— Ваша история очень тронула, поэтому вы станете моей женой, и я построю вам этаж между седьмым и восьмым в собственном здании, чтобы на благословенной Господом земле было, по крайней мере, одно место, где такие проклятые, как вы, могли жить спокойно. «Быть Джоном Малковичем»
— Юнги, — воскликнула Суран, только увидав, как он заходит в магазин через стеклянные двери. — Ты пришел! — её губы растянулись в улыбке, но радость быстро сменилась беспокойством, когда она заметила ранки на его лице. — Что с тобой?! Суран — невысокая, очаровательная девушка с волосами, выкрашенными в цвет что-то вроде морской волны. Она держала магазинчик одежды, а Тэхён работал в нём с незапамятных времён. Место было просторным и располагалось в помещениях бывшего краснокирпичного завода, переделанного под арт-кластер. Два этажа, кофейня в смежном помещении и множество рядов одежды: бывшей в употреблении, но отобранной специально для продажи. Здесь царил уют, потому что Суран, Тэхён и ещё парочка друзей и работников постарались над украшением пространства. — Так, побили… — отмахнулся он, тем не менее, позволив себя обнять. — Радикалы. — Что за страна… — выдохнула девушка. Суран потянулась за скотчем, который оставила на кассе, и Юнги пожал руки с Тэхёном, но лишь с тем, чтобы парень мимолётом вложил ему пакетик с порошком. Дядя кивнул Тэхёну, на что тот вытянул губы, изображая поцелуй, и издал чмок. Мин как обычно проигнорировал его кривляния. — Хобот? И ты тут, — он заметил и Хосока, который только-только вышел из-за рядов с товаром к диванчику, стоявшему у кассы. — Хосок, я Хосок, — прицыкнул парень, выпустив изо рта трубочку от стакана с холодным чёрным кофе. — Года два не виделись? Так похудел… Ты хоть что-то ешь? — продолжала причитать Суран, словно мамочка. — Или до сих пор сидишь? — О, милашка с классной жопой, — воскликнул Тэхён, завидев Чимина, вошедшего следом. Пак медленно снял с себя очки и, фыркнув, не стал больше никак реагировать на глупости Тэхёна. Вместо этого он с кислым ебалом окинул взглядом помещение магазина. Чимин то ли уже успел составить негативное мнение об этом месте, то ли не особо-то и был рад встрече с кучей придурков и неизвестной женщиной. Юнги и сам теперь не в восторге от того, что потащил Чимина с собой, и вообще ответил на просьбу о помощи в магазине. Мин не успел соскучиться ни по одному из этих парней, а с Суран он и вовсе тысячу лет не виделся, так что спокойно мог проигнорировать сообщение Тэхёна, а дозу забрать в другой день. Идея прийти вместе с Чимином моментально показалась ему глупой. — Ем, — заверил он Суран, ну а то, что он сидел, было и так понятно. — Это Чимин, — он представил парня, немного замявшись из чувства неловкости. Юнги оглянулся на Чимина, который как вошёл в магазин, встал на месте со скрещенными на груди руками. Чимин с Хосоком настороженно переглянулись, между ними явно было какое-то напряжение. Это вызвало недоумение — когда эти двое успели повздорить? Именно благодаря Хосоку Чимин приехал вызволять его из ментовки, так в чём была проблема? Хосок сам свёл их, а теперь всем видом показывал, как Пак ему не нравился. — Зачем вы заклеиваете окна? — спросил Чимин. — От лутеров. В магазине на соседней улице недавно побили окна, — пояснила Суран. — Кто будет обворовывать барахолку? Повисло молчание. Юнги покоробил выпад Чимина, но он не стал никак это показывать, только взял Чимина под руку и усадил на диван рядом с Чонгуком. Тот мельком взглянул на айдола, но говорить ничего не стал. Мина начало напрягать происходящее. Он не стал отходить от Чимина. — Смешно, — хохотнул Тэхён, отвечая на наскок айдола шуткой. — Вооружен — значит защищен. — Предупреждён — значит вооружён, — спокойно поправил его Чонгук. Юнги прочистил горло. Он сбросил пальто на рейл с вешалками, на которых висели симпатичные платья, и подтянул рукава до локтей, демонстрируя готовность взяться за работу. И закончить с этим поскорее. — Погоди, вы аж два года не виделись? — Чонгук удивился. — Да, я постоянно в разъездах, а до Юнги не достучаться, — хихикнула девушка. — Я вообще из однокурсников только с Юнги и вижусь! Юнги наигранно фыркнул, а после заметил на себе недоумённый взгляд Чимина и пояснил: — Я проучился в шараге два года, и меня выгнали. Мы с Суран были на одном курсе. — Погоди, ты что, даже не знал, что Юнги ходил в университет? — Хосок перегнулся через Тэхёна к Чимину и схватился за его надплечье. — Ну и ну, — пассивно-агрессивно закончил он. — В фейсбуке видел, — Чимин вяло повёл плечом. Его лицо не выражало какой-то определённой эмоции, но Юнги понял по поджавшимся губам, что слова Хосока его задели. Юнги не нравилось вспоминать эти времена, а Чимин не спрашивал, так что всё было в порядке. Телефон в руках Тэхёна громко и противно пискнул. Он нехарактерно хмурился, долго и почти не мигая смотрел на экран. Чонгук встряхнул его за плечо, спрашивая, что там, и Тэхён ответил: — Рыжая передознулась, — растерянно протянул он. — Ну, с концами. — Она же ни на чём не сидела, — воскликнул Чонгук. Суран замерла у кассы, большими глазами глядя то на одного, то на другого, то вообще на Юнги. Он пожал плечами. Рыжую он знал, но поболее её смерти его интересовал вопрос, что именно она употребила. Цинично? Да. — Героин, — ответил Тэхён. — Никто не знал, ни предки, ни её девушка. Как она это скрывала? Меня мать сразу спалила на травке, — буркнул он. В ответ ему прилетели слова вроде «жесть» и «жалко» в различных вариациях, но Юнги лишь молча посмотрел на Чимина. Айдол избежал зрительного контакта, вместо этого потупившись на свои ботинки. Он сцепил пальцы в замок и долго не поднимал головы. Мину было интересно, о чём именно Чимин думал в тот момент. О том же, о чём и Юнги, когда слышал о подобном? Что его это не коснётся, — вот вокруг чего крутились мысли. Либо же о том, что когда-нибудь это да и произойдёт. О том, что он в яме. Тогда кратковременная тревога обуревала его, но каждый новый день проходил впоследствии так же как и всегда. Он не слушал других, разговор доходил до него отрывками: «... Зовёт на похороны...Пойдёшь? — Не пойду... — А я пойду. Да, же-есть...». Порой жизнь самым неожиданным образом напоминала об опасности их «увлечений», если их можно было назвать таковыми. Юнги не мог говорить за остальных, но для себя давно понял, что больше не пытается убежать от жизни, а тупо сидит. И не хочет слезать, потому что лицом к лицу в этой битве против реальности не выстоит. Чимину было уже всё равно, но значило ли это, что парень был готов умереть в свои двадцать пять? Обсуждение таких вещей требовало предельного уровня искренности. В первую очередь, перед самим собой. Готов ли был Юнги? Пожалуй, да. Или, может, всё-таки нет.***
Хосок изъявил желание перекусить, как и Чонгук с Тэхёном. Суран попросила прихватить ей сэндвич. У Юнги при упоминании еды слюна скопилась во рту, и он вспомнил, что ничего не ел сегодня. — Чимин, что ты будешь? — спросил Юнги, становясь над айдолом. Пак помотал головой из стороны в сторону. — Я всё равно возьму тебе. — Я не буду есть, — пробурчал парень, не отрываясь от экрана телефона. Но, немного подумав, на удивление быстро сдался: — Ладно. Юнги погладил его по плечу и поймал благодарный взгляд чуть сощуренных от очаровательной легкой улыбки глаз. Он ободряюще улыбнулся Чимину в ответ. — Давайте хоть кто-то останется здесь, — заныла Суран. — Мы так никогда не закончим, а я уже хочу пойти пить пиво. Чимин, Тэхён и Суран остались в магазине, а Юнги, Хосок и Чонгук пошли за едой в забегаловку через один блок от кластера, — тут и началось мозгоёбство. — Вы поговорили? — спросил Хосок обоих. — Насчет чего? — с недоумением переспросил Чонгук. — Насчет Чимина, — хмуро ответил Юнги за Хосока, сразу всё поняв. — Нет и не собираюсь. — Чонгук, что про Чимина думаешь? — Хосок полностью проигнорировал слова Юнги и начал приставать к Чонгуку. — Перескажи Юнги, что мне сказал. Мин выгнул бровь, удивлённый услышанным. Вот сплетники. Хосок таки проговорился Чонгуку о том, что они с Чимином встречаются, но Дядя понимал, что тот сделал это по причине мнимой заботы о нём. Какого чёрта эти двое вообще вдруг начали о нём беспокоиться? Они ведь даже не были друзьями. — Да я не знаю. Нормальный. Но он популярный певец, так? — уточнил Чонгук, Юнги хмуро кивнул в ответ. — Это должно быть сложно. Всегда будут фанаты, а они иногда такие ебанутые, — уклончиво ответил он. — Не видел ни одного живого фаната, — иронично усмехнулся Юнги, но, на самом деле, пока они шли до магазинчика, Чимина опознала фанатка и попыталась сфоткать исподтишка. — Вы мне пытаетесь сейчас доказать, что мы не пара? Что с ним что-то не так? Не бесите меня, — процедил он сквозь зубы и остановился, чтобы закурить. Юнги чиркнул зажигалкой и поднял на Хосока сердитый взгляд. — Дело не в фанатах, — снова встрял Хосок. — Не заводись, блять, — Хосок выставил ладонь вперед, почувствовав угрозу, а это было именно тем, что Юнги сейчас излучал. — Я ему не доверяю, он непонятный. Я не видел этого Бобби, но о Чимине у меня складывается такое же впечатление. Юнги дернулся в сторону Хосока, но остановился, лишь смерив того злым взглядом. Эти слова возмущали, заставляли внутреннего травмированного Юнги сжаться в комочек, а Дядю — захотеть прописать Хоботу по ебалу. Это было непростительно, мерзко и абсолютно необоснованно. Несравнимо. Совершенно непонятно, за что Хосок и Чонгук взъелись на айдола. Он чувствовал обиду за Чимина. Эти двое будто совсем не уважали ни самого парня, ни выбор Юнги. Эмоции рвались наружу, но он всё ещё не хотел быть очевидным, держась за свой неприветливый образ. Он совсем не неженка. — Что он вам сделал? — коротко спросил Юнги, понизив голос. Вслед за уязвленностью пришло разочарование — не друзья, но близкие знакомые — пускай так, они делали больно. Чимин не заслуживал такого. Никто не имел права думать о Чимине плохо. Весь мир ополчился против айдола, и это было до безумия обидно. А ещё хотелось надавать им за такое обращение с Паком. — Насчет Бобби я не согласен. Он был просто мудаком, — кажется, даже Чонгука покоробило приведенное Хосоком сравнение. — Ты рассказал Чонгуку про зависимость? — Юнги зыркнул в сторону Гуки и вернулся к разговору с Хосоком. Тот явно продавливал Чонгука, хотя парню, судя по его кислому лицу, этот разговор был неудобен. Всё-таки когда-то они вместе с Бобби основали The Whaliens. Распад группы прошёл с большим скандалом. Юнги с Чонгуком после этого год не общались. — Он слишком плотно сидит, Юнги, — прилетел от Хосока финальный аргумент. — Как часто ты нюхаешь? Юнги, Юнги… Как же его достали эти бесполезные уговоры. Он плюнул и затушил сигарету о попавшуюся под руку мусорку. — Почему тебе можно быть с Тэхёном? — он возвёл брови и уставился на Чонгука в ожидании ответа. — Почему мне нельзя трахаться с Чимином чаще, чем с другими? — Мы знаем Тэхёна, — сказал Хосок. Юнги не стал больше с ними спорить, предпочтя избавиться от их общества. Чонгук наверняка и так понимал в глубине души, что ведёт себя лицемерно. Тэхёна в их компанию привёл именно Бобби, и апеллировать к этому имени, которое могло вызвать у Юнги припадок, понос и рвоту одновременно, было в крайней степени мерзко. У Мина не было иллюзий относительно невинности всей этой компашки, и весь этот бредовый трёп лишний раз доказывал, что не друзья они ему. — Узнайте Чимина.***
— Юнги? Ты быстро, — воскликнула Суран. — А где парни? — Стоят в очереди, — коротко ответил он. — У меня появились неотложные дела. Ты не против, если мы с Чимином пойдем? — Да, конечно, мы справимся, — протянула она в замешательстве. — Всё нормально? — Да. Чимин, подождёшь меня на улице? Чимин простодушно кивнул и прошествовал на выход из магазина с огромным пакетом. Купил что-то? Суран замерла за кассой, ожидая, что скажет Мин. — Эм… Что ты думаешь о Чимине? — А? — Суран захлопала глазами, на что Юнги ответил, что парням он не очень нравится. — Хороший парень… Не думаю, что с ним что-то не так. Но им, наверное, знать лучше? Тебе тем более. Доверяй своему сердцу, — она ласково улыбнулась. — Я правда надеюсь, что у вас всё сложится. — Они думают, что он такой же, как и этот ебучий Бобби, — плюнул он. — Что его нужно бросить прежде, чем это сделает он. Но я не могу его оставить… И не только, потому что люблю его, — Юнги поразился своей откровенности, но с этой девушкой всегда можно было открыто поговорить о чувствах. — Ты не представляешь, как жизнь его ебёт. — Хмм, — в глубокой задумчивости протянула Суран. — Спасение утопающих — дело рук утопающих, так говорят? Смотри, как бы тебе это не вышло боком, — Юнги скривился, показывая, что услышал от неё все, что ему было нужно. Да и Чимин наверняка заждался. — И с «этими» вещами поаккуратнее будь. Ты выглядишь очень нездорово. — Что за трагедию вы тут развели, — с усмешкой бросил Юнги. — Был рад увидеться, — кивнул он, прежде чем выйти за дверь с колокольчиком. Чимин оживился при виде него и кивнул в сторону пешеходного перехода. Яркий солнечный свет был ему к лицу. Обесцвеченные волосы имели тот же оттенок, что и светило в лазурных небесах. Странная мысль, но Юнги действительно бросилось это в глаза. Казалось, они впервые могли уделить время друг другу вне сумрака грязных улиц. Не палившее солнце, а неотягощённая трагедией жизни улыбка на лице Чимина заставляла Юнги жмуриться и вздыхать от жара под воротом джемпера.***
— Это что-то вроде свидания? — с нервной усмешкой спросил Юнги. Он забегал взглядом по интерьерам ресторана. Здесь было и уютно, и нет. Когда на предложение Юнги пойти поесть после долгой прогулки по улицам города Чимин заявил, что хочет в ресторан, Юнги наивно предположил, что пойдут они в ресторан быстрого питания, как именовал себя какой-нибудь Макдональдс. Но парень отвёл его в место со средним чеком побольше. Не то, чтобы Мин был до глубины души поражен дорогими интерьерами, но неоднозначная финансовая ситуация заставляла нервничать. Он даже не дал снять с себя пальто — так и сидел, потирая ладони друг о друга под столом, ожидая, что Чимин вот-вот захлопнет меню и пойдёт в Сабвей. — Можешь называть это так, — ответил Чимина, не отвлекаясь от меню. — Я хочу выпить шампанского. Это будет наша традиция, — он смущённо улыбнулся и скрылся за папкой с меню, мельком глянув на него. Чимин заказал какой-то стейк рибай, а Юнги — питу с баклажанами (чуть дороже самого дешевого блюда). В процессе изучения меню Мин ощутил горечь. Это было не его. Здесь не было комфортно. Он человек другого класса и даже смотрелся здесь смешно и чужеродно, как бомж в холле Хилтона. Он взглянул на себя в зеркало сбоку от столика, и быстро отвернулся, убирая выбившуюся из причёски прядь волос. Сравнение с бомжом было оправданным. Он огладил лацканы пальто и достал из-за пазухи гигиеничку с розовым оттенком. Это ему не поможет! — Мне кажется, ты живешь не по средствам, — чуть нагнувшись над столом, проговорил Юнги низким голосом, закончив мусолить губы блеском с помощью мизинца. «Триста пятьдесят! — Юнги с ужасом продолжал думать о покупке, ранее совершённой Чимином в магазинчике Суран. Как оказалось, это была куртка, — мои триста пятьдесят!» — Как раз хотел тебе сказать, — Чимин заговорщически улыбнулся и нагнулся над столом, расставив локти на скатерти. — Мне позвонили как раз, когда ты отходил, и предложили выступление на свадьбе дочери одного банкира! Скоро мне заплатят много денег в обход компании! Думаю, мы можем позволить себе потратиться. Как получу гонорар, сразу всё тебе верну. — Это отличные новости, Чимин! Чимин радостно закивал в ответ и обхватил его пальцы, чуть сжав. Юнги потупил взор, отметив про себя, как на душе разливалось тепло от касаний парня, как удивительно органично кулачок Чимина обнимал и согревал его длинные бледные пальцы. Чимин держал его так же, как Юнги имел привычку хватать Кихёна в детстве. Пак часто оборачивал чуть пухловатые пальчики вокруг его рук, и почему-то Юнги это нравилось. Нравилось, что Чимин держится за него. — Но… Может отметим это постфактум? Вдруг что-то произойдёт. — Впервые за долгое время произошло что-то хорошее. Я хочу повеселиться вместе. Не будь занудой, — рассмеялся Чимин. Юнги заторможенно кивнул и приулыбнулся, не прекращая рассматривать, как причудливо сплетаются их пальцы на белоснежной скатерти. Чимин развернул его ладонь и неторопливо прошёлся мягкими подушечками по линии жизни. По позвоночнику пробежали мурашки, но голос в голове становился всё назойливее, заполняя все мысли. Не время, не место. Он вполне был способен подождать хотя бы до окончания ужина. С последним куском, когда вкус блюда ещё будет ярок на языке, он поднимется из-за стола и пойдёт к туалетам. Достанет из заднего кармана джинсов бумажку, развернёт её и сможет вздохнуть полной грудью. Это был его талон на спокойную жизнь, по меньшей мере в течении двадцати минут он будет абсолютно счастлив и уверен в себе. — Чимин? — он взбросил голову и посмотрел прямо в глаза напротив. — Я выгляжу нелепо? — Почему? — в замешательстве спросил Чимин. — Здесь дресс-код? Я плохо выгляжу. — Здесь нет дресс-кода. Я в толстовке с капюшоном, — Чимин покосился на чёрную ткань на своем плече. Юнги посмотрел в сторону зеркала. То же сделал Чимин. Они встретились глазами. Другие посетители мелькали в отражении позади них. Среди одинаковых восковых лиц семейных пар на свидании, эскортниц со спонсорами, громких подружек с накрученными локонами и мужчин, впервые за долгое время получивших возможность посмаковать виски в компании товарищей, они смотрелись чуждо. У этих людей были друзья, семья, работа и наверняка какие-то мысли в голове, может даже мечты и идеалы. Хотелось верить, что они хоть немного думали о мире вне своих маленьких жизней. Юнги действительно не выглядел плохо, просто Чимин выглядел так же. Несмотря на то, что в роскошных интерьерах Пак должен был смотреться как рыба в аквариуме, что-то было не так, и сложно было сказать, что именно. С каждой секундой они будто всё больше отдалялись от рядов столиков. Все вокруг общались, улыбались друг другу, шутили; их голоса сливались в сплошной белый шум, в котором время от времени звенело стекло бокалов, и ножи скрежетали по тарелкам. Нарочитая роскошь вытягивала все силы, как будто он попал в логово стаи энергетических вампиров. Мир отвергал их странную гейскую парочку, как отвергали их товарищи Юнги. Сейчас ему хотелось лишь сбежать, чтобы не видеть все эти лица, укрыться в чувстве всепоглощающей любви, практически наркотического опьянения взаимности. — Ваше шампанское, — раздался над головой голос официанта, заставивший Юнги дёрнуться и выпустить руку Чимина. Они пронаблюдали, как в узких бокалах поднимается и оседает пена. Юнги взял фужер в руку — со дна до самой кромки один за другим всплывали мелкие пузырьки. Взгляды парней пересеклись и задержались на зрачках друг друга на долгие секунды. В глазах Чимина было что-то пугающее, этого нельзя было отрицать. Это было отражение испытаний, через которые его протащила жизнь. И огромная пустота в них тоже присутствовала. Мельком заглянув в бездну чёрных очей, можно запросто отяготиться мыслями касательно собственной жизни. У Чимина был пронзительный и грустный взгляд, но, если не всматриваться вглубь, можно было сказать, что милые глазки, выделяющиеся на бледном лице из-за худобы высоких скул, искрились радостью. Потёмки чужой души порой неинтересны даже самым близким людям, но не тем, кто сошлись на почве мук. Чуть наклонившись, Чимин подставил бокал под нос и вдохнул аромат напитка, а затем возвёл свой шелковый взор вновь. Фужеры встретились со звонким «дзинь». — Бокал держат за узкую часть ножки, — отпив, заговорил Чимин. — Вкусное. — Буду знать, — пристыженный, он кивнул и переместил пальцы на стекле. — Ты держал это в себе с прошлого раза? — Не хотелось учить этикету простого знакомого. — Можешь учить меня всему. — А я не уверен, что готов слушать твои философские лекции, — на короткое мгновение его лицо озарила улыбка, но тень радости быстро исчезла. Чимина что-то тяготило. — Только чтобы уснуть… — добавил он. — Ты учился в университете. — Да, — подтвердил Юнги, и ответил на вопросительный взгляд Пака: — На социологии. Мне постоянно выносили предупреждения за то, что они называли «активизмом», к концу второго курса в открытую сказали, что отчислят, но я ушёл раньше. — Было что-то ещё? — удивительно точно угадал Чимин и начал покачивать бокалом, отрешенно наблюдая за движением жидкости. — Мы образовали группу. Я начал встречаться с вокалистом. А потом он подсел на меф, и я с ним. Группа вскоре распалась. А потом и мы расстались с этим человеком. — Он тебя заставил думать, что ты как-то не так выглядишь? — когда молчание Юнги затянулось, Чимин произнёс: — Ты красивый. И сразу мне понравился. — Хватит повторять одно и то же, — Юнги чуть не заулыбался, сдавая себя с потрохами, лишь бросил короткую усмешку и скрестил руки на груди. — Пусть так. — И даже в шмотках твоих поношенных что-то есть. У тебя есть вкус, а я, поверь, немногим это говорю. — Я польщён. — Может, мы и не удались как люди, зато с внешностью всё в порядке. Юнги беззвучно усмехнулся. — Ты был в отношениях раньше? — Юнги решился задать давно мучавший его вопрос. — Н-нет, — Чимина смутил этот вопрос: он потупился в стол. — Не в таких. «В спонсорских», — догадался он. — Еду долго несут, — натягивая рукава джемпера, отметил он. Мысли в голове упорно пытались помешать их диалогу, напомнить о том, что в кармане джинсов лежит доза, а когда Чимин ногтями проехался по узкому предплечью, оттянув рукав вплоть сгиба локтя, голоса завопили во всю силу. — Ты рад, что наконец-то сможешь выступить? — Да, наверное, — Чимин закивал, его невероятные губы растянулись в полуулыбке. — Я уже забыл, каково это. Придётся потренироваться… — он понизил голос. — И слезть. — Ваш стейк рибай со спаржей в устричном соусе и пита по-ливански с баклажанами и хумусом. Что-то ещё? Юнги заторможенно пронаблюдал, как на стол перед ним опускается огромная тарелка с тремя маленькими треугольными лепешками и двумя кучками баклажанной икры и хумуса по-отдельности. Чимина тоже обделили едой, и Мина это привело в негодование. Чимин подцепил спаржу вилкой и поднёс к губам, чтобы положить ту на язык и, прикрыв губы, отцепить от зубцов. Неторопливо прожевав, он проглотил и запил шампанским часть своего блюда. Юнги взялся за вилку и принялся разрушать созданную поваром картинку, накладывая икру внутрь питы. — Черт, я себя чувствую идиотом с этими лепешками, — нервно проговорил он, всё больше задыхаясь от наэлектризованной атмосферы всеобщей лжи. — Как можно продавать такое на полном серьёзе. — Возьми мой стейк. Я все равно расхотел есть. — А чего ты хочешь? Чимин медленно потянулся рукой под стол. Юнги услышал хруст бумажного пакета, и отложил вилку и нож. Он приподнял зад над диванчиком, чувствуя, как напрягаются мышцы, а с ними и всё внутри. Оба мигом подскочили из-за стола. Блюда на столе громко звякнули, обращая внимание гостей на их странное поведение. Парни уставились друг на друга — в глазах Чимина читались непонятный страх и одержимость, и Юнги, как ни странно, полностью разделял его чувства, хоть и не до конца понимал их природу. — Извините? Всё в порядке? — к столику подошёл официант с засунутым под мышку блестящим подносом. — Всё в порядке? — саркастично усмехнулся Юнги. — Засуньте себе эти лепешки в зад. Юнги подхватил тарелку со стола и перевернул. Всё содержимое стекло по посуде и шлёпнулось о пол, марая красное ковровое покрытие. За спиной слышались перешептывания и возмущённые голоса других посетителей, но что было до них? Он сорвал скатерть, опрокидывая всё, что было на ней, а затем рывком схватил официанта за шкирку и с силой ударил головой о поверхность стола, расшибая тому лоб — так, что глухой звук удара кости о дерева отдался в ушах. В собственном мозгу чётко ощущалась пульсация. Волна необъяснимого гнева быстро сошла на нет. — Юнги? — звуком мелодичного голоса Чимин вытянул его из странных мыслей. — Да? — он в смятении уставился на парня широко раскрытыми глазами. — Просто задумался. Чимин вновь зашуршал пакетом. Блюдо уже было отставлено им к центру стола. Пак затаился, как готовящийся к нападению тигр. Юнги поднялся первым. Бросив официанту купюру и короткое «Сдачи не надо», задав вопрос «Где туалет?» и получив на него ответ, оба направились в указанную сторону. Они ввалились в туалетную комнату, благо в таком ресторане были отдельные помещения, а не кабинки, и покидали вещи. Юнги занял место у раковины, но Чимин начал грубо отталкивать его в сторону, пихаясь локтями. — Мне нужнее, — прошипел он. Юнги выругался, плюнув на это дело, и упал на колени перед унитазом. Дёрнув крышку вниз, нырнул рукой в задний карман джинсов и извлёк оттуда свёрток с порошком. За спиной, у раковины чиркнула зажигалка. Он быстро разложил дорогу и скрутил из случайной бумажки трубочку. Лучше было всосать прямо с крышки, чтобы не расходовать драгоценные миллиграммы попусту. Он возвёл защипавшие от обжегшего слизистую носа вещества глаза к потолку. Голова закружилась от резкого вдоха. Собравшись, он зажал пальцем другую ноздрю и вновь наклонился над крышкой. Со стороны Чимина слышалась какая-то возня, затем пряжка ремня ударилась о кафель. Новый след на бедре, хах? Юнги точно захочет зализать эту ранку, этот синячок, как только выдастся такая возможность. Волна эйфории прошлась по телу, как оргазм, оставив за собой чувство беззаботности, солнце с тёмными глазами залило все тёмные углы души. Он соскрёб трясущимися пальцами пакетик с крышки и развернулся к Чимину, усевшись на полу на пятой точке. Парень подтянул на себе штаны и забился в угол, обмякнув. Юнги поднялся с пола и последовал за туманным взглядом, позволяя заключить себя в объятия зашкаливающей нежности. Глаза Чимина окончательно умерли, ушли, остался только странный цвет. — Какой же кайф, — губы Чимина расплылись в широкой улыбке, когда Юнги обнял его за талию, только сильнее вжимая в угол. — Почти как трах с тобой, — Чимин качнул головой, припадая виском к кафелю стены. Он облизнул иссушенные губы и прикрыл веки, но затем сморщил носик и фыркнул. — Какая же от мефа вонь. Юнги лишь фыркнул в ответ и трепетно обвёл пальцами щёку Чимина. Оба расслабленно вздохнули. Они нежились в объятиях друг друга, касались кожи пальцами, держались за руки. Юнги зарылся носом в блондинистые волосы на виске в попытке вдохнуть их яркий аромат, но обоняние было отбито дозой, и как же это было горько. — Ты самый красивый, — тонко шепнул айдол. — С тобой я чувствую себя красивым. — Скажи мне, что я хорошо справляюсь, что я… Имею какую-то ценность. Что я не просто один из массы. — Ты для меня самый важный. — И ты для меня самый близкий. Я люблю тебя, Юнги, — Чимин дал поцеловать свою ласковую улыбку.