Дикий, дикий мир Клуба романтики

      Мэй выглянула в окно. Ее руки все еще дрожали от выплеснувшегося адреналина. На кимоно рваным узором отметились брызги чужой крови, руки испачканы ею же. Кицунэ нервно усмехнулась. Как много она прошла. Все позади. Страх, смерть, привратник. Все кончено.       Облегчение нахлынуло удушающей волной. Девушка упала на колени. Ее бережно подхватили на руки. Теплое дыхание колдуна обожгло кожу. Такао не произнес ни слова. Он понимал ее чувства и переживания, как никто другой.       Колдун усадил Мэй на кушетку, опустился перед ней.       — Принести тебе воды?       Кицунэ помотала головой. Дрожащими руками позволила себе удержать мужчину за ворот кимоно. Ее глаза обеспокоенно блестели.       — Это всё. Всё кончено. Привратника нет. Теперь никто не сможет открыть врата в Нараку, — слова давались ей с трудом.       Мэй будто подводила черту под важным аспектом ее жизни. Ей казалось, что стоит произнести это вслух, и слова обретут формы и очертания. Ее жизнь, ее любовь будут утеряны безвозвратно. Все, что стало важным, испарится из ее жизни навсегда. Голос кицунэ дрогнул. В глазах защипало, а в горле появился ком.       Нет, она должна оставаться сильной. Она гейша, принцесса Нойрё. Она не может позволить себе лить слезы из-за мужчины, как служанка. Госпожа Сумико сгорела бы от стыда.       Губы Такао тронула усмешка. Призрачно-голубые глаза смотрели на девушку с небывалой нежностью. Глава клана приподнял подбородок Мэй, прошептал:       — Это всё. Я выполнил свою часть договора. Осталась твоя.       — Ты можешь взять, что угодно, — пролепетала кицунэ.       Она действительно имела в виду именно это. Если при заключении контракта Мэй допустила сомнения, то сейчас знала наверняка: она отдаст колдуну все, чего он только не пожелает.       — И ты совсем не боишься? Ты ведь совсем не знаешь, что я попрошу.       Кицунэ качнула головой.       — Нет. Я боюсь другого. Боюсь, что ты исчезнешь с порывом ветра; что закрою глаза, а когда открою, тебя не будет рядом. Что я никогда больше не смогу любоваться твоей улыбкой или коснуться твоей руки.       Она отвернулась. Непрошенные слезы сами нашли дорогу. Досадно, что колдун заметил ее слабость. Как, должно быть, жалко Мэй выглядит со стороны.       Такао погладил ее лицо тыльной стороной ладони. Приблизился. Губами собрал слезинки с ее щек. Погладил влажные дорожки пальцами.       — Должен признаться, при заключении контракта мной двигал определенный умысел. Как я уже говорил, магия — неотъемлемая часть моей жизни. То, что имею я… Скажем так, этого было мало. Увидев твою печать, я осознал, что могу получить неограниченный доступ к магическим ресурсам. Это затмило мой разум.       Мэй судорожно вздохнула. Она никогда не видела Такао таким. Не замечала в нем алчности. Или просто не желала замечать?       Тем не менее, глаза мужчины смотрели с такой же нежностью.       Колдун продолжил:       — Если помнишь, я сказал тебе, что как бы ни всё не повернулось, что бы ты ни узнала, это не изменит мое отношение к тебе. И я не врал. Я был счастлив тому, что могу видеть тебя, прикасаться к тебе, слышать твой смех.       — Пожалуйста, скажи, что ты хочешь?       Такао наметил улыбку. Она вышла слабой и грустной. Он погладил ладонь девушки, на которой слабо мерцала заколдованная печать. Серьезно посмотрел в ее большие глаза.       — Мне нужна твоя печать, — колдун провел по узору пальцем. Изображение засветилось чуть ярче.       Мэй дернулась, но не убрала ладонь.       — Это возможно?       Такао кивнул.       — Есть сложный магический ритуал. Он займет несколько часов. Это может быть болезненный процесс, но я разделю с тобой эту боль. По возможности направлю ее на себя. А после ты вольна делать, что пожелаешь. Никогда больше я тебя не побеспокою и не напомню о своем существовании. Но есть и второй вариант. Выбор только за тобой.       — Что за второй вариант?       Колдун улыбнулся. На бледном лице мелькнула нотка грусти.       — Раздели со мной эту жизнь. Мой дом, тело, душу, мои рассветы и закаты. Пусть печать останется на твоей плоти, но сама ты будешь моей. Я понимаю, что тебе придется отказаться от престола, и жизнь в деревне синоби не сравнится с дворцовой роскошью —       Мэй неудержимо рассмеялась. Наплевав на правила приличия, она бросилась Такао на шею.       — Второй. Я выбираю второй вариант.       Ее смех смешивался со слезами. Кицунэ обнимала мужчину за шею, покрывала поцелуями обнаженные участки тела.       — Мэй, — его мягкий голос воззвал к ее разуму.       Опомнившись, девушка отстранилась. Прикрыла рукавом кимоно раскрасневшееся лицо.       — Прости, Такао. Я веду себя недостойно.       Вместо ответа колдун коснулся губами ее щеки. Оставил следующий поцелуй на уголке ее губы.       — Я лишь хотел сказать «спасибо». Спасибо, что ты ворвалась в мою жизнь и наполнила ее красками. И спасибо, что согласилась стать частью этой жизни.       Он поймал ее губы в ласковом поцелуе. Мэй зацепила ворот его кимоно, запустила пальцы под плотную ткань.       — Я отдаю тебе всю себя, Такао, — шептала она, словно заклинание. — Всю себя, тело и душу. Я хочу делить с тобой боль и радость, встречать рассветы и провожать закаты. Хочу стать частью твоей жизни.       — Самой важной, — таким же шепотом ответил колдун.       Он развязал ее кимоно. Ткань упала на пол, оставив девушку в одном нагадзюбане.       Мэй больше не стеснялась. Она выпрямилась, помогла мужчине избавиться от лишней одежды.       Такао взял девушку на руки, отнес на кровать. Его губы умело ласкали открытые участки кожи. Ладонь остановилась на груди кицунэ, лаская. Мэй глухо застонала.       Мужчина поймал ее стон губами. Его свободная рука опустилась на низ живота, пальцы коснулись чувствительной точки.       Мэй подалась навстречу. Обхватила лицо колдуна ладонями, притянула к себе. Впервые она позволила себе не сдерживаться, дала волю желаниям. Впервые она не заботилась, что он может подумать. Кицунэ жадно поцеловала колдуна.       Он ответил. Его язык проник в ее рот, углубил поцелуй.       Такао навис над девушкой. Его ладонь погладила внутреннюю сторону ее бедра, почти коснулась возбужденной плоти. Колдун двинулся вперед. Он ощущал желание Мэй всем своим телом.       Неспешная ласка накаляла. Кожа горела от жара прикосновений.       Адреналин битвы дал о себе знать, а страх потерять друг друга в этой войне взял свое.       Он вошел плавно. Комната наполнилась ее невольными стонами, его рваным дыханием.       Мэй впилась пальцами в бедра Такао. Он медленно входил, делая резкий толчок в конце каждого движения, чем добавлял ощущениям остроты.       Кицунэ жалобно стонала.       Шумные возгласы радости, раздающиеся по ту сторону замка, остались незамеченными парой. Увлеченные друг другом и близостью, Мэй и Такао растягивали каждое мгновение единения. Она любовалась его серебристыми волосами, его смелыми ласками; он наслаждался чертами ее лица, когда девушка срывалась на стоны; тем, как ее тело послушно реагирует на его движения.       Мэй запрокинула голову назад, прерывисто дыша. Ощущения обострились. Тело приготовилось к разрядке. Внизу живота завязался узел наслаждения, готовый взорваться головокружительным экстазом.       С громким стоном девушка согнулась. Вцепилась в спину колдуна ноготками, пока наслаждение накатывало волнами и накрывало ее все сильнее.       Такао продолжал двигаться. Наконец, мужчина шумно выдохнул. Опустошенный, он замер.       Тяжело дыша, колдун опустил голову на грудь Мэй.       Их сердца бились в унисон. Кицунэ перебирала пальцами волосы Такао. Он покрывал россыпью поцелуев ее плечи и грудь.       Мэй прогоняла в памяти все, что произошло с ней за этот короткий период времени. Юная майко, мечтающая стать настоящей гейшей — вот предел ее мечтаний еще год назад. А сейчас? Дочь императора, кицунэ. Та, кто связала свою жизнь с убийцами, отступниками, ёкаями. Могла ли она подумать, что проведет остаток жизни с колдуном? С жестоким главой клана?       «Нет», — поправила она сама себя. — «С любимым мужчиной».       Кицунэ осталась довольна формулировкой. Она улыбнулась.       Синие глаза с любовью рассматривали задумчивое лицо Мэй. Мужчина коснулся губами ее скулы, оставил короткий поцелуй на шее.       — Если решишь передумать, ты можешь сделать это сейчас. Как только мы покинем эту комнату, пути назад не будет.       — Никогда. Я не передумаю.       — Хорошо.       Короткий перестук пальцев в дверь обозначил гостя. Кадзу заглянул в комнату, усмехнулся.       — Ее с собой берем?       Не вопрос. Констатация факта.       Такао кивнул. Этим двоим не требовались слова, чтобы понимать друг друга. Ниндзя дернул щекой.       — Выходим ночью. Сатоши принесет ей другую одежду. Сино сделает вид, что принцессе не хорошо. Все уснут, она нас догонит. Ночью все будут пьяные. Никто не станет проверять. Чисто выйдет.       Ниндзя бесшумно скрылся, плотно прикрыл за собой дверь.       Колдун коснулся губами макушки кинуцэ. Он перекатился на спину, увлек Мэй за собой. Она ласкала его бледную кожу, выводила на ней бесчисленные узоры.       Такао шевельнул пальцами, будто пылинку смахнул. Золотистые искры взмыли в воздух, повисли под потолком. Девушка залюбовалась магической иллюзией.       — Одно небо на двоих, — прошептала она.       — Теперь навсегда.