Летальный исход

      

***

Мы молча и спокойно встали, взялись за руки и не торопясь пошли на второй этаж. Поднимаясь по лестнице, я свободной рукой убрала сапфир под водолазку, чтобы не мешал. Локвуд, тоже одной рукой, развязал галстук. Нервничал он или нет, не могу сказать. В тишине и темноте ночи мы зашли в его спальню, и он аккуратным, плавным движением повернул ключ в замке. Бог его знает, сколько было времени, но ещё далеко до рассвета. Развернувшись, Локвуд безмятежно притянул меня к себе и заключил в нежные, но надёжные объятия. — На чём мы остановились? — тихо спросил он. — Ты угрожал что-то со мной сделать, если я ещё раз скажу твоё имя, — в тон ему ответила я. — Просто фетишист какой-то, честное слово… Всегда так было? Может показаться немножко странным, что он спрашивал о самом себе, но у кого, как не у меня, теперь узнавать, что творится в подсознании? — Пожалуй, что да, но реакция была чуть менее острой, — заключила я, не добавляя, что мне, по всей видимости, неизменно хотелось превратить его в фетишиста. — И ведь не сказать, что я раньше никогда не слышал «Энтони» в твоём исполнении, было такое, хоть и давно… Или я в одночасье сделался настолько жутким эгоистом, или ты меня околдовала! Как ещё объяснить, что я съезжаю с катушек, стоит тебе произнести это имя? Весь мой самоконтроль капитулирует к чёртовой матери, Люс! — Что же с тобой будет, когда я начну его кричать? — едва ли не тише шёпота спросила я, и ответом мне стал протяжный, мучительный стон, ознаменовавший собой конец всем разговорам посредством слов. Локвуд целовался страстно, но одновременно и очень чувственно. Хоть он и говорил о потере самоконтроля, это выглядело преувеличением! Он явно знал, чего хочет, и стремился это получить... Мне начало казаться, что не только я попала в телепатический захват в том кинотеатре, но и Локвуду показали короткометражку эротического содержания с моим участием! Или он твёрдо решил перещеголять самого себя по части поцелуев. Каждое касание губ, каждое движение языка всё больше оголяло наши нервы, тогда как пальцы без колебаний оголяли наши тела. Его галстук, рубашка и моя водолазка с юбкой уже слились в экстазе на полу. Я осталась в легинсах и простом чёрном бюстгальтере-топе и уже прикидывала в уме, как бы покрасивее от них избавиться, когда Локвуд подхватил меня на руки и отнёс на кровать. Положив меня посередине, он оставил мой рот в покое и принялся жгуче целовать шею, ключицы, моё правое плечо, по дороге захватив бретельки топа и стягивая их, прокатывая по чувствительной коже до локтей и ниже, чтобы освободить грудь и отчасти сковать мне руки. До этого момента я старалась вести себя тише, но стоило только его губам добраться до груди, я выгнулась ему навстречу и непроизвольно выдохнула его имя. В ответ он зубами ощутимо прикусил затвердевший сосок, сжав второй пальцами, и затем, вопреки собственному нетерпению, плавным, неторопливым движением стащил всё, что на мне ещё оставалось. Высвобождая мои ноги, Локвуд попутно целовал их, щекоча меня своим дыханием и прикосновениями, а я извивалась и рефлекторно сжимала колени, тихо смеясь и постанывая одновременно. Потом я услышала звук расстёгиваемого ремня, шелест разрываемой фольги, пообещала себе обязательно выяснить, когда он успел подготовиться, и в предвкушении с наслаждением потянулась всем телом, закинув руки за голову. Локвуд с силой провёл ладонями снизу вверх от самых моих ступней до бёдер, попутно раздвигая и сгибая мне колени. Я знала, что он затеял. Похоже, во всех существующих реальностях его любимой тактикой была игра на выносливость. «Расскажу ему об этом», — подумала я, закусив губу. Так и оказалось: он не спешил, нежно распределяя влагу по самым чувствительным местам. Входил буквально на миллиметры и снова отстранялся, прислушиваясь ко мне. Дразнил, иногда погружаясь чуть дальше, но в эту игру можно было играть и вдвоём... Я тоже легонько двинулась ему навстречу, и он оказался глубже, чем рассчитывал. Он замер, затаив дыхание, и я заскользила обратно, почти отпуская его, а потом снова двинулась, ещё глубже, чтобы вновь расстаться. Он практически зарычал на меня: — Люси! И за пару коротких, расширяющих пространство ударов наконец вошёл целиком, придавив собой. Добравшись до моего рта, Локвуд проник и туда, не позволяя стонать во весь голос. Двигался он великолепно, словно с оттягом, делая паузы, совсем крошечные остановки, дававшие мне возможность как можно лучше ощутить его внутри. У него в крови было это дьявольское чувство собственного тела: чёткое осознание каждого своего действия и предвидение результата, которого он хотел достичь и достигал. В частности благодаря этому чувству он так прекрасно фехтовал и умел довести меня за считанные минуты до исступления... А я? Можно было бы подумать, что я немножко жульничала, ведь мне было хорошо известно, что он любит, от чего ему сносит крышу, и я с радостью убеждалась, что его реакция не изменилась. Однако с моей стороны всё происходило естественно, я не задумывалась над этим специально и не ставила на нём опыты. Наша близость не казалась мне всего лишь первой по вполне понятным причинам, но я на самом деле не представляла, как Локвуду удалось подхватить эту же волну. Взаимопонимание между нами было полным, почти абсолютным. Мы пылали, полыхали, горели, грешили... Так рушатся стены, стираются границы, навсегда остаются ожоги, отпечатки, так творятся миры... И кто знает, возможно, однажды мы сотворим с ним свой.