это не повод переживать, — пальцы схватились за одну из синих туфелек у кровати, явно подобранную в тон платью, и поймали детскую ножку в воздухе, помогая ей обуваться, — просто пройдёшь по дорожке и поднимешься по лестнице, а после этого коснёшься ручки своей новой двери, — он нарочито-небрежно пожал плечами, — раз плюнуть. А особенно, для такой смелой девочки как ты. В момент, когда первая из туфелек надёжно устроилась на ноге своей хозяйки, губки-бантики прижались друг к другу в досаде, а хмурый взгляд проводил вторую, похоже намеревающуюся повторить судьбу своей подруги. — Да, наверное, — в голосе не осталось ни нотки былой уверенности и веселья, — но можно было бы обойтись и без всех этих… — она вдруг замолкла, словно не могла подобрать подходящее слово, — гостей. Их взгляды встретились и из сильной груди против воли вырвался тяжёлый вздох. Он прекрасно знал, что Лили предпочла бы провести церемонию в кругу семьи. Тихо отметить получение ей дара и повеселиться с родными. Только вот, стоило им только попытаться заикнуться о том, что они хотят провести предстоящую церемонию куда более тихо и мирно чем обычно, как почти сразу же Пеппа разразилась громкой тирадой о том, что традиции нарушать нельзя. Что речь идёт не о простом дне рождении, а пятилетии, и что такое событие обязательно должно проводиться согласно здешним порядкам. А после того, как и остальная часть семьи встала на её сторону, включая Мирабель, им ничего не оставалось кроме как скрепя зубами согласиться. С одной стороны, они правы. Ведь весь город неизменно ждёт такое знаменательное событие и подводить местных было бы очень неправильно. А с другой, разве их одобрение хоть что-то изменит? Какая к черту разница, сколько пар глаз будет наблюдать за тем, как Лили получит свой дар. — Мы с мамой пытались сделать этот вечер для тебя хотя бы чуточку приятнее, но бабушка осталась непреклонна. — когда обе из туфелек заняли свое законное место Мадригаль выпрямился и подал ей руку. Практически заставляя Лили всё-таки подняться с кровати. — Ты же знаешь, она всегда была любительницей громких праздников. Большие глаза опустили взгляд с его лица себе под ноги. Сразу же стало понятно, что она действительно до последнего надеялась что ей всё-таки позволят коснуться двери не на глазах у всего города. — Я чувствую себя глупо! — нога в синей туфельке пнула упавший на пол карандаш. Тот покатился к другой части комнаты и ударился о деревянные ножки соседней кровати. — Зачем так наряжаться? Это дурацкое платье чешется и колется со всех сторон. Я как говорящий попугай на городской выставке! — Лили попыталась немного расслабить кружевной воротник, но когда стало понятно что затянут он слишком крепко, обречённо опустила руки и из её губ вырвался звук выражающий полнейшую обреченность. — А если мне достанется самый бесполезный дар в нашей семье? Если свеча вообще не даст мне никакой магии, что тогда? Все эти люди будут смеяться надо мной… — она вдруг зажмурилась, и с болью в сердце Камило понял, что детское сознание сейчас находится на грани истерических слез, — не хочу никакой церемонии. Не хочу никакой магии. Со мной вечно что-то не так. Почему я просто не могу быть такой, как все? По пустой комнате прокатился тихий всхлип и его ладони притянули её поближе к себе, заключая девочку в крепких объятиях. Он и сам помнил, какой сильный стресс вызывала церемония вручения в его душе. Знал, настолько сильно совсем ещё маленькое сердце бьётся в груди Лили прямо сейчас. Весь его пятый день рождения тоже был наполнен паникой, огромным количеством народа и выглаженной по такому случаю одеждой, только вот в отличие от неё Камило больше всего на свете желал получить наконец свой дар. Стать полезным семье, как твердила ему abuela с самого детства. Трудится бок о бок с родными на благо Энканто. Но так уж вышло, что его дочь была в разы спокойнее и миролюбивее его самого. Мадригаль любил рассвет и чувство солнечных лучей на своей коже, в то время как Лили закрывала ставни при любой удобной возможности, предпочитая солнцу тень. Если Камило с ужасом думал о предстоящей ночи, то его дочь в тайне от всех сбегала на крышу их волшебного дома. Чтобы полюбоваться на яркие звёзды, пока все крепко спят. Словно ощущение единства с тёмными просторами города давало ей покой, чувство того, что кроме яркого диска на ночном небосводе никто больше её не заметит. Когда она только родилась, они твёрдо решили что никогда и не при каких обстоятельствах не позволят Лили повторить судьбу Мирабель. Ни разу за всю её жизнь ни он, ни Сара, не говорили ей, что дар которой она когда-то получит нужен для чего-то. Что у её магии должна быть какая-то обязательная функция. Камило поклялся себе самому, что его дочь не почувствует того ужасного чувства, которое жило в его сердце много лет. Да и если говорить открыто, живёт и по сей день. Словно высеченное навсегда на твёрдом камне руками Альмы Мадригаль. Ответственность за беды других. Не важно, каким именно будет её дар. Получит ли она его вообще. С наступлением нового дня ничего в жизни Лили не изменится, пусть даже ей достанется возможность по щелчку пальцев решать проблемы местных. Никто и никогда не будет использовать его дочь как рабочую силу. Никто не станет приставать к ней со своими просьбами, пока она сама не захочет помочь. Пока это желание не станет действительно искренним, не будет восприниматься ей как бремя, от которого не избавится. — Тише. Тише, princesita… — Мадригаль поднял её на руки, чувствуя как крепко маленькие руки обхватили его шею, — всё с тобой так, и не важно, какой дар ты получишь. Это все равно ничего не изменит, — лоб Лили упёрся в его плечо и Камило почувствовал как кожу её лица обдало жаром от гнева и обиды, — у многих из нашей семьи нет дара, и это не делает их чем-то хуже других. Мама столько раз рассказала тебе историю Мирабель, помнишь? — она ничего не ответила, но кучерявая копна еле ощутимо кивнула в подтверждении. — Ну, вот. Она смогла спасти волшебство не имея совсем никакой магии. Сплотила нас как никогда прежде. Если ты так сильно хочешь последовать её примеру и стать вторым героем в нашей семье, то ты сможешь сделать это и без магии, — девочка громко шморгнула носом и взглотнула, но всё равно так и не подняла головы с его плеча, — а насчёт глупости дара я готов с тобой поспорить. Вряд ли ты сможешь в этом вопросе переплюнуть своего папу. Только вдумайся, кому вообще может понадобиться менять свой облик? Вот abuela тогда намучилась, пытаясь придумать куда такую странную способность можно применить, — его ладонь успокаивающе гладила её по спине, и постепенно он чувствовал как сердце Лили начинает успокаиваться, — целую неделю водила меня за руку от одного дома к другому и спрашивала, не нужна ли кому моя помощь. Пока, по итогу, не наткнулась на одну очень сонную одинокую мамочку, которая не прочь была поспать лишние пару часов. Она наконец подняла голову и посмотрела своими глазами в его. В уголках их почти успела собраться солёная влага, а детские щеки покрылись красными пятнами. — Правда? Камило кивнул. — Правда. А быть такой, как все, совсем не обязательно. Это же просто до невозможности скучно. Представь только, целый день ходить под палящим солнцем и собирать с полей кукурузу или вычищать копыта ослам. Я сейчас усну. — его голова театрально откинулась и Мадригаль высунул язык, будто бы сразу же после этих слов его вдруг одолела невыносимая дрёма. Губы Лили слегка дрогнули, словно ей пришлось сдержаться от улыбки. — Ты — Мадригаль. А это по умолчанию значит, что ты не можешь быть такой, как все. Не забывай об этом. Неудачи со всеми случаются. Со мной и с твоей мамой тоже. Никто не станет смеяться, если что-то пойдёт не так, как запланировано, — каре-зелёные глаза посмотрели на него с сомнением и Мадригаль пожал плечами, — над нами же не смеются. — Над тобой никто не смеётся, потому что ты всегда всем помогаешь. И у тебя есть дар. А у мамы всё получается. Я не как она. Не такая… Девочка вдруг замолчала на полуслове и расстроенный взгляд забегал по лицу отца, словно она хотела чтобы он сам продолжил её мысль. — Не такая, какая? — пальцы осторожно убрали волосы от детского лица. — Чем, по-твоему, ты хуже мамы, mi amor? Прошло несколько секунд в оглушающем молчании, прежде чем из пухлых губ не вылетело тихое: — Идеальная… — её взгляд вдруг упал куда-то за его спину. И Мадригалю пришлось развернуться корпусом, чтобы понять, что смотрит она на свое отражение в маленьком, круглом зеркальце на стене, — как она говорит, ходит, пишет, я тоже хочу научиться так. Хочу быть похожей на неё, — зелёные глаза внимательно смотрели на завороженное лицо в отражении, пытаясь понять, что именно Лили имеет в виду, — если бы она была сейчас на моём месте, то так сильно не трусила бы. Ей было бы всё равно на всех этих людей. Его губы растянулись в улыбке, а перед глазами поплыли старые воспоминания. Он словно видел перед собой как сильно всегда ровная спина дрожала в тот день, когда Сара впервые стояла перед дверями излюбленной мастерской. Чувствовал своей кожей как сердце её колотилось тысячи раз в страхе. Как и в его собственное замирало всякий раз, когда их ещё совсем маленькая дочь ненароком калечилась или плакала. С возрастом она конечно стала куда решительнее и смелее, а с появлением на свет Лили и вовсе была готова вцепиться в глотку любому кто хоть пальцем тронет её единственное дитя. Но ведь так было не всегда. В его давних воспоминаниях ещё жила шестнадцатилетняя девочка, коленки которой тряслись каждый раз, когда он её целовал. Для Лили Сара всегда была примером. С её взрослением проявляться это стало куда более явно и часто. Бывало она ходила за мамой словно быстрый хвостик, также хмурилась или улыбалась во время разговора, перенимая её привычки. Часами могла проводить свое время в мастерской, просто наблюдая за тем как она работает и смотрела с таким обожанием, что порой Камило чувствовал лёгкий укол несправедливости по этому поводу. Ну, а чего он мог ожидать? Пеппа предупреждала его, что между матерями и детьми всегда появляется особая связь. Даже несмотря на то, что его жена упорно твердила что Лили от ушей до пят является «папиной дочкой», Мадригаль прекрасно чувствовал что между этими двумя есть какая-то нить, до которой он и по сей день не может дотронуться. — Твоя мама тоже боялась бы, — Камило поудобнее обхватил её руками, очень надеясь что Лили внимательно слушает его слова, — и уверяю тебя, она будет переживать сегодня вечером в разы сильнее чем ты. — наконец, она посмотрела прямо в его лицо и Мадригаль решил не упускать возможность попытаться донести до неё суть этого разговора. — Нет на свете человека которого мы любили бы сильнее тебя. Не важно, получишь ты дар или нет. Никто и никогда тебя не оставит. Даже если все будут против, — их взгляды пересеклись в воздухе, — мы с мамой всегда на твоей стороне. Красивые радужки весело блеснули и губы Лили дрогнули в лёгкой улыбке. Слезы так и не решились покинуть своего надёжного убежища. — Том сказал мне, что если кто-то из ребят будет издеваться надо мной из-за дара, то они с Лу переместят их на Южный полюс и оставят замерзать во льдах. А маме ничего не скажут, — Камило рассмеялся и она весело добавила, — Лу пошутил, что сделает снимок Байерса с сосулькой вместо носа. — Только не говори об этом маме, — ноги сделали несколько шагов по направлению к выходу, намереваясь всё-таки отправится на первый этаж, — она конечно всегда была против уличных хулиганов, но они с моей сестрой любители потрещать за чашечкой чая. Круглая ручка повернулась и Мадригаль вышел в освещённый лампами коридор. Лили похоже окончательно расслабившись устроилась у него на руках так, словно никогда и не собиралась менять своего положения. Её голова вертелась из стороны в сторону, с восторгом осматривая яркие украшения их волшебной виллы. — Он противный мальчишка. — она похоже сказала это только ради того, чтобы не обижать отца своим молчанием. Всё её внимание было направлено на леску у самого потолка, вдоль и поперёк усыпанную разноцветными цветами. — Грубый и глупый. Постоянно шутит надо мной, когда видит. Ещё и не знает, что такое чистить зубы и хотя бы иногда расчесывать волосы. Они уже стали похожи на стог грязного сена. Они прошли по второму этажу и принялись осторожно спускаться по длинной лестнице. С каждым шагом голоса доносились всё громче и громче, а перед глазами тут и там мелькали люди, пришедшие сегодня сюда в помощь Мадригалям. Весь первый этаж был уже полностью украшен и готов к церемонии. Цветы с балок исчезли, вместо них светлое дерево обвивали яркие гирлянды и те самые ленты, которые маленький Пабло держал в руках совсем недавно. Лампы устойчиво держались у самого потока, а все посторонние предметы, вроде гамаков, столов и диванчиков, благополучно убрали в кладовки. За дверями уже начала собираться приличная толпа. Близнецы, похоже всё-таки не сумевшие сбежать от Долорес, с максимально удручённым видом раздавали пришедшим номерки и вешали те на упряжки коней и ослов. Луиза со скоростью света брала тех на руки и уводила по стойлам. Несмотря на то, что времени до торжества оставалось совсем мало, Камило подумал о том, что чего-то не хватает. Почему-то места внизу было как-то подозрительно много, в разы больше чем на любой другой церемонии. Ну, конечно. Не хватало лестницы. Той самой, которая была бы путем для Лили к её волшебной комнате. Похоже, что все были заняты организацией настолько, что никто и не вспомнил о самом главном. — Не будь к нему так строга, Лилу. Возможно, бедный парень просто забывает вежливые слова при виде такой красивой девочки. Она, похоже оскорбленная подобным заявлением, мгновенно отвлеклась от разглядывания собственных убранств и взглядом полным возмущения посмотрела ему прямо в глаза. — Фу. Ни за что! — детское личико исказилось в гримасе отвращения, а бровки злобно нахмурились. — Он полный придурок. — Мальчикам свойственно вести себя глупо в обществе симпатичных девочек, — Мадригаль весело пожал плечами, пытаясь глазами найти среди кучи макушек одну, тёмную, — такова наша природа. Глаза упорно перебегали от лиц к лицам в попытке найти то самое, но оно словно разом пропало со всех радаров, заставляя его смиренно пробираться сквозь постепенно увеличивающуюся толпу. — То есть, ты тоже вёл себя глупо когда познакомился с мамой? — похоже, что возможность узнать о знакомстве родителей чуть больше довольно воодушевила Лили. Девочка весело завертела ногами в воздухе от нетерпения, сама того не замечая довольно ощутимо пиная отца носками туфель. — Ты тоже вёл себя как дурак когда она была рядом? — Конечно нет! — бессовестно солгал Мадригаль. — Ты же знаешь своего папу. Я просто забрал её, и сказал что теперь она моя. Камило наконец-то протиснулся на кухню и к огромной радости обнаружил, что большая часть семьи уже собралась тут. — Ты спас её? Как настоящий рыцарь? Забрал из страшного и большого замка? — каре-зелёные глаза восторженно заблестели, а маленькие пальчики сильно сжали края его воротника в желании добиться ответов. — И поцеловал, спасая от проклятия? Прямо как в сказках? Мимо них, словно маленький вихрь, пронёсся Пабло. Мальчик бегал по кухне в попытке поймать за хвост одну из ручных птичек Антонио. Та от такой резкой и неожиданной атаки громко кричала и распушившись, угрожающе хлопала крыльями. — Можно и так сказать. — он осторожно прошёл дальше, мысленно пересчитывая в голове присутствующих. — Но не сомневайся, твой папа вёл себя галантно и очень благородно. Шоколад, цветы. Всё как полагается. Из середины маленькой кухни вдруг послышалось: — Кто там сказал «цветы»? К ним быстро приближалась фигура, при виде которой Лили радостно взвизгнула и в мгновение ока соскочила с его рук. — Мама! — она раскинула руки в воздухе и вцепилась в женские ноги мёртвой хваткой, принимаясь с самым искренним восторгом который Камило когда-либо от неё слышал, вслух озвучивать рассказанные им только что байки. — Папа рассказывал мне о том, как он забрал тебя. Как рыцарь на белом коне! Сара, мысли которой похоже были заняты другими вещами, ошалело проморгалась и слегка нахмурилась, похоже не совсем понимая, о чем вообще идёт речь. — Забрал? Куда забрал? — Сюда, в Каситу! — Лили отошла на середину комнаты и едва не столкнувшись со все ещё преследующим птицу Пабло принялась кружиться, словно танцуя бальный танец. — Он спас тебя из старинного замка и сделал своей женой! Как благородные принцы забирают своих принцесс! И поцеловал, как в самых красивых сказках! Зелёные глаза удивлённо расширились и Мадригаль понял, что бурная фантазия его дочери, похоже, дополнила его довольно скудный ответ самостоятельно. — Правда? — их взгляды встретились. — Что? Так и сказал? — Да! — Камило за её спиной отрицательно покачал головой и не без удовольствия заметил, что несмотря на довольно нервное утро, Сара весело улыбнулась. — А ещё папа сказал, что мальчики ведут себя глупо, когда влюбляются. Тёмная бровь саркастически приподнялась и из пухлых губ вырвалось: — Да уж, твой папа прямое тому доказательство… — Лили громко прыснула, и уже собиралась присоединиться к погоне за бедным пернатым, но рука матери не дала ей этого сделать, — как ты себя чувствуешь? Сегодня утром ты почти не поела. — её взгляд критически осматривал складки на платье и совсем взлохмаченную причёску. Аккуратные всего несколько часов назад пряди сейчас больше походили на пух. — Ay dios mío, что с твоим внешним видом? Я же просила тебя вести себя очень аккуратно. До твоей церемонии остались считанные минуты. Губы Лили виновато прижались друг к другу, а руки осторожно поправили края мятой юбки, словно это могло помочь исправить ситуацию. — Прости, мама, — несмотря на то, что тон матушки не был строгим, детские щеки залил стыдливый румянец, а взгляд опустился в пол. Словно она боялась даже одной мысли о том, чтобы разочаровать родителей, — тут было очень шумно. Я спряталась наверху под одеялом и совсем забыла про платье. Женские пальцы взяли её за подбородок, всё-таки вынуждая девочку поднять голову. — И почему я не удивлена, Лили? — Сара слегка покачала головой. Несмотря на то, что красивые черты слегка ожесточились из-за сегодняшних испытаний на стойкость характера, обращаясь к своей единственной дочери она не позволила проникнуть в эти слова и капли злости. Только умеренная строгость. — Ты совсем как твой папа. Киваешь головой когда тебя просят что-то сделать, а сама поступаешь в точности да наоборот, — взгляд зелёных глаз задержался на её лице. Даже с такого приличного расстояния Камило смог отчётливо заметить, как в глубине тёмных радужек плескалось что-то невероятно тёплое. Словно его жена прямо сейчас смотрела на коробку полную пушистых котят, — Мадригалей не исправить. — Не ругай её за это, mi vida. Против генов не попрёшь. Так ведь, Лилу? Он ленивыми шагами подошёл ближе, а кучерявая копна поразительно схожая с его собственной принялась активно кивать в воздухе. — Да! — детское личико вдруг исказилось в гримасе и Лили снова попыталась оттянуть немного затянутый воротник, — и он очень жмёт. Сара подняла глаза к небу и женские пальцы развернули маленькую фигуру спинкой к себе, убирая мешающие волосы и позволяя наконец их дочери вдохнуть полной грудью. — Тётя Пеппа! — возглас разнёсся по шумной столовой, перекрывая хор десятка голосов. — Можете помочь Лили привести себя немного в порядок? Родители поспеют только к самому началу, а мне нужно проверить всё ли готово к церемонии. Из «семейного круга» к ним словно по щелчку пальцев выбежала женщина, над головой которой ярко сверкало маленькое, круглое солнышко. — Ах, конечно, конечно! — лёгкая седина уже успела коснуться рыжей макушки. Со дня последней в их семье церемонии вручения дара морщин на лице матушки Камило прилично прибавилось. Тем не менее вела она себя, как и всегда, бодро и весело. Хоть и выглядела возможно куда более взвинченной чем обычно. При виде своей первой внучки губы женщины расплылись в нежной улыбке, а ладонь заботливо легла на детское плечико. Намереваясь увести её в другую комнату. — Иди сюда, детка. Пока твои мама и папа займутся последними штрихами для праздника, мы сделаем твоё платье самым красивым на этой планете, — она, совсем как и Сара недавно, пробежалась внимательным взглядом по распушившейся в край причёске и помятому платью, при всём этом еле слышно цокая, — волосы абсолютно такие же как и у моего сына, надо же. А я так надеялась, что хотя бы тебя этот ген обойдёт стороной, у твоей мамы такие красивые локоны… — Пеппа качала головой, уводя Лили всё дальше и дальше. Уже у самой двери до них донеслось, — а какие у тебя чудесные туфельки, просто прелесть! Бантики подбирали специально под платье? Сразу же, как их силуэты скрылись из виду Сара повернулась и устало потёрла переносицу пальцами, словно прямо сейчас в её голове происходит самый настоящий мозговой штурм. Камило вальяжно оперся о край столешницы и совершенно ничего не стесняясь прошёлся по ней внимательным взглядом. Всё-таки, не просто так чуть ли не все парни Энканто пытались добиться её любыми путями. Было это почти десять лет назад, но годы так и не смогли забрать хотя бы грамм её красоты. Кожа все такая же бледная, а черты лица, хоть и куда более взрослые, но нежные и аккуратные. Волна тёмных волос струилась по её плечам красивыми прядями, не настолько длинными как раньше, но всё такими же мягкими и блестящими. Фигура окончательно потеряла подростковую угловатость и худобу, целиком и полностью заменяясь плавными линиями и здоровыми округлостями в тех местах, где им самое место. С каждым днём Сара словно становилась всё прекраснее и прекраснее. А после рождения их дочери она стала для него чем-то по-настоящему особенным. Камило никогда не думал, что сможет полюбить её ещё сильнее. Точно такие же мысли витали в его голове после свадьбы. Когда любовь всей его жизни всё-таки сказала заветное «Да» у белого алтаря. А после закружились в уничтожающем вихре в момент, когда Мадригаль впервые увидел их с Лили вместе. Роды были крайне тяжёлыми. И когда они вспоминали о том дне сейчас, она всегда уверяла, что похоже Камило просто ошибся домом и заглянул в комнату к какой-то другой девушке, потому что выглядела Сара в ту ночь просто кошмарно. Но он всегда только улыбался и отвечал, что пришёл точно по адресу. Да, она была вымучена почти сутками адских болей. Прошла через все круги ада всего за один день, и в ту минуту когда ему наконец разрешили войти в спальню была готова отключиться от усталости, но для него тогда она словно стала в тысячу раз прекрасней. Совершила настоящий подвиг ради того, чтобы их любовь стала наконец тем, о чем он мечтал много лет. Подарила ему возможность растить и воспитывать своё дитя. Свою кровь. Наверное, это была последняя капля. Финальная точка в чувствах, которые люди только могут дарить друг другу. Стать настоящей семьёй. Что-то громко щёлкнуло и Мадригаль проморгался, выходя из минутного транса. — Камило, ты слушаешь меня? — она нахмурилась, уставившись в его лицо внимательным взглядом. — Ты проверил те подносы про которые я говорила? Закуски уже разложены по местам? Камило кивнул, снова ощущая что не имеет ни малейшего желания опять вливаться в атмосферу нервов и панических вздохов. — Да, всё в полном порядке, — рука взметнулась к волосам, слегка те ероша, — я проверил по списку. Тарелки пересчитаны. Бокалы расставлены, а вилки и ложки ждут своего часа там, где и полагается. — Хорошо… — Сара закусила губу, и её глаза забегали по столовой. Словно пытаясь вспомнить что-то очень важное, — а горшки Исабелы? Сеньор убрал их с прохода? Те цветы выглядят очень впечатляюще, но занимают очень много свободного места. Будут мешать людям наблюдать за церемонией. Особенно детям. Кто-то из них ненароком может покалечиться… Похоже, она хотела добавить что-то ещё, но лицедей поспешил развеять её опасения. — Весь первый этаж полностью чист. Ничего такого что могло бы разбиться, сломаться или прорваться там уже нет, — Касита заботливо пододвинула к нему графин с водой и стакан, и Мадригаль налил в тот прохладной жидкости, — после того, как Томас чуть не сломал себе шею, Касита не пускает никого из детей на второй этаж без родителей. Я видел, как один из чьих-то чад пытался подняться наверх, а она просто убрала из-под его ног ступеньки. — дверь ближайшего к ним шкафчика протяжно скрипнула и Камило отвесил в её сторону шуточный поклон. — Ты как всегда на высоте, старушка. Я и не сомневался, что ты станешь главной нянькой сегодняшнего вечера. Одна из полок в которой обычно хранились всевозможные специи стремительно открылась, очевидно пытаясь хорошенько ударить его по одной из ног, но выросший под этой крышей лицедей ожидал этого и умело увернулся от такой резкой атаки. — Теряешь хватку. В свои годы ты была куда быстрее. От такой наглости пол под ногами задолжал, а после того как по кухне прошёлся его, явно издевательский, смешок, ставни за спиной чуть было не слетели с петель. Пытаясь нанести ещё один удар, но женская рука остановила дерево в воздухе, тем самым ставя точку в этой шуточной перепалке. — А лампы? Одна из них так постоянно и гаснет? Ковёр уже разложили? Сару явно ничуть не повеселил его обмен колкостями с волшебной виллой. Она забрала из его рук стакан и поставила на свое законное место, всё так же обеспокоенно оглядывая помещение. Будто бы набор лекарственных трав тёти Джульетты мог помочь ей расставить все мысли по полочкам. Брови всё никак не желали перестать недовольно хмурится, а губы покраснели от того, насколько часто она их закусывала. Длинные пальцы, похоже машинально, теребили обручальное кольцо не переставая, а плечи больше напоминали сейчас идеально ровную линию. — Не переживай так, mi amor. Всё полностью готово. А если даже мы и упустили какую-то деталь из поля зрения, то это не так страшно, — карие глаза посмотрели на него свирепо и Мадригаль поспешил выставить ладони перед собой. Заранее поднимая белый флаг, — я понимаю, что ты хочешь чтобы всё прошло идеально, но держать всё в голове просто невозможно. Мозг конечно поразительный орган, но и ему свойственно стирать из памяти что-то незначительное. — Сегодня нет незначительного, — холодно вставила она, — раз уж так вышло, что церемонию всё-таки придётся провести. То я хочу, чтобы ничего этим вечером не заставило Лили переживать. Ты же знаешь её, она не любит толпу… — её взгляд метнулся к арке за его спиной и пухлые губы в досаде поджались друг к другу, — боги, почему их так много? Неужели всем настолько интересно, какой дар она получит? Камило сделал шаг и его ладонь осторожно легла на ровную спину, успокаивая. — Вечно хотят сунуть нос в дела нашей семьи, всегда так было. А тут такая возможность без препятствий узнать все подробности самостоятельно, — Камило слегка притянул её ближе к себе, вынуждая оторваться от разглядывания толпы зевак, — у всех старух разом вылечилось плохое зрение и слух. Да и ноги по щелчку пальцев перестали болеть на один вечер. — зелёные глаза весело подмигнули. — Завтра опять будут кряхтеть на лавках своих домов как ни в чем не бывало и рассказывать прохожим о своих «плохих предчувствиях». Сара презрительно фыркнула, без сомнения понимая его довольно «тонкий» намёк. — Старая летучая мышь. Пусть только попробует ещё хоть раз сунуть свой нос в нашу семейную жизнь, вот тогда я ей покажу. — Сара злобно выдохнула, щеки мгновенно приобрели пунцовый цвет. — «Девочка слишком сильно отличается от других детей», если бы ты взял в жены её хваленую внучку, то она бы в жизни ничего подобного не сказала. Даже если бы ребёнок родился похожим на размазанный по земле кактус! — Камило взял одну из её рук в свою, собираясь перебить её, но гневная тирада упорно направилась дальше. — Всё как один вечно лезут со своими советами. Одна женщина сказала мне сегодня, что синий цвет видите ли, «приносит горе». И что вывеску лучше срочно перекрасить в оттенки поярче. А на то, что у нашей дочери есть свои пожелания и вкусы все плевать хотели, — она яростно скрипнула зубами, — если кто-то из них хоть одно плохое слово скажет о её даре, я наплюю на любезности и выставлю их за порог Каситы. Чёртовы эксперты. Камило отступил к ближайшему укромному уголку и потянул Сару за собой. Опасаясь, что бурливший в ней гнев вскипит настолько, что его жена ещё до начала церемонии выбросит отсюда каждого, кто посмотрит в сторону Лили, по её мнению, неправильным взглядом. — Тебе нужно слегка остыть, queridо. А то от толпы на первом этаже совсем никого не останется, — рука отпустила её пальцы, и ладонь легла на одну из пылающих щёк. Её глаза устало закрылись, — ты просто устала. Сделай передышку хотя бы на пять минут. Женская рука легла поверх его, а голова повернулась навстречу нежному прикосновению. Словно ощущение его кожи могло помочь ей справиться с переживаниями. — Я так волнуюсь за неё… — голос слегка срывался, — сегодня она совсем не своя. Утром не хотела вставать с кровати, а за завтраком не съела и половины. И всё из-за этой дурацкой церемонии, — веки её поднялись и их взгляды встретились в воздухе, — скорее бы все это закончилось. Кучерявая копна слегка наклонилась и его лоб коснулся её лба, замирая в таком положении. — Да… — Мадригаль прикрыл глаза, голос снизился до тихого шёпота, — она волнуется. Боится, что если ей достанется не слишком впечатлительный дар, то над ней начнут смеяться, — послышался раздраженный вздох, но Камило поспешил закончить свою мысль, — я объяснил ей. Сказал, что мы с тобой в любом случае останемся на её стороне. Мне кажется, в первую очередь она боится разочаровать тебя. Стащила из нашей спальни твои краски и пробовала рисовать, пока я не пришёл, — Мадригаль выпрямился и достал из заднего кармана недавно взятый рисунок, — вот, полюбуйся. Женские пальцы взяли из его рук аккуратно сложенный лист и пробежались по нему взглядом. Как он и ожидал, задерживаюсь на нетипичной для их дочери букве «у». — Она сказала, что хочет быть похожей на тебя. Руки легли на её талию, осторожно поглаживая. Сара несколько секунд всматривалась в пока ещё совсем неумелые попытки написания семейного портрета с таким трепетом, словно смотрела она на вывешенное в музее произведение искусства. В какой-то момент её губы расплылись в нежной улыбке и она прижала лист к груди, как самое сокровенное из всех существующих сокровищ. — Вряд ли такой пустяк как церемония смог бы заставить меня хотя бы немного разочароваться в ней, — карие радужки посмотрели точно в зелёные, — да и если честно, я понятия не имею что такого ужасного она может сделать, чтобы в моей душе хотя бы на секунду появилось это чувство. Камило улыбнулся, целиком и полностью соглашаясь с этими словами. Это удел каждого родителя. Любить и принимать свое дитя любым. Радоваться его достижениям и победам словно своим. Быть человеком, на которого твой ребёнок всегда может положиться, в независимо от ситуации. — Эх, вот бы ты и обо мне говорила что-то подобное… — Сара закатила глаза и приклеила рисунок Лили на небольшую дощечку с фотографиями, которая неизменно весела неподалёку от шкафа со специями, — а то постоянно «Мадригаль то, Мадригаль это…» — он проговорил это нарочито писклявым голосом, пародируя её. — Нашей дочери ты спускаешь с рук любую шалость. А я, вообще-то, тоже принимал немалое участие в её появлении на свет. Она резко шикнула на него и огляделась по сторонам. А убедившись, что никто эти слова не услышал, строго взглянула на него. — Потише, Камило. Тут полно детей, думай, что говоришь. Это наставление только повеселило его ещё больше. Зелёные радужки игриво замерцали. — Довольно проблематично делать это, когда рядом со мной ты, mi vidа. — Сара сделала вид, что снова закрепляет покрепче рисунок, чтобы избавить себя необходимости отвечать на этот комплимент. Но лицедей был настроен серьёзно. — Сколько ещё ласковых слов я должен сказать, чтобы меня наконец одарили женским теплом и вниманием о котором я мечтаю с самого утра? Убежала с рассветом и даже ни разу меня не поцеловала. Камило очень постарался вложить в эти слова максимум горечи и разочарования, какие он только мог натурально изобразить прямо сейчас. Но Сара только смерила его хитрой улыбкой. Длинные реснички невинно затрепетали, словно она понятия не имеет о чем он вообще говорит, а карие радужки прошлись по его лицу внимательным взглядом. Внутри них, он смог отчётливо заметить ответное сияние. — Теплом на тепло, Мадригаль, — её пальцы осторожно заправили одну из выбившихся прядей за ухо, — это был первый комплимент за день. А сейчас, на секундочку, почти шесть вечера, — он бросил быстрый взгляд на часы, убеждаясь в правдивости её слов, — так что, в ответ на него тебе вряд ли что-то положено. Штрафные санкции, понимаешь? Ноги сами сделали шаг к ней. — Как нечестно… — руки снова легли на свое законное место. Невесомо сминая под собой ткань красивого платья, — учитывая все обстоятельства сегодняшнего дня, ты могла бы и просить мне такую оплошность, — его голова наклонилась, но Сара даже не пошевелилась. Устойчиво сохраняя прежнее положение, — особенно если учитывать, что я твой муж. Её пальцы игриво зацепились за края его рубашки, останавливаясь на шее. Контролируя все его дальнейшие действия. — У тебя и без того достаточно поблажек, — она вдруг нахмурилась, словно обдумывала что-то крайне сложное, — я думаю, что условия «один комплимент = один поцелуй» звучат довольно здраво и справедливо. Особенно в нашей довольно непростой ситуации…— один из пальцев игриво прошёлся по смуглой коже, — сам понимаешь, нервы. Камило облизнул губы и почувствовал как краешек рта словно сам собой приподнимается в лукавой усмешке. Зелёные радужки плавно скользили по чертам красивого лица. От глаз к губам, от них к точеным скулам, а после к, по его скромному мнению, самой милой и очаровательной детали во внешности его жены. Еле заметной ямочке на одной из бледных щёк, когда она улыбалась. Очень хотелось самодовольно ухмыльнуться от мысли, что даже спустя столько лет непрерывной жизни бок о бок, она регулярно появлялась на лице Сары от его глупых шуток и невинных подначек. Говорят, что с годами любовь в сердцах супругов гаснет. Мадригаль собственными ушами слышал, как довольно большой процент тех самых мамочек, которым он регулярно помогал в свои семнадцать, в один голос твердили за чашечкой чая со своими подругами о том, что после свадьбы от своих мужей они чувствовали один только холод. Что страсть в отношениях пропала, а единственным связывающим их звеном был только ребёнок. Мол, если бы не это, то они давным-давно разошлись бы как в море корабли. Но почему-то даже тогда, когда такое понятие как «семья» казалось таким далёким и нереальным, Камило искренне считал, что их с Сарой это не коснётся. Просто не тот случай. Понятное дело, что ежедневная рутина была довольно скучной и нудной, а в первый год жизни Лили между ними то и дело вспыхивали ссоры, причём довольно приличной силы. И лицедей со спокойной душой мог сказать, что в большинстве случаев далеко не он являлся их зачинщиком. Недосыпание, систематическая смена пелёнок и постоянные крики сделали свое. Сара стала очень нервной и раздражительной. Буквально всё действовало ей на нервы, а факт того что даже с помощью от родных отлучаться из дома на свежий воздух она могла не часто и на совсем малый промежуток времени, оптимизма ситуации не добавлял. Камило прекрасно понимал, что после такого потрясения как «роды» весь её организм дал огромной сбой, оставляя за собой серьёзные последствия, так что в особенно напряжённые дни послушно брал с постели подушку и смиренно шагал спать в гостиную. Прекрасно понимая, что меньше чем через час его жена немного успокоится и с виноватым видом оставит поцелуй на его щеке, тихо шепча ему на ухо слова извинений. Мадригаль никогда не злился на неё за это, даже когда ему действительно хотелось это сделать. Как минимум потому, что в вечер когда Лили появилась на свет Пеппа отвела его в сторонку и настоятельно рекомендовала первые пару недель не напрягать Сару ненужными поручениями, а уж тем более лишними переживаниями. Объяснила, что и она сама когда-то чуть было не уничтожила Энканто сильнейшим штормом, когда Феликс чихнул слишком громко во время обеденного сна Антонио. И что первое время такая вещь как «материнство» будет даваться ей крайне тяжело. Да и сам он был свидетелем того, как Долорес как минимум три раза в неделю запиралась в одной из кладовых на первом этаже и пользовалась специальными берушами, чтобы не слышать как новорождённые близнецы без конца плачут по очереди в её спальне. А как максимум, он просто не имел на это права. Собственно, кто он такой чтобы хоть как-то возмущаться поведению девушки, которая смогла сделать для него что-то настолько невероятное. Родить ему дочь. Дать возможность держать детские пальцы в своих руках. Смотреть, как его маленькая девочка начинает улыбаться когда он говорил с ней, словно Лили на подсознательном уровне понимала, что это голос её отца. После её рождения Мадригаль в полной мере осознал, что значит быть мужчиной. Нести ответственность за свою семью. От одной только мысли о том, что с ними может что-то случиться горло сдавливало в страхе. А сердце приятно покалывало, когда по приходу домой он наблюдал за тем, как две главные женщины в его жизни мирно спят. Не дождавшись его возвращения. Со временем, всё более-менее устаканилось. Они смогли наконец приноровиться к такой жизни и смириться со статусом «молодых родителей». Лили перестала систематически плакать, вместо этого пытаясь съесть всё что попадало ей под руку, в то время как характер её мамы снова стал спокойным и покладистым. Никаких слез, истерик и трясущихся рук. В какой-то момент Сара стала смотреть на мир по-другому. Справлялась с воспитанием дочери так, словно и была для этого рождена. А он, в свою очередь, пытался делать всё что от него зависит для того, чтобы его девочки никогда и ни в чем не нуждались. И речь сейчас далеко не только о материальной составляющей их семейной жизни. Прогулки, поездки в соседние города и заповедники. Новые впечатления и детский, радостный смех. Мадригаль как мог, старался приносить в эту самую жизнь что-то новое. Не дать ей стать чем-то основополагающимся. Дать Саре понять, что он не воспринимает это счастье как что-то должное. И лицедей точно знал, что она видит его старания. Замечает. И так же как и он сам считает, что всё это является заслугой их совместных усилий. Что всё это не было зря. — Me haces feliz. Глаза не отрываясь смотрели точно в её. Губы проговаривали ласковые слова на испанском, прекрасно понимая что сейчас ему дана одна единственная возможность получить желаемое. И если Камило действительно хочет сегодня украсть у неё заветный поцелуй, то придётся идти на поставленные условия. А он очень хочет. Пальцы сжали её талию в своих руках чуть крепче, когда Сара слегка приподнялась на носочки, оставляя невесомый поцелуй на его щеке. Нарочито медленный и пылкий, словно и она сама не желала отпускать Мадригаля из своих объятий. Пришлось удержаться от тихого смеха.Она любила его испанский.
Он любил её поцелуи.
— Eres mi destino. — снова поцелуй. Теперь уже где-то на уровне челюсти. — Mi sueño. Её губы словно порхали на его коже. Вынуждали по плечам пройти табун приятных мурашек. Женские пальцы осторожно, будто бы ожидая его дальнейших действий, поднимались от шеи к волосам и обратно. А её глаза жадно впивались в зелёные радужки. Без слов говоря о том, что она ждёт от него одного. Самого искреннего и самого желанного признания. Стрелки на часах будто бы на мгновение остановились. Замерли в одном положении, давая двум сердцам возможность насладится присутствием друг друга хотя бы немного. Позволяя забыть о людях, которые прямо сейчас окружали их двоих со всех сторон и сразу. Ни гостей, ни бурно что-то обсуждающих родственников. Только две тёмные фигуры в самом дальнем из углов просторной кухни и одно наваждение. Пылающее между ними словно бушующий пожар. — Tú eres mi todo. Словно по команде, из груди вырвались только самые нежные. Самые поэтичные и любимые ей слова. Те, от которых женские ноги принимались слегка подкашиваться, а щеки непременно алеть. Те, которые искренне хочешь услышать от любимого человека. Те, которые Камило старался говорить ей каждый божий день. Теперь она уже не ждала его комплиментов. Мягкие губы осторожно касались горячей кожи в тех местах, где она непременно начинала приятно пылать. Пальцы массировали кожу головы и оттягивали кудрявые волосы. Веки её опустились, а длинные реснички немного дрожали от звука его голоса. А Мадригаль специально брал особенно мягкий и бархатистый тембр, говорил так тихо как только мог. Адресовывая эти слова только той, которую он любит и желал так отчаянно. Грезил о ней всю свою жизнь, даже не предполагая, что когда-то Сара будет носить его фамилию. В какой-то момент касания её губ переросли с нежных в отрывистые. Нарочно обходили его губы, которыми он то и дело пытался поймать её в свою ловушку. Сара отстранялась, а он прижимал её к себе ещё крепче. Словно тепло её тела могло бы унять это неприятное жжение, которое появлялось каждый раз когда она не позволяла Камило себя целовать. Его дыхание сбилось, вынуждая лёгкие брать себя воздух со свистом. Изо рта всё продолжали и продолжали вылетать ласковые обращения. Всех видов и форм какие лицедей только мог вспомнить, но она всё не желала уступать ему. Мадригаль был готов проговорить их на тысячах языках, подобрать сотни синонимов, но понимал, что она ждёт от него не этого. Хочет, чтобы он сам сказал то, что Сара действительно хочет услышать. И был намерен хотя бы здесь выйти победителем. — Всё не то, — выдох прямо в губы. Насквозь пропитанный горьким нетерпением, — ты говоришь не то. — А что нужно? — её руки ещё крепче вцепились в кудрявые пряди, а тело льнуло к нему так податливо, словно единственным чего Сара действительно хотела сейчас, так это его прикосновений. — Что ты хочешь, чтобы я сказал? Из её рта, явно против воли, вырвался звук выказывающий раздражение. И лицедей сразу понял, что она сразу же пожалела о том, что позволила ему достигнуть его ушей. — Скажи… — она рвано выдохнула. По-прежнему продолжая смотреть точно в глаза, — скажи, что любишь меня. Это не прозвучало как просьба, но Камило всё-таки решил её исполнить. — Como quieras, — между губами казалось не осталось и одного миллиметра. Её дыхание палило не хуже горящего камина, — я люблю тебя. А после долгожданный поцелуй, который должен был заслонить собой весь этот ужасный день и то, что ожидает их после. Мягкий, сладкий и желанный. Он вынудил на мгновение провалится в небытие. Заставил слушать как в ушах бурлит кровь, а сердце отбивает быстрый и ритм в его груди. Из головы напрочь вылетели всё посторонние мысли и чувства, не относящиеся к ней. Никаких опасений. Никаких переживаний и страхов. Только Сара. Её мягкие губы и то самое ощущение, какое появлялось только в моменты когда Мадригаль чувствовал прикосновение её губ к своим губам. Ощущение дома. Теперь она была его семьёй. Главной женщиной в его жизни. Его дом и его покой. Человек которому он у алтаря поклялся в вечной любви. В верности до самого конца. Был готов разделить с ней все радости и невзгоды, ведь теперь всё счастье и горе у них было одно на двоих. Дышать было тяжело почти физически. Воздух уже начал неприятно колоть где-то в груди, но никому из них, казалось, не было до этого никакого дела. Сара всё льнула и льнула к нему как ласковая кошка, не собираясь в ближайшее время дать Камило хотя бы одну жалкую возможность отстраниться. Но Мадригаль не был против. Теперь он был гораздо выше ростом, так что ей приходилось приподниматься чуть ли не на носочки, чтобы без препятствий целовать его так, как раньше. Большие ладони крепко удерживали тонкую талию, не давая упасть, а голова уже начинала кружиться. Толи от недостатка кислорода, толи от водоворота ярких чувств. Но среди целого вороха опьяняющих мыслей лицедей вдруг смог заметить одну, совершенно не относящуюся к пылким поцелуям. — Лестница. — ему пришлось отстраниться первым и тяжело дыша озвучить ту самую деталь, про которую которою все, включая и его самого, благополучно забыли. — На первом этаже не хватает лестницы. Я заметил это, когда мы с Лили шли сюда. Карие глаза расширились в неподдельном ужасе и Сара бросила панический взгляд на часы у него на запястье, которые когда-то давно он получил от Альмы Мадригаль как подарок к своему семнадцатилетию. — Чёрт… — она выругалась, быстро обступая его и направляясь к открытой арке ведущей в главный холл, — как чувствовала, что что-то забыли. Знала, что чего-то не хватает. И нет, чтобы сказать сразу, взял и отвлек меня со своими нежностями… Она всё ещё сварливо бубнила себе что-то под нос, когда Мадригаль крикнул ей вдогонку: — Только не говори, что тебе не понравилось! Ответом ему послужил один довольно-таки неприличный жест и звонкий смех от всех его кузин вместе взятых, где-то в дальней части просторной кухни. Когда до церемонии оставалось меньше чем несколько минут, а лестница благополучно заняла положенное ей место, вся семья постепенно начала собираться в одной из задних комнат первого этажа, чтобы пожелать маленькой Лили удачи перед предстоящей церемонией. Пока что не хватало только Сары, которая в впопыхах унеслась проводить финальную проверку к празднику. Не забыв на расстроенный взгляд дочери пообещать, что вернётся она так быстро, что Лили не успеет в уме досчитать и до пяти. Прямо сейчас всё члены семьи обступили сегодняшнюю именинницу со всех сторон, вынуждая её начать нервничать ещё больше. Благодаря стараниям Пеппы красивое платьице вернуло свой обычный вид, а аккуратные рюши и банты на нем заняли положенное им положение. Кучеряшки на голове больше не торчали и не пушились, а аккуратными волнами струились вниз, едва достигая светлой ткани на детских плечах. Губки-бантики обеспокоенно прижались друг к другу, а каре-зелёные глаза стреляли в лица кузенов хмурым взглядом, похоже и на секунду не развеселившись от их импровизированной борьбы на мечах. — Не волнуйся, Лили. Если кто-то вдруг будет тебя обижать, я его проткну. Вот так. — конец игрушечного клинка уколол Лукаса прямо в живот и тот громко ойкнул, потирая ушибленное место. — Видишь? Байерс расплачется как девочка у всех на глазах. А мы с тобой будем смеяться над этим недоумком. Томас в своей привычной манере поиграл бровями и слегка подмигнул кузине, гордо выпрямляя спину. Но Лили ничего так и не ответила. Она всё также сидела на одном из стульев, упорно сверля взглядом одну из острых коленок. — Брось, Лилу, — мальчик подошёл ближе, похоже напрочь забыв о поединке на мечах со своим братом, — какая вообще разница, получишь ты дар или нет. Ну, подумаешь, останешься на веки вечные в комнате с Пабло и его коллекцией жуков в банках. Довольно приятная компания, которая до этого дня тебя ничуть не смущала. Со стороны соседнего стула послышалось возмущённое восклицание. — У меня всего один жук, Том! — маленький Пабло сидел спиной к весёлой компании и на попытку повернуть голову был отруган матушкой. Та пыталась осторожно поправить расшитую красивыми нитями выходную рубашку, и похоже совершенно не вслушивалась в диалог младшего поколения. — И его зовут Крем! — Крем… — старший из близнецов задумчиво почесал курносый нос, — странное имя для домашнего питомца. А уж тем более, для вонючего жука-навозника. — Он не навозник и совсем не воняет! — Мирабель наконец отпустила сына из своих цепких объятий и он развернулся на стуле, взглядом полным осуждения сверля лицо Томаса. — А дровосек-титан, из семейства усачей. Он является одним из самых крупных жуков на нашей земле и обычно встречается только в тёмных окрасках. Но у Крема светлый панцирь, что является чрезвычайной редкостью, поэтому я и назвал его… — В общем, не загоняйся ты так, Лили. — Том перебил его, не дав Пабло возможности наизусть пересказать страницу из учебника по биологии для младших классов и повернул к ней голову, не замечая как щеки мальчика покраснели от гнева. — Будет своя комната, отлично. Не будет, тоже не беда. Не за горами пятый день рождения нашего юного коллекционера, так что своя собственная спальня будет у тебя в любом случае. Мне, в отличие от тебя, так сильно не повезло, — он бросил быстрый взгляд на своего брата, который всё ещё с гримасой боли на лице потирал свой пострадавший в сражении живот, — как был с Лукасом до пяти лет в спальне, так и остался. В первые в истории нашей семьи свеча дала одну комнату на двоих, надо же. Голос его звучал не то чтобы слишком довольным таким исходом событий, но по сравнению с голосом Лили тон старшего из сыновей Долорес казался чуть ли не радостным. — Дело не в комнате, — она обеспокоенно перебирала пальцами, похоже боясь ещё раз тормошить недавно выглаженные рюши на платье, — я не против остаться в детской вместе с Пабло. И Крем действительно очень милый жук и совсем не воняет. — друг повернулся на стуле в её сторону, и голубые глаза сверкнули искренней благодарностью. — Просто, я подумала что возможно мне попадётся настолько дурацкий дар, что никто не сможет понять, куда можно его примерить… — Лили обеспокоенно огляделась по сторонам, опасаясь что взрослые могут услышать её признание, но похоже что все они были заняты бурным обсуждением предстоящего вечера, совсем не замечая разговора ребят, — папа говорит, что не обязательно помогать местным. И мама сказала, что никто заставлять меня не станет, пока я сама не захочу. Но ведь все они каждый день уходят в город и пропадают там до самого вечера, и вы двое тоже, — Лили кивнула в сторону близнецов. Лукас наконец-то выпрямился в полный рост и злобно уставился в затылок старшего брата, — я чувствую, что тоже хочу помогать, как и все. Но боюсь, что магия будет настолько глупой, что никто не захочет моей помощи. — брови Томаса нахмурились и он подошёл ближе. Внимательно слушая её. — И ещё все эти люди пришли посмотреть. Лучше бы дара вообще не было, чем тот, который никому и никогда не понадобится. Все трое мальчишек настороженно переглянулись, похоже не понимая, шутка ли это. — Не дури, — Том, как самый старший из них, начал говорить первым, — вспомни хотя бы одного родственника с даром, для которого не смогли найти подходящей работы. — Лили нахмурилась, теперь уже принимаясь с интересом рассматривать банты на аккуратных туфельках. — Дай догадаюсь, не можешь припомнить такого? Наверное потому, что для каждого смогли подобрать подходящее дело? Красивые радужки всё никак не желали взглянуть на одного из ребят, хотя в свете оранжевых ламп было прекрасно видно, что щеки девочки слегка покраснели после этих слов. — Да и не только для них. — Лукас сделал несколько шагов вперёд и нарочно довольно ощутимо толкнул старшего брата в плечо, в отместку за победу в бою, и посмотрел на кузину сочувственным взглядом. — У нашего отца нет дара и он всё равно помогает жителям, так же как и все. Твоя мама работает в самой знаменитой мастерской города, а отец Пабло заведует тремя фермами в близлежащих городах. Из-за упоминания кого-то из своих родителей маленький Пабло пришёл в такой восторг, что похоже и вовсе забыл о не очень дружелюбном обращении к своему любимому питомцу и мигом соскочил со стула, равняясь с близнецами. — О, да! Он занимается животнивудством! — Животноводством, — быстро поправил его Томас, — ты так много книг читаешь, хотя даже толком не умеешь выговаривать большую часть из прочитанного. Но мальчик не обратил и малейшего внимания на замечание старшего товарища, гордо продолжая дальше: — И у мамы нет никакого дара. Когда была её церемония вручения, дверь исчезла прямо перед её носом. Представляете? Да и когда она спасла волшебство тоже не было… — он вдруг умолк и внимательным взглядом уставился перед собой, словно пытался вспомнить что-то очень сложное, — но он проявился потом. Когда abuela Альма ушла на покой. Да. И Пабло кивнул, закрепляя свой довольно короткий рассказ. — Точно, — старший из близнецов положил руку на плечо Лили и проницательно посмотрел прямо в взволнованное лицо, — мы — Мадригали. Среди нас нет бесполезных. Не получишь дар, значит станешь новым хранителем свечи. Получишь, будешь на веки вечные обречена быть аптечкой первой помощи для жителей нашего поселения и до старости нести ношу ответственности за судьбы и жизни каждого жителя Энканто и бла-бла-бла. — он почти в точности повторил речь, которой сопровождается каждая церемония получения дара, да ещё и настолько похоже изобразив тон Мирабель, что все, включая Пабло, весело рассмеялись. — В пекло волнения, кузина. Мы не дадим тебя в обиду. А если вдруг тебе действительно придётся остаться в компании Пабло и его домашнего зверька, в чем я сильно сомневаюсь, то смело можешь приходить в наши скромные убранства. Я заставлю Лукаса уступить тебе его кровать, — карие глаза весело подмигнули, — только советую взять с собой противогаз. С его яруса всегда смердит дохлыми енотами. В следующую секунду один из деревянных мечей ударил Томаса прямо по тёмной макушке и между братьями завязалась новая битва. На этот раз включающая в себя ежесекундные прыжки по просторной комнате под громкое улюлюканье их товарищей. Тут и там мелькали быстрые вспышки и силуэты ребят, которые так и норовили побольнее уколоть друг друга остриём детского меча. Схватка была увлечённая, но по большей части бестолковая. Никто из мальчишек не успевал даже вытянуть вперёд руку, как вдруг его оппонент растворялся в воздухе, вынуждая противника последовать за ним. Но продолжались импровизированные догонялки недолго. Похоже, близнецы увлеклись настолько, что совсем забыли, что помимо них прямо здесь и сейчас находилась ещё дюжина взрослых людей. Включая их мать. — Том! Лукас! — яростный крик Долорес заставил их оторваться от схватки. — Что я вам говорила?! Из-за спины Пеппы выглянули яростные глаза и близнецы решили уйти в отступление. — Самое время нам делать ноги. Что скажешь, Лу? Лица обоих раскраснелись, но несмотря на это губы их растянулись в одинаковых улыбках, явно предвещающих скорый побег. — Не могу не согласится, — он положил руку на плечо старшего брата и тот отвесил в сторону Лили и Пабло лёгкий поклон, — встретимся уже там, ребята. А после с очередной вспышкой и лёгким хлопком оба исчезли, вынуждал их матушку разразиться, какой там за день, громкой тирадой под смех остальных членов семьи. С каждой секундой во всем этом шуме начинало слышаться не скрываемое ничем предвкушение. Тётя Пеппа громко, да настолько что слова её долетали до всех, предполагала какой именно дар получит её любимая внучка и с чем свяжет всю свою дальнейшую жизнь, а Камило из раза в раз осаждал её радужные мечты. Говоря, что рассуждать о «деле всей жизни» для пятилетней девочки явно ещё пока рановато. В какой-то момент Лили вдруг с удивлением обнаружила, что все по очереди начинают подходить к ней и поддерживающе трепать по голове, хлопать по плечу и оставлять на начинающих всё больше и больше краснеть щеках, мокрые поцелуи. Когда в помещении из взрослых остались только Мирабель и Камило, Мадригаль наклонилась к ней и на ухо прошептала: — Волнуешься? — каре-зелёные глаза впились в её лицо шокированным взглядом, а в совсем ещё юном сознании похоже промелькнули мысли о том, что Лили и так из последних сил пыталась скрыть свою тревогу. — Брось, меня не обманешь. Всё волнуются, тут нет ничего такого. Девочка бросила быстрый взгляд в сторону отца, который стоял позади хранительницы, словно спрашивая, можно ли в её присутствии вслух высказывать свои опасения, и после едва заметного кивка громко вздохнула и тихим голосом произнесла: — Немного. Губы Мирабель расплылись в понимающей улыбке и женская ладонь легла на детское плечико, едва ощутимо поглаживая. — Мы будем ждать тебя на втором этаже. У двери, — она кивнула в сторону сына, который всё ещё стоял рядом и после этих слов взял пальцы подруги в свои, — я произнесу скучную и максимально нудную речь, а ты коснёшься свечи в моих руках. Ничего сложного. — голос её звучал мягко и тихо. Будто бы Мирабель боялась спугнуть и без того до смерти напуганную птицу. — Помнишь что нужно говорить, милая? Ничего не забыла? Лили отрицательно покачала головой, но чужая рука всё так же осталась на прежнем месте. Похоже даже и не собираясь менять своего положения. — Хорошо. Но даже если ты вдруг забудешь, то не переживай. Я буду тебе помогать, — их взгляды встретились и карие глаза за оправой круглых очков весело подмигнули, — просто смотри на меня и читай по губам. Если конечно сможешь разобрать что-нибудь внятное, я всегда была плоха в подобных играх. Пабло весело взвизгнул, а Камило оттолкнулся от столешницы и подошёл ближе, прокашливаясь. — Уже пора, prima. Идите наверх, я присоединюсь к вам через минуту. Девочка соскочила со своего стула, нервно осматривая свое платье на наличие новых складок, как вдруг руки Пабло крепко сжали её в своих объятиях, вырывая из легких тихий вздох. — Всё будет хорошо! С даром или без, ты всё равно остаёшься моим самым-самым лучшим другом! Я никогда тебя не брошу! Щеки Лили покраснели, то ли от такого неожиданного и приятного признания, то ли от того что хватка малыша Пабло была настолько крепкой, что кислорода в лёгких оставалось крайне мало. Но несмотря на всё это, губки-бантики расплылись в яркой улыбке, а глаза счастливо загорелись. Послышался звук приближающихся шагов, а после в арке вдруг возник силуэт. — Мира, всё готово. Диего только что принёс свечу, — Сара ворвалась в комнату и обеспокоенно прошлась по ней взглядом, — люди ждут начала. Мадригаль решительно кивнула, в последний раз ободряюще улыбнувшись имениннице она взяла сына за руку и вместе с ним отправилась в основное место празднования. Перед тем как скрыться в толпе мальчик поднял кулак в воздух и выставил большой палец вверх, в знак поддержки. И после такого жеста его подруга тихо хихикнула, прикрываясь ладошкой. — Иди сюда. Сара вдруг присела на корточки и выставила руки вперёд. Дожидаясь, пока дочь подойдёт к ней. Когда женские руки обхватили маленькую фигуру, а пухлые губы оставили поцелуй на детской щеке нос её тихо шмыгнул, а из груди вырвался сдавленный, приглушённый звук. — Mi vida… — Мадригаль покачал головой и сделал несколько шагов вперёд, кладя руки на её плечи и успокаивающе массируя. Сам того не замечая поступая точно так же, как и его отец когда-то в моменты, когда Пеппа не могла справиться со своими чувствами, — ты сейчас её задушишь. Но девушка только сжала Лили в своих объятьях ещё крепче, как драгоценный бриллиант который боялась потерять больше всего на свете. В уголках карих глаз скопились слезы, грозя намочить кучерявую копну в любую секунду. — Как же так… — она трепетно взяла лицо дочери в свои руки, ошалело пробегаясь по нему взглядом, который лицедей расценил как горький и одновременно счастливый, — кажется только вчера ты была такой крохой. А сегодня уже получаешь свой дар. Когда ты успела так вырасти? — Камило довольно-таки ощутимым движением попытался потянуть её на себя, но Сара только показательно дёрнула плечом, отмахиваясь. — Всё будет хорошо, слышишь? Хочешь, я пойду с тобой? Проведу тебя до двери. Или папа может довести тебя до лестницы. Я знаю, как всё это тебе не нравится…— большие пальцы осторожно водили по пухлым щекам, словно бы успокаивая. Только вот что-то подсказывало, что движения эти целиком и полностью являются отчаянной попыткой девушки взять в руки себя саму, — всего один вечер. А после всё будет так, как и раньше. Вместе с тем, как плечи девочки гордо выпрямились Лили слегка подалась назад, отстраняясь от матери первой. — Всё хорошо, мамочка. Только не плачь. Я справляюсь сама, — она прошлась решительным взглядом по лицам родителей, — сама дойду до двери. Мне не страшно. Камило вдруг ощутил, что говорит она действительно искренне. Что эти слова не являются попыткой его дочери «доказать свою смелость». Что она действительно больше не боится того, что произойдёт совсем скоро. Он украдкой слушал разговор ребят пару минут назад. Слышал, как кузены хором принялись убеждать её в том, что Лили никогда и не при каких обстоятельствах не будет бесполезной. Как и всегда, в своей манере, но близнецы донесли до неё то, что и пытался сделать Мадригаль в детской. А поддержка от остальных членов семьи похоже только добавила дров в костёр её уверенности. Но, конечно же, как и полагается в отношениях матерей со своими дочерьми, искреннее переживание и беспокойство со стороны Сары позволило в душе Лили раскрыть свои крылья чувству храбрости. Потому что теперь она по настоящему поняла, что не останется одна. — Ладно… — девушка обеспокоенно облизнула губы и глубоко вздохнула, пытаясь успокоить дыхание, — хорошо. Да, — снова несколько отрывистых поцелуев в кучерявую макушку и женские руки отпустили её из цепкой хватки, принимаясь вытирать слезы с бледного лица, — тогда мы ждём тебя рядом с дверью. Она поднялась на ноги и Камило мягко положил руку на ровную спину, чтобы в случае чего предотвратить очередной приступ материнской любви. Всё-таки, весь город ждал теперь только их. — Ждём и держим за тебя кулаки, Лилу, — зелёные глаза встретились с теми, в которых совсем немного проглядывался шоколад и вторя его словам, рука Мадригаля сжалась в кулаке и опустилась вниз. К Лили, — но я уверен, что ты и без этого прекрасно справишься. — она весело улыбнулась и тоже сжала пальцы, выставляя руку вперёд и почти подпрыгивая от радости, когда кулаки их встретились в воздухе. Он повернул голову на жену и посмотрел в бледное лицо многозначительным взглядом. — Напомните мне, кто мы? Она всё ещё тяжело дышала и пыталась сдержать непрошенные слезы, но после этих слов уголок её губ дрогнул в нежной улыбке и по пустой комнате сразу в три голоса прозвучало: — La familia Madrigal. Яркие лампы светили в лицо и неприятно жгли и без того покрасневшие глаза. Шум не давал толком сосредоточиться, доносясь со всех сторон и сразу. Из-за очень громкого гула и щебетания Марлен где-то за напряжённой спиной Сара, по итогу, всё-таки упустила нить разговора и теперь безучастно кивала в ответ на речи Камило и раз в минуту выдавливала из себя что-то вроде «Да, да» и «Конечно». Он крепко держал её руку в своей и кажется говорил что-то о том, что нужно пойти в город завтра утром и купить в лавочке на окраине какой-нибудь подарок для Лили, но девушка только сверлила пустым взглядом лицо какого-то мужчины из толпы, который был вовсе не связан с её размышлениями. Почему-то только сейчас до неё в полной мере дошло сознание того, что этот день наступил. Всё произойдёт сегодня. Сейчас. Сара и глазом моргнуть не успела, как вдруг стала замечать что черты её лица изменились. Что глаза стали видеть мир вокруг себя совершенно иначе, а мысли и переживания приобрели куда более взрослые оттенки. Казалось бы, вот совсем недавно они радовались первым её шагам, а Мадригаль почти расплакался когда Лили впервые сказала, хоть и совсем невнятное, но такое желанное «Папа». А сегодня ей уже пять. Сегодня произойдёт событие, о котором они говорили как о чем-то невероятно далёком. Почему-то раньше казалось, что её малышка ещё не скоро коснётся ручки волшебной двери. Что она успеет хорошенько подготовиться к этому. Не успела. И наверное поэтому не смогла сдержать слёз. Раньше Сара никак не могла понять, почему, а главное, зачем Марлен на пару с Пеппой проливают слезы по поводу и без. Когда-то такое бурное проявление эмоции казалось немного странным и даже пугающим, но только не сейчас. Не тогда, когда до мозга дошло первое, и далеко не последнее, понимание того, что Лили растёт. Растёт так быстро, что она просто не успевает с этим смириться. Что когда-то и сама Сара будет промакивать глаза салфетками на её свадьбе и заговорчески шептать, что поскорее хочет понянчить внуков. Девушка вдруг моргнула и заметила в толпе какое-то движение, совсем рядом с мужчиной которого она так бессовестно рассматривала. Её пальцы в резком движении сжали руку Камило, заставляя его наконец замолчать. — Посмотри, кто там, — Мадригаль непонимающе нахмурился и сощурил глаза, пытаясь проследить за её взглядом, — возле арки. Там, энергично махая Мадригалям на втором этаже, стояло два человека. Руки их двигались настолько резво и хаотично, что казалось ещё немного и шляпа на голове сеньоры перед ними улетит от настолько сильных порывов ветра. Знакомые лица одаривали их своими улыбками, вызывая в душе приятное тепло. Одно из них уже покрыто возрастными морщинами и рубцами. Кое-где на коже проглядывались давние ожоги, а когда-то рыжие волосы теперь уже полностью заслонила благородная седина. Несмотря на то, что мужчина не был слишком стар, сильнейший стресс пережитый им когда-то вынудил её проступить куда быстрее положенного. Но несмотря на всё это, бойкости в Даниэле явно ничуть не поубавилось. Мужчина был одет в новую, слово с иголочки, жёлтую рубашку и коричневые брюки, а на нагрудном кармане гордо покоился невероятно красивый, розовый цветок. Щетина выбрита, а длинные волосы завязаны в конский хвост на затылке. Изобретатель буквально светился от счастья и явно не в последнюю очередь из-за своей юной спутницы. Карин. Она, громче любого другого в толпе, звала их из столпотворения и держа руку отца в своей размахивала той из стороны в сторону, вырывая из уст стоящих рядом с ними людей злобные причитания и тихое шиканье. Сара улыбнулась им и тоже подняла руку в воздухе, отвечая на приветствие. Карин выросла в точности такой, какой девушка её и представляла. Очаровательная, задорная и смелая. Почти прямая противоположность своей старшей сестры, Лауры. Даже в таком юном возрасте она питала настолько сильную и ярую любовь к своей семье, что никто, причём даже самые смелые из городских старух, никогда и не решались высказывать свои недовольства в её присутствии. Её персона была чуть ли не самой обсуждаемой после Мадригалей, так что всё жители Энканто почти поголовно знали историю появления тут Карин. Причём в самых мелких подробностях. Речь сейчас о том, как совсем ещё маленькую девочку оставили под городскими воротами холодной ночью, а одна очень нуждающаяся в ней семья забрала её к себе. О ложных обвинениях и самом известном и напряжённом судебном разбирательстве за всю историю их небольшого поселения. И конечно же о том, как изобретателю пришлось сделать очень сложный и непростой выбор между делом всей его жизни и возможностью вернуть Карин обратно. Домой. Сейчас мастерскую было просто не узнать. Мало того, что здание и без того было самым необычным и чудаковатым на окраине, так теперь его круглые стены были раскрашены почти во все цвета радуги. Лужайка перед домом сплошь и всюду усыпана разными цветами, а поваленный и трухлявый забор поменяли на новый, куда крепче. Теперь прохожие оглядывались на их дом не в страхе, а восхищении. А местные дети и вовсе регулярно прокрадывались туда, в попытке заглянуть в закрытые ставни. И никто не был этому удивлён. На первое время, по решению городского совета, Даниэлю строго-настрого запретили проводить какие-либо эксперименты и опыты. Все опасные инструменты и приспособления убрали, и обязали его полностью оборудовать жилище для воспитания маленького ребёнка. Но потом, когда Карин достаточно подросла, мужчина вновь вернулся к делу которому горел душой, но в этот раз избрал куда более безопасный для этого путь. Теперь, вместо изобретений довольно сомнительного назначения он создавал и мастерил игрушки. И это определённо было правильным решением. Мало того, что теперь местные жители наконец увидели и по достоинству оценили его талант, так и труды начали неплохо окупаться. Когда-то жуткая и пугающая мастерская стала самым любимым местом у всех детей Энканто, а участники городского совета целиком и полностью одобрили такой изобретательный подход. Если подводить итоги, Даниэль справился. Справился со всем что выпало на его долю. Карин росла в тепле и любви, ни в чем и никогда не нуждаясь. Живя мечтой о том, что когда-то она сможет отправиться в невероятное путешествие по миру. Совсем как её старшая сестра. — Лаура не писала тебе? — тихий шёпот раздался у неё над ухом и Сара отрицательно покачала головой. — Пора бы уже. Обычно она присылает письмо в первых числах месяца, а сегодня уже двенадцатое. — Да, наверное… — зубы обеспокоенно закусили губу, — надеюсь, с ними все хорошо. Мадригаль пожал плечами, бросая быстрый взгляд на фамильные часы, в то время как где-то сзади послышалось еле слышное: — Я сделаю это сегодня, — это был Томас. Долорес опять умудрилась изловить близнецов и поставила тех перед собой, во избежание очередного прыжка, — просто подойду и скажу всё как есть. Подумаешь, разговор с девчонкой. Я делал вещи и в разы опаснее. Несмотря на то, что голос старшего из братьев звучал, как всегда, нахально и гордо, щеки его предательски загорелись, а взгляд сам упал куда-то в конец толпы. Лукас усмехнулся, бросая хитрый взгляд в ту же сторону. — Не раньше, чем Колин. Я слышал вчера, как он говорил, что Карин ему нравится. — Что?! — громкое восклицание заставило многих оторваться от разговора. Матушка отвесила Тому лёгкий подзатыльник и тот ойкнул, потирая ушибленное место и говоря чуть тише. — Какой ещё Колин? — Тот, которому мы надели ведро на голову вчера. — Недоумок, — карие глаза забегали по собравшимся, будто бы мальчик прямо сейчас ожидал засечь в столпотворении лицо своего врага, — вот я ему устрою. В следующий раз одним ведром он у меня не отделается, — он наклонился к брату и прошептал, сверля его щеку взглядом. Словно именно Лукас был причиной его испорченного настроения, — он ведь живёт на той улице, где находится пекарня мадам Луиз? Младший из близнецов неопределенно пожал плечами, явно жалея что вообще упомянул о Колине в их разговоре, но Том похоже счёл его ответ более чем удовлетворительным, озлобленно продолжая дальше: — Прелестно. Посмотрим, как этому идиоту понравится, если я подсуну ему в постель парочку тараканов. Африканских, — его губы растянулись в мстительной улыбке, — уже представляю как он будет визжать и звать на помощь свою мамочку. В этот момент он явно будет думать не о Карин. Любитель позарится на чужое. Матушка шикнула на него и Томасу пришлось в срочном порядке умолкнуть, но по его раскрасневшемуся лицу было прекрасно видно, что как минимум для него тема эта осталась далеко не исчерпанной. Весь зал разом смолк, погружая помещение в полнейшее молчание, а свет погас. Оставляя за собой мягкий полумрак, отступающий только лишь в том месте, где крепко держа знаменитую свечу в руках стояла Мирабель. Она была единственной из Мадригалей кто находился не на втором этаже, рядом с золотой дымкой, плавно растекающейся по волшебной двери, а прямо посередине длинной лестницы, которую услужливо создала Касита совсем недавно. Плечи девушки были напряжены, а грудь дышала глубоко и размеренно. Спина необычайно пряма, а яркие глаза из-под оправы очков внимательно осматривают лица глазеющих на неё людей. Но несмотря на всю нервозность, выглядела она стойко и уверенно, явно дожидаясь пока толпа окончательно успокоиться, чтобы произнести речь. Сара судорожно выдохнула и покрепче вцепилась в пальцы Камило, в момент когда последние из тихих речей наконец стихли, от стен волшебной виллы эхом принялись отскакивать чёткие слова: — Много лет назад, в наш самый чёрный день, эта свеча подарила нам волшебство, — рука Мирабель указала на свечу с узорами бабочек на ней, в то время как несколько десятков пар глаз завороженно глядели на неё снизу вверх. Даже Касита перестала играть с детьми и, как и все, внимала её словам, не смея вмешиваться, — и с той самой поры мы считали своим долгом использовать наши способности на благо этой прекрасной общины. — теперь, рука в невесомом движении обвела собравшуюся толпу, словно указывая одновременно на всех и каждого. Трудно было не заметить, как после этой фразы большая часть из присутствующих одобрительно закивали головами, а на их лицах появилось выражение молчаливого уважения. — И сегодня, мы собрались снова для того, чтобы на наших глазах ещё один член семьи Мадригаль получил свой в… — она вдруг осеклась и слегка покачала головой, улыбаясь на непонимающие взгляды гостей, разом впившиеся в её лицо, — получил своё место в этом мире. Сара вдруг поняла, что уже где-то слышала эту речь. Когда-то очень давно, когда и ей самой не было ещё и шестнадцати. В тот день, когда совсем ещё маленькому Антонио исполнилось пять. Когда она стояла в этой самой вилле в толпе, даже не предполагая что через десять лет, сможет наблюдать эту картину снова. На этот раз с другого ракурса. В другой роли. В роли одной из Мадригалей. Как настоящий член их семьи. Только вот, девушка никак не могла избавиться от чувства, что что-то в этой речи было не так. Что когда произносила её покойная abuela звучала она немного иначе. Что Мирабель изначально хотела повторить слова покойной бабушки в точности до мелочей, но в последний момент почему-то решила поступить по-другому. Заменить слова «волшебный дар» на «свое место». И именно эта поправка делала эти слова куда глубже. Куда искренне привычных разглагольств об общем благе и помощи, которую их семья готова оказать любому, кто об этом попросит. Давала понять, что собрались они здесь не ради невероятных зрелищ, не ради нового дара, а ради Лили. Прекрасно показала, настолько кардинально прошедшие годы изменили ценности их семьи. Настолько изменилась и сама Мирабель. — Взаимопомощь. Понимание и доверие. Вот благодаря чему нам удалось превратить Энканто в то место, каким оно является прямо сейчас. Вот почему вы стоите здесь сегодня. Всё мы — одна большая семья. Которая должна стоять друг за друга, чтобы не произошло в будущем, — с каждым словом голос Мадригаль становится всё увереннее и увереннее, а глаза разгорались ярким огнём, — нет вас и нас. Нет Мадригалей и не Мадригалей. Есть только мы и наш дом, который мы должны защищать и оберегать любой ценой. Среди нас нет бесполезных, в той же мере, что и нет исключительных. Независимо от достатка и статуса, каждый в этой комнате равен друг другу. Каждый имеет свою ценность. — она вдруг прокашлялась, словно давая всем в полной мере осознать свои слова, а после минутой паузы уже куда более ровным и тихим голосом продолжила. — Я прошу вас помнить об этом. Держать эту мысль в своей голове и сполна вразумить её. Никакой дар ни за что и никогда не сделает тебя особенным, пока ты сам не пожелаешь таким стать. А после она развернулась, и принялась подниматься по высокой лестнице, всё так же крепко сжимая в руках знаменитую свечу. Ещё добрых несколько секунд волшебную виллу пронизывала шокированная тишина после этих слов, а первые аплодисменты прозвучали только тогда, когда Мадригаль уже успела поравняться с остальными членами семьи и отступить в сторону, открывая всем обзор на ярко сверкающую дверь. Настолько пламенная речь от неё явно стала настоящей неожиданностью. Как и для гостей, так и для самих Мадригалей. Почти их всех уст звучали еле слышные шепотки и предположения, а стоящая неподалёку от Сары Луиза тихо прошептала ей на ухо, что на прошлой церемонии вручения, когда пять исполнилось близнецам, Мирабель ограничилась довольно-таки банальными словами об ответственности и тяжёлой ноше, которую начиная с этого вечера придётся нести на своих плечах ещё двум Мадригалям. Похоже, что никто не мог понять, с чего бы это хранительница решила поднять именно эту тему на такой серьёзной церемонии. Ведь речь сейчас идёт только об одном человеке, а не всем поселении. И слова о «единстве» для многих звучали довольно не к месту. Но, в отличие от большинства, девушка поняла, почему подруга решила избрать в этот раз именно такую тактику. Мира сквозь строки дала понять каждому, что дар, который получит или не получит Лили, не будет выделять её среди других. Что несмотря на свою «исключительность» каждый из Мадригалей является, в первую очередь, человеком. Таких дерзких слов четыре года назад девушка, к огромному сожалению, позволить себе ещё не могла. — Молодец. — услышала она краем уха слова Камило, явно адресованные его дорогой кузине. Та в ответ еле слышно усмехнулась и сосредоточила всё свое внимание на арку, на которую после окончания речи направили горящие лампы. Музыканты у расписной стены начали отбивать равномерный ритм на больших барабанах, а Касита словно того и дожидаясь, заскрипела половицами и в мгновение ока расстелила перед лестницей мягкий ковёр, вынуждая толпу внизу разделиться на две части, создавая живой коридор. Живот скрутило от подступающего волнения, по спине пробежал холодок, а пальцы Камило в её руке едва ощутимо дрогнули. С головой выдавая то, что и сам лицедей был готов лезть на стену от переполняющих его чувств. Высокие портьеры в конце просторного зала плавно отодвинулись в сторону, а свет горящих ламп упал на совсем ещё маленькую фигурку, в ужасе застывшую перед длинной дорожкой. И начиная с этого момента Сара перестала замечать кого-либо ещё. Напрочь забыла о всех, кто тоже стоял на первом этаже Каситы. Их лица словно померкли на фоне яркого света, очертания стремительно расплылись, не давая ей и малейшего шанса задержать свой взгляд хотя бы на одном из них. Ведь все они сейчас ровным счётом ничего не значили. Ничто не представляло собой ценности кроме девочки, которая нервно стояла на одном месте, семенив в нерешительности красивыми босоножками и теребя пальцами только выглаженные рюши, явно забыв о том, что Сара настоятельно просила её их не трогать. В душе колыхнулось какое-то странное чувство. Которое девушка приняла за трепетное волнение. Что-то словно щекотало её где-то под ложечкой. Водило по коже пушистым пером, в попытке обратить на себя внимание. Глаза Лили были направлены в пол перед собой, голова низко опущена, а коленки слегка тряслись от страха. Карие глаза отчётливо видели это даже с такого приличного расстояния. Её словно приклеило к месту, да так сильно, что даже слабые попытки Каситы подтолкнуть её не увенчались успехом. Будто бы прямо перед детским лицом возник невидимый купол, который не давал ей и малейшей возможности сделать шаг. Что-то снова едва ощутимо пробежало по всему телу. Собственные мысли спровоцировали это странное ощущение настолько стремительно, что только спустя секунду девушке удалось понять, что возникло оно после слова «купол». Будто бы эта формулировка заставила трепетать в душе что-то знакомое. Что-то давно забытое, но тем не менее, очень важное. Лили всё стояла там. В окружении нескольких десятков глаз и тихих голосов, уже начинающих спрашивать друг у друга, в чем вообще дело. Волшебная вилла снова приподняла холодную плитку, как бы намекая что уже пора, но только после третьей такой попытки яркие блики зайчиками заплясали в её волосах, а голова наконец поднялась, переводя взгляд каре-зелёных глаз с носков собственных туфель на лица родителей. Сердце бешено забилось в груди, слух уловил совсем рядом тихий шёпот. Кажется, Камило одними губами произнёс что-то вроде: «Ну, же.» Но детская фигура не изменила своего положения, будто каменное изваяние обречённое стоять на сырой земле веками. И только после того, как взгляд её единственной дочери скользнул по бледному лицу в отчаяние ища материнской поддержки, Сара кивнула. Это движение было настолько невесомым, таким незаметным что никаких сомнений в том, что никто, включая её мужа, не заметил его совершенно не оставалось. Но это было не так важно. Значение имело только то, что после него Лили наконец впервые взглянула на ожидающую её дверь, и с решительным вздохом сделала первый шаг, всё так же продолжая обеспокоенно теребить края красивых рюш на своём платье. Зал погрузился в полнейшую тишину. Звук шагов эхом отдавался в ушах, перекрывая собой бешено грохочущий пульс. Девушка чувствовала, как рука Мадригаля находится на грани того, чтобы начать ходить ходуном от волнения. Судорожный вздох тёти Пеппы ударил куда-то в спину, а маленький Пабло закрыл лицо ладонями, раздвигая пальцы и наблюдая за всем через щелочки. Люди поворачивали головы, не отрываясь наблюдая за каждым её движением, свет плавно следовал за невысокой фигурой словно тёмная и быстрая тень, а музыканты принялись тихо бить по барабанам, заставляя и без того напряженную атмосферу стать в разы беспокойнее. Когда Лили наконец достигла лестницы дверь вдруг засветилась чуть ярче и задолжала, вынуждая диковинную субстанцию опасно завибрировать. Те, кто стоял ближе к ней испуганно вздрогнули и отошли чуть дальше, боясь что их ненароком заденет. Будто бы и сама магия с нетерпением ждала ещё одного члена их семьи. Словно свеча искренне желала наконец наградить Лили своим собственным даром. В ту минуту, когда одна из ступенек почти на середине длинной лестницы скрипнула, кто-то из толпы вдруг свистнул и девочка резко обернулась, похоже ожидая услышать глумливые выкрики и насмешки, но вместо этого испуганным взглядом встречаясь со сверкающим от радости лицом Карин. Она забралась на плечи отца и не обращая совершенно никакого внимания на то, что лицо Даниэля уже успело прилично раскраснеться от такой непривычной нагрузки, махнула руками в воздухе как бы говоря: «Давай, иди!» Многие из тех кто стоял поблизости от неё засмеялись, тоже принимаясь задорно свистеть и ободряюще кивать головами. Было видно, как круглые щёчки запылали от такой неожиданной и нужной сейчас поддержки. И теперь уже куда более уверенно чем несколькими минутами ранее она обернулась, решительным взглядом сверля ожидающую её, дверь. Волна потрясения чуть было не сбила Сару с ног. Голова закружилась и она сделала один ошалелый шаг назад, задевая Мадригаля плечом и чувствуя, что она находится на грани того, чтобы лишиться чувств здесь и сейчас. Прямо на глазах у всего города. Это чувство. Нужно было понять сразу. Догадаться, что это никакое не волнение. Всего секунду назад, в тот самый момент когда её дочь повернула к ней голову во второй раз, она вдруг всё поняла. Вспомнила, что видела этот день раньше. С того злополучного вечера прошла не одна неделя, годы полного спокойствия и умиротворения. Не может быть. Просто не может быть. Голова резко повернулась и взгляд впился в лицо Диего. Но брюнет только стоял позади, расслабленно улыбаясь и крепко удерживая за плечи дрожащего перед собой Пабло, явно не замечая ничего странного. Наконец почувствовав что Сара смотрит на него он состроил вопросительную гримасу, без слов спрашивая, в чем дело, но она только покачала головой и вернулась в прежнее положение, сверля непроницаемым взглядом спину стоящей впереди Мирабель. Она, совсем как и её муж, просто наблюдала за фигурой приближающейся к ней Лили, совершенно никак не показывая то, что она уже видела эту картину когда-то, очень давно. Неужели, никто из них не вспомнил? Не понял, что пропажа, которую они такими стараниями искали много лет назад, наконец нашлась? — Что случилось? — тихий шёпот на ухо заставил её проморгаться. — Тебе плохо? Ты вся дрожишь. Их взгляды встретились и девушка как могла, попыталась найти в глубине зелёных рубинов осознание. Такое же сильное потрясение, как и её собственное. Но вместо этого родные глаза горели искренним переживанием и лёгкой паникой, быстро метались по её лицу, словно хотели найти признаки какой-то болезни. Лицо Камило напряглось, пальцы покрепче сжали её руку, в попытке добиться вразумительного ответа, но тёмная копна только медленно покачалась из стороны в сторону, всё так же невидящим взглядом уставившись куда-то сквозь него. — Нет, — в горле встал ком. Голос охрип то ли от долгого молчания, то ли от полнейшего ступора, — нет. Всё хорошо. Он тоже не вспомнил. Не понял, что тем вечером когда ребята собирали куски разбитого предсказания Диего всё-таки оказался прав. Единственный из четверых догадался обо всем сразу и до последнего стоял на своей теории о том, что лицо на разбитой пластине является не найденной у ворот девочкой, а лицом их будущей дочери. Сара и сама успела забыть. Никогда в жизни не вспомнила бы, если бы не видела эту сцену своими глазами. Если бы это лицо не мучило её ночами, если бы не было потрачено так много сил на поиски. В тот день, когда осколки скрылись в глубине озера девушка поклялась себе, что больше не станет вмешиваться в судьбу Карин. Что её роль в этой истории была наконец окончена, несмотря на то, что было предрешено видением Бруно. Не подпускала к сознанию и мысли о том, что всё получилось не так, как должно было. Что она совершила ужасную ошибку решением дать Даниэлю возможность всё-таки вернуть дочь в свою семью. Выходит, никакая не ошибка. Правильное решение, благодаря которому пророчество действительно исполнилось. Она и правда привела девочку в Каситу, только вот понятия не имела о том, что это будет её дочь. Всё что произошло после, должно было произойти чтобы день этот и правда настал. Все те страдания, которые ей пришлось ощутить из-за несчастного случая не прошли даром, весь тот давно забытый кошмар со слушанием должен был быть пережит. Взгляд сам собой опустился к одной из ног. Она не болела вот уже много лет. Светлая кожа затянулась под гнетом времени, не давая посторонним никаких шансов понять, что когда-то вдоль кости на той был просто огромный, уродливый шрам. — Закрой глаза и открой свое сердце, — Лили уже достигла второго этажа и Мирабель наклонилась к ней, позволяя коснуться руками волшебной свечи, — ты должна понимать, что дар — это большая ответственность. — маленькие ладони коснулись тёплой поверхности и девочка, словно бы восприняв слова Мадригаль буквально, на секунду зажмурилась. — Ты обещаешь, что будешь использовать его только на благо? Что никогда не станешь применять свою силу во вред? Веки девочки поднялись и она кивнула, так и не убирая рук с волшебной свечи. — Обещаю. — Обещаешь, что не будешь преследовать корыстных целей? Что дар не ослепит тебя и не посеет смуту в твои мысли? Голос Лили слегка дрожал, но несмотря на это слово вылетело из её рта решительно и уверенно: — Обещаю. — Хорошо, — губы Мирабель расплылись в улыбке и карие глаза из-под оправы очков посмотрели точно в её с нескрываемой ничем гордостью, — тогда коснись ручки. И помни, что ты уже чудо, Лили Мадригаль. Независимо от того, какой именно дар тебя ожидает. Камило вздохнул судорожно и впился в спину Лили настолько лихорадочным взглядом, словно боялся, что витающая вокруг дерева дымка заберёт её в свои объятия и не отдаст уже никогда. Долорес, будто бы машинально, прикрыла рот рукой, в то время как её сыновья замерли с одинаковым нетерпеливо-восхищённым выражением лица, кулаки обоих, приготовясь заранее, замерли в воздухе, а маленький Пабло был готов расплакаться прямо в плечо удерживающего его на месте отца. На реакцию остальных из Мадригалей Сара, к сожалению, посмотреть не успела. В следующую секунду детские пальцы коснулись круглой ручки с буквой «Л» на ней, а золотистая дымка выпустила в воздух сноб ярких искр, рассыпая те настоящим дождём. Пламя свечи словно по щелчку пальцев разгорелось ещё ярче, со стороны толпы послышались восторженно-удивлённые вздохи, а дверь начала сиять так сильно, что девушке на секунду пришлось прикрыть глаза, опасаясь за безопасность своих роговиц. В темноте поплыли яркие круги, в то время как со стороны пришедших гостей послышалось: — Что это? Какой дар она получила? — Кто-нибудь видит рисунок? — Не понимаю. Это что, звёзды? Сара так быстро как только смогла, открыла глаза и из её груди против воли вылетел удивлённый вздох. Рука Лили всё ещё крепко держалась за поверхность ручки, в то время как голова её была повернута в сторону стоящей рядом Мирабель. Каре-зелёные глаза впились в лицо хранительницы вопросительным взглядом, а губы-бантики кажется задали какой-то вопрос, но из-за шума в ушах Сара так и не расслышала, какой именно. Лицо Мадригаль, в свою очередь, выглядело очень напряжённым и сосредоточенным. Её глаза очень медленно и внимательно осматривали появившийся на деревянной поверхности рисунок, словно пытаясь понять, что он может означать. И винить её было не в чем. На нем была изображена девочка. Как и на всех волшебных дверях в этом доме, образ её вырисовывался из горящей оранжевым цветом резьбы, с аккуратными завитушками и плавными линиями. Выглядела она пока совсем ещё маленькой, макушка не доставала нескольких сантиметров до позолоченной ручки, но личность её угадывалась без труда. Те же кудрявые до плеч волосы, россыпь весёлых веснушек у носа и лёгкое платьице. С такими ненавистными ей, бантами и рюшами. Что удивляло, глаза Лили на рисунке были закрыты, а руки подняты в воздухе по обе стороны от тела, словно она медитировала или погружалась в какой-то транс. Над головой, почти у самого верха двери, чётко проглядывался изогнутый полумесяц и звезды, точками рассыпанные по всей поверхности изображения. — Что это такое? — Камило слегка толкнул её в плечо и кивнул в сторону двери. В голосе слышались беспокойные нотки. — Вот там, посмотри. Рядом с руками. Только после этих слов девушка заметила, что рядом с ладонями Лили закручивались спиралями какие-то странные узоры. Будто бы из рук малышки в ночное небо взмывалась магия. — У нашей семьи новый волшебный дар! — Мирабель выпрямилась, наконец обрывая напряженную тишину. — А теперь, время праздновать! В эту же секунду в воздухе прогремел громогласный салют, из-за чего Долорес тихо пискнула и закрыла уши руками. Музыканты принялись играть на своих инструментах просто неистово, а вся толпа на первом этаже зааплодировала и заулюлюкала. Близнецы, наконец-то освободившись от строго взгляда матушки, схватили Пабло за обе руки и бегом кинулись к всё ещё застывшей в ступоре Лили. Тётя Пеппа, наконец дав волю чувствам, громко расплакалась и принялась звучно высмаркиваться в поданный Феликсом платок. Марлен кинулась на Сару с объятиями, в то время как отец подошёл к Камило, видимо тоже в намерении выразить свои наилучшие пожелания. Она толком и не поняла, кто открыл дверь в комнату Лили первым, но не прошло и секунды как гул сразу нескольких десятков голосов перекрыл детский визг, явно вызванный неподдельным восторгом. Всё столпотворение направилось прямо туда и Саре пришлось схватить Мадригаля за руку, чтобы протолкнуться в самое её начало. Их глазам предстало по-настоящему невероятное зрелище. Огромное, просто исполинских размеров помещение больше напоминало не детскую комнату, а какой-то очень древний и величественный на вид, зал. Словно переступив порог они вдруг оказались в покоях старинного замка. Огромные колонны вдоль стен, кафель на полу и действительно высокие потолки. На стенах мерцали холодным светом какие-то рисунки, и только хорошенько приглядевшись Сара поняла, что это созвездия. Чёткие линии достигали своих точек и выстраивались в определённые формы, которые был способен узнать каждый кто хотя бы раз в жизни открывал книгу по астрономии для дошкольников. Но искренне удивление вызывало далеко не только это. В комнате не было ни одной лампы, из-за чего в воздухе царил лёгкий полумрак, но несмотря на это прямо перед их глазами, плавно переплывали с места на место сотни, если конечно не тысячи, самых настоящих звёзд. Высоко, прямо у самого потолка из стороны в сторону перекатывались над землёй планеты, похоже совсем наплевав на земную гравитацию. Отливающий красным, Марс. Обрамленный кольцом Сатурн и завораживающий океанами, Нептун. Все восемь планет не спеша парили над потолком, вынуждая местных зевак в удивлении раскрыть рты. Конечно, тут были и предметы обычного пользования. Вроде шкафа, небольшого столика у окна, целого ящика самых разных игрушек и действительно огромной кровати, явно великоватой для пятилетнего ребёнка. Высокие пологи на ней были крепко закреплены у её изголовья, а одеяла и подушки выглядели так мягко, что большинство из гостей Каситы похоже были не прочь вздремнуть немного в мягких оперениях прямо здесь и сейчас. И именно на ней в эту самую минуту весело прыгали Томас, Лукас и Лили. — Посмотри, Лилу. Ещё чуть-чуть, и я достану рукой до Венеры! — старший из близнецов с силой оттолкнулся от матраса и выятнул руку вверх. — Ах, черт. Но я был близко! Если говорить открыто, в случае Томаса расстояния от его пальцев до поверхности планеты оставалось ещё, в прямом смысле, как до Юпитера, но все наблюдающие за этой картиной тактично промолчали по этому поводу. Чтобы не обесценивать его стараний. — Вот это да! — Лукас попытался зацепить одну из парящих звёздочек, но мерцающая точка, словно живая, в мгновенье ока отплыла по воздуху от него на максимально возможное расстояние. Похоже, во избежание варварского плена. — Здорово! Пабло, в отличие от своих товарищей, подбежал к ближайшей к нему стене и принялся с интересом изучать нанесённые на них созвездия. Его рука осторожно водила по ярким полосам, словно мальчик проверял их на подлинность. — Планетарий прямо в комнате! — одна из местных девочек вырвалась вперёд толпы и задрала голову, в попытке получше рассмотреть кружащиеся планеты. — Круто! Не прошло и мгновения, как новая спальня Лили наполнилась целой кучей детей, которые совсем как Лукас пытались схватить уворачивающиеся от них звезды. А те как ночные светлячки словно нарочно приближались к нетерпеливым лицам ребят, непременно уплывая по воздуху даже после одной слабой попытки схватить их в свои объятия. Отовсюду слышался смех, восхищённые вздохи и предположения, с чем именно связан дар Лили. Сара и сама успела задуматься над этим вопросом. Очевидно, что магия каким-то образом относится к ночному времени суток. На это указывало буквально все окружение. Только вот девушке всё никак не давали покоя те странные спирали на светящийся двери, которые были изображены рядом с ладонями её дочери. Вдруг прямо перед её лицом что-то ярко блеснуло, вынуждая прищурить от яркого света глаза, и она поморщилась. Наблюдая за тем, как одна из быстрых звёздочек застыла точно напротив её, словно в ожидании, что Сара, как и детишки вокруг, сделает попытку дотронуться до неё руками. Прошло несколько секунд, но женская ладонь так и не поднялась в воздухе. Собственно, как и любопытная звезда не желала сменить своего положения. Они с Камило переглянулись и Мадригаль пожал плечами, как бы говоря, что вряд ли эта непонятная шутка слишком опасна и если она всё-таки коснётся её, то слишком большого вреда не будет. — Я не буду тебя трогать, — мерцающая точка подплыла ещё ближе и девушка почувствовала, как кончик её носа обожгло от её тепла, — нет, даже не пытайся. Тёмные брови непонимающе нахмурились, когда та вопреки её словам снова приблизилась ещё на несколько сантиметров. — Она хочет, чтобы ты дотронулась до неё, мама, — Лили спустилась с кровати и вприпрыжку подбежала к ним, — не хочет улетать, пока ты не коснёшься. — Вот оно что… — она всеми правдами и неправдами постаралась не выдавать в голосе слишком уж сильного скептицизма. Всё-таки, трогать своими руками что-то максимально странное и противоестественное не сильно хотелось. Карие глаза бросили быстрый взгляд на мужа, но тот только весело хмыкнул и состроил максимально бесстрастное лицо какое только мог в такой непростой ситуации. Всем своим видом давая понять, что в этом случае он ей не помощник. — Ну, ладно? Это был скорее вопрос, нежели утверждение. Но похоже, что девочку такой ответ более чем удовлетворил, собственно как и сияющую звёздочку всё так же застывшую в воздухе перед ними. Мерцающая точка подплыла к ней ещё ближе и Сара, хоть и не очень охотно, вытянула руку. Сердце пропустило сразу несколько привычных ударов, тело напряглось в предвкушении сильного жара, но напрасно. Стоило женским пальцам коснуться её как то тепло, что она ощущала на своём лице когда звезда была максимально близко, исчезло. Она не была горячей, как можно было бы ожидать, а приятно тёплой. И почему-то от контакта с этим непонятным явлением в душе появилось довольно странное чувство. Определённо приятное, но очень странное. Будто бы из сердца разом испарились все сомнения и страхи. Не очень приятные мысли приобрели довольно яркие краски, а все негативные эмоции накопившиеся за этот долгий день испарились, словно их никогда и не было. Только сейчас Сара поняла, что её голова довольно сильно болела, а ровные плечи протяжно ныли от утренних испытаний. Всё это действо не заняло больше пяти секунд. Вместе с тем, как подушечки пальцев дотронулись до неё, по комнате прошёлся лёгкий звон, как от колокольчика, и маленькая звезда улетела куда-то под потолок, останавливаясь рядом с Сатурном и как и её собраться, снова принимаясь медленно и не спеша плыть по воздуху, будто бы ничего необычного и не произошло. Карие глаза ещё ошалело смотрели на свои пальцы, когда Камило заговорил: — Ну, и? Как ощущения? Девушка пожала плечами. — Позитивные. Мадригаль громко хмыкнул. — Какой исчерпывающий ответ, mi vida. — он переводил задорный взгляд с неё на Лили. — Ну, знаешь. Я ведь каждый день трогаю звезды голыми руками. Раз плюнуть. Скучные будни. Она не смогла сдержать лёгкого смешка, но и придумать достойный ответ на его подначку не потрудилась. — Наверное, она помогла тебе? Да, мама? — Лили подошла к отцу и выставила руки перед собой. Как бы попросив поднять её на руки. — Ты единственная, кому они разрешили себя коснуться. Губы расплылись в улыбке и девушка слегка потрепала детские щеки, в очередной раз скользя по лицу дочери восхищённым взглядом. — Почту за честь, — касание на мгновение задержалось на её подбородоке, с наслаждением подмечая что ещё немного и Лили начнёт сиять ярче своих новых, маленьких друзей, — да, мне кажется она помогла мне почувствовать себя лучше. Будто бы новый поток воздуха в груди. — Так может, в этом и есть твой дар? — зелёные радужки перебегали от одного лица к другому. — Твои звёздочки забирают негатив того, кто их коснётся? Губки-бантики поджались, а тонкие бровки недовольно свелись к переносице. — Надеюсь, что нет. Потому что ту звёздочку которая прилетела к маме я не контролировала. Мне просто показалось, что она хочет помочь. Я не знала, что именно она будет делать. Она вдруг умолкла и её глаза немного испуганно глянули за спину отца, будто бы Лили только что вспомнила о том, что за ней наблюдает несколько десятков людей. — Это не важно, — пальцы чуть сильнее надавили на детский подбородок, вынуждая её вернуть свой взгляд обратно, — мы с папой в любом случае гордимся тобой. — Точно, — Камило поудобнее подхватил её под ноги, принимаясь раскачивать Лили из стороны в сторону. Совсем как на качелях, — наша девочка уже совсем взрослая. Целых пять лет. Чувствую, Сара, что мы не успеем моргнуть, как придётся отдавать нашу Лилу замуж. Протестующий звук ещё не успел сорваться с её губ, как вдруг громкий грохот вынудил всех замолчать и перевести испуганные взгляды в дальнюю часть просторной комнаты. Там, очевидно не оставляя попыток всё-таки коснуться рукой поверхности Венеры, распластался на полу в позе звезды неугомонный Томас. Похоже, мальчик слишком увлёкся и оттолкнувшись слишком сильно не рассчитал траекторию своего падения и вместо мягкого матраса упал прямо на холодную поверхность пола, да ещё и с таким громким звуком, что казалось настоящим удивлением то, что кафель под ним не треснул от такого удара. Прежде чем кто-то успел сообразить, что тут вообще произошло, Томас поднялся на ноги. Лицо его болезненно сморщилось, а рука метнулась к макушке, похоже нащупав там назревающую шишку, но в целом старший из близнецов был полностью цел и невредим. Лукас громко расхохотался, а из середины толпы послышался настолько тяжёлый вздох, что без труда становилось понятно, что за этот вечер на голове Долорес явно прибавится ещё несколько седых волос. Вечер проходил как никогда лучше. После того как старший из сыновей Мадригаль был снова отруган, а тётя Джульетта в срочном порядке дала ему один из своих пирожков, просто на всякий случай, коллективным мнением было принято решение дать начало привычному в Энканто празднованию. Поскольку комната Лили для громких гуляний подходила мало, как и планировалось с самого начала всё гости были приглашены в главный зал Каситы, специально освобождённый для бурных танцев. Дети играли друг с другом в догонялки и держали в руках зажженные огни. Скатывались по лестнице как с самой настоящей горки, Касита убирала из-под их ног ступеньки, громко смеясь и пытаясь забраться как можно выше, для более острых ощущений. Луиза и пришедшая ей на помощь Исабела носили подносы с угощением среди гостей, предлагая тем попробовать невероятные кулинарные творения их матушки, в то время как их отец, Августин, вытворял на своём пианино что-то действительно невозможное. Пальцы мужчины двигались по клавишам настолько быстро, что со стороны его руки были похожи на очень размазанное пятно, а лицо взмокло от диких усилий. Лили и Пабло, крепко держась за руки, кружились в самом центре танцующих, чуть было не сбивая с ног тех, кто был неподалёку от них. Сара краем глаза поглядывала на эту неразлучную парочку, в то время как основная часть её внимания была занята беседой с подошедшим не так давно Даниэлем: — Сейчас они в Салвадоре. Это на северо-востоке Бразилии, — мужчина перебирал в руках цветные фотокарточки, с настоящим восторгом рассказывая об очередном письме, присланным ему Лаурой, — она написала, что город делится на два уровня. Верхний и нижний. В «верхнем» располагаются правительственные учреждения, музеи, церкви и всё в этом духе. Вот, это один из местных театров. Они ходили туда на одно из городских выступлений. — его палец указал на одну из фотографий. На ней завораживало своим видом высокое здание, с величественными колоннами и высеченной из камня статуей мужчины. В его руках виднелась мраморная арфа. — Но живут они не там. Сняли себе небольшой домик у моря, он находится в «Нижнем городе», — изрядно посветлевшие с возрастом глаза принялись ошалело метаться от одной фотографии к другой, в попытке найти нужную, — Лаура пишет, что там ей нравится гораздо больше. Он является торговым центром всего Салвадора, так что они с Терезой накупили там много местных сувениров. — изобретатель вдруг улыбнулся и на секунду оторвался от своего занятия, встречаясь с ней взглядом. — Они купили у одной женщины шкатулку, выполненную в бразильском стиле. Всю в камнях и бисере. Говорят, что выбрали её специально для Лили. Как подарок на пятилетие. — сухие губы вдруг поджались и из них, явно против воли, вырвался горький вздох. — Жаль, что у них не получилось приехать. А я так надеялся, что мы наконец сможем увидеться. Через три дня будет ровно год с последнего их визита в Энканто. Время утекает так быстро, а я не молодею. Боюсь, что не успею провести с ними достаточно времени, чтобы душа моя была спокойна. Фотокарточки в его руках слегка затряслись и девушка поторопилась положить ладонь на плечо мужчине в успокаивающем жесте. С каждым днём отсутствия старшей дочери Даниэль всё чаще погружался в очень обеспокоенное состояние. Сожалел, что в свое время уделял больше времени изобретениям, а не ей, и делился с Сарой каждым из писем, какие она ему присылала. С нескрываемой гордостью рассказывал о том, где Тереза и Лаура остановились на этот раз и делился своими опасениями и страхами по поводу того, что с ними может что-то случится, а никто из них не будет в курсе. Или какая-то ужасная беда придёт в Энканто, а девушки и знать не узнают произошедшем горе из-за слишком далёкого расстояния. — Полно. Полно. Вы ещё всех нас переживёте. — изобретатель скептически покачал головой, но она только улыбнулась, ещё сильнее стискивая рубашку под своими пальцами. — Уверена, что они навесят нас уже очень скоро. Лаура ведь жить не может без младшей сестры, как и она без неё. Вряд-ли они с Терезой упустят возможность приехать, если такая у них появится. — она поспешила найти глазами фотографию, которую ей хотел показать Даниэль, чтобы побыстрее отступить от очень щепетильной темы. — Это их домик? Какая красота. Не место, а настоящий рай. Голубые глаза проморгались, похоже наконец окончательно приходя в себя, и уже куда более оживленным голосом прозвучало: — О, так и есть. Я подумал в точности тоже самое, когда увидел её. Подушечка его пальца осторожно, словно боясь повредить самое ценное из сокровищ, провела невесомую полоску по гладкой поверхности фотокарточки. На ней был изображён дом. Совсем маленький, но несмотря на это просто невероятно уютный. На заднем фоне виднелись высокие пальмы и кусты, похоже находился он не так далеко от джунглей, а у самого края снимка проглядывался пляжный песок и вода. Но взгляд его был направлен далеко не на красивые виды бразильской природы. Мужчина растроганным взглядом смотрел на двух девушек, которые улыбались им с фотографии, руками указывая на свое новое жилище. Обе стали значительно старше и выше. Рыжие волосы Лауры теперь доставали ей до самого пояса, явно мокрыми прядями свисая на счастливое лицо. Красивые, голубые глаза весело сощурились, а на одной из рук красовался явно купленный у местных торговцев, плетёный браслет. Рядом с ней, всё такая же грациозная и прекрасная, в довольно-таки смешной позе застыла Тереза. Девушка явно громко хохотала в момент, когда камера сделала щелчок, что сам снимок совершенно не портило. В отличие от своей спутницы, прическа Терезы не доставала ей сейчас и до плеч. Девушки купались в море, перед тем как сфотографироваться, блондинистые волосы Терезы прилично намочили её цветастую рубашку. Сара про себя отметила, что в последний их приезд Энканто длинна волос Терезы была явно длиннее, что указывало на то, что девушка всё-таки исполнила свое давнее желание «к чертям собачьим отстричь эти патлы» которые вечно мешали ей в путешествиях. — Прости, дорогая. С возрастом старики становятся очень сентиментальными… — изобретатель поднял на неё глаза и слегка похлопал девушку по руке, — ты тоже станешь такой. Всё мы становимся, когда нам приходится отпускать своих детей. Я думаю, что ты уже начинаешь понимать, какого это, — она громко сглотнула и перевала взгляд на веселящуюся Лили, которая похоже наконец оставила свою стеснительность на потом и сейчас развлекалась вместе со всеми. Явно забыв о недавних переживаниях, — вот, сегодня ты помогаешь им научится читать по слогам, а уже завтра провожаешь во взрослую жизнь. Но так ведь и должно быть. Мы отправляем их в первый путь, а они нас в последний. Таков порядок вещей. Сара громко прокашлялась. Ей сейчас совершенно не хотелось думать об этом. Слава богам, её дочери всего опять, а это значило, что оторвать Лили от своего сердца ей придётся ещё очень не скоро. — Так, вы говорите, что Карин хочет научиться игре на пианино? Если честно, она совершенно не походит на человека, который будет играть на таких инструментах. Почему-то мне казалось, что в её стиле барабаны или может гитара. Ну, понимаете. Более бойкие инструменты, — Даниэль расхохотался и Сара весело ему улыбнулась, — на пианино особо не разыграешься. — Я бы так не сказал, — мужчина вытер со щёк выступившие слезы, — Августин сегодня продемонстрировал максимум из человеческих возможностей. Знать не знал, что его руки способны на что-то подобное. — оба повернули голову к стенду, где прилагая все возможные усилия музыканты отыгрывали очень энергичную и быструю песню, заставляя лица танцующих прилично раскраснется. Августина среди них не было, он уже отошёл к жене и чуть ли не дул на кончики своих пальцев. На тех явно останутся мозоли. — Но я согласен с тобой. Для характера Карин подошёл бы более тяжёлый и звучный инструмент. Но раз она хочет, то я не стану ей запрещать. Всё-таки, игра на пианино требует много усилий и дисциплины. Быть может, это как раз то, что ей нужно. Выпускать свою энергию в более спокойное русло. Я даже хотел попросить Августина дать ей несколько частных уроков и посмотреть, получится ли. Не бесплатно конечно, — голубые глаза сощурились, внимательным взглядом уставившись на фигуру мужа Джульетты, — наверное, пойду-ка я и поговорю с ним об этом сейчас. Редко удаётся застать вас, Мадригалей, всех вместе. Вечно разбежитесь кто куда, а потом ищи вас по всему городу. — Даниэль уже сделал несколько шагов по направлению к другой части зала, как вдруг хлопнув себя по лбу вытянул руку. Протягивая осторожно сложенный конверт с несколькими, яркими марками. — Чуть не забыл. Лаура попросила передать. В этом месяце они отправили два письма на моё имя. Сара приняла конверт из его рук и он улыбнувшись напоследок исчез в толпе танцующих, оставляя её одну у высокой арки. Громкое гуляние не оставляло никаких шансов на то, что письмо получится прочитать в тишине и покое, так что девушка решила ретироваться ненадолго в самый укромный из углов зала, какой она только сможет найти прямо сейчас. Так что, в следующее мгновение и она проталкивалась через спины и руки танцующих Кумбию, при этом несколько раз подряд чуть было не получив по носу локтями и ещё несколькими частями тел. Меньше чем через минуту ей всё же удалось протиснуться к нише у самой дальней из стен, той на которой красовался портрет Мадригалей в полный рост. Со временем на него добавили несколько новых лиц, собственно, как и на семейное древо в столовой Каситы. Теперь, помимо уже известных из Мадригалей с портрета взирали на собравшихся глаза Мариано, мужа Долорес, и близнецов. Голубые глаза Диего на изображении получились настолько пронзительными, что казалось ещё немного и они прожгут во лбу наблюдателя дырку, а радужки его сына, как всегда, весело мерцали, окружённые характерным мимическими морщинами. Кукольное лицо Лили шло в контраст с её собственным. Одновременно такое похожее и кардинально отличающееся. — Нет, спасибо. Я не хочу танцевать, — какой-то сеньор в ковбойской шляпе и красном пончо увязался за ней из толпы, не оставляя попыток пригласить Сару на танец, — мой муж явно будет против. Но тот пьяно улыбаясь и не слишком устойчиво стоя на ногах только икнул, так и продолжая следовать за ней по пятам. — Ничего такого, сударыня. Просто один танец! — он чуть было не споткнулся о свои ноги и оперся рукой о расписную стену, тяжело отдуваясь. — Que belleza, dios mio! Прошу, миледи. Позвольте поухаживать за вами немного. Как только у вашего супруга хватило совести оставить такую неземную красавицу в одиночестве, да ещё и в разгар праздника! — он снова икнул, явно прикладывая все усилия к тому, чтобы относительно ровно стоять на трясущихся ногах. — Как вас зовут? Давно ли вы приехали к нам? Девушка удержалась, чтобы не поднять глаза к небу. Этот сеньор явно приехал в Энканто совсем недавно и ещё не знал здешних порядков. Просто потому что предположить что кто-то, кто вот уже много лет живёт в этом городе, никакого понятия не имеет, кто она такая, было просто невероятно. Буквально все жители города знали Мадригалей в лицо, а уж тех кого знаменитые члены семьи выбрали в качестве спутников жизни, тем более. — Меня зовут Сара, — она уже начинала терять терпение, — Сара Мадригаль. Вы можете прочесть это на стене за которую держитесь. Выпивший сеньор проморгался и нахмурившись повернул голову вправо. Не иначе как по иронии судьбы её имя оказалось прямо перед его глазами, в которых тотчас же проступили лёгкие нотки подступающей паники. — А-а… — он громко прокашлялся и отпрянул, оглядываясь по сторонам. Похоже боясь, что кто-то из остальных членов знаменитой семьи может заметить эту сцену, — простите, сударыня. Я знать не знал что вы из этих… — он неопределённо кивнул в сторону толпы, — Мадригалей. — Очень рада за вас, — холодно отчеканила она, раздражительным взглядом уставившись в покрасневшее лицо, — а теперь будьте так добры, — рука указала в сторону выхода из волшебной виллы, — подышите свежим воздухом и вернитесь обратно в адекватном состоянии. На празднике, если вы вдруг ещё не поняли, есть дети. — мужчина застыл на месте, всё так же ошалело моргая и цепляясь пальцами за расписную стену. — Ну, вперёд. На выход. Касита подняла деревянные доски под его ногами, из-за чего и без того не сохраняющий равновесия сеньор чуть было не упал, но кое-как выпрямившись он быстро зашагал вдоль стены к арке, похоже боясь что ещё минута и волшебный дом выбросит его за порог прямо на глазах у всего города. Сара громко фыркнула. — Находятся же случаи… — она сказала это тихо, особо ни к кому не обращаясь, — напиться как свинья на дне рождении пятилетнего ребёнка. Ещё и приставать тут со своими сальными взглядами к местным девушкам. Откуда вообще такие берутся? — верхняя часть ближайшего к ней комода отодвинулась, словно вилла непонимающе пожала плечами. — Понятное дело, что Камило специально для праздника закупил много напитков. Но всему нужно знать меру. Почти все родители пришли сюда со своими детьми. — плитка на стене громко клацнула, будто бы осуждающе поцокав языком. В то время как девушка вдруг поняла, что и правда никогда не видела этого мужчину в городе. По крайней мере, его лицо ей не сильно запомнилось. — Ты не знаешь, кто это? Что-то я не могу вспомнить, чтобы видела его раньше. Касита только протяжно скрипнула одной и дверей книжного шкафа, явно выражая отрицание. — Ну, и ладно, — пальцы покрепче сжали письмо и девушка развернулась, собираясь продолжить свой путь дальше, — если попробует переступить порог нашего дома ещё раз в таком состоянии, то не впускай его. Можешь даже пару раз хорошенько треснуть, если будет брыкаться. Ставни на окнах довольно затрещали и завибрировали, прекрасно показывая, что вилла услышала её слова и с огромной радостью приняла те к сведению. Сара незаметно проскользнула мимо танцующих родителей. Марлен, в паре с её отцом, кружилась в настолько лихом танце, что заколки на её голове разлетались во все возможные стороны, грозя попасть кому-то прямо в глаз. Но похоже, что женщина вовсе этого не замечала. Она звонко смеялась, цепляясь за плечи своего мужа, не обращая внимания ни на кого вокруг. В то время как Пеппа, конечно же с Феликсом, танцевала свой самый любимый из всех возможных танцев. Над её головой парило небольшое облачко, из которого на неё и стоящих рядом людей капали небольшие капельки летнего дождя. Если кто-то из них и был против, то в слух свои недовольства они высказывать не стали. И девушка уже почти успела достичь своей цели, как вдруг карие радужки заметили картину, из-за которой её ноги сами собой резко остановились. Её младший брат, Тед, на пару со своим закадычным другом похоже воспользовался настроением родителей, и пока те не видят, прокрался к столу с напитками. И прямо на её глазах, совершенно ничего не стесняясь, налил себе в бокал приличную порцию выдержанного в бочке, виски. — Тед! — её голос перекрыл музыку и гул толпы, из-за чего тот мгновенно подпрыгнул на месте, чуть было не ранняя злополучный стакан прямо на землю. — Тебе пятнадцать! Поставь стакан на место и бегом к столу с соками, пока я не передумала! Парень обернулся, взглядом полным ужаса уставившись в её лицо. И тем самым, открывая ей обзор на второго нарушителя этого вечера. — Тебя это тоже касается, Антонио! Стаканы на стол, иначе я расскажу всё вашим матерям! На лицах обоих появилось выражение полной обречённости и мольбы. И Тед, набравшись храбрости, похоже решил что попробовать её упростить всё-таки стоит. — Ну, Сара! — он приставил руки к лицу, чтобы его было лучше слышно. — Сестра, не будь занудой! Сегодня праздник, мы попробуем совсем чуть-чуть! — Ещё пьяных подростков мне не хватало! — карие глаза строго пробежались от одного лица к другому. — Нет, и точка! И чтобы я вас больше у этого стола даже не видела! Оба поставили полные стаканы на деревянную поверхность стола и с кислым видом скрылись из поля её зрения. Как предполагала Сара, явно проклиная её за совершенно ненужную сейчас внимательность и дотошность. Девушка развернулась и быстро направилась дальше, про себя размышляя, что в свои пятнадцать она не вела себя настолько нагло и безответственно. Сама за собой не замечая, что начинает вести себя и думать так, как когда-то Марлен. Из-за чего и сама Сара очень много раз злилась на неё. Очень хотелось скорее прочитать такое долгожданное письмо, но будто бы нарочно что-то вечно отвлекало её. Сначала пьяный сеньор, потом хитрый брат. А в тот момент, когда она наконец достигла спасительной ниши и уже собралась облегчённо вздохнуть, стало понятно что это укромное место уже занято. Она очень постаралась не позволить злости пробраться в свой разум и уже принялась перебирать в голове другие, не менее тихие места в этом доме, как вдруг поняла, что голоса доносившиеся оттуда звучат очень знакомо: — Я смеюсь в лицо опасности, — нахальные нотки в голосе Томаса узнавались без труда, — я никого не боюсь. Ни матушки, ни уж тем более Груэна. Послышалось удивлённое: «О-о-о.» Сара про себя подметила, что голос мальчика звучит куда глубже и ниже чем обычно. — А это правда, что вы перенесли старика на другой конец города и не вернули обратно? — звук какого-то копошения. Похоже, старший из близнецов кивнул. — Круто! Если бы у меня была такая способность, как и у вас, то я бы каждый день воровала у него дюжины корзин с яблоками. Вот было бы смеху, когда он пытался бы понять, куда пропал его урожай. Карин тихо хихикнула. — На самом деле, я планировал проделать что-то в этом духе. — похоже, что Том пытался сделать свой голос куда ниже и «взрослее», но получалось это у него не очень хорошо. То и дело в словах слышалась лёгкая хрипота. — Самый большой и крупный розыгрыш из всех, что мы с братом когда-либо делали. Хочу раз и навсегда проучить его, чтобы Груэн перестал наконец терроризировать местных детей. В ответ на эти слова послышался звонкий смех, на этот раз принадлежащий явно не Карин. — И как ты собираешься сделать это? — это был Лукас. В каждой букве отчётливо слышалась лёгкая насмешка. — Подсунешь ему в почтовый ящик целую кучу своих грязных носков? Болезненный вздох. Кому-то явно прилетела сильная затрещина. — Заткнись, Лукас. Если я не посвящал тебя в свои планы, это ещё не значит, что их у меня нет. Но несмотря на уверенные речи, голос старшего брата отчётливо дрогнул где-то в середине предложения. — О, правда? — удар явно не поубавил пыла в душе Лукаса. Теперь он уже откровенно издевался над братом. — И какой же? Посвяти нас. Мы с Карин тебе поможем. — Да! — живо отозвалась девочка. Явно не осознавая, в какую ловушку загоняет своего воздыхателя. — Расскажи, Том! Лично я, с радостью поучаствую! Вместе с тем, как по небольшой нише прошёлся судорожный вздох, Сара сразу же поняла, что никакого плана у старшего сына Долорес явно нет. — Ну… — мальчик быстро прокашлялся, похоже забыв контролировать свой голос, теперь, звучал он так же как и всегда. Немного ломко и детско. — Я хотел… То есть, я ещё думаю над этим. В общем, очень много пунктов, которые нужно хорошенько продумать… Слушать дальше она уже не стала. Вся семья прекрасно знала, хоть и никто не говорил об этом вслух, что юный Томас столько, сколько себя помнит без памяти влюблен в младшую дочь Даниэля. И перспектива слушать разборки в отношениях подростков вместо желанного прочтения самых свежих новостей из жизни давней подруги не казалась ей сейчас слишком уж привлекательной. Выбора не оставалось. Ноги сами понесли её на балкон второго этажа. Главное место самых глубоких чувств и переживаний. Наверное, так даже лучше. Музыка тут слышалась не так громко как на первом этаже дома, да и холодные порывы ночного ветра отлично остудили бы пылающее от духоты щеки. Дали бы наконец собраться с мыслями, больше не отвлекаясь на внешние раздражители. Всё-таки, слишком уж людные празднества это явно не её конёк. Одна из деревянных половиц тихо скрипнула, а пальцы схватились за шершавую поверхность перил. Как и ожидалось, тут было безлюдно и тихо. Ночной воздух обдувал приятной прохладой. Невидимой рукой пробегаясь по лицу и волосам, словно нежно поглаживая. От горящих огней в Касите яркими лучами по зелёной траве растекались пятна света, чуть ли не единственные во всем городе. Оно и понятно, большая часть из местных, если не все они, находилась прямо сейчас здесь. Пели песни и награждали почестями счастливую донельзя Лили. И соответственно, свет в их домах давным-давно уже не горел. Среди тёмных очертаний величественных просторов виднелось всего пару оранжевых окон где-то на окраине города. Видимо, спальни и гостиные тех, кто предпочёл в этот вечер остаться в уютной постели. Веки на секунду закрылись. Целое мгновение вслушиваясь в почти полную тишину, а после пальцы осторожно открыли конверт и достали оттуда письмо, принимаясь скользить взглядом по летящему почерку:«Дорогая Сара.
Пишу тебе письмо из далёкого, но такого прекрасного, Салвадора. Что находится на северо-востоке Бразилии. Боюсь, что не смогу передать словами как тут замечательно. Каждый день я просыпаюсь с улыбкой на лице. Даже и не знаю, что меня радует больше. То, что из окна нашей гостиной открывается просто невероятный вид на океан. Или то, что по нескольку раз на неделю в наш домик забегает сразу несколько просто чудесных обезьян, которые воруют всё, что попадётся им под руку. Или правильнее сказать «под лапу»? В общем, за месяц жизни здесь мы лишились примерно пятнадцати бананов, восьми плодов папайи, двух арбузов и одной дорожной сумки Терезы. Не знаю точно, что ещё лежало в ней, но она очень огорчилась по этому поводу. Я пыталась объяснить, что на самом деле они очень милые и ничуть не гадкие. Просто очень любопытные и общительные, всё-таки это приматы. Но Тереза сказала, что в следующий их визит к нам отдаст обезьянам меня, так что больше эту тему я стараюсь не поднимать.
Не считая незначительных потерь, жизнь тут проходит очень насыщенно и интересно. Архитектура просто невероятная, а сочетание африканских и бразильских традиций захватывает дух! Я прислала вместе с письмом к отцу несколько фотографий, если хочешь, можешь попросить его показать. Правда, порой я чувствую невыносимую тоску. Как бы сильно я не жаждала посмотреть мир, любое напоминание об Энканто вызывает желание в этот же день вернуться обратно. Домой. Ещё никогда наши путешествия не длились так долго. И с каждым днём я чувствую, что начинаю скучать всё сильнее.
Мне очень досадно от того, что мы с Терезой не смогли попасть на пятый день рождения Лили. Обязательно передай ей поздравления и наилучшие пожелания от нашего имени! Тётя Лаура и Тереза про неё, ни в коем случае, не забыли! Вчера вечером мы купили у одной очень вежливой леди невероятной красоты шкатулку. Вдоль и поперёк покрытую рубинами и ещё дюжиной драгоценных камней. Я думаю, что Лили очень понравиться. Правда, Терезе пришлось за неё чуть ли не драться с сеньорой, которая тоже хотела купить её. Она даже попыталась выхватить её, но сразу же отпустила, когда Тереза пригрозила, что сломает ей пальцы. Эта женщина наверное очень испугалась. Просто не знает, что она любит так шутить.
Мы постараемся приехать в ближайшее время и вручить подарок лично. Не очень хочется отправлять его посылкой. Пять лет, как-никак, такая важная дата!
P. S. С нетерпением ждём от тебя ответ и подробный рассказ о том, как прошла церемония вручения дара. Лили очень переживала? Бедняжка, представить страшно, какой это сильный стресс для ребёнка.
С любовью, Тереза и Лаура.»
Уже в самом конце письма Сара всё-таки не могла сдержаться и прыснула в кулак, когда прочитала строчки о том, с каким трудом девушкам удалось добыть подарок для Лили. От такого крошечного, но напоминая о давней дружбе становилось тепло на душе. Понятное дело, что с многими из тех с кем она дружила в подростковые годы Сара и до сих пор поддерживал связь. Двое её лучших друзей, Мира и Диего, и вовсе стали частью её семьи. Но всё-таки, именно от писем Лауры девушка чувствовала себя так, словно ей снова шестнадцать и они всей девчачьей компанией лежат на зелёной траве и смотрят на облака, параллельно слушая речи дочери изобретателя о том, что такое странное расположение облаков по рассказам её бабушки означает скорое извержение ближайшего к ним вулкана. Пусть даже поблизости от Энканто не было ни одного. Сзади послышалось какое-то кряхтение и она обернулась, наблюдая за тем как её муж, со спящей Лили на руках, тяжело отдуваясь протиснулся на балкон, явно радуясь тому, что наконец отыскал её. — Вот ты где, — Камило говорил одними губами, почти не издавая лишних звуков, — я искал тебя по всей Касите. Даже к нашим ребятам успел заглянуть. Том, по-моему, пытался пригласить Карин на свидание. Девушка оттолкнулась от перил, подходят ближе и осторожно складывая письмо обратно в конверт. На губах ещё играла лёгкая улыбка от воспоминаний об обезьянах-воришках. — Надеюсь, ты им не помешал? — Конечно нет! — Мадригаль обиженно глянул на неё. — Да и, едва ли можно помешать еле слышным бормотаниям и заиканиям через каждую букву. Вряд-ли она вообще что-то поняла из того, что наш Ромео пытался сказать ей, — лицедей наконец заметил, что она улыбается и настороженно сощурил глаза, — чего это ты такая довольная? Неужели матушка сказала тебе, что больше не хочет чтобы ты «подарила ей» ещё одну внучку? Сара громко цокнула и он шикнул на неё. Лили еле заметно поморщилась. — К сожалению, нет, — рука с письмом взметнулась вверх, представляя его глазам распечатанный конверт, — Лаура прислала письмо. Со стороны входа в Каситу послышались какие-то крики, но спустя секунду этот шум смолк. — И как у них дела? Камило, как мог, осторожно пытался переместить вес дочери с одной руки на другую, но сделать это было довольно проблематично. Всё-таки, Лили уже весила немало. — Тереза чуть не сломала пальцы одной очень настырной женщине, а местные обезьяны стащили у неё дорожную сумку. — Короче говоря, как и всегда, без приключений не обошлось. — Точно, — пальцы осторожно убрали прядь волос с детского личика и женская ладонь, скорее по привычке, нежели по необходимости, коснулась кожицы лба. Проверяя на температуру, — она уснула прямо там? — Куда тут, — где-то внизу снова раздался звук какой-то возни и брови его напряжённо нахмурились, — попросила меня уложить её. А ты ведь знаешь, что в этом деле я полный ноль. Поэтому я взял её на руки и пошёл искать тебя. Но ты так хорошо спряталась от всех, что пока я дошёл сюда она успела заснуть сама, — девушка весело улыбнулась и он в ответ сделал то же самое, — никаких сказок и колыбельных. Папины объятия работают лучше любого снотворного. В воздухе снова повис громкий звук. Теперь он раздался настолько отчётливо, что наконец стало понятно что это чьи-то крики, а Лили крупно вздрогнув от неожиданности проснулась. — Чёрт…— лицедей злобно зашипел и направился к краю балкона. Сара следом за ним, — сеньора. Прошу, уведите уже своего сына домой, он сильно пьян. Внизу. Прямо напротив входных дверей, их глазам предстала невероятная в своей зрелищности сцена. Тот самый мужчина, которого Сара выгнала чуть меньше чем полчаса назад, ломился в дверь Каситы так, словно от этого зависела вся его жизнь. Но волшебная вилла не поддавалась на его слабые попытки. Даже больше она, словно бы издеваясь, открывала те каждый раз, стоило сеньору только отойти на несколько шагов или отвернуться. А когда он замечал это и бегом бежал в открытый проход, захлопывала их перед самым его носом, из-за чего он больно ударялся лицом прямо о дерево. Девушка была готова похлопать его выдержке и упрямству. На их глазах он уже третий раз подряд попытался вбежать в открытые двери, исправно каждый раз впечатываясь в неё с громким хрустом. — Сеньора! — теперь уже Камило кричал. Ведь Лили уже всё равно проснулась, сонно потирая кулачками заспанные глаза. — Вы меня слышите? Я говорю, забирайте своего сына! Или я сам спущусь и покажу, как это нужно делать! К своему огромную удовольствию Сара увидела, что немного поодаль от главных дверей стоит женщина. Та самая противная старуха, которая пыталась раздавать советы Камило и настраивала его на худший из возможных исходов сегодняшнего вечера. Стоило ей поднять голову, как блеклые глаза за оправой очков наполнились настоящим ужасом и в ответ она прокричала: — Сейчас, сейчас! Камило, мой мальчик! — она попыталась схватить сына за руку, но тот отдернул её, похоже готовясь к новой попытке вторжения на праздник. — Дом почему-то не хочет его пропускать. Двери закрываются прямо перед нами. Да как же так? Ты не подумай ничего плохого. Он очень ответственный и хороший молодой человек, но порой любит развлечься с бутылкой эля в руке… Кажется, она собиралась добавить что-то ещё, но Сара решила не давать ей возможности оправдаться. — Сегодня выпил он явно не бутылку. И Касита не пропускает его по моему указанию, — она оперлась руками о перила, чувствуя как в душе начинает разливаться мстительное удовольствие, — потому что людям, которые не могут контролировать себя и свои желания, явно не место на детском празднике. — она указала рукой на мужчину, который теперь просто осел на траву, совсем выбившись из сил. — Будьте так добры. Возвращайтесь домой и отпоите его своим чудесным чаем, или ещё какими-нибудь целебными травами, что есть в вашем доме. Вы ведь ими так хвалитесь. Подключите красавицу-внучку. Уверена, что уже через час ваш «ответственный и хороший молодой человек» будет чувствовать себя в разы лучше. — женщина смотрела ей прямо в глаза, но похоже потеряла дар речи настолько, что не была способна вымолвить и слова. — До свидания. Старуха ещё несколько секунд просто закрывала и открывала рот, а после резко опустив голову дала непутёвому сыну что-то вроде подзатыльника и приказала идти за собой. Явно обрушивая на тёмную макушку целую кучу всевозможных проклятий. Карие глаза с алчным удовлетворением наблюдали за тем, как их фигуры медленно удаляются в темноте наступившей ночи. Какое удачное стечение обстоятельств. Сара и понятия не имела, что это и есть её знаменитый на весь Энканто, сын. Правда известен он был тем, что днями и ночами пропадал в барах и тавернах, не работал и в целом был человеком который ничего из себя не представляет. Даже ходили слухи, что он продал большую часть из фамильных вещей в их доме за гроши. Просто чтобы у него были хоть какие-то копейки на очередные развлечения. И всё эти рассказы, если честно, звучали довольно печально. И быть может девушка прониклась бы к несчастной, пожилой женщине жалостью и пониманием. Если бы не одно «но». Каждый раз, когда у этой летучей мыши появлялась такая возможность, она принималась за попытки настроить Камило против неё и Лили, словно бы знала хоть что-то об их семейной жизни. Регулярно распускала слухи по всему городу довольно неприятного содержания, похоже надеясь что Мадригаль поверит ей, и как вариант новой жены рассмотрит её хвалёную внучку. Только вот она не учла, что Сара уже не раз проходила через что-то подобное. А быть может просто не поняла, почему это вдруг остальные жители не поддерживают её травлю. По итогу, примерно через месяца два, три она наконец поняла, что никто в эти бредни не верит и избрала другую тактику. Через день приглашать Мадригаля на чай в свою лачугу. Похоже надеясь, что он когда-нибудь всё-таки согласится. Когда два силуэта наконец окончательно скрылись в темноте девушка удовлетворенно потерла руки друг об друга, словно выбросила в помойку ненужный мусор и с удивлением обнаружила что две пары зелёных глаз, одни с лёгким оттенком карего, смотрят на неё со смесью восхищения и страха. — Что? — девушка раскинула руками. Действительно не понимая такой странной реакции. — Им тут не место, понятно? Я с самого начала не хотела впускать их в наш дом, и оказалась права. Хорошо, что всё сейчас находятся внутри. А если бы он задел кого-то? Если бы сбил ненароком кого-нибудь из детей? — сама того не понимая, Сара стала в оборонительную позу, будто бы ожидала, что с ней начнут спросить. — Я всё сделала правильно. И плевать я хотела на то, что эта старая карга будет про меня говорить. Но оба по-прежнему молчали и только спустя несколько секунд Мадригаль вдруг прошептал, к огромному её удивлению, обращаясь не к ней, а к Лили. — Я говорил тебе. Настоящий дракон. А ты мне не верила, — девочка громко и заливисто расхохоталась, явно получая удовольствие от того, что Сара понятия не имела, о чем он говорит, — ну, что ж. Уже поздно, прекрасные леди. Одна из принцесс, если я правильно помню, очень хотела баиньки? Кучерявая копна отрицательно покачнулась, но буквально в этот же момент из детской груди вырвался предательский зевок, который послужил зелёным сигналом для её родителей. — Пойдём, — Сара взяла дочь на руки, давая наконец Камило возможность размять пальцы и вместе они направились к выходу на второй этаж, — что это была за фраза про дракона? В ответ раздалось загадочное: — Да, так… — зелёные глаза весело подмигнули хихикающей Лили, — просто, у нас с Лили есть один общий секрет, mi vida. Глубокая ночь уже успела крепко схватить в свои объятия почти всех жителей Энканто, слушая их тихое, глубокое дыхание и посылая в уставшие после продолжительных танцев головы яркие мысли и сладкие сновидения. Долгий праздник давным-давно закончился. Гуляние и так продолжалось намного дольше чем обычно, так что сомнений в том, что ни одной фигуры примерно до обеда на чистых улочках точно не появится, не оставалось. Но, конечно же, находились и те, кто был готов начать самый настоящий скандал из-за того, что по их скромному мнению Мадригали могли бы войти в положение простых работяг и продлить такой желанный праздник ещё хотя бы на час, но тётя Пеппа осталась непреклонна. Примерно к трём часам ночи она очень настоятельно попросила всех, при этом над головой её зависла очень тёмная и угрожающего вида туча, начать расходиться по домам. Так что, даже у самых отпетых гуляк не оставалось другого выбора, кроме как понурив голову уныло зашагать в сторону ожидающих их, постелей. Сама Сара ушла спать гораздо раньше, решив что этот день и так вытянул из неё достаточно моральных и физических сил. Примерно такую же позицию разделял и Камило. Мадригаль, совсем как она, жутко выбился из сил за эти долгие часы. Так что, когда голова Лили исправно коснулась мягкой подушки в её новой спальне, а вместо привычных вопросов на всевозможные темы послышалось тихое сопение, пара, чуть ли не на цыпочках, направилась в комнату полную зеркал, прикрывая за собой светящуюся дверь. Сны её были очень беспокойными и запутанными. В них, то и дело, прокрадывалось чувство тревоги, искажая довольно радужные картины странными сценами. Например, одним из таких был сон, где Мирабель держала в руках осколки разбитого пророчества, картинка на них была очень расплывчатой и мутной, и чуть ли не бросала те ей прямо в лицо, говоря что-то о том, что обязательно нужно отправить их Лауре по почте. Что они с Терезой будут очень рады получить те как памятный подарок о том, почему Даниэлю когда-то пришлось пережить заключение в тюрьме. А появившийся из неоткуда Диего заявил, что они сыном завтра отправятся на главную площадь и могут присмотреть для разбитых кусочков подарочную упаковку, чтобы Сара зря не покидала дом, ведь Лили тяжело заболела самой тяжёлой формой опоясывающегося лишая, и у неё сейчас высокая температура. Совсем ничего не понимая девушка уже хотела спросить, когда именно она успела заболеть, ведь всего несколько часов назад её дочь была в полном порядке, как вдруг за ровной спиной появился Камило и сказал, что произошло это из-за парящих у неё в комнате, волшебных звёзд. Мол, те оказывается всё-таки очень заразны и он думает, что и сама Сара теперь может заболеть. Раз она дотронулась до одной из них руками. Внимая всему этому абсурду так, словно в их словах действительно есть что-то логичное, она опустила взгляд на свои руки и с ужасом обнаружила, что в эту же самую минуту кожа ладоней стала покрываться ужасными, красными пятнами, а возникшая из воздуха пожилая леди, которая так сильно любила ставить ей палки в колеса, подняла один из дряхлых пальцев и прокричала: — Это всё ты! Ты не Мадригаль! Заражаешь их семью страшной холерой! Вот моя внучка полностью чиста и здорова, и с радостью родила бы для Пеппы ещё сотни, если не тысячи внуков! — Мам? Что-то тихо скрипнуло и Сара проснулась так резко, что чуть было не ударилась головой прямо о край притолоки. Глаза сразу же принялись искать источник шума в темноте, сердце бешено застучало, но уже через секунду снова принимаясь отбивать свой обычный ритм. Это была Лили. Девочка осторожно карабкалась через всё также крепко спящего Камило по направлению к ней. Лицо её выглядело бледным и испуганным, глаза вдвое, если не втрое, больше чем обычно. — Что случилось? — голос слегка охрип после сна и девушка прокашлялась, слегка отодвигая ногой ничего не подозревающего Мадригаля и помогая дочери лечь рядом. — Тебе плохо? Живот болит? Она отрицательно покачала головой, устраиваясь между ними и охотно позволяя ей заключить себя в тёплые объятия. — Мне приснился сон, — она всё ещё сонно моргала и хмурилась, без труда становилось понятно, что Лили действительно проснулась не больше минуты назад, — это не был кошмар. Просто, я чувствовала себя очень странно, пока не проснулась. Будто бы это был вовсе не мой сон, а чей-то чужой. Словно я забралась туда, куда мне нельзя было приходить. Камило громко и максимально натурально всхрапнул, из-за чего девочка тотчас же замолчала и боязливо покосилась на него, похоже опасаясь разбудить своим шёпотом. — Когда я проснулась, то не сразу поняла, где нахожусь, — теперь её слова едва удавалось разобрать в ночной тишине, — эти звёзды светятся в темноте. Сначала я подумала, что это куча глаз смотрит на меня. И что они видели, как я пробралась туда, куда нельзя. Сара, которая и сама ещё толком не успела отойти от своего бредового сна, посмотрела в детское личико, не совсем понимая, о чем она говорит. — Наверное, ты просто сильно устала, Лили. Мне только что тоже снился очень странный сон. Но это же не значит, что он чей-то чужой. — Нет, мам. Это другое, — девочка приподнялась на локте и протистующе взглянула прямо в бледное лицо, — я точно знаю, что видела. Это был не мой сон. Я понятие не имею, что произошло там. И мои руки… — Лили вдруг крупно вздрогнула и подняла одну из ладоней вверх, со страхом бросая на ту полный ужаса взгляд, — когда я открыла глаза, они светились. Светились синим цветом. Лёгкая сонливость после слишком резкого пробуждения исчезла так, словно её никогда не было. Живот скрутило беспокойным спазмом, а глаза принялись почти так же как и глаза Лили ошалело бегать по полосам на коже её ладони. — Светились? Ты имеешь в виду, не во сне? В реальности? — кучерявая копна кивнула и Сара осторожно взяла её руки в свои, внимательно рассматривая. Но руки Лили выглядели абсолютно точно так же, как и в любой другой день до этого. На мягкой коже виднелось несколько заживших ссадин, видимо оставленных после очередного приключения в городе. — Но почему? Когда ты проснулась, комната выглядела так же, как и этим вечером? Каре-зелёные глаза напряжённо сощурились и девочка села в позу лотоса, размышляя. Сара сделала то же самое, замечая, что меж тонких бровей залегла сосредоточенная морщина. — Да. То есть, нет. Я не знаю. Особо не рассматривала, — она вдруг принялась обеспокоенно теребить пальцами края мягкого одеяла, словно и сама была не уверена в достоверности собственных слов, — возможно, мне показалось. Но когда я выбегала из комнаты то заметила, как одна из звёздочек тоже светилась синим, а не жёлтым. Когда я повернулась, она уже успела поменять свой цвет на обычный… — на последнем предложении голос её вдруг дрогнул и похоже потеряв наконец самообладание Лили захныкала, — что со мной такое? Я что, умираю? — Конечно нет. — поспешила заверить её матушка, пытаясь избежать настоящей истерики. — Лили, ты ведь получила сегодня свой дар. Наверное, это он и есть. Возможно, проявляется он только ночью. Не просто же так во всей твоей комнате парят звёзды и планеты. Девочка застыла с открытым ртом, в самый последний момент останавливаясь от громкого плача. — Дар? — она громко выдохнула, начиная ерзать на месте от нетерпения. До этого испуганные глаза в мгновение ока разгорелись неподдельным восторгом. — Дар! — девушка громко шикнула на неё и приложила палец к губам. Камило на другой половине кровати что-то забормотал подушке, переворачиваясь на другой бок. — Как здорово. Ты думаешь, что моя способность это путешествовать в чужие сны? Видеть их мысли? Она вдруг крупно вздрогнула от собственного предположения, словно поверить не могла, что настолько необычная магия досталась именно ей. — Не знаю, mi amor. Пока ещё рано об этом говорить. Сейчас понятно только то, что твой дар не такой явный, как например у папы или Луизы. — её палец осторожно убрал спавшую на покрасневшее от радости лицо кучеряшку, заправляя то за ухо. — А что конкретно ты видела? С чего решила, что этот сон не может быть твоим? Девочка облизала пересохшие губы и будто бы признаваясь в чем-то постыдном, тихо прошептала: — Я не знаю, что я видела, — она перевела невидящий взгляд на закрытые ставни. Явно погружаясь в недавние воспоминания, — это были люди. Четыре человека. Два мальчика и две девочки. Я не видела их лиц, но они сидели на полу в кругу и говорили о чем-то в какой-то комнате. Наверное, это была ночь, потому что вокруг было очень темно, но я смогла рассмотреть кровать, шкаф и стол, как и в любой самой обычной спальне. По-моему, они раскладывали какие-то пазлы или что-то в этом духе. Собирали кусочки в одну картину. Сначала я не хотела подходить, но потом заметила что пазл светится ярко-зелёным светом… — Сара почувствовала, как что-то начинает звенеть в её ушах на манер огромных колоколов. Дыхание перехватило, а по спине вдруг скатилась капля холодного пота, — и когда одна из девочек что была там положила в середину последний кусочек, я увидела на изображении себя. — каре-зелёные глаза опустились на свои руки, в то время как девушка пыталась восстановить сбившееся вдруг дыхание. — Я успела расслышать что-то о том, что она зачем-то ищет меня. Но перепугалась так сильно, что сразу же проснулась и прибежала сюда. — их взгляды встретились в воздухе. В каждом считался смертельный испуг. Только вот по разным причинам. — Зачем они ищут меня? Может, им нужна моя помощь? Прошло не меньше минуты прежде чем Сара смогла выдавить из себя ответ. Долгие шестьдесят секунд полных размышлений и уже второго просветления за этот долгий день. — Нет, — она не узнала собственный голос. Настолько чужим он вдруг стал казаться, — не думай об этом. Вероятно, это просто чей-то дурацкий сон, в который ты ненароком смогла пробраться. — на красных губах вдруг появилась улыбка, только вот получилась она скорее вымученной, нежели счастливой. — Утром мы обязательно со всем разберёмся и обрадуем родных новостью, что твоя магия наконец проявилась. Вот твоя бабушка будет в восторге. Настолько крутого дара ни у кого из нашей семьи ещё не было, — дочь радостно улыбнулась ей и с энтузиазмом кивнула, уже предвкушая скорые поздравления, — а пока, ложись спать. Это был очень тяжёлый и долгий день. И даже девочкам с такой невероятной магией нужно порой отдыхать. — она вытянула руки вперёд, заключая маленькую фигуру в нежных объятиях и вместе с Лили опустила голову на подушки. Собственным телом чувствуя, как сердце малышки всё ещё восторженно трепещет от таких приятных событий. — Засыпай, Лилу. Завтра будет новый день. — Хорошо, — девочка громко зевнула и поудобнее устроила голову на материнской груди, — как думаешь, если я когда-нибудь встречу её ещё раз. Если снова проберусь в её сны, то может сказать ей, где я? Помочь меня найти, если это так для неё важно? Веки тяжело опустились и Сара как могла, постаралась произнести следующую фразу спокойным голосом. Не позволяя ни в одном слове проступить лёгкой дрожи. — Скажи ей, что ничего делать не нужно, — в темноте перед глазами пятнами появилась яркая картина. Опушка величественного леса. Стаи разноцветных птиц и огромное поле, в середине которого в ожидании её, стояла маленькая девочка, — передай, что нужно только выполнить обещание. И тогда вы обязательно встретитесь. Она поймёт, что ты имеешь в виду. Сердце колотилось словно бешеное. Руки вцепились в Лили так, словно боясь что та вдруг начнёт вырываться. Но она только нечленораздельно что-то промычала, показывая что всё услышала, и уже через секунду протяжно сопела. Явно видя перед глазами очередной сон. Женские пальцы в крепком замке держали детские пальцы, чувствуя как те слегка подрагивают, явно непроизвольно. В то время как за окном уже начинало наливаться оранжевым утреннее небо, а первые из солнечных лучшей только собирались начать отплясывать свой лихой танец по просторной комнате, мысли её были заняты тем, как постараться намного мягче донести до спящего рядом Камило новость о том, что их дочь, похоже, теперь путешествует во сне в прошлое тех, кому звёздочки в её новой спальне позволяют до себя дотронуться.И конечно же, не забыть упомянуть о том, что этой ночью она послала шестнадцатилетней себе весточку из будущего.