***
- Я сказала, что ты это сделаешь, и это будет так, - холодно прозвучал в динамике голос Райи, заставив Лакса внутренне содрогнуться и принять необратимость происходящего, но он не мог, о чём и сообщил сейчас же: - Нет, я не смогу это сделать, я не способен убить живое существо. - Моего мужа смог, сможешь и свою подружку, - даже не дрогнула старшая покровительница - Это очень просто. - Смертельный удар нанесла ты, - вяло опрпвдывался Лакс, желая увильнуть от роли киллера. - Не знала, что ты такой мямля, ладно, сама сделаю, но ты тогда не мешай, - неожиданно уступила госпожа Омедда, она очень не хотела привлекать к делу лишних людей и по возможности всё делала сама и сейчас ничуть не пренебрегала этим принципом, только бы этот недоумок не вздумал её подвести.***
Едва Энакин вернулся домой, как младшие тут же доложили ему о случившемся, о том, что Алекса от них ушла. Скайуокер догадывался о причинах и от этого становилось ещё тяжелее, ну почему он не зашёл к ней утром, до ухода в Орден? Зачем вчера оставил одну? И сам не понимая зачем, направился в её комнату, или теперь уже бывшую комнату? Там, как ожидалось, не было ни одной вещи Асоки, даже красный эвок исчез, как будто он мог рассказать, куда ушла его хозяйка. Но ответ нашёлся, его дала сиротливо лежавшая на столе белая папка, та самая, что была в руках Асоки в последний вечер здесь. Сам не зная для чего, Энакин взял её и открыв, начал читать статьи и протоколы, и с прочтением каждого его настроение менялось. Сперва это была обида от того, что Алекса обманула его, прикинуламь не той, кем являлась, потом искреннее сострадание к этой загнанной в угол душе, которую обстоятельства вынудили жить двойной жизнью, а затем и вовсе радость от того, что его первая любовь снова была с ним и, можно даже сказать, соединилась с любовью нынешней. Однако, он по-прежнему не знал, что ему делать, но точно не оставлять всё так, как оно есть. Потом на память пришли некоторые моменты, связанные с Асокой, особенно те, когда она спрашивала об отношении к преступникам и тем, кого обвинили ложно, тогда это казалось праздным любопытством, сейчас же превратилось в попытку признания. Желание разобраться и помочь стало ещё острее, но если бы это было так просто. Падме не давала ни минуты покоя, постоянно звонила и спрашивала о том, что он решил, даже в Орден пришла и давай про ребёнка рассказывать. Придумала, что, якобы, он уже шевелится и что можно узнать пол при каком-то трёхмерном сканировании. А стоило упомянуть Асоку, так сразу же начинала рыдать и говорить, что потеряет ребёнка от таких волнений. Энакин старался быть с ней вежливым и предупредительным, при этом думая как сообщить ей о том, что они никогда не будут вместе, несмотря ни на каких детей. Максимум, на что Падме может рассчитывать, это помощь с ребёнком и вежливый нейтралитет. Она это чувствовала и тихо злилась на то, что Энакин её не любит и её план летит к ситхам. Утешение Падме находила только у Ферруса, который к ней был не просто не равнодушен, но и наделся на большее, она не собиралась ему это давать, но сейчас его общество было лучшим, чем одиночество и Падме щедро откликалась на его участие. - А ты не боишься, что он срок посчитает? - спросил Феррус во время завтрака, они сидели в столовой Ордена и обсуждали свои планы. - Нечего тут бояться, - сказала она уверенно - Неделей больше, неделей меньше, тут немудренно ошибиться, даже профессионал не даст точной гарантии. - А если ребёнок родится моей копией, как ты это объяснишь это Скайуокеру? - продолжал упорствовать Феррус - Или генетический тест поделаешь? - Проще будет выкидыш разыграть, - устало махнула рукой Падме и замерла с открытым ртом, услышав за спиной: - Не стоит усилий, дорогая, ребёнок должен жить, ведь у него такой прекрасный отец, и даже ничуть не жаль, что это не я. Улики были очевидными и отпираться смысла не было, осталось и правда, как сказала Асока, есть вдвоём своё васаби и думать над гербом семьи, Энакин удачно пообедать зашёл и теперь точно знал, что он сделает.***
Магистр Пло рассудил так, что узнав о том, что Райо жива, преступник решит снова попробовать убить её, значит, нужно установит в палате засаду и поймать его с поличным. На эту роль взяли Энакина, который, с небывалой охотой взялся за это дело, услышав только имя Асоки. С ней самой он пока не виделся, но был даже этому рад, решив прежде сделать для неё как можно больше. Асока же всё время засады будет сидеть в соседней палате и слышать всё, что произойдёт. Она видела, как туда вошёл Лакс и затаился внутри, Энакина, бывшего под кроватью, он не замечал, тот лежал там неподвижно. Примерно через час после него в палату вошла высокая и крепкая женщина в белом костюме среднего медицинского персонала, держа в руке шприц. На ней был чёрный парик и большие квадратные очки. Но стоило ей подойти к кровати и склонится над бесчувственной пациенткой, как Энакин выскочил перед ней и выбив из руки шприц, вызвал Корусантскую полицию. Асока стояла вместе со всеми, когда преступников уводили в полицейский спидер, напоследок Лакс, заметив её лицо, успел сказать, печально и задумчиво: - Асока, я не прошу простить меня за то, что я сделал, это невозможно, но, имей ввиду, когда я признался тебе в любви, я сказал правду. - Какой срок ему светит? - спросила Асока у Магистра Пло. - Не настолько большой, как Райе, но точно не условный, - уверенно ответил Пло и они вернулись в храм, чтобы с завтрашнего дня начать новую жизнь на прежнем месте.***
Прошло несколько дней и вроде бы всё вернулось в прежнее русло. С Асоки сняли все обвинения и она смогла официально вернуться в Орден и снова стать падаваном, и теперь понемногу возвращалась к прежней жизни, с её тренировками, теоретическими классами и миссиями. Райо стремительно поправлялась и скоро подруги опять будут вместе. Всё было бы хорошо, если бы не постоянные мысли об Энакине и о том, что она оставила в его доме. Это и не давало ей жить как раньше, полностью отдаваясь своим прежним радостям и делам. Она и сегодня, во время утренней тренировки, думала об этом, почти не замечая того, что было рядом, а были там несколько подростков, одетых в контрабандиста, попрошайку, пилота и всех тех, в кого Асока сама не раз переодевалась, когда ей надо было встретиться с близкими. В себя она пришла лишь узнав среди них в прекрасной мандалорке и красавчике-пилоте Сабин и Эзру. И тут каждый из ребят положил перед Асокой, на середину зала, по одной букве из картона, пока из них не сложилось: Асока, будь моей женой! И когда тогрута поняла взгляд поверх надписи, то увидела, что рядом с братом и сестрой стоит сам Энакин и смотрит на неё с ожиданием и надеждой. И она пошла к нему навстречу, в пути протягивая к нему руки. Они встретились на полдороги и стояли теперь обнявшись посреди зала, не замечая ничего вокруг, пока не слились в ожидаемом поцелуе. - Как думаешь, она согласится? - спросил Эзра у Сабин. - Уверена, что совсем скоро у нас будет старшая сестра, - ответила ему та - И возможно даже младшая, если только у них родится не мальчик, ибо с ними у нас и так перебор.