Во имя любви, добра и справедливости.

      В один из обычных дней в лечебницу Дворца Темной ночи вошла девушка необычной внешности в необычной одежде. — Инь-лаоши, Вэнь-лаоши, — поклонами поприветствовала она целителей. — Меня зовут О Дазай, и я очень рассчитываю на вашу помощь. Нужно излечить парочку преступных друзей и одного хорошего даоджана. Они в повозке, снаружи. — А что с ними? — поинтересовалась Вэнь Цин. — Сразу трое? Не заразная ли болезнь? — О, нет, ничего такого. Просто не хватает частей тела. Долго объяснять, вы лучше сами посмотрите. Только не пугайтесь, вид у них еще тот, я их сразу после ритуала к вам повезла, чтобы времени не терять. — Какого еще ритуала? — уточнил Инь Цзянь, нахмурившись. — Ритуал Фик Сит. Проводится на великой древней горе Фикбук во имя любви, добра и справедливости.       Это ничего не объясняло, только добавляло подозрительности происходящему. Но на улице действительно стояла крытая повозка. Целители заглянули внутрь.       Напротив входа сидел хрупкий заклинатель в золотом окровавленном ханьфу. Он выглядел так, будто бы по нему пробежалось стадо каких-то крупных животных, возможно доисторических. Одной руки не было, выразительные черные глаза невидяще смотрели прямо перед собой, из них катились слезы, губы непрерывно шептали: “Лань Хуань, Хуань-эр, я бы никогда, ни за что…”.       Справа страдал заклинатель в белоснежных одеждах. Руки были на месте, но лицо пересекала широкая белая повязка. Судя по кровавым пятнам на ней, у него не было глаз. Он раскачивался, обхватив себя за плечи, и хрипло твердил: “Не хочу… я не хочу жить… Не надо… Замолчи…” Его лицо кого-то смутно напоминало Инь Цзяню.       Третий, сидящий слева, представлял жалкое зрелище: потрепанное черное ханьфу покрыто пылью и кровью, грязного лица почти не видно за длинными, спутанными волосами. Его плечи подрагивали будто от рыданий. Правая рука была отрублена по самое плечо, на левой не хватало мизинца. Этой единственной четырехпалой рукой он тянулся к заклинателю в белом, но в последний момент отдергивал ее, не решаясь дотронуться. Сжимал дрожащие пальцы, открывал рот, хотел что-то сказать, но так и не произносил ни звука. — Да блять, — только и смог произнести Инь Цзянь. — И не говорите, доктор Инь, — согласилась с ним О Дазай.       Вэнь Цин, едва взглянув на раненого, чье ханьфу было расшито золотыми узорами, изображающими роскошные пионы, отшатнулась и спряталась за повозкой. Цзинь Гуаньяо, ублюдок из Ланьлин Цзинь! По сердцу полоснуло страхом. Он не должен ее видеть, нужно скрыться, бежать, иначе смерть… Хотя, какого гуя? Все изменилось. Она в землях континента Цяньюань, во Дворце Темной ночи, под защитой друзей один из которых — глава Клана. — Ты знаешь их? — заметив ее испуг, Инь Цзянь шагнул к ней и понизил голос. — Одного. Он один из наших с братом палачей, ублюдок Цзинь Гуаншаня, — зло ответила целительница. — Других не знаю. Или не помню. — Так… — Цзянь вопросительно посмотрел на О Дазай. — И какие у нас причины лечить ваших “преступных друзей”? Второй, я так понимаю, от этого недалеко ушел? — Инь-лаоши, Вэнь-лаоши, — девушка снова поклонилась целителям. — За свои преступления оба понесли наказание — смерть. Цзинь Гуаньяо, несомненно заслужил это. Но есть нюансы. Так вышло, что убить его обманом заставили одного очень светлого и доброго человека. Который теперь винит себя и страдает от вопросов, на которые никогда не сможет получить ответы, если я не привезу к нему Цзинь Гуаньяо. Лань Сичэнь не заслуживает этого. Ритуал проведен не ради этого убийцы и интригана, а ради благородного Цзэу Цзюня. — А второй? Хотя, потом. Надо помочь даоджану. Человек, который не хочет жить — это очень серьезно. Давайте отведем его в лечебницу, — Инь Цзянь кивнул Вэнь Цин и они принялись вытаскивать сопротивляющегося заклинателя наружу.       Неожиданно им помог оборванец. Ударом ноги он вырубил Цзинь Гуаньяо, который как раз собирался что-то ему сказать, единственной рукой бережно обхватил даоджана за талию и выгрузил на руки Цзяню. Схватил за шиворот бессознательного ланьлинца и волоком потащил в лечебницу, куда целители увели упирающегося даоджана.       Цзянь кое-как усадил заклинателя в белом на кровать. Вэнь Цин достала иглы и, улучив момент, погрузила слепца в глубокий сон. Они сняли ему сапоги, устроили поудобнее, уложили руки на груди и подпрыгнули, когда позади них что-то тяжело рухнуло на пол. — Нет! Нет, нет, нет… — оборванец прополз между ними и вцепился в запястье даоджана. Нащупав пульс, он обессиленно уронил голову на край кровати. — Эти шли комплектом. Там вообще все запущено, даже не знаю, что с ними делать, — кивнула на эту картину О Дазай и передала Инь Цзяню увесистый мешочек. — Вот плата за лечение, прошу вас начать с этого гаденыша, — она кивнула на Цзинь Гуаньяо, начавшего приходить в себя. — Чем быстрее доставлю его в Гусу, тем будет лучше.       Вэнь Цин тем временем пристально разглядывала даоджана. — Цзянь. Ну-ка, иди сюда. Никого не напоминает? — она переводила взгляд с целителя на спящего заклинателя и обратно. — Не может быть… — растерянно проговорил тот, приглядываясь. Потом холодно спросил у О Дазай. — Какого гуя все это значит? Почему он похож на меня?       При этих словах оборванец приподнял голову, уставившись на целителя из-под завесы спутанных волос, потом посмотрел на перечеркнутое повязкой лицо даоджана. Притянул его ладонь к себе, прижался к ней грязной щекой и снова перестал обращать внимание на происходящее вокруг. — Внешность — совпадение. Здесь нет никакого подвоха или скрытого смысла. Кстати, этот подлец — вылитый глава Юй, — О Дазай кивнула на оборванца, а потом начала длинный запутанный рассказ про параллельные миры и времена, но Цзянь прервал ее. — Подождем Минъе, чтобы вам не пришлось объясняться два раза, — строго сказал целитель. Происходящее раздражало и настораживало.       Больше всего рассказ госпожи О заинтересовал Вэнь Цин, ведь искалеченные заклинатели были из ее земель. Она внимательно слушала, что-то записывала, переспрашивала, плакала, узнав про брата, про то, что он остался “жив”, а не был развеян пеплом по ветру. Вэнь Цин с большим удовольствием порезала бы Цзинь Гуаньяо на мелкие ленточки, но О Дазай убедила ее не делать этого. Взамен повременила с отъездом, переночевав у целительницы, чтобы рассказать ей как можно больше о делах Великих орденов и о судьбе всех знакомых Вэнь Цин.       На следующий день они простились с необычной гостьей, увозящей в своей повозке сомнительный подарок для благородного Лань Сичэня.       Юй Минъе, глава Дворца Темной ночи, не слишком волновался. Даоджана вполне можно выдать за брата Инь Цзяня, прибывшего из далекого Культа Света, а психопата-убийцу навечно заточить в подземелья. Жаль, что не получится сразу вернуть глаза Сяо Синчэню. Мазь, придуманная Цзянем, с легкостью могла восстановить глаз, если бы второй остался цел, но у даоджана были вырваны оба. Придется ждать, пока целители доработают лекарство.              Узнав причину самоубийства даоджана, друзья единодушно решили скрыть воскрешение его злейшего врага: истерзанная душа нуждалась в покое. Сюэ Ян отправился в самый дальний уголок подземелий Дворца Темной ночи. Руку этой твари никто, конечно же, восстанавливать не стал.