Провалы в памяти

Холодно. Кайл натянул одеяло на голову, пытаясь согреться. Дикая головная боль. Как будто это не голова, а камнедробилка. Жажда. Пожалуй, самое неприятное из всего, что Кайл сейчас чувствовал. Наверное, он простыл. Надо позвать маму и сказать ей, что он не сможет пойти в школу. И попросить таблетку. Брофловски медленно стянул одеяло с лица и собрался уже встать, чтобы найти кого-то из родителей, но незнакомые салатовые стены сбили его с толку. Сантиметр за сантиметром парень оглядывал чужую, но явно знакомую комнату, лениво соображая, где он и как тут оказался. Картман. Это спальня Картмана. У кого же еще на стене может висеть постер с Гитлером. И кровать – тоже Картмана. И он, Кайл, лежит в ней совершенно без одежды. Потому что одежда – вот она, рядом на стуле, аккуратной стопкой. Вместе с трусами. Заглянув под одеяло, чтобы убедиться в правильности своего наблюдения, рыжий так же обнаружил то, что в кровати он один. Слава богу. Неожиданно воспоминания о событиях вчерашнего вечера и ночи возникли в мозгу. Слишком внезапно. Кайл сел, и голова взорвалась давящей болью. А еще болело пониже спины. С ужасом, несравнимым ни с чем в мире, еврей оглядел свою нижнюю половину, панически молясь, чтобы ему это примерещилось. Но поясница ощутимо ныла. И вообще, все было как-то… не так. В приступе паники Кайл вскочил, путаясь ногами в одеяле, рухнул на пол, его замутило, и парень решил, что лучше не стоит делать столь резких движений. Так, что он помнит? Вечеринка у Кенни. Они со Стэном накидались дешевым виски в хлам. Стэн куда-то пропал, Кенни тоже. Кайл наблевал на крыльце и решил, что нужно пойти к жиртресту и высказать ему все, что он думает. И… пустота. Сжав виски холодными пальцами и зажмурившись, Брофловски уселся на полу, раскачиваясь вперед-назад, пытаясь вспомнить, что же было дальше. Но память отказывалась слушаться. Просидев так минут пять, Брофловски понял, что это ни к чему не приведет. Тем более, сейчас были и более насущные проблемы, такие, как жажда и холод. Поднимаясь на четвереньки, Кайл с радостью и удивлением обнаружил у кровати бутылку минералки. Опустошив ее больше, чем наполовину, в один присест, парень почувствовал себя куда лучше. Рядом с бутылкой нашлась баночка аспирина, и пара таблеток вселила надежду на светлое будущее. Рыжий потянулся за одеждой и обнаружил записку, прицепленную к спинке стула. Буквы слегка двоились в глазах, но Кайл сосредоточился и прочитал: «Ненавижу тебя, жид. Дома никого нет, дверь заперта, свалишь в окно. Одевайся и уебывай». Крупный картмановский почерк так и сочился антисемитизмом. Брофловски усердно пытался вспомнить, что было между ними ночью (если что-то было). Но от напряжения голова заболела еще сильнее. Ясно было одно – Картмана дома нет, а значит – делать тут нечего. Отбросив записку на кровать, Кайл оделся, пошарился в поисках куртки, с трудом вспомнил, что оставил ее у Маккормика, чертыхнулся и вылез в окно, надеясь, что его не увидит никто из соседей. С Картманом можно было поговорить и потом. Хотя, можно было бы и вообще больше никогда не разговаривать. *** Возвращаться домой без куртки было бы слишком рискованно, тем более до дома Кенни идти совсем недолго. Кожа на руках мгновенно покрылась мурашками. Брофловски торопился, как мог, и случайные прохожие удивленно оборачивались вслед всклокоченному бледному пареньку в одной футболке. Зато Кайл вспомнил, что сегодня суббота, а значит – никакой школы. В холодном сентябрьском воздухе был один несомненный плюс: он здорово прочищал мозги. Нет, Кайл не вспомнил события прошлой ночи, однако почти оклемался от похмелья и почувствовал себя бодрее. И, основываясь на фактах, уверился в том, что переспал с Картманом. Ничто на свете не могло быть более отвратительно, чем это. Переспать с Картманом. С этим челмедведосвином. С этим расистом. С этим огромным куском дерьма. Конечно, жиртрест воспользовался его состоянием. Возможно, он его даже изнасиловал. Господи, как стыдно! Внезапно Брофловски прошиб холодный пот, и он замер на месте. А что, если Картман сумел сфотографировать это, или – что еще хуже – снять на видео? Вдруг Кайл вытворял что-нибудь… отвратительное? Нет, он не мог. Даже в таком состоянии он не стал бы делать ничего… совсем уж… Однако факт оставался фактом: связь была. Дерьмо, слово-то какое… Связь… Как будто что-то порочное. Как у проститутки с клиентом. Впрочем, так оно и было: мерзко и противно. Кайл был уверен, что мог испытывать только эти чувства, и никакие больше. Куда так срочно свалил с утра Картман? Уж не распечатывать ли футболки и значки с порочащими его, Кайла, фотографиями? Парень вздрогнул от порыва северного ветра и сообразил, что все еще стоит столбом посреди улицы. Надо двигаться, иначе он совсем околеет. Хотя больше всего на свете хотелось провалиться сквозь землю. Он никому не расскажет, что было ночью. Никому и никогда. Скажет, что пошел ночевать домой. Скажет, что фотографии жиртреста – фотошоп. И вообще, что бы там ни было – это ведь не делает его геем? Конечно, нет! Он – не гей. И никогда им не станет. Не то, чтобы Брофловски как-то негативно относился к секс-меньшинствам, вовсе нет, но и пополнять их ряды не собирался. Один раз по-пьяни – это то же самое, что ничего. Да. Ничего не было. Ничегошеньки. С этими мыслями он, наконец, добрался до Маккормиков. Двери ему открыл Стэн, растрепанный, со следами от девчачьих ногтей на щеке, прижимающий к груди бутылку минералки. - Кайл? – удивился он. – Ты где ночевал? - Стало скучно, и я ушел домой, - выдал Брофловски заготовленный ответ. – Что это у тебя? – он ткнул пальцем в царапины. - С Венди расстались. Опять. Марш уклонился от руки друга и прошел в дом. Кайл – следом. Гостиная семьи Маккормик представляла собой жуткое зрелище: полнейшая разруха, осколки от разбитых бутылок, смрад и затхлость, лужи блевотины в углу, чья-то одежда и обувь, разбросанная повсюду, бычки и пивные пробки, покрывающие все горизонтальные поверхности, включая пол, огрызки и остатки закусок… И это только то, что заметил Брофловски, окинув комнату беглым взглядом. - Всех уже разогнали, - Кенни появился с кухни с мешками для мусора. На нем не было ничего, кроме драных джинсов, и все тело, от боков до лица, украшали смачные засосы и укусы. Когда он наклонился за бутылкой от виски, в которой еще плескалось что-то на донышке, Кайл различил несколько красных полос вдоль всей спины. Маккормик отпил из бутылки и тут же струей выплюнул все обратно, прямо на пол, а бутылку сунул в мешок. - Стоило только сказать, что пора прибираться, всех этих засранцев, валяющихся на диване и на полу, как ветром сдуло. Стэн увалился на диван, и тот жалобно скрипнул. Брюнет покопошился, вытащил из-под задницы использованный презерватив и брезгливо отшвырнул его под ноги Кенни. - А я… куртку забыл, вот и вернулся, - Кайл с трудом вспомнил, что он вообще тут делает, и пообещал себе, что больше никогда не будет пить. - Помочь не хочешь? – ухмыльнулся Кенни. - Не очень, - честно ответил Кайл и уселся в ноги Стэну. - Ты как вообще? – спросил тот, сгибая колени. - Нормально, - ответил Кайл. А что еще он мог сказать? Что провел ночь, подставляя зад жиртресту? Эта мысль убивала. Кайл поблагодарил Моисея, что хотя бы не помнит подробностей. Лучше бы он вообще не просыпался после такого. В руку ткнулось что-то холодное: Кенни принес с кухни три бутылки пива, специально оставленного на утро. - Я не… - пробормотал еврей, но по бокам от него Стэн и Кенни синхронно вскрыли пробки и приложились к горлышкам. При этом вид у обоих был такой довольный, что Кайл решил, что это, возможно, именно то, что нужно. Собственное обещание больше не пить как-то незаметно пропало из памяти. Через час ребята все-таки привели дом в изначальное состояние, если не лучше. Вытащив мешки с мусором к бакам на улице, они остановились подышать свежим воздухом. Кенни закурил, с трудом подпалив сигарету от старой зажигалки. - Хорошо погуляли, - вынес вердикт Маккормик. – Надо бы повторить. - Нет уж, - покачал головой Кайл. – Чтоб я еще раз так нажрался… - Как тебя мать не спалила? – Стэн с подозрением покосился на Брофловски. - Я… в окно влез, прямо в комнату. А утром проснулся и пришел сюда. Тоже через окно. Она меня даже не видела. - Нихера ты, ниндзя… - хмыкнул Маккормик. – Ладно, пацаны, валите, - он швырнул бычок под ноги. Стэн и Кайл попрощались с одноклассником и потопали в сторону своих домов. - Ну, - нарушил молчание Стэн, едва они отошли на десяток метров. – Так и где же на самом деле провел ночь наш отличник Брофловски? Кайл замер в холодном поту, однако тут же попытался сделать вид, что все в порядке. - Ты о чем? Я же сказал… - Да-да, дома, ага, - скептически протянул Марш, насмешливо приподнимая бровь. - Ты же не думал, что я поверю в твои байки? Ты бы в жизни не поперся в объятия своей матери в таком состоянии. Еще при мне ты едва стоял, а что дальше было – я и представить не могу. - Я не… - предпринял еще одну попытку рыжий, но Стэн его снова перебил: - Я не стал докапываться при Кенни, но, думаю, он тоже не такой уж дурак, Кайл. - Ладно, - Брофловски сдался. Но всей правды, конечно, раскрывать не собирался. – Когда ты пропал куда-то, я пошел к Картману, чтобы сказать ему, какое он дерьмо. И вырубился там. - Ты ночевал у жиртреста? – вытаращился Стэн. – Чел, охренеть, это ж как ужраться надо было? - В каком смысле?.. – голову Брофловски посетила шальная мысль, что каким-то образом Марш догадался о том, что было между ним и Картманом. Но ведь нормальному человеку такое бы и в голову не пришло, разве нет? - Ну, он ведь тот еще засранец… Помнишь, он раньше все время звал к себе Баттерса, и ночью фоткал его всяко по-дурацки… Не удивлюсь, если в понедельник в школу он притащит какие-нибудь твои фотографии. Как он тебя впустил вообще? «Удивишься, Стэнли, ох, как удивишься…» - мрачно подумал Брофловски, но вслух сказал: - Да я даже не помню, как добрался. Проснулся в его… э… комнате, а жиртрест уже и свалил, даже не разбудил меня. Чуть не проболтался. Осторожнее нужно быть. Хотя, какой смысл, если в понедельник Картман и впрямь притащит в школу доказательства их… Дурацкое слово «связь» опять лезло в мозг, вызывая отвратные спазмы в желудке. - Не пил бы ты больше так, чел, - Марш хлопнул лучшего друга по плечу и ободряюще улыбнулся. Они остановились у перекрестка. Стэну нужно было прямо, а Кайлу – направо. - Да уж постараюсь, - угрюмо хмыкнул Брофловски, избегая смотреть другу в глаза. – Давай, увидимся. - Пока, чел, - бросил Марш и потопал прочь. *** Кайлу повезло: когда он пришел домой, родители не стали приставать с расспросами типа «Как прошла ночевка?», и он сразу прошел в свою комнату. Поразмыслив, парень отправился в ванную. Хотелось как следует отмыться от всего, что произошло. Если это было возможно. Весь день тяжелые мысли не давали покоя. Когда звонил домашний телефон, парень вздрагивал, в ужасе сжимая в руках наушники и прислушиваясь к репликам Шейлы Брофловски. Ему казалось, что Картман позвонит его матери и все расскажет. Или что кто-то, кому Картман все рассказал, позвонит его матери. Когда раздался звонок в дверь, Кайл мысленно попрощался с жизнью, но это оказался лишь курьер из службы доставки. Музыка в ушах не успокаивала, а только нервировала: каждую секунду он опасался, что она резко сменится на рингтон вызова, и один из его одноклассников со смехом поведает ему о том, что жиртрест всем растрепал. Не выдержав и пятнадцати минут, Кайл выдернул наушники из ушей и зашвырнул телефон подальше. Но потом не сдержался и сунул в карман, непрестанно теребя пальцами в ожидании кары за содеянное. Конечно, Брофловски твердо собирался упираться до последнего, но что, если Картман заснял видео? Как можно было быть таким кретином, чтобы пойти к этому куску дерьма среди ночи? Как вообще такое могло произойти? И, главное, зачем это Картману? Унизить его? Или это какие-то его антисемитские игры в нацистов и пленных евреев? Господи, какое извращение! Хорошо, если жирдяй просто переоделся в военную форму и нафоткался со спящим Кайлом. Хорошо, если это вообще будут какие-то фотки, которые всегда можно свалить на фотошоп, а не запись. Этого психика Кайла уже не выдержит. К тому же, терзали переживания по поводу того, что он, Кайл, потерял девственность с парнем. Он не гей. Не гей. Но перед глазами в воображении баннером висели огромные буквы «СВЯЗЬ», и краска заливала лицо парня, едва он об этом думал. Воскресенье прошло ничуть не лучше. Постоянное напряжение не давало нормально есть и спать. То, что ничего не происходило, выбивало из колеи. Кайл знал, что Картман по натуре своей очень нетерпеливый человек, однако если дело касалось чего-то грандиозного – жиртрест мог проявлять чудеса выдержки. И это пугало. Ночь не принесла покоя: рыжий ворочался, сминая подушку и путаясь в одеяле, и не мог заснуть. Варианты развития событий сотнями кружились в голове, и одна идея была невероятнее другой. Может быть, стоит поговорить с Картманом прямо сейчас? Любыми способами убедить его не делать того, что он там задумал. Угрожать… Умолять… Ну уж нет, лучше будет обвинить его в изнасиловании. Ох, это еще хуже. Даже сейчас, в одиночестве, в собственной темной комнате, лицо пылало от стыда и ужаса при мысли об этом. Кайл ворочался, ненавидел, проклинал себя и Картмана, но все равно ничего не мог поделать. Оставалось только пойти в школу и принять все, как есть. Главное – вести себя уверенно, и тогда никто не будет слушать жиртреста. Если бы все и впрямь было так просто. Утро встретило Брофловски хмурым мелким снегом и заледеневшими кромками на лужах. Однако разнообразие негативных эмоций жгло изнутри так сильно, что Кайл не чувствовал холода. Он шел на остановку, как на казнь. Однако все было, как обычно. - Привет, чел, - широко улыбнулся Стэн. – Чего такой хмурый? - Здорово, пацаны, - с подозрением оглядел компанию рыжий, ожидая чего угодно. - Привет, - буркнул Кенни из-под капюшона своей бессменной оранжевой куртки. - А вот и жиды пожаловали, - недовольно протянул Эрик, впрочем, не выходя из обычного репертуара. В классе Картман тоже вел себя, как обычно. Шпынял Баттерса, ржал, как конь, скрипел партой, курил в тупичке за углом и поедал шоколадные батончики прямо на уроках. Кайл сходил с ума. Он не мог заставить себя не смотреть на Картмана. Сверлил его взглядом повсюду, не слушая учителей, не обращая внимания на Стэна, жаловавшегося на Венди и тренера по футболу, не вникая в полушепот Кенни, когда тот рассказывал, что Такер знает, где достать кое-что поинтереснее алкоголя. Кайл даже не помнил, согласился ли прийти на тусовку сегодня вечером, где Стэн и Кенни планировали попробовать это самое «кое-что». Может быть, этот долбаный расист оставил все на потом, когда прозвенит звонок с последнего урока? Но нет, и тогда ничего не случилось, разве что Баттерс вылетел из класса в слезах, что последнее время не было редкостью, да Донован надул презерватив и хлопнул его, за что учительница оставила ржущего парня на дополнительные занятия. Кайл вышел из школы вместе с Маршем, осознавая, что он конченый параноик. С чего он вообще взял, что Картман что-то кому-то расскажет? Может, тому тоже не хотелось выставлять себя педиком. А может, ему просто было совершенно срать на все произошедшее. Отчего-то Брофловски почувствовал обиду и злость на Эрика. Почему это он так мечется и места себе не находит все выходные, а этот ублюдок делает вид, что ничего не произошло? Впрочем, оно и к лучшему. Можно просто забыть обо всем и спокойно жить дальше. Кайл вздохнул свободно, вбирая в легкие морозный воздух. Стэн, кажется, говорил про тусовку сегодня вечером? Что ж, почему бы и нет? Отвлечься уж точно не помешает. - Чел, Картман сказал мне… - неожиданно нарушил молчание Марш. Кайл уже и позабыл, что он не один. - Что? Что сказал? Он пиздит! – накопленная за два дня паника и ожидание неприятностей поглотили парня с головой. - Сказал, что ты на него пялишься весь день, спрашивал, все ли в порядке. – Брюнет вскинул брови, ошарашенный бурной реакцией друга. - И только? – удивился Брофловски. – А с чего бы он интересовался, все ли у меня в порядке? - Ну, - Стэн хмыкнул и неопределенно махнул рукой. – Он не совсем так спрашивал. Скорее, предлагал тебе вытряхнуть песок кое-откуда. Как всегда. - И, - рыжий остановился на перекрестке, недоуменно сверля взглядом Стэна. – Что, и все? - Ну да, а что еще? – Марш пожал плечами. – Так что, до вечера? Сегодня у Кенни будет весело. - Ага, чел, до вечера, - растерянно кивнул Кайл. Поведение жиртреста определенно сводило с ума. *** «Кое-что» оказалось пакетом сушеной травки, обращаться с которой умели только Крейг и Кенни. В этот раз компания была куда меньше, чем в пятницу: всего-то Маккормик, Такер, Марш, Донован, Твик, Бебе с Келли и сам Кайл. Брофловски, сделав одну затяжку, почувствовал себя не очень хорошо, и с непониманием смотрел на то, как остальные, таинственно хихикая, пускали косяк по кругу. Чтобы не скучать, Кайл пил какой-то коктейль из банки, на вкус напоминающий колу с водкой. Однако его заставили попробовать еще пару раз, и наряду с неприятными ощущениями появилась странная легкость в голове. Это было не похоже на алкогольное опьянение, когда мысли путаются, и тянет блевать. Скорее, наоборот: никогда еще Кайл не чувствовал себя так свободно и трезво. Казалось, стоит только захотеть – и любой вопрос вмиг решится. О чем бы парень ни подумал – все открывалось в новом свете. Банка с коктейлем предстала перед Брофловски превосходным скрученным листом перерабатываемого металла. Разве не гениально – делать банки круглыми? Человек, который первым додумался до этого, должно быть, миллионер. И эти забавные язычки сверху – идеально для открывания. Все такое правильное и округлое и, что самое странное, так великолепно подходит под размеры пальцев! Брофловски теребит жестянку и улыбается, восторгаясь гениальными умами ее создателей. Напротив Кайла Кенни и Клайд обжимаются с Бебе и Келли. Брофловски отрывает взгляд от банки, и мысли его текут в другое русло. Люди – они как банки. Идеально подходят друг другу. Мальчики и девочки, пестики и тычинки… У одних – палочки, у других – дырочки. Это так правильно, так естественно. - Стэн, - говорит Кайл лучшему другу, который зачем-то читает газету. – Ты должен помириться с Венди. Потому что это правильно, как перерабатываемые банки. - Только после того, как закончится подпольная продажа вымирающих животных, - авторитетно заявляет Марш, и Кайл остается доволен. Его миссия здесь выполнена. Теперь нужно пойти к жиртресту и сказать, что они – не банки, а значит их связь – это то же самое, что продажа животных. - Я пойду спасать детенышей, иначе нарушится производство банок, - говорит он, и Марш серьезно кивает, не отвлекаясь от чтения. На улице темно, и пролетает мелкий снег, но на этот раз Кайл захватил куртку. Он гордо несет ее в руках, зная, что без куртки выходить в мороз нельзя. Звезд совсем не видно, но Брофловски кажется, что все освещено прожекторами, как в кино. Может быть, его снимают? - Я в куртке, меня не за что наказывать, - кивает он уличной кошке. И добавляет шепотом: - Не говори никому про банки, это тайна. Кстати, банка с коктейлем все еще у него в руке. Он делает несколько глотков прямо на крыльце Картмана, но не выбрасывает жестянку. Это ценность. Картман открывает как-то слишком уж быстро, так кажется Кайлу. - Смотри, - трагично округляет Кайл глаза и сует под нос охреневшему однокласснику банку. – Мы не такие, понятно? Нельзя убивать детенышей. - Еврей, ты… - Картман от удивления даже теряется. – Ты вообще охуел, что ли? - Я тебе объясню, - Брофловски отталкивает Эрика с дороги и уверенно входит в дом. – Я не забыл куртку, а значит, Стэн помирится с Венди и у них будут детеныши. Потому что мы все – банки. А ты – нет. Ясно тебе, жиртрест? - Если ты прямо сейчас не съебешь отсюда, я вызову полицию. Кайл смотрит в разозленное и удивленное лицо Эрика, и шепчет ему прямо в ухо: - Полиция не приедет, они держат прожекторы, чтобы кошки снимали кино. Эрик хватает Кайла за футболку и рычит: - Ты вообще, что ли, страх потерял?! С каких это пор убогий жидовский выродок бухает и обдалбывается не пойми чем? Знала бы твоя жирная мать, она бы весь город на уши поставила. А мне потом разгребать, потому что никто, кроме меня, не сможет с вами, евреями, бороться! - Мама не жирная, у нее кость широкая, - Кайл отмахивается и зачем-то кусает Картмана за ухо. Эрик замирает, словно забыв, как дышать. То ли от этих слов, то ли оттого, что Кайл снова дышит ему прямо в ухо и почти касается губами шеи. Губы у Кайла холодные и пахнут дымом и водкой. - А мы – не банки. Даже кошки знают. - Какие в жопу банки, твою мать? – выдыхает Эрик и заглядывает в зеленые глаза в поисках хотя бы какого-то разума. - А может, на самом деле – мы банки, а они – нет? Мир в мыслях Кайла переворачивается с ног на голову. А что, если и вправду так должно быть? Он и Картман… Это же так естественно! Медленно Брофловски тянет руки к лицу ошарашенного друга и мягко проводит пальцами по его щекам и волосам. Тот не сопротивляется, просто стоит столбом, с трудом сохраняя спокойствие. - Ты же меня не прогонишь, Картман? – шепчет Кайл ему прямо в губы. – Давай попробуем узнать, кто мы? - Я и так знаю, кто ты, сраный жид, - отвечает Эрик, но голос его дрожит. Картман закрывает глаза и позволяет Кайлу оставить засос на своей шее.