Сказания о Фениксе

Давление возрастало с каждой секундой. Мамору скрипел зубами. С его рук сходила кожа от демонической чакры джинчурики. Это не позволяло ему быстро регенерировать раны при помощи силы Сатори. В этом сражении совсем не решал опыт стратега, ведь противник просто на несколько голов превосходил его в силе, выносливости, чакре и скорости. Это был даже не бой, а настоящее избиение. У Дайити ситуация была ничуть не лучше. Хан забивал его кулаками, иногда добавляя в них стихию пара. Это приносило отдельные неудобства преступнику, однако Мамору было более неприятно. Если пар оставить неприятный ожог, то вот лава просто уничтожала все, к чему прикоснется. Почему-то джинчурики четыреххвостого не спешил убивать своего противника. Если бы он хотел это сделать, то давно бы перешел на четыре хвоста и убил его. Либо же использовал при каждом ударе лаву. Один точный удар лавовым кулаком просто убил бы зеленоволосого. На его бы месте, Мамору бы уже давно прикончил себя, однако стратег прекрасно понимал, что Роуши не полный идиот. Они с Ханом чего-то добиваются, но вот чего именно – это было той еще загадкой, а времени подумать у мужчины просто не было. – Сатори, ты можешь дать мне больше силы? – зеленоволосый мысленно обратился к демону внутри себя. Всего пару минут назад он дал обещание своей возлюбленной, что вернется живым, однако уже сейчас осознал, что это было поспешностью. – Могу, но срок твоей жизни вновь сократится. Ты уверен, что хочешь этого? – не то, чтобы Сатори беспокоился о своем сосуде. Просто он изменился за последние годы. Демон Бездны все еще не научился испытывать привязанность к кому-то ни было, однако он старался лучше понять смертных. Для бессмертного существа вроде него, ход их мышления был странным и непонятным. – Какой смысл думать о том, сколько я могу прожить, если я могу умереть уже сейчас? – Мамору сам не заметил, как ухмыльнулся. В его голове невольно всплыли воспоминания прошлого. Он сражался с самым опасным наемником в мире, желая отомстить за смерть близкого человека. Мужчина гордился тем, что смог выстоять перед ним и дать достойный бой, ведь на это были способны единицы во всем мире. Проблема заключалась в том, что после своего поражения он в какой-то степени потерял смысл жизни. Ему пришлось вернуться в Траву и объясниться перед Сэдэо. Тот вошел в положение, но все же Водопад не мог просто так оставить этот инцидент. Мамору был сослан в Кровавую Тюрьму и пробыл там довольно продолжительный срок. Наверное, молодой парень, который пытался выглядеть ответственный и правильным после содеянного, загнулся в этой аморальной дыре, ведь ничего святого там и в помине не было, однако он встретил её. Узумаки Хина казалась обычной простушкой. Добрая и милая девушка с красными волосами. Она имела принадлежность к практически вымершему клану, но глава Кровавой Тюрьмы увидел в её глазах то, что не было ни у кого другого. Они были пропитаны болью и страданиями. Узумаки делилась остатками своего душевного тепла с остальными, пытаясь тем самым заглушить свою боль. Все началось с банального общения, которое медленно и постепенно вылилось в симпатию. Мамору и сам не заметил, как Хина стала незаменимым человеком в его жизни. Она позволяла ему отвлечься от действительности, которая была столько сурова и безжалостна к нему, но он и сам не подозревал, что красноволосая красавица испытывает нечто подобное. Узумаки впервые в жизни выбрала свой путь. Она решила помогать людям, нуждающимся в этом, однако, когда кто-то слишком часто делает добрые дела, окружающие воспринимают это, как простой факт, а не нечто невероятное. Всему есть своя мера. У доброты тоже она есть. А если перегнуть палку, то люди перестанут это ценить. На самом же деле, Хина пыталась сбежать от всего того ужаса, что ей пришлось пережить. Воспоминания о стране молний до сих пор появлялись в самых ужасных её кошмарах. Многие девушки мечтают о принце на белом коне и с красивым личиком. Узумаки была не такая. Её жизнь была ужасной, а когда её отправили в Облако улаживать конфликт, то земля загорелась под её ногами, а окружение стало сравнимо с адской петлей. Раз за разом все повторялось. Жизнь стала безумной, а потом появился он – Кинг. Он не был героем или принцем на белом коне. Скорее уж, он был тем, у кого земля под ногами горела еще сильнее, чем у неё, но он не жаловался, не плакал, а воспринимал это как должное. Кинг смирился со своей судьбой, а Хина не могла этого сделать. Наверное, из-за этого она пошла за ним. Она хотела увидеть, как простой человек, который просто хочет жить, станет легендой. И Узумаки увидела это. Она была свидетелем возвышения самого опасного наемника в мире, которого окружающие считали настоящим монстром в человеческом обличии, но даже у монстров есть свои чувства, эмоции и мечты. Как только она свыклась с новым ритмом жизни, подружилась с Катариной и Мито, он пропал. Просто ушел и ничего нормально не объяснил. Девушка была в панике, однако ей помогла успокоиться маленькая Кушина. Девочка не знала о проблемах Хины, однако чувствовала её боль, будто бы та потеряла кого-то очень близкого. Узумаки провела еще несколько месяцев в Конохе. Она научилась медицинским техникам, немного повысила свой невысокий уровень фуиндзюцу, а затем все же отправилась в путешествие. Мир был огромным и необъятным для одного человека, однако девушка хотела обойти его, чтобы дать ответ на вопрос – а в чем смысл жизни? В ходе этого путешествия она и забрела в Кровавую Тюрьму, где, как ей казалось, есть много нуждающихся в помощи, а дальше все закрутилось и завертелось с Мамору. Жизнь стала обретать краски, теряя те серые тона, что были раньше. Для Узумаки Хины нашелся вопрос на поставленный вопрос. Смысл её жизни был в любви. Пробежав две сотни метров, Хина остановилась. Она наконец-то осознала, что она убегает от своего смысла жизни, без которого весь смысл её существования будет потерян. Девушка хотела было развернуться и броситься обратно, как мимо неё на бешеной скорости что-то промчалось. Она не смогла увидеть лица незнакомца, но была уверена, что такой скоростью мог похвастаться лишь один человек во всем мире. Она не видела кого-то быстрее и сильнее него. Через несколько секунд появилась еще одна тень. В этот раз Узумаки уже смогла разглядеть образ девушки с синими волосами, которая неслась на всей доступной скорости куда-то. – Это Якуши Эл и Моргана! Мамору спасен! – пронеслось в мыслях красавица, после чего она сорвалась на бег. Конечно, она не могла поспеть за этой парочкой, но ей этого было и не нужно. Она просто хотела вновь увидеть своего возлюбленного. *** Я мчался к четырем очагам чакры. Они были довольно приличны, если сравнивать их с обычными джоунинами и чунинами, но даже не это позволяло мне судить о том, что там идет сражение с джинчурики. Во-первых, я встретил Хины на своем пути, что уже говорило о том, что я не ошибся. Во-вторых, от места битвы фонило жаждой крови и ненавистью. Такой аурой обладают лишь сильные шиноби или джинчурики. В-третьих, я запомнил чакру Мамору и Торифу. К слову, последний находился на окраине данного квадрата. Рядом с ним было огромное множество очагов чакры. Скорее всего, Акимичи решил сразиться с шиноби Камня, чтобы задержать их на этом участке земли. Это было правильное решение, ведь те могли и вправду прорвать оборону, а ближайшие отряды, находящиеся в соседних квадратах, были уничтожены Ханом и Роуши. Как только я вылетел на поляну, то сразу же заприметил две сражающиеся фигуры. Я использовал мнимый шаг и, оказавшись рядом с Роуши, прописал ему мощный апперкот. Джинчурики отправился в полет, проламывая своей тушкой десятки деревьев. – Уходи. Дальше я сам. – в приказной манере обратился я к Мамору. Тот облокотился на дерево спиной, пытаясь восстановить дыхание. Я пробежался по нему взглядом. У него довольно паршивое состояние, но Хина сможет вылечить его. Проблем с этим быть не должно. – Дайити… – на выдохе выдал он. Это заставило меня обернуться. Я вопросительно посмотрел на него в ожидании хоть каких-то пояснений. Зеленоволосый стратег еще с десяток секунд переводил дух. В этот момент на поляну уже вышел Роуши, который смотрел на меня со злобой и ненавистью. Он явно жаждал реванша за тот раз. – Спаси Дайити… он сражается с джинчурики пятихвостого. – наконец-то выдавил из себя Мамору. – Хорошо. –кратко ответил я, оценивая восприятием окружающую обстановку. Тут моя бровь дернулась от того, что объемы демонической чакры Роуши стали расти прямо на глазах. За спиной противника вырос еще один хвост, а кожу стал покрывать плотный слой чакры четыреххвостого. Не, так дело не пойдет. – Хатори, огненная лапка стихии жара! – в моей руки вспыхнуло алое пламя, имеющие воистину высокую температуру. Я решительно стал сближаться с противником. Естественно, я перестал ускорять поток крови в организме. Силы могли еще понадобится на кого-то более серьезного, а Роуши явно не тот, о ком мне надо беспокоиться. Роуши рванул в мою сторону. Передвигался он на четырех лапах и лишь отдаленно напоминал человека. Сейчас передо мной была маленькая версия демона, который жаждал пролить мою кровь. Когтистая лапа джинчурики столкнулась с техникой моего улучшенного генома. Противостояние продлилось недолго. Практически сразу мое ниндзюцу взяло верх над грубой физической силы врага, после чего я пронесся мимо Роуши. На землю упала рука, покрытая бордовым слоем демонической чакры. Не прошло и пары секунд, как та приобрела человеческие черты. Джинчурики издал громкий и нечеловеческий рев. Это было подобно звуковой атаки, однако я даже не поморщился от такого. Вряд ли парень все еще контролирует себя. Он потерял конечность, а это приносит просто невероятную боль. Сомневаюсь, что шиноби способен остаться в сознании после подобного. Не стоит забывать, что моя стихия жара наносит еще и дополнительный урон в виде ожогов, так что пережить нечто подобное без последствий практически нереально. Тут надо иметь невероятный болевой порог, который вырабатывается в ходе долгих и тяжелых битв. Обычный джоунин сто процентов потеряет сознание от такого, а вот у Роуши все еще были шансы остаться в сознании, если бы не покров четырех хвостов. Проблема в том, что ярость хвостатого и так накладывает отпечаток на его рассудке, оказывая ментальное давление, а боль же является добивающем фактором в этом вопросе. Пока я спокойно оценивал ситуацию, обезумевший джинчурики уже готовил бомбу хвостатого. Я мог бы ему помешать сформировать её, но зачем мне надо было это? Этот идиот просто упрощает мне задачу. Главное сделать все четко и быстро. Для пущей уверенности, я заглянул на несколько секунд в будущее, после чего принял боевую стойку для быстрого старта. В руке за одно мгновение сформировалась вакуумный шар. Сосуд демона приподнял голову к небу, открыв пасть пошире, чтобы поглотить шар биджу. Естественно, я знал, что последует за этим. Прежде, чем Роуши закрыл свою нечеловеческую пасть, я переместился к нему при помощи мнимого шага, после чего забросил к бомбе биджу еще и вакуумный взрыв, после чего начал быстро разрывать дистанцию. Несколько секунд ничего не происходило, однако в белых глазах хвостатого, который взял под контроль Роуши, я видел самый настоящий страх. Потом послышался еле заметный хлопок, после которого тело джинчурики раздулось, будто воздушный шар. Демон додумался открыть пасть и выпустить большую часть энергии в небо, куда запрокинулась его голова. Это действие продолжалось несколько мгновений. Джинчурики быстро сдулся, когда энергия закончилась. Чудовище пошатнулось, а его четыре лапы задрожали. Простояв еще пару секунд, Роуши упал на живот, а покров биджу стал с него спадать. Я же двинулся в сторону еще одной битвы. *** Дайити во время сражения с Ханом отдалился на сотни две или три метров от союзника. Паровой ниндзя давил скоростью и грубой силой, а Мунаши выдерживал натиск противника на своем огромном опыте. В использование холодного оружия он был особо искусен, однако сейчас это не особо помогало. Меч, который предоставил ему Мамору, был довольно неплох, но он не был достаточно прочным, чтобы справляться с ударами джинчурики и воздействием разрушительной демонической чакры. Вот если бы в руках мечника было одно из достояний Тумана, то и разговор бы был совершенно другим. – Вот же сукин сын! Его не порезать и не ранить! Слишком прочная защита! А этот засранец еще и специально подставляется под мои удары, чтобы я открылся для ответного выпада! – Мунаши был сильно недоволен таким развитием событий. Он никогда не заикался о чести, равенстве или справедливости. Убийство из тени, диверсии, обман конкурентов – его деревня промышляла многим, однако к такому дерьму жизнь его не готовила. Сражаться с джинчурики было вовсе не так весело, как ему бы хотелось. Пугало больше всего то, что перед ним все еще находится сопляк без реального боевого опыта, а он уже способен подавлять шиноби A-ранга без проблем. Дайити трезво оценивал свои возможности, так что не мог поставить себя на S-ранг без меча Тумана. Не хватало ему индивидуальных навыков и способностей, хотя опыта было достаточно. Отразив очередной удар лапой, Дайити закрутился волчком, пытаясь вложить в удар всю силу. Удар по корпусу Хана был быстрым и четким. Джинчурики даже не уклонялся, решительно приняв атаку оппонента на себя. Его отбросило на десяток метров, повалив с ног. Стихия воды, водяная тюрьма! – на ходу сложив печати, мечник заключил джинчурики в водный шар из воды. Ему пришлось потратить неприличный для него объем чакры, чтобы использовать воду без источника. – Вот и все, ублюдок. Не сопротивляйся, иначе тонуть будешь дольше! – уже праздную свою победу, Мунаши упустил из виду, что хвосты Хана не смогли поместиться в его ловушку. Лишь когда Дайити почувствовал боль в районе живота и груди, к нему пришло осознание своей ошибки. Концентрация быстро сбилась, так что водная тюрьма распалась, выпуская Хана на свободу. Мечник стоял перед ним на коленях, смотря на две сквозные раны в своем теле, из которых ручьем хлестала кровь. Он уже не мог пошевелиться, ведь оба удара не просто были смертельными, но и повредили позвоночник. Даже если Мунаши каким-то чудом выживет, то ему вряд ли удастся найти хорошего медика, чтобы вылечить свою инвалидность. – Ты достойно сражался. – паровой ниндзя склонился над своим противником, смотря ему в глаза с капелькой усталости. – Я подарю тебе быструю и безболезненную смерть. – добавил Хан, приняв решение не пытать этого человека. Он был недостаточно опытным, чтобы понять, что мечник уже не жилец, так что тому просто нечего было терять. – Хе-хе, ты пожалеешь о содеянном. – голос Мунаши был угасающим, а во взгляде вовсе не читалось отчаяние. Джинчурики замер, наконец-то понимая, что ему не нравилось в происходящем. Взгляд Дайити не был таким, будто бы он проиграл. – Раз я не могу тебя убить, то заставлю отступить! – заявил мечник, после чего Хан почувствовал еле заметный импульс чакры. Затем послышалось шипение. Джинчурики сорвал с противника куртку, под которой было с три десятка взрывных печатей. Паровой ниндзя отпрыгнул назад и выставил хвосты вперед. Времени на нечто большее у него не было. Произошел мощный взрыв… *** Когда я был в непосредственной близости от места битвы Хана и Дайити, то мощный взрыв заставил меня повременить. На самом деле, я относился нейтрально к Мунаши. Я не мог судить его по характеру или поступкам, ведь практически не был знаком с ним. Да, он был уважаемым заключенным в Кровавой Тюрьме, но не более того. Уважение можно заработать разными способами, но самый простой – это демонстрация своей силы. Если бы Мамору меня не просил его спасти, то я бы даже не пытался. По факту, Мунаши не представляет собой никакую ценность, как шиноби или личность. Использовать его в своем плане не имеет значения, ведь есть более подходящие кандидаты для подобного. Выйдя на поляну, я увидел небольшой кратер. По нему были разбросаны конечности и куски плоти. В центре него был меч, воткнутый в землю. По оружию уже пошли трещины, так что вряд ли его получилось бы использовать еще в одном бою. Потом я заметил убегающего Хана. У того отсутствовала правая рука, а все тело было покрыто ожогами. Раны быстро заживали под действием чакры биджу, но до полного выздоровления ему потребуется какое-то время. Я не стал догонять его. В этом не было никакого смысла. Сейчас у нас на руках остался Роуши, которого мы немного подлечим и бросим в темницу, как политического заключенного. Армия врага полностью разбита, а убегающий Хан лишь упростит нам задачу. Его фигура достаточно значимая, так что третий цучикаге поверит рассказу своего приближенного о случившемся. Дальше уже все будет зависеть от Ооноки. Если он продолжит противиться, то мы его быстро подавим, а если он хотя бы немного думает своей башкой, то отступит на территорию страны Земли, и организует там линию фронта, войдя в режим ожидания. Чего он будет ожидать? Конечно же, Камень будет ждать вступление в войну других скрытых деревень. Тогда Листу придется перебросить своим силы для удержания других позиций, а дальше Ооноки просто подберет подходящий момент и вновь нападет. Все просто и легко. Я забрал меч и направился обратно к Мамору. Хина и Моргана уже должны были прибыть на место. Помимо этого, я ощущаю, что противников рядом с Торифу практически не осталось. Здоровяк справился с парочкой отрядом самостоятельно. Оно было не удивительно. Все-таки он является учеником Тобирамы. Его навыки должны стоять на ступень выше, чем у других шиноби. Я высвободил свое восприятие, пытаясь найти во всем этом бардаке Орочимару. Это было необычайно сложно, но я нашел его огонек. Странно, но он был не в штабе, а рядом с ним не было шиноби. К тому же, находился он где-то под землей и десятке миль от нас. Неужели, он нашел что-то интересное? Надо будет потом случайно намекнуть ему на это, чтобы узнать побольше. Если так подумать, то битва уже подходит к своему логическому завершению. Наши отряды загоняют остатки войск камня в подземные норы. Сомневаюсь, что зачистка продлится долго. Еще пара часиков, и фронт будет полностью освобожден. Как я и сказал, это произойдет на некоторое время, ведь я не считаю Ооноки полным глупцом. Все же его обучал ремеслу ниндзя человек, который когда-то мог стоять со мной на равных. Ох, как же давно это было…