Alice and Mad Hatter

С нашего фееричного происшествия прошло около десяти дней. Все это время мы обе пытались переварить содеянное и хоть как-то примириться с совестью, причем каждая по своему: Настя дула, а я пила. Вот такие мы молодцы. Я жила у подруги в старом районе Москвы все это время и возвращаться домой не хотелось. Мне было не по себе от мысли, что кто-то из домашних узнает о том, что я сделала. Но всю жизнь я прятаться не смогу, поэтому надо двигаться дальше. Я стряхнула пепел с сигареты и прошла на кухню за еще одной бутылкой пива. Я решила для себя, что это последний день запоя. Кухня была совсем маленькая и бедненькая, без слез было тяжело смотреть. Но была в этом своя романтика. Я уселась с ногами на подоконник и почувствовала, как от холода по телу побежали мурашки, а спину и вовсе пробило холодом. Я шутила про снег в мае, но походу перебор. Уже который день лил дождь чуть ли не с градом, выходить на улицу было себе дороже. — Алис, ты собираешься что-то делать дальше? — спокойно сказала брюнетка, выдыхая сигаретный дым Я даже не заметила, как Настя подобралась и уселась на табуретку. Она совсем плохо выглядела: сосуды полопались и зеленый цвет глаз стал блеклым. Худые руки были все в синяках. — А что делать? Труп спрятан, родственников у нее нет, искать не будут, что еще надо? — ответила я, не обращая внимания на скривившиеся брови девушки. — Я не об этом. Надо жить дальше, ты разлагаешься изнутри. Я неделю с тобой живу и просто поражаюсь. Ты ни разу не поела за все дни, зато вливаешь в себя алкоголь литрами, мешаешь это с травой. Ты инфаркта не боишься случаем? Реально, Алис, хватит. — Ты конечно права, но как раньше уже не будет, бесполезно отрицать это. Я убила человека, и мое главное наказание — моя же совесть. Лучше я буду разлагаться изнутри из-за веществ, чем собственная совесть сожрет меня. Не знаю, как примириться с этим, правда, — подытожила я. — Я просто боюсь, что ты совсем свихнешься. Ладно твои проблемы с едой, но тут целый человек, это же пиздец, — ужаснулась подруга. Все мое окружение умоляет идти к психологу, но я просто боюсь. Боюсь этого приговора, в виде неизлечимого диагноза, например, шизофрении. Это будет конец всего: настоящего, будущего, впереди будет ждать стационар и бесконечные таблетки. И Я не хочу сдохнуть так. Поэтому, лучше я буду умирать медленно и благородно из-за мук внутреннего «я». — Пожалуйста, поспи хоть немного, я умоляю тебя. И прости меня, если что не так говорю, я правда ума не приложу, какого тебе сейчас. Я переместилась со стула на диван к подруге и крепко ее обняла. От девушки вкусно пахло вишней и каким-то шампунем. Я зарылась в ее волосы и просто вдыхала этот запах, который ассоциировался с уютом и беззаботным временами. Мы познакомились с Настей еще два года назад, совершенно случайно. Нас свела общая знакомая и всё, мы стали неразлучны. Огонь, вода и медные трубы нас не поломали, наоборот, сделали сильнее. Настя была для меня чем то большим, чем просто подруга, она была домом. Родным и теплым. Я не заметила, как уснула прямо на Насте, а она не противилась. Уложила меня и накрыла одеялом, сказав странные вещи: — Спи, кукла, тебе еще многое предстоит узнать. Я не обратила внимания, мне казалось, что это нереально, начало какого-то сна. Я проснулась из-за яркого солнца всё на том же диване. Очередной день начался с похмелья и сушняка. Еле встав, я побрела искать воду, которая могла спасти мне жизнь. Квартира у Насти была маленькая, поэтому найти стакан воды не было сложно. Так жадно я еще никогда не пила. Поставив стакан на место, я обернулась и просто офигела. У Насти на стене было огромное зеркало во весь рост. Я не узнала себя вообще. Мятые шмотки, которые две недели не видели стирки, спутанные волосы и красные глаза. Настолько красные, что казалось, будто их нет вовсе, а вместо них — мясо. Мне стало дурно от такого, я буквально была в ступоре. — Нааасть, я могу взять пару твоих вещей? Я верну, честно, — прокричала я в пустоту. Ответа не было, я решила пойти в спальню девушки, но и там ее не было. Вместо нее на белом покрывале лежала записка, написанная аккуратным почерком: «Алис, я убежала на учебу, всё, что в квартире — всё твоё, бери, кошка!» Мило однако, но мне дважды предлагать не надо. На сборы у меня ушло часа два, впервые так долго, но я была похожа на человека. Собрав все вещи, я решила ехать домой, уж больно я загостилась у подруги. Через час я была дома, где меня встретили радушно и с любовью. Мама знала, где я и с кем. Может при других обстоятельствах меня бы не отпустили на такой срок к подруге, но тут мама сделала скидку на мое состояние. — Дочь, давай поговорим, кое что надо обсудить. Я тебя на кухне жду. По спине побежали мурашки, уж очень меня пугает такое. Первая мысль — труп. Мысленно я уже прыгала в окно от паники и страха быть раскрытой, но включив голову, поняла, что мама никак не может знать о Милане, за неделю найти утопленника — нереально. Особенно, если мы вывезли его за 30 километров от места похорон. Я решила не тянуть и сразу пойти на кухню. Похуй, будь, что будет. Мама уже сидела за столом с таким лицом, будто призрака увидела. Меня это уж очень напугало. Моя мать — ген директор большой компании, собранный и рациональный человек. Чтобы она с таким лицом, да я представить боюсь, что могло случиться. — Садись, нам есть что обсудить. Я сглотнула, сердце билось с бешенной скоростью, мне казалось, что оно просто вырвется из груди. Но я поборола дрожащие руки и отодвину стул. — В общем, Алис. Вопрос номер один: объясни мне, пожалуйста, почему тебя ищет полиция? Причем не просто ищут, а переворачивают весь город. Ебать, приехали, слов нет. — Мам, ты ничего не перепутала? Меня со дня похорон не было в городе. — А это не имеет значения, мне оборвали весь телефон за это время, тебе спасают мои связи и все. Расскажи мне, что случилось, прошу тебя, — устало сказала мама. Кажется, что за эти две недели она постарела на лет десять. Мне было ее жаль, но спасти свой зад было сейчас важнее. Конечно, я не могла сказать правду. Убить человека — это перейти определеную границу, после которой жизнь делится на до и после. — Ладно, окей. Мам, у меня проблемы с запрещенными веществами. Я барыга, — без смущения сказала я. Лучше наркотиками торговать, чем убивать людей. В течение следующих тридцати минут я слушала оры мамы: — Ты хоть понимаешь башкой своей, что это двадцать пять лет тюрьмы? Алиса, блять, что ты творишь. Сука, мало мне твоего отца было, ты еще начала. Мама вышла из гостиной, громко хлопнув дверью. Мне было побоку на ее крики, ведь это ложь чистой воды. Но через пять минут мама вернулась уже спокойная и выдала мне новость года: — Кстати, поздравляю, ты выходишь замуж. Я аж подскочила на месте. Даже не было никаких ругательств, а только куча вопросов. — Какой замуж? А ничего, что мне всего лишь семнадцать? Какой муж? Я школу не окончила, что за бред. — За это скажи своему отцу спасибо, — сказала она, спокойно поправляя волосы. Небольшие морщинки усыпали красные глаза мамы. И вправду, постарела. — Его убийство подстроили, увы. Цель — забрать жизнь вместо долга в размере полутора миллиардов рублей. Вот тебе реальность. Если б ты была дома, ты бы знала, что всего его имущество — твое по всем юридическими законам. Вчера был суд, на который ты не удосужилась приехать. И теперь ты владеешь всеми деньгами. Со мной связались те люди пару дней назад, и мы заключили договор. Нас не трогают, если ты выходишь замуж за сына генерального директора Вектора, — закончила мама. Все это время она стояла, будто ожидая бунта с моей стороны, и, о да, дождалась. — КАКОЙ НАХУЙ СЫН? Мам, они буквально убили папу из-за денег, а теперь ты меня отдаешь им в лапы? Да, блин, бунт есть и будет. Они совсем больные, раз уверены, что я соглашусь на это. Кажется, у меня вновь начался тремор. — За это спасибо своему папочке мудаку скажи. Владимир завтра заедет за тобой, приведи себя в порядок. Неужели это финал моей нормальной жизни? Я могла еще долго психовать и орать, но в глубине души понимала, что это вообще не выход. Как любой разумный человек, который услышал название такой крупной компании, я решила поискать информацию о ее владельце в всемирной паутине. Усевшись по удобнее и забив косой, я уселась на кровать и вбила называние нашумевшей компании. Мне было глубоко все равно, что подумает мать, тем более она ускакала к своему брату пропустить бутылочку-другю вина. Мне же лучше, еще одну порцию нотаций я не переварю точно. Спустя десять минут я уже знала все об этой компании и ее владельце. «Владимир Алексеевич Романов — основатель компании ООО ВЕКТОР. Занимает пятидесятое место в списке ФОРБС, давно в бизнесе и точно знает, как заполучить все благи. Есть двое сыновей: Виктор и Александр, также младшая дочь Алина.» Мама не упоминала ничего о том, что у этого урода двое сыновей. И мне оставалось только гадать, с кем из них я свяжу свою жизнь. Спустя пол часа я вдоль и поперек изучила соц сети парней. Как оказалось, Виктор был старшим сыном, ему уже двадцать восемь лет, есть жена и ребенок. Да выглядел он статно: высокий, бородатый, были видны армянские корни. «Значит, Витёк точно отпадает, многоженство в нашей стране запрещено на мое счастье.» Далее я перешла на Санька. Ну тут было было все прозрачно: типичный сыночек мажора. Да и на каждой фотке он с бутылкой или с телкой. И, кстати, он был полной противоположностью своего брата: светлый, смазливый и зеленоглазый. Дрим тим, твою мать. Листая дальше его профиль, я наткнулась на одну очень интересную фотографию, где он в обнимку с каким-то парнем. Всматриваясь в фотографию и пытаясь разглядеть второго человека на ней, в моменте у меня внутри все перевернулось: рядом с ним был Артур. Удивительно, но факт. Я прыгнула с кровати и, потушив косяк, начала судорожно искать номер Артура в контактах. Я набрала номер и ждала бесконечные тридцать секунд, пока трубку на другом конце не подняли: — Алло, это кто? — сонно спросил парень. «Блин, если я его разбудила, это будет пиздец. Надеюсь, что он хотя бы вспомнит о моем существовании.» — Это Элис, ой, то есть Алиса, мы с тобой пару недель назад в баре познакомились, помнишь? — А, да, привет, Элис, хаахах, я думал, что больше не услышу твой прекрасный голос. Как у тебя дела? — шутливо ответил парень. — Ты в своем репертуаре. Слушай, все хорошо, но я звоню по очень важному делу. — Таак, и чем я могу помочь тебе? — Ты знаком с Сашей Романовым? — спросила, нервно шагая вдоль комнаты. — Да, конечно, он главная звезда на всех тусовках, да и семьи у нас дружат. А что, приглянулся? — ответил Артур, выделив последнее предложение. — Да ну тебя. Если вы так хорошо с ним знакомы, можешь что-нибудь рассказать о нем? Мне было важно узнать хоть немного об этом Саше, чтобы понимать, к чему готовиться. Вдруг он тиран и нарик? И что мне с ним таким волшебным делать? — Я расскажу тебе очень много всего интересного, но при условии, что ты расскажешь мне, нахуй оно тебе надо. Серьезно, Элис, кто угодно, но не этот еблан. Он того не стоит, — серьезно подытожил парень. — Если б у меня был еще выбор, было бы круто. Хорошо, я все скажу, но прошу, унеси это в могилу, — умоляюще сказала я. — Окей, красотка, вещай. Я постаралась вкратце пересказать всё Артуру, но при этом не упускать детали. Весь мой монолог Артур молчал, изредка задавая вопросы. — Твою мать блять, Элис, ты че молчала то? Ебучий случай, ты попала, причем по полной программе. Саша псих, он с девушками как с животными обращается, хуже него пацана нет на свете. Он больной на всю голову, блять. Ты влипла, очень сильно влипла, — ответил парень. — Да я и без этого знала, что я в жопе. Но теперь мне космический пиздец. Я думала, что сама далеко не сахар, но судя по твоим рассказам, мне в самом деле пиздец. Мне стало по-настоящему страшно. Понятно, что брак фиктивный, но мне придется жить с ним под одной крышей, появляться на различных мероприятиях и притворяться счастливой парой. Следующий час Артур ведал мне обо всех похождениях Саши. Мой рот не закрывался на протяжении всего времени. Была ситуация, что он застукал свою девушку за изменой и после этого ее никто не видел. Ну то есть вообще никто. Как оказалось позже, он довел девушку до комы, она вышла из нее через две недели. Ее родителям заплатили, чтобы информация оказалась конфидециальной. -Стоп, если он такой урод, то почему ты вообще с ним водишься? — Элис, все чуть сложнее. Хоть и урод он моральный, но он не был таким. Я знаю его с пеленок, и поверь, таким он был не всегда. Я просто не могу его бросить, но могу тебя предупредить и дать совет. Сорви свадьбу. Не выходи за него ни при каких обстоятельствах. С дядей Вовой можно заключить договор, в нем гораздо больше человечности, чем может показаться. — Ты издеваешься? Ты как себе это представляешь? Напоминаю, этот человек убил моего отца. — Я все понимаю, но поверь, шанс выбраться из этого дерьма есть. Если тебе все-таки не удастся, то придется действовать иначе… — задумчиво сказала Артур. — И каким образом это все провернуть? — Тебе нужно получить расположение дяди Вовы. Он из тех, кто верит, что родители и дети схожи только внешне и по крови. Он не будет судить тебя за поступки отца. — Ну нихуя себе, приехали. Да он меня раскусит сразу, по мне видно, что я не в порядке и явно не планирую с ними развлекаться и идти на контакт, — возмутилась я, уже сидя на кровати и нервно комкая плед. — Это даже лучше. Элис, они рассчитывают на убитую горем и слезами невестку, которая будет во всем им потакать и бояться. Сделай вид, что ты именно такая, а дальше просто жди нужный момент. — Артур, ты с ума сошел? Да они меня в могилу загонят, как и отца. Без шуток, мне реально страшно. Мой голос постепенно срывался, а внутри было какое-то странное жжение. Мне было страшно, и каждая точка в моем теле отзывалась на это чувство. — Успокойся. Действуй по ситуации, но лишний раз не лезь на рожон. Я постараюсь повлиять на Сашу, обещаю, — сказал Артур, шумно выдыхая в трубку. — Хорошо, окей, спасибо. Скажи, почему ты помогаешь мне? — Мне жаль тебя. Тем более, я перед тобой в долгу. Ты оказалась права, моей невестой стала адекватная девочка, которой самой это не нужно. Так что да, живем вместе, но общаемся на лайте и только по поводу. Никаких ограничений и упреков. — Ну хоть что-то хорошее за день. Я рада, что все оказалось так просто. Спасибо тебе большое еще раз. — Не за что, Элис, держись и звони в любое время, а мне уже пора. Твой «любимый» жених ждёт меня на улице. — Секунду, еще одна просьба, — аккуратно сказала я, — ты можешь узнать, в курсе ли он и как настроен насчет меня? — Окей, постараюсь узнать что-нибудь, отпишу тебе в любом случае. — Спасибо, ты меня просто спасаешь, — сказала я и расплылась в улыбке. После нашего знакомства Артур занимал не очень много места в моей голове, тупо было не до него. Но почему-то доверие к нему было автоматическим. Я опасалась этого и как бы не пыталась с ним осторожничать, всё было мимо. В любом случае, уже поздно что-либо менять и отнекиваться. Остается только ждать и надеется, что этот парень оправдает мое доверие. Мы с Артуром попрощались, и я без сил легла на кровать. Часы показывали начало первого ночи, но несмотря на то, что я была выжита как лимон, сон совсем не шел. Лежа на боку и обдумывая всё произошедшее, до меня резко дошло, что я почти не виделась с сестрой, а она была также как и я убита горем. Я почувствовала густую и липкую вину в груди за то, что так наплевательски относилась к ней. Почему-то после смерти папы я стала в разы сентиментальнее и потихоньку узнавала себя с новых сторон. Но это не давало мне право так нагло забивать на Машу, я понимала это, и поэтому в моих силах быть для нее примером того, каким стойким человеком надо быть. Конечно, мне помогал алкоголь и травка в этом, но это лучше, чем становиться размазней и пытаться наложить на себя руки, как тогда. Я поднялась с кровати, но почти сразу опустилась обратно. Мои внутренние органы скрутило невыносимой острой болью, а в глазах появились звезды. На пару десятков секунд я забыла, как дышать. Боль прошла также быстро как и началась, но открыв глаза, я не смогла ничего увидеть, кроме темноты. Это было очень жутко, ведь свет в комнате горел, а сейчас я не видела вообще ничего. В следующую секунду передо мной появился пугающий силуэт. У него были многочисленные переломы в конечностях, тело в гематомах, а шея и голова повернуты в левую сторону. Это нечто начало приближаться ко мне, а я не могла пошевелиться. Слишком странно, страшно и до дрожи в коленях хочется заорать, но я сидела неподвижно, еле шевеля губами. Сердце билось с бешеной скоростью, а на лбу выступил холодный пот. Силуэт приближался ко мне, и только спустя пару секунд я разглядела длинные темные волосы. Меня пробило током до мурашек. Это она. Господи, это она. В моей голове был хаус, мне стало по-настоящему страшно. Страшно до такой степени, что я была готова выколоть себе глаза, дабы не видеть этого ужаса, но меня будто парализовало, я не могла и пальцем пошевелить. В голове крутилась одна единственная мысль: «Бежать, бежать куда глаза глядят». А Милана двигалась ко мне, и когда она подошла вплотную к кровати, то нагнулась так, чтобы наши лица были на одном уровне. Между нами было несколько сантиметров и сверля острым взглядом, она прошипела: — Тебя ждёт смерть. Такая же жалкая, как и моя. Я вернусь за тобой, — захлебываясь то ли от слез, то ли от крови сказала она. Все это время я сидела молча, боясь сказать и слово, но в какой-то момент меня прорвало, и я заорала во весь голос. Когда зажмурилась, я продолжала кричать и начала рвать волосы на голове. Я обезумела от страха. Я не думала, что совесть съест меня именно сейчас и таким образом. С глаз градом пошли слезы, а голос сорвался. Через пару секунд я услышала шум около двери, и открыв глаза, увидела в дверном проеме Машу. Она стояла перепуганная и чуть ли не плакала. — Алис… — сказала сестра дрожащим голосом. В этот момент я мгновенно замолчала. Все мысли разом потухли, и я вернулась в реальность. Подскочив с кровати, я начала бегло осматривать комнату на предмет, который указал бы на присутствие Миланы. Но ничего не было. Свет все также горел, в пепельнице тлел косяк, телефон лежал на том же месте. — Алис, что случилось? Тебе плохо? — обеспокоено заговорила сестра. Когда я собралась ей ответить, то к горлу подкатил ком тошноты, и я подорвалась к туалету. Когда я отлипла от белого друга, то поняла, что в глазах все плывет, а руки и ноги безудержно дрожат. Маша застала меня в этом состоянии и подскочила на месте. — Алис, пожалуйста, покушай, давай я суп тебе принесу? — уже плача сказала Маша. Я знала, что ей безумно страшно за меня. Я хотела подняться и сказать, что со мной все хорошо, но тело онемело, и я могла лишь промычать в ответ. Спустя пару минут у моего рта оказалась ложка с супом, которую дрожащими руками держала сестра. — Вот, кушай, кушай пожалуйста, ты мамин суп любишь очень, я знаю. Я позволила Маше впихнуть в себя пару ложек супа и после этого запрокинула голову назад. Удивительно, но мне стало легче. Я уже могла фокусировать взгляд и аккуратно шевелить пальцами. — Ммаш… — заикаясь произнесла я. — Алис, Алис, еще, кушай, кушай пожалуйста, тебе же лучше, видишь? В голосе сестру прозвучала радость. Это была победа. Маленькая, но победа. Спустя полчаса я окончательно пришла в себя, и у нас состоялся серьезный разговор с сестрой. — Маш, ты знаешь, что я помолвлена? — стараясь сохранить равнодушие спросила я. — Да, мама сказала мне… как ты там будешь? Без нас? А как же Милка? Ты ее не заберешь? — грустно спросила Маша, смотря мне прямо в глаза. Мне безумно хотелось прямо сейчас разрыдаться от таких вопросов и самой ситуации, но так было нельзя. То, что увидела Маша, навсегда останется в ее памяти, этот ужас не забыть. Я бы хотела избежать этой ситуации, но тупо потеряла контроль над собой. — Маш, я не думаю, что смогу забрать ее. Там другие люди и я без понятия, как они относятся к животным, — сказала я, сжимая руку сестры, — а без вас я справлюсь, постараюсь. Да и ты сама шутила, что хотела бы, чтобы я съехала, — сказала я с грустной улыбкой на лице. — Я шутила, это не считается! — взбудоражилась сестра, — Алис, мама очень переживает за тебя, просто сейчас ей тоже очень тяжело. Пожалуйста, побудь немного дома, с нами. Мы скучаем, очень… Я лишь крепко обняла сестру, поглаживая ее по голове. Через пару минут я отстранилась и серьезно посмотрела в ее голубые глаза. — Маш, не говори маме о том, что видела. Просто делай вид, что все в порядке. — Хорошо. Хорошо. Но скажи, почему ты кричала? На этом вопросе я запнулась и замолчала на минуту. Я сама не до конца поняла, что случилось. Но на ум приходило только одно — галлюцинации. У меня глюки. А физическое состояние можно списать на дикий образ жизни. Вот только как это объяснить четверокласснице? — Я перенервничала немного, вот и сорвалась. Ты же знаешь, сейчас всем тяжело, — устало ответила я, отводя взгляд к шкафу. Куда угодно, только бы не врать сестре в глаза. — Понятно… — Маша замолчала, а потом устало сказала, — я люблю тебя. Очень. Пожалуйста, береги себя. После этих слов я крепко обняла сестру и пожелала ей спокойной ночи. Я направилась в ванну, чтобы немного привести мысли в порядок. Кипяток и шум воды должны помочь мне. Если честно, то я не на шутку испугалась. Глюки и такие серьезные физические проблемы — не нормально, даже для той, кто не видит еды неделями. Смотря в зеркало, я видела совсем другую себя. Взгляд стал глубже, глаза потухли, а вместо милого лица на меня смотрело нечто с ярко выраженными скулами и многочисленными высыпаниями. Я разлагалась. Просто гниль. Я становилась одной из тех, кого презирала всю свою сознательную жизнь. За эти три недели произошло слишком много всего. Мой организм и мозг не справлялся с количеством эмоций и событий. Смотря на свое отражение в зеркале, меня резко переклинило. Я подорвалась с места, достала весы и побежала к балкону. В следующую минуту они улетели с пятого этажа и грохнулись на газон. Это был странный порыв, но в этот момент я поняла, что пора завязывать. Хватит мучать свое окружение, свою семью. То, что произошло сегодня ночью — яркий показатель того, какая я эгоистка. Я буквально заставила ребенка выхаживать сестру-наркоманку. Я чувствовала себя омерзительной, грязной. Я стояла по колено в крови, запрещенных веществах и алкоголе. Так я жить не хочу и не буду. Я всем назло вылечусь и отомщу. Я убью этих людей за своего отца. Они могли сделать все что угодно, но трогать свою семью я не позволю никому. Я убью за каждого из своих близких. Наполнившись решимостью, я залезла под кипяток и просто отпустила все это дерьмо. Это конец моей старой жизни, в которой главная проблема — цифра на весах. Я расту, растут мои проблемы. Жизнь человека, галлюцинации, проблемы с полицией и благополучие моих близких в разы важнее, чем эти ебучие цифры. Я достигла всего касательно своей внешности, теперь время разгребать последствия своей бестолковости. В эту ночь я спала как убитая, в первые за десять дней я поспала, не выпила алкоголя и поела.