Ночная философия

В учреждении начинался следующий день, полный работы и суматохи. Часы медленно и без особого желания пробили два. Сотрудники, бросив дела, отправились на обед. Кто не любит это время? Однако в этот день нашелся и такой человек, который захотел отлынуть не от работы, а от возможности вкусно перекусить чего-нибудь. Самонадеянный Иван Будько, дождавшись момента, когда все уйдут, направился в кабинет Ковалевой, уехавшей с утра на важную встречу. Он вместе с Митяем открыл дверь начальницы и долгое время что-то искал, пока с лучезарной и хитрой улыбкой не выскочил оттуда. — Иван, а ты уверен? — А нет у нас больше вариантов, Митя. Придется идти на криминал. — А если Ольга шо-то заподозрит? Забрались в само логово паучихи, так сказать. Она ж нас прибьет, если узнает… — На тебя не подумает, а меня… не прибьет, хотя постарается, — с уверенностью произнес Иван. И два друга на какое-то время исчезли с работы. За эти мгновения задумчивая Ольга успела вернуться в свой кабинет, привезти стопку бумаг и захватить еще чашечку кофе по дороге. Она была немного уставшей, но снова окунулась в работу, чтобы отвлечь себя от тяжелых мыслей, которые только и летали вокруг нее, как назойливые мухи: «боитесь своих чувств»… В кабинете Ковалева просидела почти час спокойно. Работа ее отвлекала до тех пор, пока она не решилась достать сигару из шкафчика стола. Но как только Ольга открыла тот самый шкафчик, в котором недавно рылись Иван и Митяй, то обнаружила некоторый бардак в вещах. В ее привычку входил перфекционизм: даже ручка на столе под окончание рабочего дня всегда лежала на одном месте. Поэтому взбалмошность Будько, который забыл подвинуть записи более аккуратно в изначальное расположение, выдала его. Ольга не стала даже проверять, что именно он хотел найти. Она без сомнений в том, кто мог рыться в ее кабинете, направилась к Ивану, чтобы высказать все, что накопилось за последнее время. Сам же Будько уже стоял довольный на улице с Митяем и что-то бурно обсуждал. Ковалева подошла к рабочему месту Ивана и яростно махала руками в разные стороны, разбросав стопку бумаг, которая лежала у него на столе. — Нет, это уму непостижимо! А где этот «Я же Будько»? — спрашивала она у Марьяны, сидящей рядом и с недовольством разглядывающей данную сцену. Девушка пожала плечами и продолжала что-то писать. Откликнулся вдруг мимо проходящий Бубликов и случайно подсказал Ковалевой местоположение Будько, не подозревая, что она его могла и уволить. — Прекрасно! Он еще и курит в рабочее время! Благодарю вас за столь полезную информацию. И она мгновенно поспешила к выходу за Будько. Из ее глаз будто метались стрелы. А сотрудники тем временем решили не пропускать начинающийся спектакль и направились за директором. Некоторые еще делали ставки, пока Ковалева, заметив за собой толпу любопытных физиономий, пыталась держаться мило и непринужденно. — А, Иван Степанович, дорогой, вы тут? Я вас уже обыскалась. — Вань, по-моему, гибель твоя идет. — переживал Митяй. — Не каркай. Мужчины потушили сигареты, когда Ольга подошла к ним вплотную. — Ахах, Ольга Николаевна, а вы без меня жить уже не можете, да? Вот только стоило отлучиться — все, без Будько никуда! — иронизировал снова Иван. — Аха, гляжу, вы в таком хорошем настроении? Вам солнце, может, напекло? — Да не, дождь опять обещали. — Дождь, какая прелесть. — мило держалась из последних сил Ольга, оглядывая ехидной улыбкой собравшихся зрителей и Митяя с Иваном. — А вы чего рабочее место покинули? — Я? — Ну не я же! Нам с Митяем работать надо, у нас начальница — зверь, убьет, если через минуту мы на месте не окажемся. Пойдем, — спокойно на показ, но в душе с опаской говорил Будько, будто они с Ковалевой поменялись ролями. — Ты шо — бессмертный? — на ухо прошептал быстро другу Митяй. — Спокойно, улыбайся, Митя, — и они направлялись к рабочему месту Будько. — Что это значит? — не могла прийти в себя Ольга. Так с ней никто еще не разговаривал. И даже гнев с ее лица ушел, но тут же вернулся, чтобы снова догнать и испепелить на кусочки Ивана. Но на этот раз, казалось, ей было безразлично, что кто-то мог услышать их разговор. На такое зрелище собрались все, даже те, кто сильно желал поесть. — Иван Степанович, позвольте объясниться! Что вы себе позволяете! — Это вы мне? — он обернулся лицом к Ковалевой, сохраняя хладнокровие. В это же время Митяй отошел в сторону, чтобы ему не влетело за друга. — Вам, вам! — А что-то случилось? — Вы что — издеваетесь? — Да упаси Боже! Я и издеваться? Да еще и над кем — над вами? Нет, это уму непостижимо. — Вот опять! Нет, вы это слышали? Дмитрий Саныч! — Да-да? — с опаской говорил Митяй. — Кажется, это вы советовали Будько дать повышение? Скажите мне, пожалуйста, — она акцентировала внимание на местоимении и смотрела на друга серьезно, — потому что я с вашим… товарищем-тунеядцем говорить не желаю. Так вот — о каком таланте шла речь? — Так а… — пытался вмешаться Митяй. — О таланте красть вещи? Нет, теперь у меня нет сомнений, что вы — напрямую связаны с… машиной, — уже обращалась непосредственно к Ивану Ольга. — Меня? Ивана Будько обвинить в преступлении? — сурово спросил Будько. — А что еще мне остается делать? — Признаться. — В чем? Или, аха, в преступники меня и правда записали? Я даже не сомневалась. — Вот этого вы-то не боитесь, — он акцентировал внимание на фразе и громко, уверенно произносил предложения, — а вот… чувств, — тихо добавил Иван последние слова и сначала опустил, а потом поднял взгляд на полную эмоций Ольгу. — Я, если вы не запамятовали, некоторым образом директор. А у начальства нет чувств. — Хм, у начальства — да. А у вас? — многозначительно задал вопрос Иван. Молчание накрыло Ковалеву и Будько, как и всех собравшихся. Разоблаченная неожиданно Ольга стала как вкопанная, забыв о гневе и обвинениях. Она смотрела на Ивана теперь с надеждой, начиная понимать, к чему он вообще все это затеял. Но на вопрос Ковалева ответила в первые секунды глазами, наполненными искрой пламени и долей слез от того, что самый дорогой человек все же не просто так шутил над ней, как и вчера после работы. Только теперь ей хотелось сбежать не от Ивана и себя, а из любимого учреждения… И все-таки она собралась с силами и выдала, играя хитрой улыбкой с ямочками на щеках и сверкающими глазами: — А у нас, Иван Степанович, не принято говорить с подчиненными о личном. — Так вы же меня повысите. Тогда будем на равных. — Вас? Я скорее машину разобью, чем дам вам возможность все испортить своей безответственностью. В одно мгновение открылась дверь, и забежали два ребенка лет девяти, одетых, как футболисты, несмотря на то, что одна из них была девочка с красивыми глазами. Они звали папу, который тут же услышал родные голоса и откликнулся. — О, паразиты мои прискакали, — заулыбался он. — Ваши? — удивлялась Ольга. — Да, мальчик и еще один… — Ковалева бросила взгляд с непониманием на говорящего Будько, — одна девочка. Викуся просто как пацан иногда. Ей мамы не хватает, — он сказал последнюю фразу тише и с легкой долей сожаления. Ольга искренне посочувствовала Будько и улыбнулась, когда дети подбежали к нему ближе. — Какие милые дети у вас, — по-доброму говорила Ольга. — Это да, — искренне отвечал Иван, радуясь Вике и Никите. — Па, там машину этой… как ее? — Ничего ты не запоминаешь, Никитос. Сколько раз тебе повторять — Мымра. — Ну, короче: разукрасили опять. — Что? Как они меня назвали? — удивленно бросила вопрос Ковалева. — Дети — они же цветы жизни… — оправдывался Иван. — Ваши цветы. — Вы бы вспомнили, о чем они сказали, — на что-то иронично намекал бровями Иван, как будто указывая на машину во дворе учреждения. — О чем же они таком важном могли сказать, кроме последнего? — подбрасывала в руке она стопку бумаги. — О машине, например. Разукрасили. — боялся руки Ковалевой Иван, но и пытался напомнить о машине снова. — Да? — не приходила в себя от легкой злости Ольга, желая отомстить Будько за то, что своим детям тоже о ее кличке сказал. — Ну да. Кхем, разукрасили вам. Опять. — Разукрасить бы вас, да… — Извините, перебьем, — вмешался Никита. — Какой воспитанный мальчик. - заметила Ольга. — В папу пошел. — Ну да, конечно. — Там еще дядя следователь стоит. Может, ради приличия стоит его сюда позвать? А то вы так и не закончите свой диспут, — говорила Вика, немного неаккуратная прическа которой вызвала сочувствие у Ковалевой. — А девочка умная. Интересно, в кого это у нее? — острила Ольга, пока не прокрутила последние слова в голове, — Как следователь? Где? Все сбежались к машине. Небольшой хаос навис над учреждением снова…