Летальный исход

       Около четырёх часов утра Локвуд, взъерошенный и раздражённый, спустился в гостиную, направился прямиком к дивану и с тяжким вздохом на него завалился. Поудобнее устроился на спине, вытянув и скрестив длинные ноги, обутые в тапочки, и закрыл глаза локтем. Кроме тапочек, на Локвуде была пижама, домашний халат и даже носки, хотя ночь была вполне тёплой. Минут пять тишину гостиной разбавляло только его дыхание, но потом Локвуд осознал тщетность очередной попытки забыться сном и нервно заговорил, не особо приглушая голос: — Хоть ты тресни, не могу уснуть! Эти бессердечные люди, которые почему-то называют себя нашими друзьями, умыкнули у меня Люси, а без неё я, похоже, просто не способен спать! Даже согреться толком не могу… И всё, видите ли, потому, что жениху и невесте полагается провести предсвадебную ночь раздельно! Хотел бы я знать, какой идиот это придумал?! Локвуд, не стесняясь в выражениях, высказал несколько конкретных предложений относительно того, что, на его взгляд, требуется делать с безумцами, которые порождают подобные суеверия, и, выпустив таким образом пар, более спокойно продолжил: — По крайней мере у агентов принято жениться во второй половине дня, и у меня ещё есть шанс выспаться перед собственной свадьбой… Призрачный… Кстати о свадьбе. Ты на неё не приглашён. Ничего личного, но я не хочу, чтобы моя невеста в самый счастливый для нас день впадала в неконтролируемую ярость и занималась зверским уничтожением духа уже давно мёртвого человека. Поэтому я тебя предупреждаю: не вздумай появиться, Череп! Неожиданно для самого себя Локвуд зевнул, и это его обнадёжило. — Ну надо же… Твоё общество, похоже, способно усыпить меня лучше любого снотворного… Ладно, пойду тогда обратно наверх, там хотя бы чувствуется присутствие Люси… Он убрал с лица руку, открыл глаза и в следующее мгновение как заворожённый уставился на потолок, потому что в гостиной, вообще-то, больше не было темно. На потолке подрагивал бледно-зелёный отсвет. Локвуд медленно повернул голову набок, параллельно отмечая, что холодно ему было не только по той причине, что он жуткий мерзляк. Но, когда ожидаемо увидел привалившегося спиной к камину прозрачного парня с торчащими во все стороны, как у ёжика, волосами, всё равно первым делом спросил: — Я галлюцинирую? Призрак усмехнулся и отрицательно покачал головой. — Давно ты там стоишь? — уточнил Локвуд, принимая сидячее положение. О сне теперь можно было забыть. Череп изобразил на своём лице скуку и тоже зевнул, что недвусмысленно намекало на его присутствие в гостиной с самого начала. — Отлично! — воскликнул Локвуд. — Значит, мне не придётся повторять... Давай бери вон тот блокнот с ручкой, которые лежат возле твоей гнилой черепушки, садись в кресло и пиши. Череп в лёгкой растерянности уставился на блокнот, будто бы прикидывая в уме, насколько реально для него общаться с живыми с помощью письма, и Локвуд поторопил его словами: — Да получится у тебя писать! Получится, поверь мне! И когда Череп силой мысли отправил блокнот и ручку на кофейный столик, а сам с нахальным видом уселся в любимое кресло Локвуда, что пришлось стерпеть без возражений, лишь бы уже наконец приступить к делу, Локвуд сказал, указывая на чистый лист блокнота: — Пиши. Пиши, где, чёрт подери, тебя носило целый год! И как можно подробнее… А заодно завещание напиши, потому что я не шутил, Череп, Люси тебя укокошит. И я даже не могу вообразить себе способ, который она для этого изберёт! Череп с сомнением поглядел на Локвуда, но мрачная уверенность, застывшая у того на лице, убедила его поскорее начать осваивать новое занятие. А Локвуд, наблюдая за тем, как призрак пробует что-то написать, по-всякому извращаясь с ручкой и выискивая наиболее удобные для себя варианты, старательно прятал за маской самообладания обуревавшие его эмоции. Он не мог не радоваться за Люси, потому что знал: она до сих пор верила в возвращение Черепа. Просто запретила себе думать иначе. Но всё же сон о Черепе, который она увидела тогда в Данхэде, каким-то образом ослабил натянутую внутри неё струну. И стакан воды в качестве индикатора Локвуду был больше не нужен. Люси по-прежнему иногда по ночам спускалась в гостиную, но делала это совершенно открыто, потому что набралась смелости и рассказала ему о своей привычке. Не сомневалась, что ему о ней известно, но всё равно рассказала. Вдохновившись её примером, Локвуд сделал то же самое и от души посмеялся, когда услышал, что она его сто лет назад раскусила... Локвуд по-прежнему ловил себя на мысли, что ревнует Люси к Черепу. И им всем ещё только предстояло приспособиться к новой ситуации, но даже теперь он надеялся справиться с собой, потому что день за днём учился не молчать, учился сам открывать для неё в своей голове двери и верил, что это поможет им лучше понимать друг друга, а значит, поможет не облажаться по-крупному. Уж что-что, а облажаться в его планы точно не входило. Стоит ли говорить, что в придачу на Локвуда накатило немалое облегчение, хотя он прекрасно понимал, что возвращение Черепа добавит хаоса в их и без того весёлую жизнь. И тем не менее оно свидетельствовало о том, что история с кинотеатром Клэпхэм Пикчерхаус наконец завершилась. Даже Теда Орсона в этой реальности Люси можно было не бояться, ведь он уже объявился, причём давно! Но лишь в свой следующий приезд в Шевиот Хиллс, куда Локвуд и Люси отправились, чтобы сообщить её маме и сёстрам новость о помолвке и пригласить на свадьбу, они спросили, как же зовут того мальчишку, который как-то объяснял им правила местного фехтовального турнира и который снова попался им на глаза на торговой площади… И это всё, не принимая во внимание, что его изрядно потряхивало от натуральной ломки по Люси и от переживаний за завтрашний, точнее уже сегодняшний, день, Локвуд чувствовал у себя внутри, но старался не показывать, а потому сидел и бормотал себе под нос: — Слава богу, у нас теперь есть немного времени, чтобы подготовиться… Решить, где обставить вашу встречу… Может, найти какую-нибудь совершенно пустую комнату или дом под снос… Или записку ей передать, и пусть прочитает её где-нибудь подальше от людей, в поле… Подумать только, стоило мне запретить тебе появляться на нашей с Люси свадьбе, и ты тут как тут! Кому ж сказать, не поверят! Да я и сам себе не верю… Эй! В лоб Локвуда внезапно прилетел маленький круглый леденец из вазочки, которая стояла на кофейном столике, и сразу же упал вниз, к нему на халат. Локвуд секунду возмущённо таращился на конфету, переваривая случившееся, но потом, не удержавшись, всё-таки рассмеялся. — Ладно, будем считать, меня ты убедил! — сказал он и принялся разворачивать леденец, чтобы затем отправить его в рот. — А вот удастся ли мне при свете солнца убедить в твоём возвращении остальных… Что ж, поживём — увидим, Череп! Поживём — увидим!