Старый друг

Граф фон Кролок уже и не помнил, когда был не на “ты” со Смертью. Фамильярность была ни при чем: просто когда знакомство с кем-то продолжается третье столетие, некоторые условности можно опустить. И не важно, что лиц у твоего знакомого даже больше, чем имен. Фон Кролок всегда абсолютно точно знал, чей силуэт неизменно возникал над его жертвой в последний миг… пусть даже порой старому знакомому приходилось уходить ни с чем – в те редкие ночи в свите старого замка становилось на одного вампира больше. Первый раз он увидел Смерть там, в далеком 1617-ом, в сумерках летнего леса в угодьях родового замка. Образ мелькнул меж тонких ледяных пальцев, запутался в гриве каштановых волос и исчез недовольным вздохом, обратившимся порывом ветра. Чаще всего образ исчезал так же быстро, как и появлялся. Чуть реже фон Кролок даже чувствовал на своем затылке внимательный взгляд, но вампиру не до холодного дыхания смерти, когда он утоляет свой голод. Иногда, впрочем, высокий светлый силуэт, окутанный потусторонней дымкой, складывающейся в затейливые женские фигуры, задерживался. Тогда у Смерти дел, казалось, было не так уж много, и они лениво обменивались ничего не значащими фразами, за которыми мудрецу бы открылось чуть больше, чем было доступно обычному человеку. Да, у Смерти было много имен, и здесь его звали Холал. В Будапешт фон Кролок прибыл накануне, без зазрения совести заняв пыльную полупустую мансарду, которую снимал какой-то студент. О студенте должен был позаботиться Герберт, но об этом дородная дама – экономка и по совместительству управляющая доходным домом – не знала, оттого без долгих уговоров впустила странного гостя. Впрочем, позаботился Герберт на свой манер, а быть может, юноша просто пришелся тому не по вкусу, по недоразумению став закуской старшего из вампиров. Бом! Бом! Бом! Барабан, солирующий в его ушах кровавым оркестром, медленно затихал. Теперь примой была чужая кровь, бегущая по его собственным венам. – Ты должен мне столько жизней, – знакомый голос затейливо вплелся в тающую мелодию за секунду до того, как фон Кролок услышал звук, похожий на громкое тиканье часов. В стороне мелькнул ярко-синий огонек, намекая вампиру, что пора остановиться, и тот сделал последний жадный глоток. С глухим стуком тело несчастного рухнуло на старые доски. Граф глубоко вздохнул и поднял голову, поглядев прямо на старого знакомого. Черные глаза фон Кролока встретились с лишенными радужки глазами Холала: облаченный в ночь вампир напротив белого силуэта Его Величества Смерти. – Я преподнес к твоим ногам куда больше, чем оставил себе, – прохрипел фон Кролок, с почтением склонив голову. – Да и грех жаловаться… ведь, в конце концов, тебе все возвращают долг, не так ли? – Что ты здесь делаешь? – проигнорировав замечание вампира, задал вопрос Холал и перевел взгляд на еле-еле вздымающуюся грудь студента, из которой по капле утекала жизнь. – Старые змеи не любят уползать от своей норы так далеко. – Сравнение с летучей мышью было бы уместнее, – передернул плечами фон Кролок и осклабился, обнажая окровавленные клыки. На секунду он и правда задумался о причинах, почему оказался в городе. – Я слышал, наша императрица в городе, – не пытаясь скрыть насмешки, сказал вампир. Рожденный во времена правления османов и проведший под их гнетом всю свою человеческую жизнь, а после наблюдавший за тем, как его родина то обретает себя, то вновь теряет, фон Кролок с холодным презрением относился к так называемым правителям. Как показывал опыт его существования, они так же недолговечны, как мимолетна человеческая жизнь, но ценности для него имеют куда меньше. – Неужели, – голос Холала всегда играл эмоциями, только разгадать их фон Кролоку часто было не под силу. Вот и сейчас он мог лишь гадать, не почудилось ли ему… – Прекраснейшая женщина Европы, так говорят… хотя, я слышал это столько раз, что веры в такие громкие слова не осталось, – вампир многозначительно махнул рукой в сторону вчерашней газеты с иллюстрацией на первой странице. – И все же… – И все же… – повторил Холал, проследив за пальцами вампира. Его взгляд споткнулся об изображение женщины в роскошном платье, с легкой улыбкой взирающей вдаль. – Откуда такой интерес? – теперь фон Кролок мог бы поклясться, что в голосе собеседника сквозит раздражение, а за ним кроется… тревога? – Могу задать тот же вопрос. Он-то может, а вот Смерть их обычно не задает, вот в чем странность. – Туше, – мужчина хрипло засмеялся, так, словно делал это крайне редко, и фон Кролок невольно поежился. – Один мой… – начал фон Кролок и скривился, подбирая правильное слово, – подопечный не раз упоминал ее имя. Признаться, еще один рассказ о ней свел бы меня с ума. “Моя голубка!” – мужчина закатил глаза и что-то прошипел на старом наречии предков. – Не тот ли чудак, которого твой сын увел у меня из под носа прошлым летом? – усмехнулся Холал. Фон Кролок пожал плечами, но не ответил. – Эржебет, так ее называют, – вампир говорил об одной, а думал о той, другой, чей прах покоился в родной земле его замка. Тусклый призрак его прошлого. Вторая встреча со Смертью. Его первая дань. – Элизабет, – эхом отозвался его собеседник как будто бы с чувством, и тут же бесстрастно заметил. – Она уже не так молода и прекрасна, как раньше. – Что ж, быть может, даже остатки былой красоты удастся сохранить, – задумчиво разглядывая Холала, обронил фон Кролок, но едва он закончил, как высокая белая фигура преодолела разделявшее их расстояние, заставляя вампира отпрянуть. “Моя.” – на этот раз голос раздался где-то в голове вампира, заставив того пошатнуться, как от удара. Совсем не предупреждение – угрозы не уловил бы только дурак, а дураком фон Кролок не был. Он только сейчас понял, что перешел какую-то негласную черту. Контуры лица Холала пошли рябью, а дымка, стелющаяся по полу, взмыла вверх. Позволив еще несколько секунд поразмыслить о подозрениях, зародившихся в его голове, он обнажил клыки в улыбке, от которой любой из тех, что ходят под солнцем, пришел бы в ужас. – От габсбургской крови у меня изжога, – произнес он с показным разочарованием и перевел взгляд на окно, зная, что когда он обернется, Холал уже исчезнет. Луна блеснула отражением в водах Дуная и тут же скрылась за облаками, но огни на том берегу продолжали мерцать, подрагивая на неспокойной водной глади. – Ты ведь и меня заберешь однажды, старый друг, – не то вопрос, не то утверждение. – Ты поймешь, когда я приду за тобой… – снова раздался в его голове голос: тот же и... другой. Силуэт с каштановыми волосами коснулся ледяными пальцами щеки вампира, заставляя его почувствовать что-то почти позабытое, и в следующее мгновение комната погрузилась в тишину. Сердце студента остановилось.